Шкипер рассказал Люде несколько эпизодов из боевой истории "Буревестника". Его спустили на воду на второй год первой мировой войны и сразу же направили на задание. Эсминец ходил в разведку, расставлял мины, встречался с вражескими кораблями. Однажды он удачно торпедировал крейсер, выдержал бой сразу против трех миноносцев и вернулся неповрежденным. Дважды подводные лодки выпускали по "Неутомимому" торпеды, и оба раза он, искусно маневрируя, уклонялся от удара. Полтора года счастливо плавал "Неутомимый". Но как-то он наскочил на мину. Сильным взрывом у эсминца оторвало корму. Часть команды погибла, главные машины остановились, электричество погасло. В корабль хлынула вода. Действовали только помпы, и все, кто остался в живых, взялись за дело. Началась напряженная борьба с водой. Если бы помпы вышли из строя хоть на двадцать минут, "Неутомимый" пошел бы на дно. По радио просили помощи. Наутро пришли два миноносца и взяли изувеченный корабль на буксир.
К вечеру их заметили с вражеских самолетов. Вокруг падали бомбы. Оба миноносца отцепили буксирные тросы, оставили утопающий корабль на произвол судьбы и бросились врассыпную.
Одна бомба упала на палубу "Неутомимого" около капитанского мостика. Осколками были убиты командир, его помощник и несколько матросов. Командование миноносцем принял молодой машинист.
Всю следующую ночь команда ни на минуту не прекращала борьбы с водою. И все же вода прибывала. К утру корабль почти по палубу сидел в воде. Берега виднелись совсем близко. Днем подошел мощный буксир и отвел "Неутомимого" в порт. Миноносец поставили на капитальный ремонт, команду разослали по другим кораблям. Из ремонта "Неутомимый" вышел только после гражданской войны. Корму ему приклепали от другого эсминца - "Буревестника". ("Буревестник" тоже погиб на минах, и от него осталась одна корма). Отремонтированный эсминец назвали "Неутомимым буревестником". Теперь командиром на нем был тот машинист, что когда-то спас его. В Красном Флоте "Буревестник" считался на первом месте по точности стрельбы и скорости хода для этого типа кораблей.
Когда Стах Очерет закончил свой рассказ, "Буревестник" уже исчез на горизонте, а с противоположной стороны показалась бухта с белыми домиками на берегах. "Колумб" приближался к порту Лузаны.
У пристани стоял маленький пассажирский пароход "Пенай". Это судно уже лет сорок или пятьдесят курсировало между Лузанами и ближайшими большими портами. Вот и теперь оно доставило курортников в санатории и дома отдыха, расположенные на этом живописном побережье, прославленном своими золотыми пляжами. "Колумб" прошел мимо пустынных пляжей, обогнул пассажирскую пристань и "Пенай", уменьшил ход и, лавируя между шхунами и шаландами в рыбной гавани, стал швартоваться к причалу. Андрий и Марко спрыгнули на берег и принялись крепить трос, обматывать им столбики кнехтов.
Профессор спешил. В девять утра "Пенай" отходил из Лузан. Времени оставалось немного: только чтобы перегрузить бочки с песком на борт "Пеная" и купить билеты.
Андрей Гордеевич Ананьев написал на листке из блокнота телеграмму профессору Китаеву и послал с нею на почту Люду, а сам пошел к билетной кассе. Там он увидел табличку с трафаретным объявлением: "Все билеты на "Пенай" проданы".
Профессор просил капитана дать разрешение на два билета - для него и для дочери. Но капитан категорически отказал:
- Вас я возьму к себе в каюту, а девушку просто некуда. У меня и так на сто пассажиров больше, чем я могу спасти, если на "Пенае" взорвется котел.
- Почему же котел взорвется?
- Обязательно должен взорваться. "Пенай" же современник Фультона, хоть и поставлен на нем винт вместо колес.
Ананьев распрощался с рыбаками. Люде оставалось только вернуться с "Колумбом" на Лебединый остров.
Вслед за "Пенаем" в море вышел "Колумб".
Припекало солнце, но море смягчало жару. Люда и Марко сидели на палубе, рассказывая друг другу о себе и расспрашивая: Марко - о большом городе, где жила Люда, а девушка - о жизни на Лебедином острове и рыбачьих успехах "Колумба".
Глава VI
АГЕНТ №22
Вечером, когда электрический свет заливал улицы города, мимо витрин ювелирных магазинов шагал сухощавый, высокий человек лет тридцати пяти. На нем хорошо сидел элегантный серый костюм, к которому очень шла того же цвета фетровая шляпа, а на черном галстуке искрился фальшивый - это было ясно по размеру - бриллиант. Легко ступали ноги в лакированных туфлях. В руке человек держал трость.
С видом знатока прохожий остановился перед витриной и принялся разглядывать выставленные там драгоценности. Время от времени он нетерпеливо посматривал на часы. Когда стрелки показали без двадцати десять, человек свернул в ближайший переулок, вышел на соседнюю улицу, также залитую электричеством, но без витрин, без магазинов и более пустынную. Впрочем, на ней было много полицейских.
Человек с тростью подошел к семиэтажному дому, поднялся по лестнице к парадным дверям и нажал кнопку звонка. Двери отворились, человек вошел, одновременно вытягивая из кармана жилета бумажку и показывая ее встретившему его жандарму. Тот внимательно проверил документы и, вернув их посетителю, пропустил его. Пройдя мимо нескольких часовых, посетитель вошел в большую комнату.
Там сидели двое. Один был секретарь, а другой, очевидно, принадлежал к кругу редких, но регулярных посетителей этой комнаты.
Комната была приемной и находилась рядом с кабинетом начальника разведывательной службы.
- Мне назначено к десяти, - сказал вошедший.
- Подождите несколько минут. Шеф уже спрашивал о вас.
Ждать пришлось недолго. В пять минут одиннадцатого секретарь вышел из дверей кабинета и проговорил:
- Номер двадцать два, пройдите к начальнику.
"Номер 22" вошел в деловой кабинет. Рядом, за стеной, находился другой, комфортабельно обставленный парадный кабинет, с другой приемной и другим секретарем. Там принимали незасекреченных сотрудников. Но основная деятельность начальника протекала в деловом кабинете.
"Номер 22" вошел в кабинет без шляпы и, вытянув руки по швам, неподвижно застыл у дверей.
Какие-то неуловимые детали обстановки навевали тайный страх, рождали чувство беспомощности и полной зависимости посетителя от владельца кабинета.
- Подойдите ближе и садитесь! - раздалось вежливое приказание.
Оно исходило от начальника, чья лысина и очки поблескивали в тени зеленого абажура. Освещение комнаты было устроено так, чтобы посетитель был освещен, а принимавший прятал свое лицо и выражение глаз в тени.
Агент сел в кресло напротив начальника и бросил взгляд на стол.
Там стоял письменный прибор, лежали различные папки, книжки и японская чесалка для спины, подаренная начальнику во время пребывания в служебной командировке на японских островах, - палочка из черного бамбука в виде маленькой, чуть согнутой руки. В присутствии посторонних начальник никогда не пользовался ею, но в одиночестве с величайшим наслаждением чесал себе спину.
- Ваш отпуск сегодня кончился, - сказал начальник. - Вам, молодой человек, везет… Сейчас вы получите ответственное, интересной задание. Оно было дано агенту номер двести четырнадцать, с которым вы работали в прошлом году, но он… убит при переходе границы.
Начальник следил за впечатлением, которое произвело на посетителя это сообщение. Но в лице подчиненного ничего не изменилось. Разве едва заметно поднялись ресницы.
- Вам придется пробраться в Россию. Русский язык вы, я думаю, успели хорошо изучить за десятилетнее пребывание в этой стране? Правда, гимназию русскую вы кончали уже здесь, а в России потом были только дважды, как турист, но я полагаю, что последняя четырехмесячная поездка во многом помогла вашей тренировке?
- Да.
- Прежде всего я ознакомлю вас с вопросом, интересующим нашу службу. Из одной советской газеты нам стало известно, что профессор геохимии Ананьев нашел на небольшом острове значительные запасы торианитового песка. Вам необходимо перед отъездом несколько дней посвятить геологической литературе и получить специальную консультацию. Я могу вам кратко пояснить значение торианитового песка. Из него можно добыть много гелия, значительно больше, чем из монацитового песка, а вы, очевидно, знаете историю этого последнего. Перед первой мировой войной немецкие пароходы, шедшие в Бразилию с грузом, вынуждены были возвращаться в Германию, порожняком. Для балласта они нагружали свои трюмы монацитовым песком. Когда началась война, грозные гиганты-дирижабли часто гибли от маленькой зажигательной пули. Одной искры было достаточно, чтобы взорвать водород, которым была наполнена оболочка дирижабля. И вдруг немецкие дирижабли удивили неприятеля: в них попадали снаряды, но корабли не взрывались, а спокойно летели дальше. Почему? Потому, что их оболочки наполнялись уже не водородом, а гелием, добытым из монацитовых песков. А гелий не загорается. Ну, а теперь наши химики открыли, что гелий употребляется в военном деле не только для наполнения дирижаблей. К сожалению, за границей знают, что на наших последних подводных лодках стоят новые двигатели, работающие на гремучем газе, добываемом разложением воды на кислород и водород с помощью электролиза. Эти двигатели дают возможность намного уменьшить вес подводных лодок и увеличить скорость их хода и время пребывания под водой. Лодки с такими двигателями втрое сильнее лодок, движущихся под водой с помощью электроаккумуляторов, а над водой - обычных дизелей. Так вот, за границей кое-что об этом знают, но не знают конструкции двигателей и того, что для сжигания гремучего газа необходим гелий. Больше о значении гелия я ничего не скажу. Техника этого дела - тайна. Если Советская Россия получит большое количество гелия… вы знаете, что гелий имеют лишь Соединенные Штаты и за границу его почти не продают… если большевики получат много гелия, они, во-первых, наполнят им свои дирижабли, во-вторых, мы не гарантированы, что они не догадаются использовать гелий так же, как и мы. Наконец, следует отметить, что хотя гелия содержится в торианите значительное количество, но инженеры до сих пор не разрешили технологической проблемы добывания его из торианита заводским способом. Если бы эту проблему разрешили у нас, то, возможно, мы смогли бы организовать добывание гелия из торианитового песка, небольшое количество которого встречается на островах Индийского океана. В советской газете, в той самой заметке кратко упоминается будто профессор Ананьев эту проблему почти разрешил. Кстати, вот вам эта заметка.
Начальник подал агенту газетную вырезку и, пока тот читал ее, шеф задумчиво разглядывал длинные ногти на своих пальцах.
- Итак, слушайте дальше. Нам необходимо, чтобы смелый человек пробрался в Россию. Там надо осторожно связаться с нашим постоянным уполномоченным при посольстве, познакомиться с профессором Ананьевым, посетить Лебединый остров и обязательно сорвать разработки торианитового песка. А самое главное - достать у Ананьева его проект добывания гелия и уничтожить автора проекта. Ясно?
- Да. Каким способом я должен перебраться через границу?
- Получите американский паспорт. В России наш уполномоченный выдаст вам фальшивый советский паспорт. Подробный план поездки подадите мне завтра. Послезавтра выедете. Желаю успеха. Всего хорошего.
Начальник поднялся с кресла. Агент также встал, вытянул руки по швам и поклонился.
Глава VII
СОСТЯЗАНИЕ
"Колумб" прибыл очередным рейсом в Соколиный. Марко сразу же побежал искать Люду - он привез ей письмо от отца. Письмо передал капитан парохода "Пенай", заходившего накануне в Лузаны. Юнга нашел девушку на пляже в окружении детей и подростков. Одни подставляли солнцу свои и без того уже черные тела, другие не вылезали из воды, плавая различными способами и поднимая столбы брызг. Среди ребятишек, играющих в песке, Марко увидал и своего братишку. Грицко несколько дней жил у сестры Марии. На маяке, кроме него, детей не было, и Грицко скучал. Сестра часто забирала малыша в Соколиный выселок. Здесь у Грицка было много товарищей и подруг.
Мальчик радостным криком приветствовал брата и позвал его взглянуть на мозаику из гальки и ракушек. Марко обещал подойти к нему немного погодя и пошел к перевернутому старому каюку, на котором спиной к солнцу сидела в купальном костюме Люда. Марко окликнул ее. Девушка обернулась, глаза ее приветливо блеснули, и она протянула руку товарищу. Получив письмо, Люда обрадовалась, вскочила и разорвала конверт. Она вытащила из него исписанный листок бумаги и газетную вырезку и быстро прочитала.
- Папа застал профессора Китаева. Они произвели анализ песка. Папины надежды оправдались… Даже больше: профессор Китаев вполне согласен с предложенным папой методом добывания гелия. Следующим рейсом отец возвращается сюда для детального обследования торианитовых россыпей, а профессор Китаев немедленно едет в Москву, чтобы поставить вопрос об организации разработок на Лебедином.
Новости, равно приятные для обоих друзей, подняли их настроение. Они разговорились о перспективах Лебединого острова. Люда мечтала, как на месте Соколиного выселка вырастет большой город, в бухте построят огромный порт, по острову проложат железнодорожные колеи и по ним поедут вагончики с песком, а они с Марком разведут огромный парк, сохранив лишь маленький заповедник целинной земли с чащами, лисицами и птичьими поселениями. Потом Люда предложила поплавать.
- Мы сейчас будем соревноваться, - сказала она, показывая на обступившую их группу подростков.
Юнга заявил, что тоже хочет принять участие в соревновании. Кроме Марка и Люды, поплыли еще пятеро ребят и три девочки в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Все они выросли на берегу моря, барахтались в воде с ранней весны до поздней осени и хотя не разбирались в стилях, но чудесно и быстро плавали по-лягушечьи, по-собачьи, саженками, стоймя, на спинке. Этими же способами плавал и Марко, но гораздо искуснее. Он справедливо считал себя лучшим пловцом на острове и потому решил плыть медленно, дать другим вырваться вперед, а потом эффектно опередить всех.
Как раз в это время в бухту входили шаланды. Рыбаки возвращались с уловом. Пловцы условились плыть навстречу рыбакам. Кто первый доплывет до шаланд, тот победит.
По команде Люды пловцы вошли в воду и, отойдя подальше от берега, выстроились в ряд. Они были разного роста, так что одним вода доходила до пояса, а другим до плеч. На берегу стояли малыши. Грицко выбрали судьей, и он дал свистком сигнал начинать. Пловцы пустились наперегонки. Марко не спешил. Он плыл по-лягушечьи, раздвигая руками воду, и присматривался, кто как плывет. Одни сразу же заболтали изо всей силы руками и ногами и вырвались вперед. Другие плыли медленнее, но Марко отстал и от них - он задержался нарочно и не спускал глаз с Люды. Она плыла почти так же, как и он, но не задерживалась, хотя и не спешила. Вскоре Марко очутился позади всех и услышал с берега крики и насмешки по своему адресу.
Тогда он обернулся, поднял голову, помахал малышам рукою, нырнул, проплыл несколько метров под водой и, появившись на поверхности, пошел саженками.
Половина его спины выступала из воды, руки быстро взлетали вверх, разрезали воздух и с силой падали на воду, вынося пловца вперед. Он опередил двух ребят, девочку и поравнялся с Людой. Через несколько секунд и она осталась позади, и Марко вступил в состязание с передовыми пловцами. Не слыша криков одобрения, летевших вдогонку с берега, Марко вырвался вперед. Шаланды быстро приближались к нему. Между тем на берегу стало тихо. Марко не оборачивался и не видел, что творилось позади. А там внимание всех привлекала Люда. Она слегка погрузилась головой в воду, перешла на "кроль" и с шумом помчалась вперед, оставляя глубокий след, как торпеда. Она плыла со значительно большей скоростью, чем Марко, опередила всех и уже нагоняла передового пловца. Юнга заметил Люду, лишь когда она поравнялась с ним. От удивления он даже замедлил движение, и в тот же миг девушка опередила его на полголовы. Он был поражен: его, рыбака, моряка, лучшего пловца Лебединого острова, опережала горожанка! Он не злился, нет, но самолюбие его было задето. Юнга, как дельфин, выпрыгнул из воды, внезапно напряг все силы и оставил Люду позади. Она этого не видела, она ведь плыла "кролем", лишь изредка вскидывая голову, чтобы вдохнуть воздух. Но через несколько секунд она снова догнала Марка. До шаланд осталось около сотни метров. Там рыбаки тоже заинтересовались соревнованием. Всеобщее внимание привлекали двое передовых пловцов. Они шли теперь рядом и так проплыли половину расстояния, но затем Люда снова опередила Марка метра на два, и как он ни старался сократить это расстояние, ничего не выходило. Наоборот, девушка все больше опережала его. Вот ее голова очутилась на уровне первой шаланды - и соревнование кончено. Едва слышно донесся свисток с берега. Это свистел Грицко, возвещая о победе Люды. Свистка она не слыхала, но увидела шаланду и перешла на медленный "брасс".
Рыбаки приветствовали ее и трунили над Марком, предлагая довезти до берега. Марко был поражен. Он никак не ожидал такого искусства от жительницы города. Он лег на спину, добродушно улыбаясь в ответ на шутки рыбаков, и отдыхал, лежа на воде. Люда подплыла к нему, и он первый поздравил ее с победой.
Шаланды уже приближались к берегу. Ветра в бухте почти не чувствовалось, и рыбаки гребли, чтобы скорее подойти к пристани. К Люде и Марку подплыли остальные участники состязания, и все повернули к берегу. Старшие теперь держались на всякий случай позади. Вдруг сбоку раздался крик:
- Ой-ой, спасите!