Он все еще видел пламя свечей, которое блестело где-то позади особняка. Если Энн забрали…
Нет, он не желал думать об этом. Он не мог сейчас думать.
Отчего-то в голове пронеслась мысль, что в этой драке была утеряна его любимая шляпа, и это заставило его немного разозлиться на секунду, но сил на длительную злость сейчас не было. По крайней мере, он выжил и даже сумел избежать участи быть стертым в порошок о крышу.
В нынешнем состоянии он хотел пробыть какое-то время, но подумал, что, возможно хорошая сигара, как и всегда, успокоит его и отвлечет от бешеной жажды человеческой крови, которая - инстинкты подсказывали - поможет восстановиться быстрее. Лоусон зажег сигару и осторожно закурил: дыхание все еще было болезненным, а движения медленными, но, по крайней мере, он мог двигаться.
А музыка все же была.
Звуки болота достигли его слуха. Кваканье лягушек и стрекот сверчков, пение птиц и тихий шелест воды, где перемещались аллигаторы, звук падающего на водную гладь древесного листа…
Никто не явился за Тревором. Никто не собирался его преследовать. Он лежал, пытаясь восстановить силы на небольшом выступе шпиля, курил сигару и наслаждался редким моментом своей безопасности. Над его головой голубым холодным светом мерцали звезды. Лоусон видел также, что на востоке небо окрасилось в опасные цвета приближающегося рассвета.
На лице его появилась кривая улыбка. Быть пойманным на шпиле церкви с тремя или даже больше сломанными ребрами и почти треснувшим пополам позвоночником? Какая ирония! Отец Дейл, наверное, рассмеялся бы, услышав такое.
Что ж… фитиля, чтобы взорвать себя самого и не сгорать медленно на солнце, было еще достаточно. А в дерринджере оставалась еще одна серебряная пуля. Этим способом тоже можно было уйти из жизни, если бы он решил.
Подумаю об этом позже, решил Тревор устало, докуривая свою сигару. Может, лучше все же остаться и встретить рассвет? Пусть он и выжжет его глаза, но последним, что они увидят, будет красота восхода солнца.
В отдалении послышался голос, зовущий:
- Кристиан? Кристиан?
Это был женский голос, в котором слышался французский акцент. Ее голос.
- Кристиан? - в третий раз позвала она. Но никто не ответил, и Ла-Руж перестала звать. Она слышала выстрел и, должно быть, поняла, что ее приспешник мертв.
Что же теперь? Они покинут вечеринку? Лоусон невольно задавался вопросом, что будут делать вампиры теперь, в этот предрассветный час? Сядут в свои лодки и уплывут? Но куда? Или, может, они спрячутся от дневного света здесь, и покинут Ноктюрн, когда солнце снова закатится? Тревор мог представить их, возвращающихся своей небольшой армадой из этого городка на болоте в большую страну, в некую Обетованную Землю для вампиров, в мир, полный простых смертных, ничего не подозревающих жертв, которые даже не слышали о Темном Обществе. Ничего не слышали о кровопийцах, которые могут подкрасться к ним в ночи.
Спустя немного времени Кристиана позвал мужской голос - снова в отдалении. Затем еще, с небольшой дрожью в голосе:
- Кристиан?
Кристиана нет дома, усмехнулся про себя Тревор, его больше нет среди вас… а я - есть, и я пока не собираюсь уходить.
Лоусон смотрел, как угасают звезды, и как ночь становится румяной на востоке. Он прислушался к своим ощущениям в районе сломанных ребер и ушибленного позвоночника. Было очень больно. Да, разумеется, дня через три-четыре, когда организм вампира полностью излечится, все пройдет, но сейчас эта боль была зверской. Он стиснул зубы, заставив себя терпеть, и напомнил, что боль - извечный спутник и верный друг человека. По крайней мере, этому уроку его научили надсмотрщики в армии. А если Лоусон выучивал какой-то урок, он не давал ему забыться.
Он не хотел умирать здесь, в этом состоянии полужизни, застряв между миром вампиров и людей. Солнечный свет к ним - зовущим себя ему подобными - был куда как более жесток, так что… да, они должны будут укрыться где-то неподалеку и, скорее всего, уже начали готовиться к своему дневному сну.
Скоро и ему предстояло решить, что делать. Время не ждало, солнце все выше поднималось из-за горизонта - красный огненный шар - лучи которого пробивались через кипарисовые деревья и плакучие ивы. Тревор чувствовал раннее тепло в неподвижном парном воздухе. Кожу начинало заметно покалывать. Через час или около того ему будет казаться, что пламенная рука Господа смыкает на нем свою хватку. Ему придется найти какое-нибудь убежище… возможно, залезть в колокольню и свернуться там, придерживая свои сломанные кости, от боли в которых тело начинала колотить мелкая дрожь.
Или то была дрожь страха?
Ночь плавилась, а солнце вступало в свои права.
Шум болота становился все сильнее, армия жуков крепла и тянулась к восстающему огненному шару, полному света и тепла. Лоусон подполз к краю крыши, двигаясь медленно и мучительно, и наклонился.
В нескольких футах внизу располагалось окно без стекол.
Теперь, когда свет становился все живее, глаза начинало неистово жечь.
Давай, соберись, скомандовал он себе. Нужно было переместиться в правильную позицию, чтобы свесить ноги и спрыгнуть, упершись в подоконник. Боль в спине и ребрах воровала его физическую силу и силу его воли. Еще немного, и он не сможет ничего сделать… а солнце набирало жар, лишь усиливая боль. Глаза уже почти ничего не видели. Это будет тяжелый спуск, хотя на деле предстояло преодолеть не более четырех или пяти футов.
Он был готов. Ему нужно было прыгать сейчас, пока боль не стала хуже.
- Лоусон! Лоусон!
Он услышал ее голос, долетевший до него откуда-то слева, и то, что осталось от его сердца, вдруг пустилось вскачь. Она жива! И тоже слышала выстрел дерринджера, где бы ни пряталась. Он не мог ее разглядеть без своих затемненных очков, поэтому крикнул в пространство:
- Я здесь! На шпиле церкви!
Пауза продлилась пару секунд. Затем:
- Я тебя вижу!
Изо всех сил напрягая взгляд, он тоже сумел ее найти. Энн гребла в небольшом скифе прямо под ним, и, похоже, все ее тело облепила серая грязь.
- Ты можешь спуститься сюда? Можешь прыгнуть?
- Может быть… - неуверенно сказал он. Под ним было тридцать футов, и приземление обещало быть страшно болезненным, даже в воду. - Сейчас! Я сброшу кое-что!
С усилием он сумел снять свое пальто и жилет, освободиться от утяжеляющих ремней и динамита, с трудом сняв его через голову.
- Подплыви так, чтобы поймать это и не дать промокнуть. Сможешь?
- Я готова.
Лоусон сбросил свернутое пальто, и тот приземлился в лодку. Затем настала очередь жилета.
- Прошу, сохрани мои сигары сухими! - нервно улыбнулся он. - Я их очень люблю. Они в правом кармане жилета.
Тревор сбросил еще один сверток, и тот тоже попал в лодку. Жаль, что не было веревки, по которой можно было бы спуститься. Возможно, на колокольне она есть, но солнце уже нещадно жгло его, чувства затуманивались, и Лоусон ощущал, как внутри него вместе с этим огненным шаром на небе разгорается паника. Придется прыгать, невзирая на страшную боль, и забираться в лодку. А затем искать убежище.
Тревор лишь сейчас понял, какое облегчение ему принесла весть о том, что Энн не умерла. Но времени на эти размышления не было. Пора.
Лоусон стиснул зубы, повернулся в нужное положение и столкнул себя с крыши.
Это было нестерпимо больно, но солнце обещало еще большие муки. Он поднялся из воды и с помощью Энн сумел вытянуть себя на борт. Выбравшись, он постарался не намочить сброшенные ранее вещи.
- Все хорошо. Ты справился, - заботливо произнесла Энн, прикоснувшись к его плечу.
- Нужно укрыться… - прохрипел он. - Иначе… сгорю.
- Сейчас, - кивнула Энн и принялась грести к ближайшему особняку. Здание было наполовину разрушено, конструкция его накренилась, а крыла почти съехала. Казалось, лишь тугие лианы не давали ей упасть в болото.
- Они погнались за мной, - нервно рассказала Энн по пути. - Трое. Я уплыла. Нырнула в грязь и оставалась там так долго, как только могла. Затем переместилась в другое укрытие в грязи. Они искали меня, но я не двигалась. Очень долго. И они ушли. Я видела их в лодках. Некоторые, похоже, сбежали, но некоторые остались. Они прячутся в этих домах. Моя сестра… - Энн вздрогнула, когда заговорила о ней. - Они превратили Еву в одну из них?
- Да, - слабым голосом отозвался Тревор. Тело его одновременно дрожало и горело.
- Они в этих домах. Вокруг нас. Они спят?
- Да… - снова с трудом выдавил Лоусон.
- Они не проснутся днем?
- Нет. Они не такие, как я. Я могу терпеть… некоторое время быть на солнце. Но совсем недолго, так что, - он испустил сдавленный болезненный вздох. - Прошу, поспеши…
- Стараюсь, как могу, - голос ее чуть подрагивал.
Наконец, они скользнули в прохладную тень разрушенного особняка. Солнечный свет пробивался через окна, но были здесь темные углы, куда лучи не доставали. Там крылась спасительная тьма. И в этих лодках были тела, укрытые защитным материалом, похожим на парусину. Некоторые - как и Лоусон - использовали темные покрывала или непроницаемые шторы. В этой комнате находилось четыре тела, рассредоточившиеся по трем лодкам, и их скифы были связаны между собой и привязаны, чтобы не уплыть.
Лоусон и Энн облегченно вздохнули сев рядом в своей лодке. Он всячески старался не потерять сознание от боли, а она стоически пыталась справиться со своим горем и прийти в себя от шока.
Пальцы в перчатках девушки, заметно подрагивая, принялись заряжать ее пистолет серебряными пулями. Кольт Лоусона с рукоятью из палисандра был облеплен грязью и покоился у нее на поясе.
- Мой пистолет высох, - пояснила она. - Я его очистила от грязи, как только смогла… ты… - девушка помедлила. - Тревор, мне убить их?
- Это лучший выход, - ответил он.
- Ты не хочешь посмотреть на их лица, прежде чем я это сделаю. Та женщина… Ла-Руж. Ты ведь не хочешь, чтобы я убила ее, она нужна тебе, чтобы…
- Ее здесь не будет, - сказал он, чувствуя, как в спасительной тени горящая боль от солнечных лучей чуть отпускает. - Она знает, что Кристиан Мельхиор мертв, поэтому ожидает, что я - жив. Так что, где бы она ни скрывалась… это будет не здесь.
- Ты ведь не сдашься? Не прекратишь искать ее?
- Сдаться? - переспросил Лоусон. Он посмотрел на другие лодки и на спящих в них тварей. - Нет, я никогда не сдамся.
Он заметил, что одно из тел дернулось, словно от кошмара. Может, они чувствуют, что в опасности? Может даже предпринимают попытку подняться ото сна и избежать пули? Что ж, нет, сегодня победу будут праздновать ангелы.
- Я сожалею о твоей сестре… - устало проговорил он. - Сожалею, что ее впутали во все это. Я сожалею… обо всем.
Даже сейчас, говоря об этом, он чувствовал манящий запах крови Энн. Он понимал, что спящие вампиры тоже его чувствуют, и они мечтают восстать и выпить ее досуха. Возможно, им даже снятся сны об Энн прямо сейчас. Может, и он сам… увидит такой сон, потому что в нем куда больше от вампира, чем от человека, несмотря ни на что?..
Может…
- Когда закончатся пули, - пробормотал он. - Можно будет использовать динамит. Я думаю, Ноктюрну пора вернуться в болото. Что скажешь?
- Я скажу, - ее суровые черные глаза на запачканном грязью лице, уставились на него. - Что хочу найти мою сестру, и если она действительно похожа на них… я хочу увидеть, как она освободится. Я едва могу… даже подумать, что Ева станет такой. Но…
На время она замолчала.
- Нам ведь никто не поверит, верно?
- Большинство - нет. Единицы - да, - отозвался Тревор.
- Где ты будешь искать Ла-Руж теперь?
- Думаю, они займут другой город на болоте. Это в их привычках. Я разыщу их. С этого и начну.
Энн зарядила пистолет полностью. Она пожевала нижнюю губу, наблюдая, как некоторые тела извиваются в своих покрывалах.
- Похоже, - тихо произнесла она. - Тебе может понадобиться помощь.
- Я бы никого не посмел просить о такой помощи. Только не так, зная, что они поджидают…
- Похоже, - в глазах Энн зажегся нехороший огонек. - Тебе нужен кто-то, кто может путешествовать днем.
Лоусон молча уставился на девушку, словно она потеряла рассудок. Может, эта встреча с Темным Обществом и впрямь лишила ее разума? Или она была настолько в шоке, что решила бросить себе невыполнимый вызов и поставила задачу погрузиться в мир кошмаров?
- Я уже не стану прежней, - сказала она, глядя на него, и две слезинки сбежали по ее щекам. Лоусон видел на ее лице боль потери. Печаль, которую невозможно скрыть. Это была та боль, которую испытываешь, когда узнаёшь, что зло существует, и наглядно видишь, на что оно способно.
- Энн, - тем не менее, он попытался отговорить ее.
- Ты знаешь, что я не вернусь к тому, что было, - перебила она, поднимая пистолет. - Я умею стрелять. Я могу сражаться. И хочу отомстить за сестру. Прошу… - невыносимо тяжелый вздох вырвался из ее груди. - Ты позволишь мне помочь тебе?
Это была ночная работа, подумал Лоусон. Это всегда было ночной работой, все сводилось к ней, но сегодня… сегодня все было иначе. Сегодняшний рассвет многое изменил.
Тревор не знал, может ли довериться Энн. И может ли позволить ей доверять ему. Да, он все еще цеплялся за остатки человеческого в своей душе, но природа вампира медленно поглощала его… и жажда человеческой крови становилась сильнее.
Я путешествую по ночам, подумал он. Да, девушка была права… ему мог бы понадобиться кто-нибудь, кто свободно может перемещаться в дневном мире. С Энн, возможно, его шансы найти Ла-Руж возрастут. И тогда он снова попытается забрать себе то, что ему причитается… выпить ихор этого прекрасного чудовища до капли и стать человеком, которым когда-то был… если, конечно, предположить, что это действительно возможно, что это не просто миф, придуманный капралом конфедератов для собственной забавы…
Нет! - мучительно застонал он про себя. Каждый раз эта мысль приносила слишком много страданий, и он гнал ее прочь с отчаянной яростью. Шанс должен был быть!
Дыхание его участилось, и боль в сломанных ребрах усилилась, заставив его поморщиться.
- Тревор, - обратилась девушка, ожидая от него ответа. - Ты ведь знаешь, что я нужна тебе.
Сейчас ему нужен был отдых. Нужно было забрать одно из покрывал этих вампиров, после того, как они превратятся в прах, завернуться в него, как в черные крылья ночного создания, и уснуть. Сон притупит боль. После заката станет легче. Они с Энн смогут отправиться в путь в сумерках, когда он чуть окрепнет, а свет уже не будет причинять столько боли.
Тревор знал, что от заветной цели его будет снова отделять множество миль. Он чувствовал, что впереди его будет ждать гораздо больше ужасов, испытаний и невзгод, с которыми придется бороться, чтобы не превратиться в монстра. Он был уверен, что отец Дейл захотел бы встретиться с Энн Кингсли. Им есть, о чем поговорить…
Что ж, если будущее пока очень трудно назвать определенным, пожалуй, одна хорошая новость присутствовала: теперь у него в арсенале есть не просто новое оружие, но и еще один стрелок.
Тем временем Энн ждала ответа - в этой разрушенной комнате, которая хранила равное количество света и тени… жизни и смерти…
Лоусон подумал, что не прочь сейчас закурить. Стоит купить себе коробку сигар, когда он прибудет в Новый Орлеан… через несколько дней, когда его кости окончательно исцелятся, он очень хотел сесть на какой-нибудь крыше, мирно закурить и понаблюдать за звездами. Он был рад, что остался в живых в этом мире, где правило свой бал Темное Общество.
Тревор, ты ведь знаешь, что я нужна тебе.
Энн ждала ответа.
Лоусону выпадало уже множество шансов испытать Судьбу, но никогда не выпадало шанса ей довериться. Быть может, это он - тот самый шанс? Он решил не упускать его и использовать до последней капли.
Убийца вампиров прерывисто вздохнул и внимательно посмотрел на свою бесстрашную спутницу.
Слово, которое он собирался сказать одновременно с благодарностью, сожалением и страхом, несло за собой огромную ответственность и предвещало настоящие ужасы для них обоих, но…
- Да.
Бледное, без кровинки, лицо Боромира или Откровения переводчика
Все (ну или многие), наверняка, помнят старую заметку, которая в свое время гуляла по сети Интернет:
"И Боромир, превозмогая смерть, улыбнулся". (перевод В.Муравьева, А.Кистяковского)
"Уста Боромира тронула слабая улыбка". (перевод М.Каменкович, В.Каррик)
"Тень улыбки промелькнула на бледном, без кровинки, лице Боромира". (перевод Н.Григорьевой, В.Грушецкого)
"Boromir smiled" (оригинал)….