Пока Дринкуотер переваривал сказанное, лицо Гриффитса сделалось задумчивым, старик погрузился в воспоминания. Лейтенант допил вино, встал и потихоньку вышел из каюты, предоставив командиру размышлять о своем.
Над палубой лавирующего под зарифленным гротом куттера трепетал белый вымпел. Его марса-рей был приспущен, а нижний наклонен, чтобы не мешать стакселю. Посередине мощного бушприта стоял натянутый как доска кливер, мокрый от брызг и поблескивающий в лучах солнца, медленно прятавшегося за грядой кучевых облаков на западе. Ветер дул навстречу отливному течению, гоня короткие серо-стальные волны, плещущиеся о борта и раскачивающие ведомую на буксире шлюпку. Округлый нос куттера прыгал на волнах, вздымая тучу брызг, перелетающих через наветренный фальшборт.
Исполняющий обязанности лейтенанта Натаниэль Дринкуотер поплотнее запахнул непромокаемый плащ, ощутив как долетевшие до юта брызги впились в лицо, а челюсти свело от холодного ветра. Его мысли снова обратились к предстоящему походу; он отдавал себе отчет, что неудача сведет на нет все шансы получить долгожданное повышение. Он заставил себя сконцентрироваться на делах и отогнал сомнения. От Дувра пункт их назначения отделяло шестьдесят пять миль пути вдоль французского побережья – побережья, навевавшего жуть благодаря рассказам о жестокостях революции. В настоящем положении они подойдут к берегу при низкой воде. Это, как уяснил, Дринкуотер, имело первостепенное значение. Его удивило, какую важность придавал этому условию лейтенант Гриффитс. Хотя юго-западный ветер позволял им идти прямым курсом, Гриффитс за час до этого переложил куттер на левый галс в расчете обмануть дозорных на Гри-Нез. Мыс почти скрылся за кормой в сумерках наступающей ночи.
Дринкуотер снова поежился, скорее от напряжения, чем от холода, и подошел к нактоузу. Освещенная желтым светом лампы картушка сообщала, что они идут курсом норд-вест-тень-вест. С учетом склонения и истинного меридиана настоящий курс был норд-вест. Он удовлетворенно кивнул, не обращая внимания на голоса и звон стаканов, доносившийся снизу. Поведение их загадочного капитана и не менее таинственного "пассажира" не слишком волновало Натаниэля.
Он отвернулся от нактоуза и закричал матросам на баке, приказав менять галс. Снизу донесся приглушенный взрыв смеха. После первого разговора Гриффитс замкнулся, отдавая только самые необходимые приказы и явно наблюдая за новым подчиненным. Поначалу Дринкуотер решил, что тот ему не доверяет, но вскоре понял, что у лейтенанта просто такая манера. Да и человек, которого они взяли на борт в Диле, вовсе не выглядел как шпион. Круглолицый, розовощекий и веселый, он явно был старым знакомым Гриффитса, и валлиец вдруг стал проявлять неожиданную шутливость. Дринкуотер не мог себе представить, над чем они там хохочут.
- Готовы, сэр!
В докладе Джессупа с бака сквозила легкая снисходительность, и Дринкуотер улыбнулся под покровом темноты.
- Переложить руль! – скомандовал он.
"Кестрел" привелся к ветру, грот затрепетал. Дринкуотер чувствовал, как дрожит куттер под вибрирующим на бушприте кливере. Потом корабль повернулся, обстенив носовые паруса.
- На шкоты!
Треплющиеся стаксель и кливер снова утихомирились, стоило матросам втугую выбрать подветренные шкоты.
- Так держа-ать! Круто к ветру!
- Круто к ветру, сэр, - двое рулевых налегли на большой румпель "Кестрела", еще не вполне завершившего поворот – шкаторина грота еще заигрывала.
- Курс?
- Зюйд-вест, сэр.
Принимая в расчет склонение в два румба западу, истинный курс будет зюйд-ост.
- Отлично, так держать.
- Зюйд-вест, сэр.
Течение здесь шло прямо в сторону берега, и уклонение к западу должно было привести их в позицию с наветра от места высадки к моменту, когда они там окажутся. Им должно хватить места для маневра, даже если ветер переменится. По крайней мере, Дринкуотер на это надеялся, в противном случае его расчеты на патент развеются как дым.
Ближе к полуночи ветер зашел в обратном направлении и немного стих. Рифы были отданы, и "Кестрел" помчался на юг, куная в воду бакборт. Дринкуотер чувствовал себя уставшим: он провел на палубе добрых девять часов, а Гриффитс, похоже, и не собирается сменять его.
"Кестрел" приближался к берегу. Дринкуотер скорее чувствовал, чем видел, покрытую тьмой землю впереди. Отлив, похоже, достиг нижней отметки. При противном ветре они должны были оказаться где-то с подветра от утесов, раскинувшихся между Ле-Трепором и Дьеппом, и возможно, именно это ощущение предсказывает их близость. Оно, и еще, наверное, запах. В темноте и на такой скорости "Кестрел" может оказаться среди скал прежде, нежели успеет повернуть. Обеспокоенный, Дринкуотер побежал вперед и окликнул впередсмотрящего на салинге.
- Кто наверху?
- Тригембо, зэр.
Услышав корнуоллский выговор, он успокоился. Тригембо прибыл сюда не по своей воле: один из шести парней, что перевели с брандвахты в Норе для пополнения экипажа "Кестрела". Дринкуотер знал его по "Циклопу", на который Тригембо отправили по решению суда за контрабанду. По приговору отца Тригембо повесили за оказание вооруженного сопротивления таможенникам. Чтобы немного умерить горе вдовы, сына ее только отравили на флот. Его появление на палубе "Кестрела" оказалось еще одним звеном в цепи совпадений, и Дринкуотер сомневался, что это можно объяснить просто случайностью.
- Смотри в оба, Тригембо!
- Ест, зэр!
Дринкуотер вернулся на ют и немного привел корабль к ветру, чтобы бросить лот.
- Отметка пять.
"Кестрел" вернулся на курс и набрал ход. Напряжение на палубе росло, и Дринкуотер чувствовал себя в его эпицентре. Джессуп старался держаться поблизости. Какого черта Гриффитс не идет на палубу? Пять саженей – уже мель, но мели здесь тянутся на многие мили. Они могут находится сейчас в любом месте эстуария Соммы. Лейтенант подавил приступ страха и принял решение. Они сделают еще две мили и снова бросят лот.
- Буруны, сэр! Пять слева по носу!
Дринкуотер помчался вперед и запрыгнул на провисшие ванты бакборта. Он вглядывался во тьму, но ничего не видел. Потом он заметил: серая полоска, едва светлеющая на фоне моря. Лейтенант покопался в памяти, и сердце его отчаянно забилось. Так вот они, Ле-Риден-дю-Трепор, уединенно расположенные скалы, покрытые в отлив лишь несколькими футами воды. Он начал понимать смысл подхода к берегу при низкой воде. Дринкуотер немного поправил курс, рассудив, что восточное течение в такой близости от берега сходит почти на нет. Им оставалось пройти около трех миль.
- Доложите капитану, - он старался не выдать облегчения в голосе.
Милях в полутора от берега волнение ослабело, и почти в тот же миг они разглядели темную полоску берега. Стоя на баке и вглядываясь вперед через доллондовскую трубу, Дринкуотер увидел то, на что не смел и надеяться. Утесы слева отступали, открывая проход в узкую долину реки, а дальше к западу поднимались, вырастая в гору Монт-Жолибуа. Слабый запах дыма доносился из деревушки Криель, прятавшейся за холмом, а реку пересекала дорога, ведущая из Трепора и Э в Дьепп.
- Да йаун, мистер Дринкуотер, отличная работа, - голос Гриффитса звучал тепло и уважительно. Дринкуотер вздохнул с облегчением: похоже, он прошел проверку.
Гриффитс спокойно отдавал приказы. Грот обезветрили, а стаксель обстенили. Буксируемую шлюпку подтянули к борту и два человека залезли внутрь, чтобы вычерпать воду. Рядом с Дринкуотером стоял закутанный в плащ британский агент, внимательно оглядывавший берег.
- Трубу, сэр. Дайте вашу трубу, - голос его звучал властно, всю веселость как рукой сняло.
- Да, сэр, конечно, сэр, - он вытащил трубу из кармана и передал агенту. Пристально оглядев берег, тот молча вернул ее назад. Подошел Гриффитс.
- Берите шлюпку, мистер Дринкуотер, и высадите нашего гостя на берег.
Потребовалась секунда на осознание того, что его работа еще не закончена. Матросы садились в гичку. Тусклый блеск металла показывал место, где Джессуп выдавал оружие.
- Пистолет и кортик, сэр.
Теперь голос Джессупа звучал с ободряющей теплотой. Дринкуотер взял пистолет и сунул его за пояс. От кортика отказался. Он спустился вниз, жмурясь от света лампы в каюте, и вошел в свою каморку. За дверью висела французская шпага. Пристегнув ее, он поспешил на палубу.
По мере приближения шлюпки к берегу, Монт-Жолибуа вырастала над их головами. Слева Дринкуотер мог различить пятно белой пены, плясавшей над камнями Рош-де-Мюрон. Теперь ему стало совсем понятно, почему Гриффитс требовал подходить к берегу при низкой воде. Большинство опасных мест выходит наружу, появляется возможность искать безопасный проход и есть надежда сойти с мели с подъемом воды. Матрос на носу мерил глубину багром.
- Дно, сэр, - прошипел он, и мгновение спустя шлюпка коснулась села на мель, поднялась, потом снова опустилась. Без команды весла с глухим стуком втянулись внутрь, и к изумлению Дринкуотера вся команда попрыгала за борт, крепко удерживая шлюпку. Потом, сосредоточенным усилием – плод долгой практики – они вытащили ее на песок и развернули носом к морю. Дринкуотер даже растерялся, чувствуя себя ненужным в ходе всей этой операции.
- Готово, сэр, - голос за спиной заставил его обернуться; их пассажир встал и вскарабкался на закорки к матросу. Шлюпка приподнялась на небольшой волне и шлепнулась днищем о песок. Матрос направился к берегу, и Дринкуотер, не желая отставать, скинул башмаки и зашлепал за ним с вещами агента в руках. Отойдя подальше от воды, матрос опустил свою ношу и агент стал поправлять плащ.
- Обычная процедура, - произнес он с оттенком юмора, которым искрился еще совсем недавно. Агент протянул руку за мешком. – Человек с засохшей на ботинках солью имеет явно подозрительное происхождением. – Он взял поклажу. – Спасибо, bonsoir mon ami.
- Доброй ночи, - пожелал Дринкуотер вслед фигуре, исчезающей пугающем темном пространстве, зовущимся революционной Францией. Пару секунд он провожал ее взглядом, потом зашагал обратно к шлюпке.
Пока матросы гребли назад к ожидающему их куттеру, напряжение ощутимо спадало. Наверное, тени гильотины и ужасов террора, нависшие над погруженной в ночь землей, тяготили всех. Дринкуотер устало перелез через борт и козырнул Гриффитсу.
Лейтенант кивнул.
- Вам сейчас лучше немного поспать, - сказал он. – И еще, мистер Дринкуотер…
- Сэр? – отозвался тот уже с трапа.
- Да йаун, мистер Дринкуотер, да йаун.
- Прошу прощения, сэр, я не понял, - он едва ворочал языком от усталости.
- Хорошая работа, мистер Дринкуотер, хорошая работа. Рад заявить, что моя вера в вас не оказалась напрасной.
Глава 2
Первая кровь
Декабрь 1792 года
Не все операции проходили так гладко. Случались бессонные ночи, когда никак не удавалось найти точку рандеву, когда зажженные у ватерлинии огни плевались и шипели целую вечность, но никто не откликался на их зов. Это были часы, когда глаза слипались от усталости, пока куттер бесплодно держался на месте встречи, часы, когда едва удавалось стерпеть тревогу, стужу и голод. Иногда происходили короткие, но бурные приступы волнения – когда при плохой видимости где-нибудь в середине Пролива "Кестрел" ожидала незапланированная встреча. Тогда два судна в замешательстве расходились друг с другом под град проклятий на английском и французском языках; в напитанный влагой воздух вскидывались рейковые паруса, а в расширяющемся пространстве между корпусами заметны были всплески от скидываемых в воду бочонков. "Кестрел" посылал вдогонку убегающим контрабандистам пару выстрелов из погонного орудия, чтобы укрепить тех в заблуждении, что тендер и впрямь является таможенником, за которого его приняли.
Был случай, когда им самим пришлось перевозить сомнительный груз. Гриффитс отправил две шлюпки вытралить со дна какие-то бочонки у Сент-Валери. Сам "Кестрел" лавировал у берега под искусным управлением Гриффитса. Сидя в одной из шлюпок, Дринкуотер то и дело уточнял свои координаты, работая с горизонтом квадранта, и держа в качестве берегового ориентира два шпиля и ветряную мельницу. Голос у него охрип от бесконечных команд другой шлюпке, а глаза слезились из-за необходимости следить за отмашкой Джессупа и тут же быстро фокусировать взгляд приборе. Шлюпкам пришлось несколько часов скрести по дну кошками, прежде чем цель была достигнута. Что именно было в тех бочонках, Дринкуотер в точности так никогда и не узнал. В ответ на его рапорт о выполнении поручения Гриффитс только улыбнулся. У Натаниэля промелькнула мысль, что это может быть обычный коньяк: почему бы Гриффитсу, человеку, пользующемуся таким доверием, не употребить толику оного себе во благо? В конечном счете, размышлял Дринкуотер, это в лучших традициях флота, и разве сам он не положил в карман несколько неузаконенных золотых, когда отбил в прошлую войну "Алгонкин"? Даже неплохо убедиться, что Гриффитсу ничто человеческое не чуждо, если не говорить о явном пристрастии к спиртному. Крепкие напитки всегда в изобилии имелись на "Кестреле", а капитан делал вид, будто не замечает этого, приговаривая, с лукавым блеском в глазах, что для моряка бутылка слаще, чем женщина.
- Согласись, парень, с бабой никогда не потолкуешь так, как с бутылкой. Бутылку пьешь ты, а женщины пьют тебя, не оставляя при этом приятного тепла внутри, - эта реплика заканчивалась тяжелым вздохом.
Дринкуотер улыбался. За полвека в море весь опыт бедняги Гриффитса по части женщин мог сводиться только к мимолетному общению со шлюхами. Лелея воспоминания о своей Элизабет, Натаниэль снисходительно относился к старому морскому волку. Но не отказался от коньяка, предложенного на следующий день после отхода от Сент-Валери.
Стоит отметить: Гриффитса, в отличие от прочей команды, не волновало появление на борту женщин, которых они снимали в числе прочих беглецов с французских рыбачьих шаланд. Жалкие группки женщин и детей, зачастую в оборванных нарядах, перебирающиеся в шлюпки через пропахшие рыбой планшири под ободряющие улыбки французов, неизменно нарушали царивший на куттере образцовый порядок. Гриффитс обращался с ними отчужденно, даже несколько презрительно, и явно радовался, когда избавлялся от своих пассажирок. Пока их обязанности заключались в этих рискованных рейдах и высадках на дальних берегах, Дринкуотер терпеливо осваивал тонкости новой службы. Он с головой погрузился в изучение высот приливов, расстояний, особенностей погодных условий. Но все-таки его воображение и любопытство просыпались при виде той смеси страха, ненависти и жадности, что читалась в глазах французских рыбаков, передававших им живой груз. "От нас, может, несет рыбой, - смеялся гигант Малуэн, отводя свой люггер, - зато от вас разит страхом…".
С течением времени, постепенно освоившийся Дринкуотер стал замечать кое-что, выходящее за рамки своей роли марионетки. Ему пришлось по иному взглянуть на казавшуюся бессмысленной рутиной возню с лунными фазами, меридианам, счислениями и интервалами, когда как-то раз Джессуп, лукаво подмигнув, указал лейтенанту на клетку с голубями. Не говоря ни слова, боцман продемонстрировал медный цилиндрик, привязанный к ноге одной из птиц.
- Ага, понятно, - протянул Дринкуотер, в равной степени обрадованный открытием и доверием Джессупа. Еще одно звено загадочной цепи вышло на свет, когда он заметил, как клетку спрятали в рыболовных сетях шаланды из Дьеппа.
Еще большее доверие выказал ему Гриффитс, когда холодным ясным декабрьским вечером их гичка подошла к уединенному причалу под замком Уолмер-Касл. Скрывавшиеся среди деревьев круглые каменные бастионы скрывали внутри более уютные постройки позднего времени. Лорд Дангарт ждал их в обществе двух незнакомцев, говоривших между собой на французском. Лорд пригласил моряков войти. Дринкуотер разложил на столе требуемые карты и отошел в сторону, в то время как Дангарт, Гриффитс и более шустрый из иностранцев склонились над ними.
Дринкуотер повернулся ко второму французу. Тот сидел, выпрямив спину, взгляд его, направленный словно в никуда, был напряжен, будто человек рассматривал не сидевшего перед ним Дринкуотера, а какой-то образ из своих воспоминаний. Взгляд этот заставил лейтенанта похолодеть. Он подавил приступ дрожи и отвернулся к окну в надежде отвлечься.
Падавший почти горизонтально свет зимнего предзакатного солнца очерчивал тень, поглощавшую близкие объекты: пушку на бастионе в форме лепестка, деревья, остатки рва и галечный берег. Зато море над Даунсом мерцало миллионами искр, и в этом ярком сиянии четко различима была каждая деталь кораблей. За темным корпусом и освещенным рангоутом "Кестрела" набирали ход несколько "индийцев", подставляя ветру марсели, а на рейде Дила застыли фрегат и линейный корабль третьего ранга. Целая туча мелких суденышек преодолевала встречный северный ветер, нагоняющий прилив в эстуарий Темзы. Острые пики рейковых парусов шаланд и яликов обозначали место, где морские труженики Дила выполняли свою законную, дневную работу. Далекия утесы французского берега виднелись на горизонте бледной полоской.
Зазвучавшие громче голоса заставили Дринкуотера очнуться. Трое за столом распрямились. Гриффитс, полуприкрыв глаза, качал головой. Иностранец настойчиво умолял о чем-то. Дринкуотер едва не рассмеялся, слыша похожие на кваканье звуки французской речи. Но атмосфера в комнате быстро охладила его веселье. Сидящий человек сохранял неподвижность.
Дангарт успокоил француза на его собственном языке, потом обернулся к Гриффитсу. Лейтенант по-прежнему качал головой, но строгий взгляд лорда заставил его замереть. Дринкуотер заметил проблеск прежнего Дево – не темпераментного первого лейтенанта, а человека энергичного и сконцентрированного. Гриффитс заколебался.
- Ладно, милорд, - буркнул он. – Но только с учетом, что я был против, и если не будет волнения.
- Вот и хорошо, - кивнул Дангарт и посмотрел в окно. – При ветре, заходящем к норд-осту, волнения не будет. Можете поднимать якорь сегодня же… Мистер Дринкуотер! Рад видеть вас снова, присоединяйтесь к нам, выпьем по стаканчику перед уходом. Мэдок, проследите, чтобы Дринкуотер мог отослать свою почту вместе с вашей, я, как обычно, отправлю ее беспошлинно. Месье, - повернулся Дангарт к французам, поясняя, что приготовления закончены, и Дринкуотер заметил проблеск оживления в лице сидящего француза – глаза последнего одобрительно блеснули. И на этот раз Натаниэль не смог удержать дрожи.
Ни вино, ни возможность написать Элизабет не смогли развеять его по возвращении на "Кестрел". Запоминающаяся картина моря, погруженный в тень замок, отчаянные мольбы француза, таинственная аура его товарища, и, превыше всего, неуверенность Гриффитса, сливались воедино, объединяясь с предчувствием, что счастье может изменить им.
Власти фанатиков во Франции наверняка прознали про "Кестрел", и рано или поздно ему предстоит столкнуться с врагом. Дринкуотер не нуждался в напоминаниях Гриффитса о том, что присутствие английского офицера на французском берегу является незаконным. На расспросы Натаниэля о судье своего предшественника, лейтенант только пожимал плечами:
- Он был неосторожен и пренебрегал элементарными мерами безопасности. Его убили вскоре после высадки.