Мир приключений: Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов / Оформление Б.И. Шейнеса. - Москва: Детская литература, 1973. - 448 стр.
В сборник входят произведения, посвященные наиболее актуальным проблемам науки и техники, а также затрагивающие морально-этические проблемы.
Для среднего и старшего возраста.
СОДЕРЖАНИЕ:
ВЛАДИМИР КАЗАКОВ. Загадочный пеленг. Приключенческая повесть… 3.
ВЛАДИМИР МАЛОВ. Я - шерристянин. Фантастическая повесть… 63.
В. ПАШИНИН. У берегов студеного Баренца. Повесть… 120.
НИКОЛАЙ ТОМАН. Робот "Чарли" грабит банк. Фантастическая повесть… 156.
И. СКОРИН. Обычная командировка. Приключенческая повесть… 201.
КИРИЛЛ БУЛЫЧЕВ. Умение кидать мяч. Фантастическая повесть 294.
Б. СОПЕЛЬНЯК. Закон леса. Рассказ… 332.
ВЛАДИМИР МИХАНОВСКИЙ. Стена. Фантастическая повесть… 344.
АНАТОЛИЙ СТАСЬ. Зеленая западня. Отрывок из фантастической повести. Перевод с украинского И. Копюшенко… 382.
ЕВГЕНИЙ ГУЛЯКОВСКИЙ. Легенда о серебряном человеке. Фантастический рассказ… 107.
АЛЬБЕРТ ВАЛЕНТИНОВ. "Черная Берта". Фантастическая повесть… 413.
АЛЬБЕРТ ВАЛЕНТИНОВ. Экзамен. Фантастический рассказ… 440.
Содержание:
МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (1973) - СБОРНИК ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКИХ И ФАНТАСТИЧЕСКИХ ПОВЕСТЕЙ И РАССКАЗОВ 1
ВЛАДИМИР КАЗАКОВ - ЗАГАДОЧНЫЙ ПЕЛЕНГ - Приключенческая повесть 1
ВЛАДИМИР МАЛОВ - Я - ШЕРРИСТЯНИН - Фантастическая повесть 16
В. ПАШИНИН - У БЕРЕГОВ СТУДЕНОГО БАРЕНЦА - Повесть 30
НИКОЛАЙ ТОМАН - РОБОТ "ЧАРЛИ" ГРАБИТ БАНК - Фантастическая повесть 38
И. СКОРИН - ОБЫЧНАЯ КОМАНДИРОВКА - Приключенческая повесть 50
КИРИЛЛ БУЛЫЧЕВ - УМЕНИЕ КИДАТЬ МЯЧ - Фантастическая повесть 72
Б. СОПЕЛЬНЯК - ЗАКОН ЛЕСА - Рассказ 81
ВЛАДИМИР МИХАНОВСКИЙ - СТЕНА - Фантастическая повесть 84
АНАТОЛИЙ СТАСЬ - ЗЕЛЕНАЯ ЗАПАДНЯ - Отрывок из фантастической повести 93
ЕВГЕНИЙ ГУЛЯКОВСКИЙ - ЛЕГЕНДА О СЕРЕБРЯНОМ ЧЕЛОВЕКЕ - Фантастический рассказ 99
АЛЬБЕРТ ВАЛЕНТИНОВ - "ЧЕРНАЯ БЕРТА" - Фантастическая повесть 101
АЛЬБЕРТ ВАЛЕНТИНОВ - ЭКЗАМЕН - Фантастический рассказ 107
Примечания 109
МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ (1973)
СБОРНИК ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКИХ И ФАНТАСТИЧЕСКИХ ПОВЕСТЕЙ И РАССКАЗОВ
ВЛАДИМИР КАЗАКОВ
ЗАГАДОЧНЫЙ ПЕЛЕНГ
Приключенческая повесть
1. Ракетчица
Н а Саратов с юга наползал туман, медленно растекаясь по берегам Волги. Тускнели редкие огни затемненных улиц, нахохлились и полиняли домики под Соколовой горой. Город затягивался серым покрывалом, тонул в настороженной тишине.
Два курсанта авиационной школы с карабинами за плечами неторопливо поднимались в гору по узкой тропке, виляющей в зарослях бересклета.
Василий Тугов шел нагнув голову, но ветки то и дело пытались сорвать натянутую до ушей пилотку, царапали руку, выставленную перед лицом.
Евгений Шейкин, посмеиваясь над товарищем-гренадером, легко проходил кустарниковые туннели даже на цыпочках.
Многих удивляла их дружба. Казалось, что общего между всегда спокойным, исполнительным, молчаливым великаном Туговым и тощим, длинноруким, вертлявым, языкастым Шейкиным. А дружба возникла, наверное, потому, что командиры в воспитательных целях старались всегда и везде соединять Тугова с Шейкиным, своей властью давали Тугову служебное первенство, которое Шейкин принимал как должное, хотя, в отличие от своего товарища, имел сержантский чин и боевые медали позвякивали на его застиранной гимнастерке.
Вспыхнул прожектор, белым глазом прошарил кусты, и над военным городком повис тревожный вопль сирены.
- Вася, давай газ! - Шейкин легко толкнул товарища стволом снятого с плеча карабина.
Они прибежали в казарму и сразу у входа встретились со старшиной.
- Парный патруль прибыл из города. На Сенном базаре задержаны два спекулянта и сданы в комендатуру. Больше происшествий не было! - доложил Тугов.
- Отдыха не будет. В строй!
Здание гудело от топота солдатских ног. Хлопали дверки ружейных пирамид, сухо щелкали затворы, обоймы загонялись ударами ладони, и приклад стучал о бетонный пол - боец в строю.
- На сей раз тревога не учебная! - сказал дежурный офицер, и в шеренгах затих последний говорок. - Наше подразделение выделено для облавы на "ракетчиков" в районе нефтеперегонного завода. Делимся на три группы. Первую возглавляю я. Вторую - старшина. Третью - курсант Тугов. Машины ждут у ворот.
Автомобили с курсантами неслись по затемненному Саратову, освещая дорогу подфарниками. Иногда впереди описывал красный круг фонарик патруля, головная машина отвечала троекратным миганием. До Крекинг-завода доехали с ветерком. Офицеры скрытно рассредоточили людей вокруг объектов.
Волна дальних бомбардировщиков "Хейнкель-111" вышла на город в 23.00 часов, с точностью до секунды. А немного позже корпуса завода, бензобаки, подъездные пути осветились бледным светом выпущенных с земли ракет. Туман смазывал очертания зданий, цистерны расплывались в нем черными густыми пятнами. Вывел трель командирский свисток - курсанты поднялись из засады. С винтовками наперевес они двинулись вперед, сужая огромное кольцо. Ямы, залитые нефтью с водой, покореженные баки, кучи щебня и полусгоревших бревен разъединяли неплотные цепи людей, и они, чтобы в темноте не потерять друг друга, сбивались в небольшие группки. В сторону речного моста метнулась ракета, послышались выстрелы. Ракета брызнула звездочками и, будто пойманная чьей-то рукой, мгновенно потухла.
Самолеты повесили на парашютиках авиалампы, их зыбкий свет с трудом пробился через туман к земле. Громыхнул первый дальний взрыв.
Группа Василия Тугова подходила к подорванному нефтебаку. Поврежденный бомбой несколько дней назад, оп стоял бесформенной черной громадой. Фонарики осветили его покореженные бока. Стальные листы, взметнув острые края, нависли над воронкой, заполненной нефтью. Чрево бака ухнуло эхом близкого взрыва. Шейкин оступился и начал сползать в яму, бормоча ругательства. Под узким лучом сверкнула маслянистая поверхность, и сильные руки кого-то из товарищей вытащили сержанта. Свет скользнул дальше, под вмятину в цистерне, и, дрогнув, потух.
- Вперед! - Команда Тугова заглушила тихое бульканье па другом конце воронки.
Фигуры курсантов растаяли в темноте, а Шейкин потянул Тугова к земле.
Прошло несколько минут. От неосторожного удара гуднуло железо. Из густой темени разорванного бака вышел человек. Он торопливо сдирал с плеч мокрый комбинезон. Слышалось тяжелое дыхание. Комбинезон полетел в яму. Человек повернулся и увидел перед собой поднявшуюся с земли черную фигуру. В его лицо ударил сноп света, в грудь уперся жесткий ствол винтовки.
- Руки!
Но человек не успел поднять руки, их схватили сзади и заломили.
Слабо вскрикнув, человек упал на колени. Луч фонаря остановился на его грязном лице.
- Баба!.. Это ж баба, убей меня бог! - воскликнул Шейкин.
- Это враг! Обыщи! - жестко сказал Тугов и одной рукой поднял с земли обмякшее тело.
2. Показания Белки
После утренней планерки начальник Управления госбезопасности полковник Стариков записал в своей рабочей тетради:
"В ночь на 25-е задержано три человека. В том числе ракетчица Гертруда Гольфштейн, уроженка г. Энгельса, Республики немцев Поволжья. Следствие по ее делу поручено лейтенанту Гобовде В.В.".
Двое суток Гертруда Гольфштейн молчала, сидела перед Гобовдой почти не шевелясь, лишь иногда просила воды. Кажется, она даже не слышала вопросов следователя. И только сегодня, когда ей предъявили найденные при обыске квартиры в глубоком тайнике документы и вещественные доказательства, обличающие ее как шпионку, она стала говорить.
Призналась в принадлежности к шпионской организации "Народный союз немцев, проживающих за границей", назвала кличку "Белка".
После эвакуации немцев из Поволжья Белка осталась жить на прежнем месте, так как была женой русского фронтовика, но агентурные связи, которые ранее поддерживала ее мать, нарушились.
В конце 1942 года ее посетил "человек оттуда", привез деньги, побеседовал и включил в небольшую мобильную диверсионную группу. Демаскировка Крекинг-завода было вторым заданием Белки.
Она назвала фамилии и адреса трех членов группы.
Пятичасовой допрос утомил и следователя, и Гольфштейн, но, прежде чем сделать перерыв, лейтенант Гобовда решил еще раз уточнить кое-какие детали. Он чувствовал - далеко не все сказала ему эта белокурая красивая женщина с пустыми глазами.
- Под какой фамилией приходил к вам посланец "оттуда"?
- Хижняк Арнольд Никитич.
- После эвакуации ваших родственников из города были еще встречи, кроме тех, о которых вы уже рассказали? Учтите, Гольфштейн, честное признание облегчит вашу вину!
Женщина пошевелила губами, потом с усилием подняла голову и снова попросила воды. Пила жадно, проливая воду на кофточку. Промокнула губы рукавом и заговорила быстро, взволнованно:
- Я понимаю, для меня все кончено! Еще девчонкой в седьмом классе я по поручению матери заводила знакомства с красноармейцами, командирами и узнавала от них многое. Я и замуж вышла по выбору матери за ответственного военного работника. И прямо скажу, была горда беззаветной службой своей родине - Германии. А когда мать умерла, я осталась совсем одна! Страх заставил думать. Нет, не о том, что поступаю неправильно: я боялась быть схваченной, умереть. Особенно когда Хижняк послал меня ползать в грязи с ракетницей. Это был ужас! Я хочу жить! Расскажу все, что знаю. Хотя и понимаю, что оказалась мразью…
- Остановитесь! Вы отвлеклись, Гольфштейн, и не ответили на вопрос.
- Хижняк, кроме денег, оставил мне посылку для другого человека.
Гобовда постучал по столу карандашом и тихо попросил:
- Успокойтесь. Сосредоточьтесь. Рассказывайте не торопясь, подробно.
- В тайнике, где вы нашли шифроблокноты, радиодетали и оружие, совсем недавно лежал ящичек, зашитый в парусину, с сургучными печатями. Очень похожий на посылку. Хижняк сказал, что за ним придет мужчина и представится: "Я тринадцатый". Мужчина не пришел, а позвонил по телефону. Мы встретились во дворе кинотеатра "Центральный" после окончания последнего сеанса, и я передала ему посылку.
- Опишите его, - сказал Гобовда.
- Было темно… Выше среднего роста, плотный, голос грубоватый, в фуражке, в солдатском бушлате.
- О чем говорили?
- Ни о чем. Он только поблагодарил… Хотя нет. Подождите… Он спросил: "А усилитель здесь?" Я не знала содержимого посылки. Вот все! - Гольфштейн начала выдергивать ниточки из рукава и накручивать их на пальцы. Выдернув несколько ниток, подняла глаза: - Он был в солдатском бушлате, без знаков различия. Когда прятал посылку под бушлат, на петлице мундира я увидела авиационную эмблему.
- Не ошибаетесь?
- Я хорошо знаю знаки различия. В это время он вышел из тени, а была луна.
- Тогда вы видели и лицо.
- Козырек… большой, квадратный, закрывал… Лицо широкое.
- У вас начинает прорезаться память, это хорошо.
- Я устала.
Гобовда открыл тощую папку, вынул из нее бумажку, поднес к глазам женщины:
- Вот этот адрес найден в вашей квартире. "Петровский район, лесхоз 18, Корень". Кто такой "Корень"?
Ракетчица откинулась на спинку стула и прикрыла веки. Вяло и безразлично звучал ее голос:
- Не знаю. Такого не помню. Еще до войны мы всей семьей ездили в лесхоз отдыхать. Там заповедник, красивые места. Может быть, это кто-то из знакомых матери.
- Его фамилия? - резко спросил Гобовда.
- Чья? - встрепенулась Гольфштейн.
- Агента, которому вы передали посылку около кинотеатра.
- Я ж говорила. Он мне известен только как "Тринадцатый".
Гобовда обмакнул ручку в чернила и протянул ее женщине, пододвинул к ней и листы синеватой бумаги:
- Прочтите протокол допроса, подпишите и можете отдыхать.
Она расписалась, не читая.
Передав арестованную часовому, лейтенант Гобовда открыл окно, сел на подоконник и задумался. Допрос, длившийся трое суток, почти не продвинул дело. Есть косвенная наводка на какого-то Корня, есть словесный портрет Хижняка, а вот Тринадцатый - совсем темная лошадка.
Гобовда посмотрел на улицу. Редкие прохожие еще различались в сгущающихся сумерках. В чистом небе вырисовывался серп луны. Шли машины с синими щелками подфарников.
3. Экзамен
По авиашколе распространился слух, что приехала государственная комиссия.
- Пока нет, но сегодня прилетит генерал со свитой, - уточнил пришедший из штаба старшина.
- Тыловик? - поинтересовался Шейкин. - Гусей не наставит в летные книжки?
- Не дрейфьте, генерал боевой. К нему в дивизию попасть считают счастьем! - Старшина пошел вдоль коек. Его наметанный глаз заметил прикрытые газетой пару нечищеных, с налипшей грязью сапог. - Вы, Шейкин, скоро будете офицером, а культуры ни на грош.
- А скажите, товарищ старшина, вы, конечно, лично знакомы с генералом?
- Не заговаривать зубы! - Выхваченные из-под койки сапоги полетели на середину пола. Белейшим носовым платком старшина аккуратно вытер руки: - За нечистоплотность - наряд вне очереди!
Шейкин вытянулся и свел босые пятки:
- Есть! Понял! Драить полы - знакомая и не пыльная работенка. Но смею заметить…
- Жень-ка! - укоризненно протянул Тугов, и Шейкин, скорчив недовольную мину, замолчал.
На аэродроме трубно ревели двигатели, самолеты вешали в штилевом воздухе пыльные занавески. Звонкие голоса запрашивали у руководителя полетов разрешение на посадку, и он довольно улыбался, когда тяжелые горбатые машины нежно проглаживали траву у посадочного знака, и крякал, видя грубую встречу с землей.
Но вот в трубный рев штурмовиков вплелся мягкий рокот. Из-за Соколовой горы выплыл транспортный самолет "СИ-47". Красиво подвернув на посадочную полосу, он сел и подрулил к командному пункту. Из кабины вышел пышноусый генерал, за ним несколько офицеров.
- Смирно! - Руководитель полетов шагнул вперед для рапорта.
Генерал протянул ему широкую ладонь:
- Тянуть не будем. Показывайте машину, на которой я буду летать с курсантами. И подполковнику - самолет. Знакомьтесь: мой заместитель.
Руководитель полетов поздоровался с моложавым подполковником.
- Лавров, - представился тот.
Фамилия была известна авиаторам. Будучи командиром полка, Лавров разработал несколько новых схем боевых порядков истребителей и успешно применял их в бою. Лавров отмечался в приказах по воздушной армии. В военной печати появлялись его статьи, обобщающие боевой опыт авиации.
Подполковник Лавров внимательно прочитал список курсантов, назвал несколько фамилий и направился к самолету.
- И на штурмовике летает? - Руководитель полетов кивнул в сторону подполковника.
- Освоил "Ильюшина" за пару дней. Цепок, чертяка! - с гордостью ответил генерал. - Ну, давайте и мне кого-нибудь!
Генерал проверил в воздухе несколько человек и остался доволен.
- Хватит, что ли? Или еще одного? Ты мне, старина, наверное, лучших подсовываешь, а кого похуже, прячешь в казарме. Знаю я вас! Ну-ка, дай списочек наряда.
Генерал долго просматривал фамилии и наконец произнес:
- Шей-кин… Тонкошеее что-то ассоциируется. Давайте его!
Старшина разыскал Шейкина в кухне, где тот рассказывал поварам анекдоты и одновременно таскал со сковородок стреляющие жиром шкварки.
Шейкин пулей вылетел из кухни, уселся в автомашину.
- Как генерал?… Ничего?
Старшина промолчал. Шейкин вздохнул и затянул ремень потуже.
- Злой, что ли, генерал? - тронул он за плечо шофера.
- А вот сейчас увидишь, - ответил тот и остановил машину против командного пункта.
Из-за угла КП вышел генерал. Шейкин до того растерялся, что так и остался сидеть в машине. Генерал поглядел, сдвинул брови, потом приложил руку к шлему и доложил:
- Товарищ курсант, эскадрилья проводит учебно-тренировочные полеты. Происшествий нет. Доложил генерал-лейтенант Смирнов!
Шейкин вскочил, багровый румянец облил щеки.
- Товарищ генерал! Курсант Шейкин прибыл по вашему приказанию!
- Разгильдяй, а не курсант!.. Марш в самолет! Сачок! Посмотрю, каков ты в воздухе.
Впоследствии Шейкин рассказывал, что генерал сразу присвоил ему звание "Сачок", что означает, если расшифровать: советский авиационный человек особого качества. Но это было позже, а сейчас сержант бежал со всех ног к штурмовику и боялся оглянуться…
Самолет носился над приволжскими степями сорок минут. Резкими и неожиданными были его эволюции. Из пикирования - в боевой разворот. Из боевого разворота - в вираж. Крутые и энергичные "восьмерки". При больших перегрузках лицо генерала наливалось кровью, отяжелевшие веки прикрывали задорные глаза, а голос прорывался сквозь гул мотора:
- Хорошо! Кто научил тебя делать недозволенные фигуры? Ты и в воздухе разгильдяй! Ну ладно, давай еще разок, это неплохой финт для воздушного боя… Да не так! Давай покажу… Вот сейчас правильно! Выйдет из тебя штурмовик. Молодец! Набирай высоту. А теперь в штопор! Не можешь, боишься? - Генерал хватался за управление. - Что, не нравится? Этого не умеешь? То-то!.. Научишься падать сейчас - не упадешь в бою…
Шейкин, окрыленный похвалами генерала, отлично посадил самолет. Отпуская курсанта, Смирнов сказал:
- Неплохо. И откуда в таком сила? Беру к себе! Но если чуть что… смотри! А как у тебя дела? - обратился он к своему заместителю.
- В дивизию отобрал восемь человек. "Отлично" заслужил только один - курсант Тугов, - сдержанно ответил подполковник Лавров.