Он даже не пытался закричать. Ужас, который ему никогда не приходилось испытывать, лишил его дара речи. Сик лишь слабо отмахнулся рукой, - ему поначалу показалось, что это привидения, - но волки никак не отреагировали на жест. Оглядев его с интересом и принюхавшись, звери переглянулись, будто хотели спросить друг у друга, что делать, а затем один из них, наверное, более матерый, с ленцой шагнул вперед и неожиданно быстрым движением перегрыз горло Сику. Лучший из тайных стражей царя Дария лишь немного потрепыхался в конвульсиях и в конечном итоге сподобился на тихий предсмертный крик, который был слышен не дальше двадцати шагов от места происшествия.
- За тобой следили, - озабоченно сказал Озар.
- Похоже, Евдему не понравился мой разговор с Мегабазом, - догадался Ивор. - И то верно - простой проводник не может выдавать такие идеи. Я бы на его месте тоже заподозрил неладное. Но мне пришлось пойти на этот риск.
- Уходим вместе?
- Нет. Пока рано. Не думаю, что меня обвинят в смерти этого шпиона - волки поработали на славу. А там будет видно.
- Что ж, дело твое. Конечно, ты сильно рискуешь, но будем надеяться, что удача от тебя не отвернется. Да уж, братцы постарались… - И Озар любовно обнял одного из волков; а второй подошел к Ивору и начал чисто по-собачьи облизывать ему лицо.
Это были Гаар и Урраг, волк Озара. Они и впрямь были братьями - из одного помета. Похоже, встреча им доставила много радости, потому что когда их хозяева разошлись в разные стороны, волки стали тереться головами друг о друга и тихо поскуливать от блаженства. Ведь они тоже очень редко встречались.
Наконец луна прорвалась сквозь тучи и осветила степь. Она была пустынна и черна, как преддверие Аида.
Глава 17
Сражение с пиратами
На море стоял полный штиль. Солнце вскарабкалось почти в самый центр голубого небесного купола, и чайки, разомлевшие под его жаркими лучами, сели на воду, чтобы немного охладиться. Неподалеку от берега шла бирема. Судя по тому, с какой скоростью гребцы работали веслами, биремарх - капитан судна, куда-то очень торопился. Немного поодаль, мористей, резвилась стайка дельфинов; но и они словно под влиянием жары не устраивали акробатические прыжки и прочие шумные забавы. Все свои шалости дельфины перенесли под зеркальную водную поверхность, по которой время от времени пробегала мелкая рябь. В воздухе чувствовалось какое-то странное напряжение, несмотря на ясную погоду; видимо, ожидался шторм, который на Понте Эвксинском мог разыграться в любой момент, притом совершенно неожиданно.
В небольшой бухточке изнывали от жары команды трех миопаронов. Это были пираты-каллипиды. Эллино-скифы, в особенности представители "свободных" профессий, к которым относились пираты и рыбаки, вообще были не очень охочими до всякой работы, а уж при такой погоде они всегда устраивали себе отдых до наступления вечерней прохлады. Никто из пиратов не ждал, что появится добыча, - сигнальщик, сидевший на косогоре, откуда была видна морская даль, молчал. И когда в их поле зрения появилась бирема, все поначалу опешили, затем начали честить на все заставки "дальновидящего", который не предупредил о появлении судна (притом возле берега!), и только потом, спохватившись, схватились за рукояти весел и, как стая гончих псов, ринулись наперерез биреме.
Удивительно, но гребцы судна, которые должны были при виде пиратов удвоить усилия, поступили наоборот - шлепали веслами по воде лениво и не очень дружно, словно к ним в гости нежданно-негаданно заявился Гипнос, бог сна. Предводитель пиратов, которого звали Харасп, насторожился, но приказ взять бирему на абордаж не отменил.
Миопароны окружили судно, на борт которого полетели веревки с крючьями на конце, - чтобы бирема не смогла стряхнуть пиратские суда и сбежать, - но когда каллипиды уже приготовились с ревом ворваться на палубу биремы, возле бортов с обеих сторон неожиданно появились закованные в железо гоплиты Ольвии, притом их было очень много. Первая шеренга держала в руках копья, а вторая готова была метнуть дротики и взяться за мечи. А как могут драться братья по крови, эллино-скифам было хорошо известно, поэтому, несмотря на истошные вопли своих предводителей, призывающих атаковать бирему, пираты не спешили идти на верную смерть.
Но вот среди закованных в панцири гоплитов появился человек в алом плаще. Он держал в руках жезл с бунчуком; это был знак, что бирема является посольской.
- Посол Ольвии к вождям благородного племени каллипидов! - торжественно объявил человек в красном плаще сначала по-гречески, затем на скифском языке. - Мое имя Радагос. Кто ваш предводитель?
- Ну я! - раздался грубый голос, и Харасп вызывающе взмахнул мечом.
- Мы просим сопроводить наше посольство в ваш главный полис - туда, где заседает совет вождей, - сказал Радагос.
Он знал, что у каллипидов вопросы войны и мира решает не архонт единолично, а старейшины семейств, которые звучно именовали себя вождями.
- У меня есть другое предложение: вы сдаетесь нам без боя, а мы дарим вам жизнь, - нахально ухмыляясь, дерзко ответил Харасп; он говорил на смешанном скифо-эллинском наречии.
У него были причины дерзить - каллипидов насчитывалось вдвое больше, да и лучники среди пиратов были неплохие. Так что трудно было сказать, кому отдаст свой венок Ника - богиня победы.
- Не забывайся, каллипид! - резко сказал Радагос. - Перед тобой посольство, а оно неприкосновенно. Или общие для всех государств и племен законы у вас не действуют?
- В этом месте и в этот час действуют мои законы! - отрезал предводитель пиратов. - Это так же верно, как меня зовут Харасп.
- Я бы не был столь уверен в этом, - насмешливо сказал Радагос. - Опомнись, Харасп, иначе тебя ждет жестокое наказание.
- Мне еще придется ждать, а ты прямо сейчас его получишь! - проревел пират, молниеносно натянул рук, и стрела полетела прямо в незащищенную грудь Радагоса.
То, что случилось потом, ошеломило пиратов. Посол ольвиополитов неуловимо быстрым движением поймал стрелу и, смеясь, отбросил ее в сторону. А после этого невероятного трюка каллипидов ожидало потрясающее зрелище. Радагос взмахнул полой плаща, и слепящий свет, гораздо ярче солнечного, ударил в глаза пиратам. Они невольно прикрыли веки, а когда обрели способность четко различать предметы, их ужасу не было пределов.
Бирема стояла на месте, гоплиты тоже никуда не делись, смотрели сквозь прорези своих шлемов жестко и холодно, а на месте посла ольвиополитов свивал кольца огромный дракон. Он был огненно-красный, с золотой чешуей и дышал пламенем. Из его пасти, усеянной огромными желтыми клыками, исходило невероятное зловоние, глаза горели зеленым огнем, ядовитая слюна капала в воду, и море в тех местах, куда она попадала, начинало дымиться.
Не в силах выдержать это страшное зрелище, пираты завопили дурными голосами, бросились в волны и поплыли к берегу, да с такой скоростью, что их не догнали бы и дельфины.
Гоплиты были в недоумении. Они не могли понять, почему каллипиды словно с ума сошли. Эллины не могли наблюдать представление, устроенное Радагосом, лишь заметили, что он бросал в воду какие-то камешки. Но вонь гребцы и воины почуяли; они морщились и махали руками, чтобы прогнать отвратительный запах, витавший над биремой. А Радагос, посмеиваясь, складывал атрибуты фокусника-мага джанийцев в свою сумку: кожаный мешочек со зловонным порошком, хорошо отполированное бронзовое зеркало и жестяную коробочку с кусочками вещества, которое при попадании в воду дымилось и даже начинало гореть. Искусству зрительного обмана и перевоплощения "скитальцы" учились с малых лет.
- Нужно поторопиться, - сказал Радагос биремарху. - Надвигается шторм, а нам еще плыть и плыть.
- Укроемся в бухте, если понадобится, - ответил тот. - Но мы должны успеть. Рассказывают, что здесь неподалеку есть удобная гавань и прибрежное поселение каллипидов. Уж не знаю, главное оно у них или просто рыбацкий стан.
- Прежде твои люди пусть поставят миопароны на якоря. Иначе их унесет в море. Эти посудины могут пригодиться для нашего общего дела. И стоит поднять парус - ветер крепчает и дует нам в корму.
Парус у биремы был всего один, притом небольшой и примитивный, но и этот жалкий квадратный лоскут прочной ткани изрядно помогал гребцам, когда дул попутный ветер.
* * *
Иногда бывает так, что удача приходит неожиданно, когда ее не ждешь. Так вышло и с посольством Радагоса. Пристань, к которой они причалили, находилась в довольно обширной бухте, полнившейся судами разных размеров и предназначений. Поселение вовсе не походило на примитивную рыбачью деревушку, а больше напоминало греческий полис со всеми его принадлежностями: скромной агорой с водоемом, небольшим храмом, домиками, сложенными из камня и оштукатуренными (правда, больше наблюдалось мазанок и полуземлянок). Центральную улицу жители поселения вымостили каменными плитами разных размеров и толщины, поэтому нужно было внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.
Посольство никто не встретил. Мало того, на него обращали внимание в основном мальчишки - из обычного детского любопытства. Невнимание к судну, набитому под завязку гоплитами, которые так и не сняли панцирей, было по меньшей мере странным. Похоже, каллипиды привыкли к подобным визитам или отличались удивительным безразличием к окружающему миру.
На пристани шла обычная для порта суета, туда-сюда бегал портовый агораном и что-то кричал охрипшим голосом, стараясь навести маломальский порядок. Самое интересное, заметил Радагос, что в качестве грузчиков выступали рабы, притом… клейменые! И это у народа, почти сплошь состоявшего из беглых граждан Аттики, не поладивших с правительством, и преступников - тех, у кого стигмы нельзя было закрыть даже маскирующей татуировкой! Где же каллипиды берут рабов, если они не воюют и не присутствуют на невольничьих рынках?
Это была загадка. Но Радагос не стал заниматься гаданием по полету птиц, как римские авгуры, - рабы заинтересовали его постольку-поскольку, - а обратился к осанистому чернокудрому каллипиду, скорее всего, купцу. Он наблюдал за погрузкой амфор и кувшинов с вином и был одет в скифское платье, но его греческая родословная была написана на лице крупными буквами.
- Гражданин! - окликнул Радагос купца на греческом языке. - Хайре! Я приветствую тебя. - Он изобразил легкий поклон, прижав правую руку к груди. - Где находится ваш вождь?
- Обычно в пританее, где же еще? - ответил каллипид, кивком головы изобразив ответный поклон, что не очень ему удалось - толстая шея помешала; и тут же заявил: - Только в данный момент там его нет.
- А куда он подевался?
- Трудится, - коротко ответил купец и вдруг закричал на одного из грузчиков-рабов: - Осторожней, сын блудливой овцы! Уронишь и разобьешь кувшин, я тебя в порошок сотру!
- Где трудится? - не отставал Радагос.
- Там… - куда-то махнул рукой купец. - Он земледелец, и днем обычно объезжает свои наделы.
- Понятно… Тогда скажи, любезный, как пройти к пританею?
- Как пройти… - Каллипид коротко хохотнул. - Ты будто сегодня родился. Вон главная улица, иди по ней, она приведет тебя к агоре. А там и пританей стоит.
- Благодарю, - ответил Радагос, любезно улыбаясь. - Гелиайне! Будь здоров и весел!
- Будешь тут веселым с этими тупыми обормотами… - проворчал купец, снова обратив свой страдальческий взор на грузчиков, которые ползали по трапу, как сонные осенние мухи. - Надзиратель! Добавь им прыти! А то я буду грузиться до темноты.
Раздался хлесткий удар бича, кто-то из грузчиков вскрикнул, и движение по трапу ускорилось. Купец с удовлетворением осклабился, огладил бороду и бросил взгляд в сторону удаляющегося посольства ольвиополитов. В его взгляде не было ничего, кроме скуки…
Радагос взял с собой кибернета - кормчего биремы - для солидности и потому, что тот слыл грамотеем, и десяток гоплитов, которые выстроились в колонну по двое и громыхали доспехами позади. Так они прошагали недлинный отрезок главной улицы и оказались на агоре. Здесь любопытствующих прибавилось: девушки с гидриями у водоема, несколько убеленных сединами старцев, отдыхавших в тени портика, рабы, которые ремонтировали мостовую, и несколько вооруженных луками стражников. Как раз они смотрели на посольство не просто с интересом, а настороженно, и, судя по их позам, готовы были при необходимости применить оружие.
Конечно же пританей в поселении существовал и находился на агоре. Но он больше напоминал примитивный сарай - без колонн, пилястров, и даже без обязательных для таких зданий статуй богов и героев. Видимо, каллипиды не очень соблюдали устои эллинского общества, и в отношении культуры все больше склонялись к скифской простоте. А может, просто жалели средств на разные дорогие излишества.
- Вы кто? - строго спросил один из стражников, судя по богатой одежде, старший.
- Мы посольство Ольвии, - важно ответил Радагос и для большей убедительности тряхнул своим посольским жезлом. - Нам нужен ваш вождь.
Старший стражник явно обладал прагматическим складом ума, потому что не стал больше тратить время на пустые разговоры, а подозвал одного из воинов и приказал ему разыскать архонта. "Во как!" - удивился Радагос; каллипиды все-таки сподобились избранного вождя назвать архонтом. Скорее всего, это произошло под влиянием недавно принятых в племя эллинов. В последнее время приток переселенцев из Аттики увеличился из-за разного рода волнений в метрополии, которая бурлила в ожидании войны с персами. А что она грядет, уже не сомневался никто.
Ждать пришлось долго. Гоплиты, изнывающие от жары, нашли себе тень под стенами пританея, а Радагос и кибернет стойко торчали на солнцепеке - положение обязывало. Наконец послышался топот копыт, и к приятному изумлению Радагоса на агору вывалила целая толпа конных мужей, убеленных сединами. Похоже, гонец оповестил о прибытии посольства ольвиополитов не только архонта. Для старейшин каллипидов явление послов Ольвии, с которой они, несмотря на близкое соседство, практически не поддерживали официальных связей, было сродни падению небесного камня посреди площади поселения.
Архонтом оказался тучный каллипид с бегающими глазками. Он сразу не понравился Радагосу. Наверное, старейшины выбрали со своей среды самого никчемного - по принципу камня: пусть лучше посреди дороги лежит маленький камешек, на него наступать не так больно, а место большого где-нибудь в сторонке, чтобы глаза не мозолил и чтобы он никого не покалечил.
- Нет, нет и нет! - заявил он сразу, едва старейшины и посольство оказались в пританее, и Радагос объяснил суть дела.
- Мне бы хотелось услышать мнение глубокоуважаемых старейшин, - сказал Радагос и поклонился синклиту, который расположился на грубо сработанных деревянных скамьях.
Седобородые старцы с одобрением переглянулись - уважительность и такт Радагоса понравились. Он совсем не был похож на заносчивых ольвиополитов, с которыми им приходилось иметь дело.
- Разве Ольвия когда-нибудь интересовалась нашим мнением? - начал один из старейшин, бывалый воин, судя по шрамам на руках, и настоящий глава каллипидов, судя по тому, как все присутствующие в пританее (в том числе и архонт) внимательно вслушивались в его речь. - Или мы когда-нибудь получали от нее помощь? Даже в голодный год нам помогли не ольвиополиты, а скифы. А когда нашему народу пришлось воевать с алазонами, ольвийские гоплиты, несмотря на неоднократные просьбы о помощи, и шагу не сделали за пределы своих укреплений. Поэтому мы не видим необходимости сражаться за благополучие ольвиополитов. У вас у самих достаточно сил, чтобы противостоять персам. Нас персы не тронут.
- Вы не представляете, какая сила надвигается на всех нас, - сурово сказал Радагос. - Многие степные племена уже объединились для отпора царю Дарию. А уж они-то чаще дерутся между собой, нежели живут в мире и согласии. О чем это говорит? О том, что беда идет общая, от нее не спрячешься, не убежишь. Вы считаете, что бедны, поэтому персы вас не тронут. Но должен сказать, что персидское воинство любит не только девушек, но и мальчиков. Кроме того, империи Дария очень нужны рабы; они всегда в цене. Когда Перс пройдет по вашим землям, здесь останется пустыня, старики и рыдающие старухи. Всех остальных здоровых мужчин и женщин персы заберут с собой.
- Все, что ты говоришь, неправда! - горячо воскликнул один из старейшин с задорным седым хохолком на голове. - Мы общаемся с Аттикой и другими странами и знаем, что Дарий милостив к покоренным племенам и народам!
"Общение заключается в пиратских захватах купеческих судов, - с насмешкой подумал Радагос. - А, чтоб вас всех!.. Ольвиополитов я запугал местью Иданфирса, но на этих такой мотив может не подействовать. Со скифами они дружат. По большому счету Иданфирсу помощь каллипидов не нужна - сколько силы у блохи? - а вот ольвиополитам их пиратские флотилии самое то. Уверен, что Ариарамн предпримет попытку взять Ольвию. И даже не потому, что так решил Дарий. Просто у богатых ольвиополитов есть что пограбить. Нужно дать ему достойный отпор, чтобы впредь было неповадно соваться к берегам Великой Скифии".