Глава третья
Наутро, еще в синеватых сумерках, Олег в полном походном снаряжении вышел из зимовья и остановился, вспоминая, не забыл ли чего. Перебирал в уме, что надо взять, а руки сами собой шарили по карманам.
"Совсем свихнулся в городе, - подумал он. - Пятачок на автобус ищу. Скоро метро в пещере искать буду".
Поднял голову и удивился: "Кто же пень на дерево затащил?" Подошел ближе посмотреть. А "пень" нырнул вниз, распластал метровые крылья и филином полетел между деревьев.
Прошли от зимовья не больше километра. Шельма взвизгнула, и зазвенела тайга от азартного лая. Соболь взбежал на сухое дерево, пропал за стволом. Вершина обломана, грибы–трутовики по стволу.
"А, вон дупло! - увидел Олег. - Дерево толстое, рубить измучаешься. Что же делать?"
Он срубил жердину, вытащил клок ваты из поддевки, поджег его, на кончике жердины поднял вверх и протолкнул в дупло.
Потянул сизоватый дымок. Соболь высунулся. Выстрел! Зверек свалился назад в дупло, а не на землю, как рассчитывал Олег. Из дупла синей струйкой вился дым. Надо было что‑то делать. Вата подожгла гнилушки, и соболь мог сгореть в дупле. Ничего не оставалось, как рубить это толстенное сухое дерево.
Началось соревнование: кто быстрее - огонь или он. Олег разделся до рубахи и исступленно махал топором. А из дупла, как из самоварной трубы, уже валил густой дым.
Наконец дерево рухнуло. К счастью, соболь упал не на дно, а зацепился за щепу, и огонь не доставал до него.
На другой день Олег опять пошел вверх по ключу. Шельма бегала к россыпям камней на сопке, искала в валежнике, пропадала в мелких распадках. Возвращалась, издали смотрела, куда идет Олег, и опять убегала искать.
Но вот, напролом через кусты, она испуганно понеслась к Олегу. Тот быстро поменял в своем беличьем ружье дробовой патрон на пулю. Ни тигра, ни медведя не видно. Только они могли так перепугать собаку.
Шельма жалась к ногам, смотрела то в одну сторону, то в другую, нюхала воздух. Олег не знал, что делать.
"Не возвращаться же в зимовье. Может, она старый след почуяла?" - подумал он и пошел дальше.
Но охоты в этот день не получилось. Явно неподалеку был тигр и, может быть, караулил Шельму.
Олег сколотил для собаки прочную будку у зимовья, запер в нее Шельму, чтобы не утащил тигр, а сам пошел к речке.
Непривычной была тут, в Южном Приморье, зима: вместо снега ноги тонули в опавших листьях. Олег остановился перед валежиной, которая, как мосток, лежала через речку. Спустился в воду, подлез под этот мосток, уперся плечом. Дерево подалось. Осторожно переставляя ноги по камням в воде, прошел по речке, сбросил конец валежины с берега в воду.
Речка шумела в камнях. Если смотреть вверх по руслу, не видно было воды за множеством камней.
Дальше через речку лежало такое дерево, что его и втроем не сдвинуть с места. Олег достал из воды два камня, положил их на этот естественный мост, а между ними поставил капкан.
Соболя, как говорил Алексей, любят бегать через речку по перекладинам. Побежит, перепрыгнет камень и попадет в капкан. Только лишние перекладины надо убрать, а на другие поставить капканы. Этим он и занялся.
Там, где крутые берега речки близко подходили к воде, Олег ставил капканы на норок. Эти зверьки тоже не любят зря лезть в воду, а бегут вдоль речки у самой воды. Иногда делал стенку из кольев, если полоска земли между берегом и водой была шире, чем надо. Капкана норка совсем не боится, даже старается наступить как раз на его пятачок, потому что он ровный.
Увлеченный работой, Олег не смотрел по сторонам. А за ним наблюдала тигрица. Шла поодаль по склону, ложилась, когда он забирался в речку, смотрела, что делает.
Поставил капканы, а в ночь ударил мороз, и речку затянуло льдом. Там, где большой уклон и вода недавно клокотала в камнях, теперь образовались ровные ледяные ступени, хотя поверхность воды никогда не бывала там ровной. Лед местами прозрачный, и видно, как бежит под ним вода, гонит широкие пузыри воздуха.
Наделал мороз ледяных мостов, и соболям незачем стало бегать по перекладинам. Пришлось Олегу собирать обломки толстых сучьев, ставить их маленькими шалашиками возле выворотов или валежин. В шалашике вверху он привязывал приманку, а под ней на землю ставил капкан и чуть присыпал его листьями. В таком укрытии снег не засыплет капкан и приманка хоть немного спрятана от птиц.
Хорошо еще, было где взять эту приманку. Когда шли сюда, Алексей показал неподалеку от зимовья остатки убитого недавно изюбря. Мясо сдано в промхоз, а голову, ноги, внутренности оставили на приманку. Над остатками изюбря, на высоте метра, была крест–накрест натянута нитка. Оказывается, вороны опасаются натянутой нитки и не трогают мясо.
К избушке Олег вернулся под вечер. Шельма сидела так тихо, что он испугался: жива ли? Отпер дверку, собака чуть не сбила с ног. бросилась в зимовье. Проскочила в дальний от двери угол. Но там было пусто - негде спрятаться. Забилась под стол и тряслась так, что стол дрожал вместе с нею.
Олег только что спокойно шел к зимовью, а оказалось, рядом или где‑то совсем близко был тигр. Кто еще мог так напугать собаку?
"Жалко, нет снега, - подумал он. - По следам все бы стало ясно".
Шельма наконец перестала дрожать и вылезла из‑под стала.
Но когда Олег взял ведро и подошел к двери, опять бросилась под стол, как будто тигр только и ждет, когда откроется дверь зимовья. Надо было идти за водой, а Олег теперь уже боялся открыть дверь. Поверил чутью собаки. Отставил ведро и сел.
"Наверное, я отпугнул его от конуры… А вдруг он пришел к зимовью со мной и Шельма учуяла его? Может, тигр просто любопытный? Алексей, другие охотники живут, промышляют - и ничего. И на меня не напал. Захотел бы. десять раз мог подкараулить… Правда, у других карабины, есть чем защищаться. Мое ружье только пощекочет его".
Но все же он взял в одну руку ружье, в другую ведро, приоткрыл дверь, осмотрелся и осторожно пошел к ручью. То и дело оглядывался. Зачерпнул воды, направился обратно, втянул голову в плечи, боялся: вдруг послышатся прыжки по мерзлым листьям. Дошел до зимовья и с облегчением захлопнул дверь.
Не думал, когда собирался сюда, что тигр из Красной книги будет держать его в таком напряжении. Оказывается, мало приятного ходить по тайге бок о бок с полосатым соседом. А может, с непривычки такие страхи? На другой день Олег осмелился проверить капканы. Идти надо было по старой лесовозной дороге. Он то и дело переходил с одной стороны ее на другую, чтобы дальше видеть за поворотом, не идет ли навстречу тигр. Знал, они любят ходить по дорогам, и опасался неожиданной встречи. Время от времени начинали тревожно пищать поползни. Олег останавливался, слушал, в какую сторону перемещается писк, ссорится поползень с другой птицей или сердится на какого‑нибудь зверя, может быть тигра.
Молодые побеги на дубах всю зиму не сбрасывают сухие желтые листья. Они шелестели на ветерке, и было непонятно, то ли зверь идет где‑то по листве, то ли ветер шуршит в неопавших листьях.
В капканы никто не попал, если не считать сойки и мыши. Так бы мышь своим малым весом не смогла заставить сработать капкан. Но она прыгнула за приманкой, шлепнулась сверху на капкан, и он сработал.
Вечером зашуршала снежная крупа, а утром вся падь была белой от свежего снега. На кольях возле стены - белые снежные колпачки. На небе ни облачка. Солнце сияло так, что отраженный от снега свет мешал смотреть вдаль.
Олег выждал день, а потом опять пошел проверять капканы. Возле некоторых соболя кругами истоптали снег, а в ловушку не попал ни один. Видно, еще не настало для них голодное время.
У самого дальнего капкана Олег наткнулся на затверделый след тигра. Зверь прошел сразу после снегопада.
Интересно все‑таки посмотреть, как ходит по тайге тигр, что делает, как охотится… Постоял–постоял Олег и пошел по следу. Шаг зверя такой же, как у него, сантиметров семьдесят. Тигр не ломился сквозь заросли, старался, как и человек, выбирать места почище, посвободнее. Обошел кусты, обогнул валежину, хотя мог бы, конечно, перемахнуть ее. Подошел к дереву в полтора обхвата толщиной, повернулся к нему задом и, как кот, оставил метку. Прошел вдоль берега небольшого ручья, сполз в долину, задевая брюхом снег. Перешел по наледи ручей, а у берега перепрыгнул незамерзающую протоку.
Долго брел по тайге, потом сел - видимо, услышал непонятный звук и сел послушать. Крупной рысью побежал в сторону. Перепрыгнул ручей, перескочил валежину, сбив в нее снег, а дальше пошел осторожнее - шаги стали короче. Крался, невысоко поднимая лапы, по неглубокому снегу. Потом шага стали совсем короткими - тигр ставил лапу вплотную к лапе.
И вдруг опять нормальные следы, пошел обычным шагом. Оказалось, крался к оленям, но те заметили его и убежали. Тигр повалялся в снегу и пошел дальше, не меняя направления. Как будто олени и не интересовали его, просто попутно хотел поймать какого‑нибудь.
Олег еще долго шел по следам, уже хотел бросить их, но следы потянулись в сторону пади, где стояло зимовье. И он пошел по ним дальше. Увидел лежку. Тигр врастяжку лежал на снегу. Обычное место среди обычных деревьев. Видно, в любом уголке тайги он может позволить себе безмятежно поспать.
Тиф встал и пошел по гриве. Теперь он явно проголодался и начал охоту.
"Есть чему поучиться, - думал Олег. - Вот так и мне надо выслеживать изюбрей и кабанов".
Тигр шел по гриве, но не по самому гребню, а пониже, с другой стороны от пади, в которой искал добычу Время от времени он осторожно поднимался на гребень и сверху осматривал падь. Внизу никого не было. Он опять переходил на ту сторону гребня и шел там, чтобы шум от шагов не доносился в падь, где искал добычу. Проходил немного - опять выглядывал из‑за гребня.
Против зимовья тигр лежал так долго, что снег подтаял на лежке. Олег старался представить, что видел и слышал отсюда тигр. До зимовья было метров триста.
Рядом с лежкой чернел поскреб. Тигр раскопал лапами снег, листья до самой земли и пошел дальше. А Олег стал спускаться к зимовью.
- Хорошо, хоть снежок теперь есть. Видно, где он ходит.
Но снежок продержался недолго. Подул теплый ветер, пригрело солнце, засверкали, зазвенели веселые капели, и в один день опять побурела тайга, не осталось и пятнышка снега.
Глава четвертая
Звонко залаяла в своей конуре Шельма. "Тигр!" - встрепенулся Олег, схватил ружье и осторожно приоткрыл дверь. К зимовью шел Алексей.
- Это кто же кого у вас караулит? - покачал он головой, глядя на конуру с запертой дверкой. - За тобой пришел, - сказал он Олегу. - Хочу в поселок сходить. Хлеба взять, сахара, в бане помыться. Пойдешь?
- Конечно, - с радостью согласился Олег. - Дятел на крыше дырку пробил, вся соль у меня размокла, В тот день, когда снег растаял.
- Шельму не бери. Положи ей поесть, оставь воды. Дождется тебя в зимовье.
- Почему вдруг? - удивился Олег.
- Когда снег лежал, тигренок вокруг моего зимовья баловался, косулью ногу таскал. Видел по следам. Где‑то возле меня живет с матерью. Мигом твоя Шельма ему на игрушку пойдет. Пускай лучше дня три в зимовье посидит.
Идти нужно было вначале к Алексееву зимовью, ночевать там, а потом добираться до поселка.
Падь, по которой шли, отличалась от других тем, что по сторонам на сопках высились настоящие скалы. Местами таинственно чернели входы в пещеры.
Валежник мешал идти. Погибшие на крутых склонах деревья скатились вниз, нагромоздили множество завалов.
У толстой пихты были содраны до земли два больших лоскута коры. Алексей поднял ее, один лоскут положил на мерзлую валежину, другой подал Олегу:
- Посидим немного. Надергали ноги по этим завалам.
- Зачем медведь кору содрал? -- Олег рассматривал глубокие отметины когтей.
- Не знаю. Может быть, участок метил. Это белогрудый так делает.
Раздался непонятный звук, похожий на сильный крик сойки.
- Все вроде бы крики знаю. А такой ни разу не слышал, - удивился Алексей.
Крик повторился.
- Похоже на сойку. Только каких же размеров должна быть эта сойка, чтобы так орать? Кто же может быть? Надо посмотреть, - сказал Алексей, и они стали подниматься на сопку. Звук доносился оттуда, от скалы.
Лезли осторожно, чтобы не спугнуть непонятное существо. Неожиданно крик раздался совсем близко - чуть выше, у скалы за уступом.
Алексей снял с плеча карабин. Крадучись полезли по склону. За бруствером показалась темная спина какого‑то зверя. Он как маятник ходил туда–обратно по площадке перед скалой.
Алексей еще подался вперед - и присел, даже в лице переменился.
- Тигренок! - прошептал он.
Олег развернулся, чтобы скорее уходить, но Алексей погрозил ему пальцем, осторожно придвинулся и горячо зашептал:
- Тигрицы нету. Чего бы он орал? Давай поймаем. Разрешение у ребят есть. Нельзя упускать такую удачу. Тысяча рублей! Соболя, сам знаешь, не ловятся. Жди, пока проголодаются.
Не дожидаясь ответа, Алексей спустился немного по откосу и охотничьим ножом стал вырезать рогатину. Снял свой безразмерный рюкзак, вытряхнул из него все на землю.
- Там пещера небольшая, деться ему некуда. Я прижму рогатиной, а ты нахлобучь мешок.
- Остановись! Вдруг тигрица близко?
- Он бы не орал. Она бы ему покричала - по затылку
Едва их головы показались над бруствером, темный.
как измазанный в саже, тигренок метнулся в пещеру, прижался к стене, сморщил нос и зашипел.
Алексей бросил взгляд по сторонам, быстро положил карабин на землю и с рогатиной наперевес ринулся на тигренка. Тот отскочил в другой угол. Алексей сделал выпад и заорал:
- Мешок!
Олег заскочил в пещеру, Алексей бросил рогатину и пинком подтолкнул тигренка. Вдвоем встряхнули мешок и быстро затянули веревку. Алексей - рюкзак на спину, подхватил карабин, подбежал к высыпанному барахлу. Быстренько побросали кое‑как в мешок Олега и побежали с сопки.
Уже начинало темнеть. Они торопливо шагали падью к Алексееву зимовью. Тигренок даже не шевелился в темном, тесном для него мешке.
Ослабили веревку, которой рюкзак был затянут сверху, оставили побольше дырку, чтобы ему легче было дышать.
Теперь Олег потащил мешок.
Темнело быстро. Алексею показалось - идут слишком медленно. Опять взвалил на себя тигренка, понес сам.
- Ничего, теперь недалеко, - весело говорил он, натягивая руками лямки.
- Соболь не идет, так на тебе - подфартило! Есть Бог! Это я тебе как атеист говорю.
И в это время тропу перед ними пересек тигр. Алексей снял с плеча карабин, остановился. Олег тоже схватил свою мал окал иберку.
- Идем, чего встали. Мало ли их тут болтается, - сказал наконец Алексей. Однако взял карабин на изготовку.
В распадке, зажатом сопками, стало совсем сумрачно. Плохо было видно между деревьями. Толстый слой замерзших листьев шумел под ногами, мешал слушать.
Тигр опять пересек тропу, теперь уже в другую сторону.
- Не останавливайся! - решительно сказал Алексей и быстрее зашагал вперед, вертя головой и шаря глазами в сумраке между деревьев.
Тигрица вывернулась сбоку, совсем рядом, и тут же скрылась. Алексей пальнул два раза вверх из карабина. Мешок за спиной заходил ходуном, но опять затих.
Прошли немного, и тигрица снова мелькнула впереди. Теперь уже не было сомнения - это мать тигренка. То слева, то справа хрустели ветки. Алексей перебрасывал карабин в одну сторону, в другую, но ломился вперед. Споткнулся. упал. Туг же вскочил - испугался: бросится, пока на земле.
Олег схватился за мешок:
- Надо отдать тигренка!
- Нет! - выкрикнул Алексей, выстрелил еще раз вверх и дозарядил карабин.
Тигрица проскочила сзади. И почти тут же мелькнула уже впереди. Алексей шел напролом, а Олег прыгал за ним спиной вперед, ждал - бросится сзади. Тигрица металась, трещала сучьями.
- Да брось ты его! Убьет обоих!
- Не дергайся! - Алексей шел в темноту, прямо на треск сучьев.
Тигрица злобно рыкнула. И тут же заорал в мешке тигренок. Тигрица зарычала так, что Олег подскочил к мешку, рванул веревку и долго не мог трясущимися руками вытолкнуть тигренка. Тот наконец шлепнулся на землю, кинулся в темноту, совсем в другую сторону, не туда, где рычала тигрица…
Но больше они не видели ее и не слышали.
- Ну оборзела, - сказал Алексей. - Я думал, вот–вот кинется, когда ты его вывалить не мог.
Он достал сигареты, спички. Руки тряслись, не мог прикурить. Засмеялись оба нервным смешком и быстро зашагали дальше.
В поселке их ждала новость. Несколько часов назад привезли в больницу охотника, который промышлял недалеко от них.
Оказалось, у него стоял капкан, седьмой номер, на волка. Он пошел проверять его. Видит - попал. Все истоптано, потаск оттащен метров на пятьдесят. Там цепь захлестнулась за дерево.
"Значит, сидит в кусту", - решил охотник, взял палку и направился добивать волка.
Не дошел до куста метров пятнадцать - оттуда прыжком выскочил тигр и сбил его с ног. Инстинктивно защитил лицо левой рукой. Тигр схватил зубами за локоть и начать трепать. Правой рукой охотник три раза ударил тигра по голове. Кулак у него как гиря. Зверь отпустил руку и ушел.
В капкане остался тигриный коготь.
- Это наша тигрица, - догадался Алексей. - Вот почему тигренок орал от голода - мать в капкане сидела.
Глава пятая
От подножия сопки до самой вершины тянулась широкая, как дорога, полоса взъерошенных листьев. Упираясь лапами, тигрица волокла убитого изюбря через вершину на южный склон, где листья и земля были сухими, отогретыми солнцем. Там, на припеке, изюбрь дольше не замерзнет. Ее тигренок еще слишком мал, чтобы есть мороженое мясо.
После того как он побывал в мешке, тигрица увела его от логова. Оставила в маленьком распадке, чтобы не мешал охотиться, и стала скрадывать изюбря.
Охота была удачной. Но пока мать волокла добычу на гору, тигренок вышел к автотрассе и нашел игрушку: у обочины валялась старая автомобильная шина. Он вцепился в нее и с трудом поставил, как стоит колесо. Шина стала падать. Тигренок не отскочил, а ловко выскользнул из‑под нее и набросился как на добычу. Схватил передними лапами, прижал к себе, а задними стал рвать когтями. Резко отпрыгнул, встал дыбом, перебирая лапами.
И в это время грянул выстрел. Тигренок упал, пытался встать, а его словно рвали на куски, дергали поспешными выстрелами. Он пронзительно закричал.
Тигрица прыжками бежала по склону к машине. Браконьеры увидели ее, грузовик взревел, громыхнул еще выстрел, уже по тигрице. Машина рычала шестернями - в спешке шофер тыкал куда попало ручку передач. Стараясь перехватить машину, срезать угол, тигрица не удержалась на крутом повороте и врастяжку покатилась вниз по склону.
Встала, сгорбилась от боли и пошла к тигренку, который, прикусив кончик розового языка, замер в предсмертной судороге.