Скалистая цитадель павианов золотилась в последних лучах солнца. Самцы-дозорные прибыли первыми и занялись обследованном зарослей кустарника и расщелин, где мог притаиться леопард. Остальная стая собралась на внутренней площадке. Малыши резвились и весело визжали, а самцы-вожаки настороженно смотрели вверх, как бы ожидая сигнала. Когда самцы-дозорные вернулись из разведки, стая пришла в движение и начала взбираться на верхние ярусы цитадели. С наступлением ночи каждый член стаи выбрал себе ветку на дереве или уступ скалы, недосягаемые для леопарда, где можно спокойно переночевать.
Ночь внушает всем приматам необъяснимый страх. Кому из пас не снилось, что он падает в страшную, темную бездну? Не один предок человека расстался с жизнью, упав во сне с дерева или выступа скалы. Возможно, отсюда наш инстинктивный страх перед пустотой, разверзающейся перед нами во сне.
Сумерки сменились темнотой, безмолвие спустилось на скалу. В этот час совершает ночной обход бесшумный, как тень, леопард. Внимательно и осторожно обследует он каждую скалу, каждое дерево, каждый кустик, и горе тому павиану, который пренебрег мерами предосторожности и не позаботился о надежном пристанище на ночь. По данным статистики, основную добычу леопарда во время ночной охоты составляют павианы. В тех районах Африки, где охота на леопардов не ограничена, павианы так размножились, что стали настоящим бедствием для плантаций. Африканский леопард - лучший регулятор численности павианов.
После павианов объектом наших наблюдений стали зеленые мартышки, среди которых мы провели в Цаво целый день. Мы не только фотографировали их вблизи и гладили по зеленой шерсти, но и делили с ними бутерброды, отдыхали вместе после обеда под сенью акаций, ездили в одном автомобиле и с умилением любовались веселыми играми малышей. Среди африканских животных нет существа более милого, своевольного и жизнерадостного, чем детеныш обезьяны, резвящийся на свободе.
В Азии и Африке три многовидовые группы обезьян - колобусы, или топкотелы, длиннохвостые мартышки и собакоголовые обезьяны, - которые объединяют шестнадцать родов, включающих более двухсот разновидностей. Легче всего наблюдать за африканскими длиннохвостыми мартышками, благодаря их доверчивому, веселому нраву. Некоторые группы зеленых мартышек, принадлежащих к роду мартышек обыкновенных, совершенно освоились с присутствием среди них фотографов и натуралистов. Одна такая группа обитает в долине реки Цаво - одном из самых красивых мест заповедника. Четыре дня они были нашими неразлучными спутниками, и мы сделали интереснейшие наблюдения над самками и детенышами, появившимися на свет незадолго до нашего прибытия.
У всех приматов, включая человека, близнецы, тройни и так далее рождаются очень редко. У обезьян, как правило, рождается один детеныш. Это следствие жизни на деревьях. Едва увидев свет, малыш, тесно прильнув к матери, начинает путешествовать с ней с ветки на ветку. Мать неусыпно наблюдает за детенышем, бдительно следит за тем, чтобы он не сорвался. Наличие двух-трех детенышей неминуемо ослабило бы ее внимание.
У новорожденной обезьянки очень сильные и цепкие конечности, которыми она крепко держится за шерсть на боках и животе матери. Детеныш висит на груди у матери, которая свободно прыгает с этим легким грузом по деревьям. Детеныш же в любое время может сосать молоко из материнской груди, обхватив ее лапками за бока. Самки относятся к своему потомству с необычайной нежностью. Никакие угощения не могли заставить их выпустить малышей из рук. Зеленые мартышки, как и павианы, проявляют удивительную заботу о своих детях.
У новорожденного павиана мордочка розовая, не заросшая шерстью, а туловище покрыто черными волосами. В четыре месяца мордочка маленького павиана начинает темнеть, а шерсть на туловище становится бурой. В этот период матери уже не столь внимательны к малышам, зато самцы, молодые и старые, удваивают к ним внимание и с удовольствием принимают участие в их забавах. В десять месяцев павиан приобретает обычную для взрослых обезьян окраску и проводит время не рядом с матерью, а в компании своих одногодок, во всем подражая в играх взрослым обезьянам.
Павиан проходит три фазы развития. Первая - полная зависимость от матери, вторая - детские игры, третья - обучение. Чтобы доказать, сколь важна роль двух первых фаз, профессор из Висконсина Гарри Харлоу проделал несколько опытов, получивших теперь широкую известность среди приматологов.
Харлоу поместил несколько детенышей макаки-резус к "искусственным матерям" - куклам с сосками. У половины манекенов туловище было обшито тканью, похожей на мех макаки. У остальных металлическая конструкция ничем не прикрывалась. Все малыши выбрали кукол с мехом, хотя далеко не у всех "одетых матерей" были соски, соединенные с молочными резервуарами. Для детенышей контакт с матерью был важнее молока. Профессор Харлоу на ряде опытов доказал, что в отдалении от "искусственных матерей" маленькие макаки боятся игрушечного медвежонка, бьющего в барабан. Однако, если кукла-мать рядом и малыш может прикоснуться к ней в минуту опасности, он быстро успокаивается и начинает забавляться с игрушкой, которая только что внушала ему страх.
Другую партию макак Харлоу держал в индивидуальных клетках, изолированными друг от друга. Спустя некоторое время их впустили в клетки к другим обезьянкам. Маленькие отшельники не участвовали в общих играх, пугались себе подобных, а достигнув половой зрелости, оказались неспособными к совокуплению. В третьей группе часть детенышей макак, лишенных возможности играть с одногодками, жила в клетках вместе с "искусственными матерями", часть могла наблюдать за тем, что происходит в общей клетке, часть была совершенно изолирована. У всех в результате оказались дефекты, особенно в последней группе, где был более высокий процент нервных и психических отклонении. Зато обезьяны, которых на двадцать минут в день объединяли с товарищами, прекрасно адаптировались среди нормальных макак.
Опыты профессора Харлоу доказали, что игры обезьян на свободе не просто дань резвому возрасту, а упражнения, подготавливающие животное физически и психически к жизни среди себе подобных. К аналогичным выводам пришли психологи, наблюдавшие за человеком в схожих ситуациях. Детские игры, возникновение семейных уз, родственных и дружеских связей можно отнести к начальной стадии эволюции человеческой мысли.
Заповедник Нгоронгоро
В феврале 1891 года немецкий исследователь Бауман с трудом пробирался по дну Рифт-Валли. Отказ большинства носильщиков нести груз, сонная болезнь, стычки с воинами племени мбугву нанесли экспедиции немалый урон. Близ озера Маньяра Бауман начал восхождение на плоскогорье Нготиека в надежде попасть на открытую местность с более благоприятным климатом.
Восхождение по крутому склону оказалось довольно трудным. Ослы, заболевшие сонной болезнью, еле тащились по тропе, проложенной стадами масаев. Тяжело нагруженные солдаты и носильщики также двигались с большим трудом. Когда на следующий день они вышли на плоскогорье, перед ними неожиданно выросли два стройных воина-масая атлетического сложения, вооруженные длинными копьями со стальными наконечниками. Лица их были раскрашены охрой. Масаи враждовали с пастухами племени мбугву, смелыми, сильными воинами, очень ловко владевшими копьем.
Мбугву жили на открытой местности и с исключительной стойкостью защищали свой скот от масаев. Услышав от носильщиков, сопровождавших экспедицию, что у них были столкновения с мбугву, масаи немедленно предложили Бауману свои услуги.
Бауман заночевал в небольшом лесу. Перед тем как двинуться в путь, он решил закопать часть вещей, чтобы облегчить груз носильщиков. Вырыли большую яму, в нее сложили стеклянные бусы, ножи, медные колокольчики и другие безделушки, которые предназначались для подарков африканцам. Когда яму засыпали землей, масаи предложили развести над ней костер, чтобы потом ее легче было найти по золе. Затем экспедиция, которую вели новые проводники, подошла к тропическому лесу. Здесь было совсем не жарко, в воздухе чувствовалась влага, погода напоминала Бауману весну в Германии. Трудно было поверить, что экспедиция находилась всего в нескольких километрах от экватора. Все любовались пышной растительностью и наслаждались пением птиц. Правда, не на всех участников экспедиции перемена обстановки подействовала одинаково благотворно. Большой верблюд, везший добрую часть багажа, заболел. Его организм так и не приспособился к прохладному горному климату, и через некоторое время он сдох.
18 февраля в полдень группа вышла к краю пропасти, откуда открывалась грандиозная панорама: вулканическая котловина диаметром в двадцать километров и в шестьсот метров глубиной, поросшая по склонам лесами, с прекрасными пастбищами на дне. Котловина кишела различным зверьем, внизу среди изумрудной зелени сверкали многочисленные пруды, речушки и большое озеро. Бауман первым из европейцев увидел знаменитый кратер Нгоронгоро.
За три четверти века вид большой вулканической котловины настолько изменился, что сейчас, пожалуй, первооткрыватель не узнал бы ее. Недалеко от площадки, с которой изумленный немецкий исследователь любовался незнакомым краем, выстроился ряд бунгало, дающих кров более чем двадцати тысячам туристов в год. В большом комфортабельном баре кемпинга встречаются известные кинематографисты, ученые, писатели со всех концов света. На дно кратера каждое утро во главе с квалифицированными гидами спускаются многочисленные группы туристов, которым теперь не угрожают сонная болезнь и набеги воинственных африканских племен. Однако животный мир Нгоронгоро отнюдь не оскудел, а, наоборот, преумножился. Трудно найти на земле другое место, где богатейшая фауна столь удачно сочетается с великолепной флорой и благоприятным климатом.
Когда несколько миллионов лет назад вулкан Нгоронгоро потух и растительность медленно, пядь за пядью, стала отвоевывать пространство у лавы, совершилось чудо. В созданный природой второй Ноев ковчег начали стекаться животные, обитавшие на далеких равнинах Рифта. Слоны и носороги в поисках нового убежища проложили на горных склонах тропы, которыми по сей день пользуются их потомки. Вряд ли опытный инженер-путеец наметил бы более удобный и короткий путь из Рифт-Валли в кратер Нгоронгоро.
За стадами зебр, гну и других антилоп, лавиной спускавшихся с горных склонов в эту обетованную землю, последовали их исконные враги: львы, леопарды, гепарды, гиеновые собаки, гиены, шакалы…
Принесенные ветром семена акаций проросли и через некоторое время превратились в деревья с пушистыми кронами, отбрасывающими густую тень. На лугах Нгоронгоро появились жирафы.
По тропам, проложенным слонами и носорогами, в котловину спустились грузные, неуклюжие бегемоты, вечно пребывающие в поисках воды. Можно себе представить, с каким ликующим ревом погружали они свои огромные тела, изнуренные переходом и беспощадным африканским солнцем, в прохладные воды большого озера.
Но первыми в Нгоронгоро прилетели птицы. В прудах обосновались розовые фламинго, за ними явились нильские гуси, венценосные журавли, дрофы, различные аистовые и множество других пернатых самых разнообразных цветов и оттенков, в том числе и нектарница, живущая среди больших цветов лобелии.
Когда в котловине появились пришедшие с севера пастухи-масаи, великое переселение зверей уже завершилось. Земля, покрытая сочной, яркой травой, ждала человека. Масаям лишь оставалось спуститься с горных склонов по тропам, утрамбованным тысячами копыт. Среди моря травы появились небольшие островки краалей масаев. Их стада тучнели изо дня в день, питаясь сочной растительностью пастбищ Нгоронгоро и утоляя жажду хрустальной водой его рек и озер. С тех пор история масаев связана неразрывно с Нгоронгоро и уже немыслимо говорить о бывшем вулкане, не упоминая живущий там народ. Это обстоятельство причинило немало беспокойства администрации заповедника Танзании, так как масаи решительно отказываются покинуть свою благословенную землю и, кстати сказать, имеют для этого достаточно оснований. Об этом свидетельствуют страницы дневника Баумана.
"Однажды мы расположились на отдых в Нгоронгоро, - пишет он, - и я воспользовался этим, чтобы посетить несколько краалей масаев. Меня встретили дружелюбно. На центральной площади деревни, окруженной небольшими хижинами, воины (морапы) церемонно приветствовали меня. Перед хижинами сидели почтенные старцы с благородными чертами лица, а из хижин блестящими черными глазами с любопытством смотрели на нас девушки, украшенные ожерельями из цветных четок и браслетами.
Менаду тем вокруг колючей загородки нашего лагеря собралась толпа оборванцев, похожих на выходцев с того света. Женщины со впавшими голодными глазами походили на ходячие скелеты. Дети скорее напоминали уродливых лягушек, чем людей. Воины с трудом тащились на четвереньках, на их бородатые костлявые лица было страшно смотреть. Эти люди ели все, что выглядело хоть сколько-нибудь съедобным: кожу, кости, рога животных… Мясо дохлого осла казалось им изысканным яством. Я поделился с несчастными запасом наших продуктов, но это была лишь капля в море. Они пришли из Серенгети, гонимые жестоким голодом. Тучи пожирателей падали следовали за голодающими в надежде полакомиться их трупами. Каждый день толпа изможденных людей окружала наш лагерь, и мы были совершенно беспомощны перед этим зрелищем. Отцы предлагали нам детей в обмен на кусок мяса, и когда мы отказывались, оставляли детей в лагере, а сами убегали. Через некоторое время лагерь заполнился детьми голодающих. Наши носильщики трогательно заботились о них, делясь с несчастными своим дневным рационом. Я нанял нескольких наиболее сильных мужчин и женщин в качестве погонщиков скота и таким образом спас их от голодной смерти…"
Этот трагический эпизод, изложенный в путевом дневнике Баумана, который был опубликован в Берлине в 1894 году, рисует страшную картину кратера Нгоронгоро во время большого голода, опустошившего Восточную Африку. Коровья чума загубила массу скота на всем континенте, страшное нашествие саранчи уничтожило большую часть пастбищ, эпидемия оспы сеяла смерть среди африканцев. Однако, как видно из записей Баумана, оседлые масаи в Нгоронгоро не пострадали от голода и производили впечатление сильных, здоровых людей. Стихийные бедствия пощадили этот уголок Восточной Африки. Многим их соплеменникам, пришедшим из других областей искать спасения в Нгоронгоро, удалось выжить. Они поселились на склоне вулканической котловины и охотились на антилоп.
Видимо, не в первый раз Нгоронгоро спас масаев от голодной смерти. Поэтому бывший вулканический кратер считается у них священной землей, которую народ масаев не должен покидать.
Тому, кто путешествует по горам и плоскогорьям Южной Кении или северной части Центральной Танзании, не раз доведется встретить на обочинах автострад высоких людей с благородной осанкой, выкрашенных с головы до ног охрой, в одежде из телячьей шкуры или куска простой ткани, завязанной узлом на плече и лишь частично прикрывающей атлетический торс.
Путешественник наверняка остановит машину, чтобы рассмотреть поближе и сфотографировать этих африканцев. Он убедится, что черты их лица - прямой иос, тонко очерченные губы, выступающие скулы и мужественный подбородок - придают им сходство с европейцами. Лишь прическа из множества тонких косичек, смазанных жиром и искусно уложенных на каркасе из палочек, металлические серьги, деформирующие уши, да тесный "ошейник" из разноцветных бус придают фигуре африканца облик древнего египетского божества. Путешественник удивится, заметив, что короткий меч и копье с тонким длинным сверкающим наконечником сделаны по образцам трехтысячелетней давности.
Масаи живут не только в Нгоронгоро, но и на территории некоторых других национальных заповедников Восточной Африки - в Серенгети, Амбосели - и в прилегающих к ним районах. Администрация считает, что если ограничивать передвижение этих пастухов-кочевников со стадами и следить, чтобы поголовье скота не увеличивалось сверх определенной нормы, то нетрудно сохранять местную фауну, так как масаи не занимаются охотой и употребляют в пищу лишь мясо домашних животных, а также бубалов и канн, считающихся неприрученным домашним скотом.
Несколько лет назад, когда возникла опасность истощения пастбищ, опустошаемых стадами масаев, администрация серьезно изучала вопрос, каким образом воспрепятствовать проникновению стад на территорию заповедников. "Если мы уйдем отсюда, - заявляли вожди масаев, - то придут другие племена, с отравленными стрелами, проволочными силками и капканами и станут уничтожать диких животных. А сейчас они не осмеливаются показаться в степи, потому что мы преследуем их. Вам придется иметь по смотрителю на каждое дикое животное заповедника, чтобы охранять его".
Гордые масаи были совершенно правы: некоторые племена охотников, например ндоробо, доставляют много хлопот охране заповедников. Эти племена ежегодно убивают сотни животных, даже таких цепных, как слоны и носороги. В Нгоронгоро, где живут масаи, браконьерства значительно меньше. Оно ограничивается темп случаями, когда масаи мстят хищникам за убитый ими скот или когда молодой воин убивает животное, чтобы доказать свою доблесть. Один юный масай, например, метким ударом копья прикончил самого грозного носорога, обитавшего в кратере.
Поскольку мы изучаем африканскую фауну, а из сказанного ясно, что масаи играют не последнюю роль в деле ее сохранения, мы посвятим один день нашего сафари поездке в поселок масаев в заповеднике Мара, чтобы получить возможно более полное представление об этом интересном народе.
Во время предыдущих путешествий в Кению и Танзанию я не раз был свидетелем необычного поведения масаев. Однажды мы все утро провели в затерянной деревушке заповедника Амбосели под палящими лучами солнца, среди туч мух, пыли и одуряющей вони, уговаривая жителей крааля показать нам танец, который мы хотели заснять на кинопленку. После изнурительной дискуссии о степени мастерства каждого участника танца мы распределили между исполнителями деньги и подарки. Уже были установлены камеры и оператор приготовился начать съемку, когда масаи затеяли повое длительное обсуждение, в результате которого вернули нам деньги и спокойно разошлись по хижинам.