Вскоре добрались до цепи холмов, поднялись на них и увидели четырех человек, сидевших у источника, где юноша утолил жажду.
Возле кучи маиса стояли четыре лошади бирманской породы и жадно хрупали вкусный корм. Всадники лежали на траве под панданусами и весело беседовали.
Члены экспедиции направились к ним. При виде белого бирманцы почтительно встали.
Сами начал их расспрашивать о парижанине, а Бреванн залюбовался местными лошадьми. Они не велики, но красивы, быстроноги и замечательно выносливы. Дикие их табуны живут в Верхней Бирме.
- Ну, что ты узнал? - спросил он подошедшего толмача.
- Удивительные вещи. Это честные люди, охотники, сударь.
- Они видели Фрике?
- Да, сударь.
- Здоров?
- Да, но - арестован.
- Как? Кем же?
- Ловчими, охотившимися за Белым Слоном, за священным Буддой… А господин Фрике его убил.
- Будду убил?
- Да, сударь.
- И за это его увезли?
- По-видимому, так.
- Куда же? И кто это сделал?
- Слуги императора.
- Ну а эти кто такие?
- Они мне все объяснили. Я вам сейчас расскажу.
- Поскорее, пожалуйста. Меня снедает нетерпение.
- В каждом слоновом округе есть свой чиновник, при котором состоит его собственный отряд охотников.
- Знаю, продолжай.
- Начальник округа выслал этих охотников секретно, чтобы шпионить за ловчими, посланными от императора, и всячески мешать им поймать слона. Господин Фрике одним выстрелом все спутал.
- Они видели, как увозили француза?
- Да, сударь. Отряд состоял из двадцати слонов и нескольких всадников. Вероятно, они грузятся уже на плоты и лодки, чтобы плыть обратно в Мандалай.
- Спроси, далеко ли это отсюда?
- Пешком два часа пути.
- Стало быть, на коне полчаса.
Он резко обернулся к охотникам и произнес, словно те могли его понять:
- Хотите разбогатеть?
Сами перевел слово в слово.
- А что для этого нужно сделать, господин?
- Продать лошадей.
- Нельзя, господин. Они казенные.
- Скажите, что они пали.
- Невозможно.
- Хорошо. Я их все равно заберу. Толмач и ты, сенегалец, хватайте этих людей, каждый по одному, а я разберусь с остальными. Свяжите им руки и ноги. Цель оправдывает средства.
Негр и индус прыгнули на бирманцев, повалили их и скрутили. Двое других, обнаружив перед носом револьверы Андре, сдались без сопротивления.
- На коня, лаптот! Поедешь со мной. А ты, Сами, стереги пленных. Отвечаешь за них головой.
- Можете на меня положиться.
- Передай, им не причинят ни малейшего зла; лошади будут возвращены вместе с щедрым вознаграждением за невольную услугу. Жди меня обратно.
Бреванн вскочил на крепкого темно-гнедого коня, негр на другого, и оба помчались берегом ручья туда, где собирались садиться на плоты и лодки придворные ловчие.
Как мы уже знаем, спасатели опоздали: юношу увезли. И к лучшему. Иначе завязалась бы схватка, которая, возможно, кончилась бы гибелью обоих.
Андре возвратился в состоянии холодного бешенства. Связанные охотники лежали на земле. Сами их стерег. Они были совершенно спокойны. Так кротко умеют подчиняться силе только азиаты.
- Развяжи их, Сами. Сядь на одну из двух свободных лошадей, на другой пусть едет кто-нибудь из бирманцев. Мы вернемся к шлюпке. Трое остальных пусть идут за нами пешком. След найти легко - по зарубкам на деревьях. Объясни им также, что лошадей мы передадим их товарищу, который сейчас отправится с нами. А кроме того - дадим денег для всех. Да поторопись же, дорога каждая минута.
Охотники с готовностью согласились на все. Обещанная награда сделала их еще более кроткими и послушными.
Кони быстро домчали всадников до того места, где под парами стояла шлюпка.
Бреванн проявил обычную щедрость. Бирманец получил для себя и товарищей столько рупий, сколько не видел за всю предыдущую жизнь, а кроме того, всем четырем охотникам было подарено на память по ружью. "Пленный" даже глазам не поверил и все благодарил, благодарил без конца.
Ему, как азиату, казалось невероятным, что человек исполняет обещание, когда, вооруженный и сильный, он мог бы свободно этого не делать.
Бреванн, лаптот и индус сели в шлюпку. Громко и резко загудел свисток. Шлюпка понеслась по воде, как чайка.
Винт буравил воду, из трубы летели искры.
- Подбавьте-ка, друзья! - просил Андре.
Через десять минут он справился у кочегара:
- Ну и какова же наша скорость?
- Семь-семь с половиной миль в час.
- Нельзя ли прибавить хотя бы милю?
- Если топить углем, то можно. Но у меня только дрова.
- Хорошо.
Бреванн подозвал лоцмана:
- Можешь вести шлюпку ночью?
- Могу.
- Сколько нужно времени, чтобы достичь с нашей скоростью английской границы?
- Часов двадцать.
- Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.
- Нереально. До Мидая сто семьдесят миль.
- Знаю. Надо идти со скоростью одиннадцать с половиной узлов.
Кочегар и машинист переглянулись.
- Паровой котел не взорвется? - спросил Андре.
- Он может выдержать какое угодно давление.
- Хорошо. Дров у вас хватит на шесть часов?
- Да, сударь.
Толмачу и лаптоту Бреванн велел прикатить из задней рубки бочку в сто литров. Взяв кожаное ведро, которым черпали воду из-за борта, он подставил его к крану бочонка и наполнил до трети.
- Вот вам, машинист. Поливайте эти дрова до тех пор, пока скорость не достигнет одиннадцати с половиной узлов.
- Сударь, ведь это спирт.
- Превосходный, почти стоградусный. Если клапаны станут подниматься, положите на них какой-нибудь груз.
- Если вы дадите мне нужное количество этой жидкости, я доведу скорость до двенадцати узлов, - разошелся машинист, обливая дрова.
- В добрый час.
Мотор сердито взвыл, винт завертелся с безумной быстротой, весь кузов шлюпки задрожал. Из-под клапанов со свистом вырвался пар. Вскоре, однако, давление стало уменьшаться. Тогда на дрова вылили новую порцию спирта.
Бреванн вернулся в рубку, дабы следить за расходом горючего, ставшего для него теперь дороже всех сокровищ в мире.
ГЛАВА 15
Кочегар завидует своему паровику. - И ветчина может служить отличным топливом. - Английская граница. - Телеграммы. - У губернатора. - Рекрутский набор.
В продолжение десяти часов шлюпка благодаря спирту шла очень быстрым ходом. Это известный американский способ повышения скорости, используемый при безумных гонках речных пароходов. Впрочем, теперь эти гонки в Америке устраиваются все реже, мода на них проходит.
Винт работал с необычайной скоростью, но Бреванн все еще не был вполне доволен. Он угрюмо молчал и не спускал глаз с манометра. Если стрелка шла вверх, его мрачное лицо несколько светлело. Если же она падала, раздраженно хмурил брови.
- Сударь, бочонок со спиртом пуст! - горестно объявил переводчик.
- Malar d’oué! - не выдержал кочегар. - Экая счастливица эта машина: весь спирт выпила, а мне, бедняге, хоть бы капля досталась.
- Давление уменьшается, - уныло сообщил машинист.
- Так и должно было случиться, - безрадостно констатировал Андре. - Лоцман, далеко ли до Мидая?
- Пятьдесят миль.
- Мы должны пройти их за четыре часа.
- Слушаю вас, хозяин.
- Теперь течение сильнее, чем было раньше?
- Сильнее. Мы можем выиграть на его скорости еще полмили в час.
- Хорошо. Сами и ты, лаптот, достаньте мне из камбуза вон тот оцинкованный ящик.
Индус и негр с трудом его вытащили.
- Возьмите топор и снимите крышку.
Внутри оказались копченые окорока и ветчина, запасенные на случай, если бы экспедиция затянулась.
- Понимаю, сударь! - весело сказал машинист. - Благодаря этим окорокам дрова у нас загорятся, как смола.
- Тут сто килограммов. Этого довольно?
- Да, я ручаюсь за скорость, если мы будем сжигать двадцать пять килограммов в час.
Несколько кусков ветчины с треском вспыхнули в печи. Из трубы повалил едкий удушливый дым.
- Давление увеличилось, - обрадовался Бреванн. - Это совсем не хуже угля и гораздо безопаснее спирта.
- Счастливец наш паровик! - ворчал себе под нос кочегар. - Сначала получил отличную выпивку, а теперь его угощают роскошной закуской. В первый раз вижу подобное. Машину поят спиртом и кормят мясом, точно человека.
- Многого ты, дружище, не знаешь, - проговорил машинист. - Если бы ты побывал в Америке, то увидел бы, как так сжигают иногда все содержимое кабмуза, а потом начинают жечь и палубу. А бывает, дело кончается тем, что происходит взрыв, и пароход взлетает на воздух.
…Бреванн успокоился, когда убедился в эффективности нового топлива. Он не спал с той самой минуты, как пустился по следам Фрике, и только теперь, чувствуя себя разбитым и опустошенным, прилег отдохнуть и вскоре крепко заснул.
Свисток машины разбудил его.
- Где мы?
- Подходим к Мидаю, - радостно ответил Сами. - Причем на три четверти часа раньше, чем намечали.
- Браво, друзья мои! Все щедро получите на чай.
- Предпочел бы на водку, - пробурчал кочегар. - Я так же, как и паровик, люблю спиртное и могу выпить довольно много.
- Стоп! - скомандовал Андре. - Причаливай, лоцман. Осторожнее!
Шлюпка подошла к пристани. Бреванн сейчас же двинулся на почту и отправил депешу следующего содержания:
"Капитану Плогоннеку, яхта "Голубая Антилопа", рангунский рейд. Готовы ли сейчас идти Мандалай несмотря низкий уровень реки? Неожиданные осложнения. Понадобится весь наличный экипаж, даже больше. Предстоит опасная экспедиция. Жду ответа. Мидай, телеграфная станция.
Андре Бреванн".
Через два часа был получен такой ответ:
"Господину Бреванну, Мидай.
Нужно полсуток облегчить яхту, уменьшить осадку. Уровень воды очень низкий. Яхта может задеть грунт, но пройдет. Смысл телеграммы кажется понял. Будете довольны. Рангун - Мидай сто шестьдесят миль. Потребуется шестьдесят часов, десять миль час, против течения. Жду новых указаний.
Плогоннек, капитан яхты "Голубая Антилопа".
Ответ не заставил себя ждать.
"Спасибо. Рассчитываю на вас. Выхожу навстречу. Дожидайтесь".
Бреванн бегом вернулся на шлюпку, стоявшую возле угольной пристани. Первый вопрос - машинисту:
- Все в порядке?
- Да, что в общем-то удивительно. Я тщательно осмотрел шлюпку.
- Выдержит ли машина такое же напряжение еще раз?
- С углем, пожалуй, выдержит.
- Превосходно.
Андре помчался к агенту угольной компании и тут же купил две тонны угля самого лучшего сорта.
Пары были уже разведены, на клапаны положены гири.
Бреванн поднял национальный флаг и бодро скомандовал:
- Вперед!
Потом сел около руля рядом с лоцманом и толмачом.
- Нам ведь нужно пройти около ста семидесяти пяти миль? - спросил он через Сами у бирманца.
- Да, хозяин.
- И мы должны пройти их за двенадцать часов. Пойми, это очень важно: именно за двенадцать часов, во что бы то ни стало.
- Это дело машиниста, - невозмутимо ответил тот. - А я берусь провести шлюпку, не сажая на мель и не натыкаясь на плоты и лодки.
- Хорошо. Награда будет равна заслуге. Машинист, - крикнул Андре. - Какова скорость?
- Двенадцать миль в час.
- Слишком мало. Нельзя ли разогреть старушку посильнее?
- Это уже опасно.
- Необходимо делать хотя бы четырнадцать.
- Прибавку может дать течение.
- Лоцман, на что мы можем дополнительно рассчитывать?
- На две мили в час, хозяин.
- Превосходно. Вперед! Вперед!
Шлюпка понеслась на всех парах. Поршень лихорадочно работал, винт бешено вертелся, из трубы клубами вылетал густой черный дым, тянувшийся по реке на целую милю. Каюта трещала; котел, казалось, вот-вот лопнет.
Через двенадцать часов после выхода из Мидая шлюпка уже подходила к Рангуну. Бреванн торопливо отыскал глазами "Голубую Антилопу". Судно стояло под парами, на фок-мачте развевался флаг отплытия.
Громким продолжительным "ура!" была встречена долгожданная шлюпка. Телеграмма хозяина взволновала весь экипаж.
Андре проворно взобрался на борт яхты, сердечно поздоровался в кубрике с капитаном и увел его в свою каюту.
Через двадцать минут он вышел, переодетый в костюм для визитов.
- Значит, вы попытаетесь получить поддержку у английского губернатора? - спросил его капитан.
- Я желаю, по крайней мере, иметь гарантию его нейтралитета. Англичане воображают себя передовыми борцами за цивилизацию и при случае не прочь поддержать белых против цветных. Если они согласятся заступиться за Фрике, то он конечно же будет спасен. Но пусть хотя бы не вмешиваются, если мне придется бомбардировать Мандалай.
- А если не пожелают сделать ни того, ни другого?
- Тогда я все-таки буду атаковать бирманскую столицу, чтобы спасти друга. Через два часа вернусь. Ждите меня.
Шлюпка высадила Андре на причал, и неутомимый путешественник поспешил в губернаторский дом, расположенный неподалеку. Миллионер, известный спортсмен и владелец прогулочной яхты был немедленно принят.
Бреванн коротко объяснил, как и для чего он прибыл в Бирму, и быстро перешел к злоключению с парижанином. На этом месте губернатор его мягко остановил:
- Мне знакомо это дело. И даже думаю, что осведомлен о нем лучше вас. Жизнь вашего друга находится в большой опасности.
- Я так и думал, ваше превосходительство, - поклонился Андре. - И прежде, чем совершить самую отчаянную попытку его спасти, решил сначала обратиться к вам с просьбой о заступничестве и поддержке.
- Увы, сэр! Это совершенно невозможно.
- Ваше превосходительство!
- Случай исключительный. Замешаны религиозные чувства народа, традиции его культовых обрядов. Будь что-нибудь другое, я бы непременно заступился. Но правительство британской короны отличается величайшей терпимостью в вопросах вероисповедания. Скажу больше: оно энергично поддерживает свободу всевозможных культов.
- Послушайте, ваше превосходительство! Ведь хотят казнить европейца, француза, цивилизованного человека только за то, что он убил дикое животное.
- Священное животное, имейте в виду. А это большая разница. Вопрос тупиковый. Мы не можем осложнять отношения с этими фанатиками. Ваш друг так или иначе совершил преступление: он помешал выполнению религиозного обряда, официально признанного нашим правительством.
- Но, сэр, ведь это произошло не в ваших владениях, а в независимой Бирме.
- О! Эта независимость призрачная, иллюзорная. Ведь и наши подданные исповедуют тот же самый культ.
Бреванн понял, что ничего не добьется.
- Хорошо, - нахмурился он. - В таком случае буду действовать сам.
- Как представитель английской королевы, я вам содействовать не могу, но как европеец - всей душой желаю успеха.
- Очень благодарен вашему превосходительству. При вашем благосклонном нейтралитете надеюсь на успех, - почтительно склонился Андре.
- Мой нейтралитет, сэр, еще благосклоннее, чем вы думаете, - улыбнулся губернатор. - Ваши действия, уверен, вызовут большое потрясение в этой разложившейся империи, отчего наша политика только выиграет. Можете взять у нас все, что только потребуется: съестные припасы, оружие, уголь. Кроме того, сэр, могу вам дать отличную карту города Мандалая, составленную нашими инженерами. Все это вам понадобится для бомбардировки. Ваш друг заперт в пагоде, где живет Белый Слон. Его казнь назначена через неделю, в день праздника коронации императора. Это донесли мои агенты. До свидания, сэр. Торопитесь.
- Еще раз благодарю вас, ваше превосходительство, - заторопился Бреванн. - За неделю Фрике будет освобожден, или я сам погибну.
Через полчаса шлюпка заняла свое место на палубе яхты. Лоцман встал у руля. "Голубая Антилопа" пошла вверх по Иравади.
Владельца на яхте ждал сюрприз.
Капитан отлично понял из его телеграммы, что нужно предпринять. Слова "понадобится весь наличный экипаж, даже больше" объяснили ему суть дела. Морской волк сейчас же распорядился нанять в гавани двадцать молодцов, свободных от предрассудков. Такими молодцами, готовыми за деньги служить кому угодно, и по большей части довольно усердно, кишат обыкновенно все портовые города.
Капитан предупредил: будут хорошо платить и досыта кормить, но расстреляют в случае неповиновения.
На яхте новобранцы держались корректно, хотя вид имели весьма разношерстный - настоящий сброд.
Бреванн одобрил действия капитана, назначил каждому двести франков в неделю и обещал еще столько же, если парижанин будет освобожден.
Такая же сумма была назначена и всем членам экипажа сверх жалованья.
Слова Андре вызвали громовое "ура!".
Капитан был в восторге. Оставшись с Бреванном наедине, он разоткровенничался:
- С такими головорезами, сударь, можно отважиться на всякий риск.
- Я твердо надеюсь на успех. Франсуа Гарнье взял Тонкин, имея при себе сто двадцать человек. Отчего бы нам не овладеть бирманской столицей, имея под руками сорок отважных молодцов!
ГЛАВА 16
Легенда об Аломпре. - Мертвый город. - Столица и ее стены. - Двор в трауре. - Взвод кавалерии. - Землетрясение. - Первый пушечный выстрел. - Динамитная петарда и тековая дверь.
"Антилопа" имела малую осадку, но продвигалась все-таки с трудом. Команда опасалась многочисленных отмелей и перекатов, образовавшихся на Иравади за период сухого сезона. Медленное движение изводило Андре, но в то же время он понимал, что нужна осторожность, потому что, если яхта сядет на мель, - все погибло.
Готовясь к возможной бомбардировке города, Бреванн тщательно осмотрел свою четырнадцатимиллиметровую пушку. Все оказалось в порядке. Он было собрался снова накрыть ее просмоленным чехлом, как вдруг увидел внутри его препротивную ящерицу, взиравшую на француза холодными неподвижными глазами.
Андре питал бессознательное отвращение к пресмыкающимся и невольным движением стряхнул ящерицу на палубу. Он уже хотел столкнуть ее ногой за борт, как подбежал лоцман и умоляюще проговорил:
- Хозяин, не губите. Ради вашего слуги.
- Опять священное животное? Ну ладно, пусть будет по-твоему.
- Спасибо, хозяин. Да хранит вас дух Аломпры.
Бреванн позвал Сами и попросил поподробнее расспросить лоцмана о ящерице. Сами исполнил поручение и поведал следующее: