Приехав в Петербург, Селина отправилась во французское посольство, разыграла роль путешествующей маркизы, и ей помогли найти дом и обставили его, как нужно. Но ни с кем из трех нанятых слуг она не могла разговаривать, потому что они были русские и не понимали по-французски. Бывшая у нее в Дрездене горничная-француженка отказалась ехать в Россию, испугавшись нравов "дикой" северной страны, как она говорила.
По совету посольского чиновника Селина опубликовала в "Санкт-Петербургских ведомостях", что ей нужна горничная, знающая французский язык; по этой публикации явилась Грунька и была нанята без дальних разговоров.
В первый же день де Пюжи стала ее спрашивать, как найти в Петербурге графа Линара, а через два дня Грунька знала всю ее историю и могла сообщить Митьке, что его предположения вполне оправдались и правильны.
Тут они оба выработали план, и первым шагом к его выполнению была отважная поездка Груньки в карете Миниха с самим фельдмаршалом.
В подробности этой поездки француженка посвящена не была; ей только было сказано, что Грунька отправилась за справками относительно графа Линара и что для этого ей нужна шелковая роба и черное домино с маской.
Само собой разумеется, что всё это ей дала Селина, которая с нетерпением ожидала ее возвращения, беспокойно ходя по комнатам своего кокетливо обставленного домика.
- Ну что, ты узнала что-нибудь? - сейчас же стала спрашивать Селина, как только Грунька появилась в дверях.
Грунька, уже наученная Митькой, как и что говорить, произнесла таинственно и весьма доверительно:
- Его еще здесь нет, но ждут, что он приедет.
- Неужели же это правда? - воскликнула француженка.
- Так по крайней мере говорят! - стала рассказывать Грунька. - Главное, все зависит, конечно, от принцессы, но надо ее подтолкнуть, чтобы она решилась.
- Решилась? На что?
- Дать свое согласие на приезд графа Линара в Петербург, а это зависит от нее. И вот появилась возможность подтолкнуть ее, но в этом деле не обойдется без вас!
- Без меня? - удивилась француженка.
Дело было в том, что Грунька хотя сравнительно очень недурно говорила по-французски, но все же руководствовалась при этом не столько тем, что хотела выразить, сколько теми словами, которые знала; поэтому Селина не всегда могла отчетливо понять ее.
- Да! Тут существует целый план… понимаете?.. План! - стала пояснять Грунька.
- Какой же это план?
22
ПЛАН ДЕЙСТВИЙ
- План вот какой! - сказала Грунька. - Хотите видеть принцессу, вашу соперницу?
Селина де Пюжи была уверена все еще, что Линар покинул ее ради русской принцессы, и Грунька ее в этом не разубеждала.
- Я? Видеть принцессу? - удивилась Селина. - Но как же это будет?
- Очень просто! Вы должны будете разыграть роль гадалки, под видом этой гадалки будете проведены к принцессе Анне Леопольдовне и скажете ей все, о чем мы с вами условимся.
- И это - правда?
- Клянусь вам.
- Ты - золото, а не девушка. Само Провидение послало мне тебя. Недаром мне моя мать сказала: "Помни, Селина, когда я умру, я буду за тебя молиться там, и Провидение будет хранить тебя". А она умерла, моя бедная мать! Но только я боюсь, сумею ли хорошенько разыграть роль гадалки.
- Влюбленная женщина - вы ведь влюблены в графа Линара - сделает все, что нужно, и сумеет все!
- О да! - подхватила француженка. - Как хорошо ты это сказала! Влюбленная женщина сумеет все!
- Тем более, что это так легко! О прошлом вы можете рассказывать такие подробности, какие граф Линар мог сообщить вам, но принцесса же этого подозревать не может, а потому будет поражена и уверится в вашем искусстве; а затем, раз уверившись, поверит и во все, что вы ей скажете о будущем.
- Но что я ей скажу о будущем?
- Что она должна действовать с открытой энергией, что она должна выписать графа сюда, в Петербург.
- Но постой! - остановила ее Селина. - Как же это так? Я должна сама своей сопернице подсказывать мысль, чтобы она скорее вызвала сюда графа и была с ним счастлива, когда я… нет, ни за что! Ты с ума сошла!
- Но граф все равно приедет и без того, и все равно они увидятся и будут счастливы, если вы не встанете между ним и ею!
- Да, все равно они будут счастливы! - вздохнула Селина.
- Ну так вот и нужно помешать этому!
- О да, нужно помешать! Но как?
- Посоветовать принцессе побыстрее выписать сюда Линара. Ведь чем скорее он приедет, тем скорее вы и сами увидите его!
- Ах да, это правда! Ведь тем скорее я сама увижу его.
- А затем, - таинственно продолжала Грунька, - надо внушить принцессе, чтобы она начала смелее действовать против Бирона. Герцог-регент Бирон будет, конечно, сильнее ее и, раз она пойдет против него открыто, сам того не зная, станет вашим сообщником, может быть, низложит принцессу и заключит ее в монастырь.
- О-о! - пролепетала француженка.
- И вы будете отмщены! - заключила Грунька.
- Да, я буду отомщена! Все это придумано гениально!
- Мы, русские, привыкли к этому! - вдруг ни с того ни с сего ляпнула Грунька, больше для того, чтобы сказать хоть что-нибудь.
- Я только теперь начинаю узнавать русских! - сказала Селина. - Недаром ваша империя стала так могущественна и сильна! Но что будет, если принцесса окажется сильнее герцога-регента и сумеет сделать так, что победа будет на ее стороне? Ведь это создаст ей новый ореол, а мы потеряем все!
Однако и на этот вопрос у Груньки был уже готов ответ.
- В России есть другая принцесса, - понижая голос до шепота, сказала она. - Это дочь Петра, великого императора. Народ обожает ее и не желает видеть на престоле другую. Теперь она еще не может вступить в открытую борьбу против принцессы Анны и герцога Бирона, когда они вместе. Но, если принцессу оставить одну, хотя бы и победив Бирона, она уже не сможет быть такой страшной для дочери Петра, и дни ее властвования будут сочтены. Вы меня понимаете?
- О да! Я понимаю и сделаю то, что ты говоришь: я поссорю эту ненавистную мне принцессу с герцогом Бироном! Это тебе говорит Селина де Пюжи. О да, теперь я понимаю, что нужно делать дальше. Теперь я смело буду говорить с принцессой Анной о графе Линаре и хорошо разыграю свою роль. Когда нужно будет идти? Сейчас?
- Погодите, погодите, не так все скоро! - рассмеялась Грунька. - Ведь у вас сейчас даже подходящего костюма нет!
- Костюм сейчас найдется! Да он и не нужен; я видела гадалок великолепно одетых и катающихся в золоченых каретах! О-о, в Дрездене, где я жила в последнее время, они в большой моде, гадалки и гадальщики! Всесильный граф Брюль только и бредит ими. А свое лицо мне менять не нужно, потому что меня все равно никто не видел в Петербурге и никто не знает!
- Да, но ведь впоследствии вас могут увидеть и узнать!
- Ну и что же такое? Пусть я явлюсь в петербургском обществе в качестве предсказательницы грядущего! Авось при твоей помощи мне как-нибудь удастся продолжать разыгрывание этой роли.
- Ну а граф Линар?
- Что же граф Линар?
- Графу Линару вовсе не следует знать, что вы под видом гадалки виделись с принцессой и впутали ее в политическую паутину.
- В самом деле, ты права, тысячу раз права. Значит, мне нужно будет как-нибудь измениться?
- Совершенно верно. Мы это обдумаем и все устроим.
Селина задумалась и после довольно продолжительной паузы проговорила:
- Знаешь, Грунья (имя Груньки на русский лад она произносить не могла, и у нее выходило "Грунья")? Знаешь, Грунья, а что как вдруг меня поймают и посадят в тюрьму?
- За что? - рассмеялась Грунька. - За то, что вы станете предсказывать будущее? Да ведь тогда всех женщин у нас пересажать надо - все они на картах гадают!
- Но если узнают, что я не гадалка?
- А кому здесь, в Петербурге, известно, кто вы именно? И затем, у вас тут уже есть защитник.
- Защитник? Откуда? Здесь, в Петербурге, у меня никого нет.
- Но ведь вы - француженка, и вас защищает ваш французский посол, маркиз де Шетарди.
- В самом деле ты, Грунья, гениальна!
Грунька учтиво, как субретка на сцене, присела и отчетливо произнесла:
- К вашим услугам, сударыня!
23
ГАДАНИЕ
Митька с утра засел в общем зале кофейни Гидля и чувствовал себя очень прекрасно. Он курил, следил через плечо за партией в шахматы, которую играли два весьма почтенных на вид немца, пил кофе, потом пиво, завтракал и все время внимательно оглядывал каждого, который входил и приближался к буфетной стойке, где сидела хозяйка. Впрочем, делал он все это настолько незаметно, что никто и подумать не мог бы, что он здесь кого-нибудь ждет.
А Митька действительно ждал. Когда в кофейню вошел придворный служитель, приблизился к хозяйке и довольно громко спросил: "Где найти госпожу Дюкар?" - Жемчугов тоже вскочил и тоже направился к стойке.
Хозяйка ответила, что ничего не знает о госпоже Дюкар, но что вот тут есть господин, который ждет, когда придут и спросят о госпоже Дюкар, и показала на Жемчугова.
Придворный служитель был из поляков и, обратившись к Митьке, сказал, что прислан за госпожой Дюкар, которая должна сегодня явиться во дворец, к фрейлине Юлиане Менгден.
- Хорошо, Станислав! - посмотрев на него, сказал Жемчугов.
Тот отшатнулся и, вдруг потеряв всю свою напыщенную важность, удивленно произнес!
- Вы знаете мое имя?
- Я ничего не знаю, - сказал Митька, - но госпожа Дюкар все знает и сказала мне, что придет спрашивать ее придворный служитель Станислав!
- Надо будет пройти через малый подъезд со стороны Летнего сада, - стал было пояснять придворный служитель, но Митька в важной внушительностью остановил его:
- Успокойтесь, мой друг! Госпожа Дюкар сумеет пройти и без ваших указаний.
Служитель пожал плечами и, почтительно поклонившись, ушел, чрезвычайно пораженный всем случившимся. Ему казалось сверхъестественным, что незнакомый ему человек узнал его имя и так уверенно сказал, что какая-то госпожа Дюкар не нуждается в его указаниях о том, как пройти во дворец.
Митька же, совершенно случайно узнал придворного служителя и, воспользовавшись тем, что тот не помнил его, разыграл маленькую комедию ради упрочения репутации мнимой гадалки госпожи Дюкар.
Его уловка имела совершенно невероятный успех: посланный рассказал, даже с прикрасами, все, что было, пославшей его фрейлине Юлиане Менгден, та, в свою очередь, передала обо всем Анне Леопольдовне.
Путь, избранный Грунькой, вернее Жемчуговым, для того, чтобы провести во дворец Селину де Пюжи под видом гадалки Дюкар, был совершенно правилен. Сын Миниха, Иоганн, был женат на Доротее Менгден, сестра которой, Юлиана, была фрейлиной принцессы Анны Леопольдовны. Последние были интимно дружны, и как только Доротея рассказала о существовании в Петербурге замечательной гадалки, Юлиана, немедленно побежав к принцессе, сообщила ей эту новость, а та пожелала сейчас же видеть гадалку у себя. Тогда же был послан придворный служитель в кофейню Гидля, а когда он вернулся и передал свой разговор, необыкновенное впечатление от ожидаемой гадалки было произведено самое благоприятное.
Юлиана и принцесса сидели в ожидании в спальне Анны Леопольдовны и изредка выглядывали в дверь гардеробной, уставленной кругом ясеневыми желтыми шкафами комнаты, нет ли уже там гадалки. Им казалось, что эта пока еще таинственная для них личность должна появиться именно там.
Впрочем, в этом могло и не быть ничего необыкновенного, так как не идти же было гадалке через большой подъезд, через парадные комнаты, а гардеробная примыкала к коридору, по которому только и могла появиться Дюкар.
- Юлиана, она здесь! - вдруг воскликнула принцесса, отскочив от двери, после того как увидела в гардеробной какое-то довольно странное существо в большой черной косынке, с черным же тюрбаном на голове, с бледным лицом, на котором, точно темные впадины оголенного черепа, темнели очки.
Принцесса уже готова была громко крикнуть, но Юлиана, более смелая, удержала ее и проговорила, заглянув в гардеробную:
- Ах, как страшно! Вот весело-то! Вы кто? - спросила она у странной фигуры, все-таки крепко схватившись за руку Анны Леопольдовны.
- Я - мадам Дюкар! - раздался шамкающий, хриплый, надтреснутый голос. - Вы меня звали?
Когда она заговорила, страх значительно уменьшился.
- Вас желала видеть принцесса! - сказала Анна Леопольдовна. - Мы сейчас пойдем и доложим ей.
По счастью для Селины, она видела еще у Линара портрет Анны Леопольдовны и узнала ее.
"О-о, она гораздо хуже в действительности, нежели на портрете", - подумала она, и это ей доставило большое удовольствие.
Селина внутри вся дрожала и делала неимоверные усилия, чтобы овладеть собой. Она думала, что вот-вот выдаст себя, но, к своему крайнему удивлению, оказалось, что чем больше она внутренне волновалась, тем спокойнее играла свою роль и тем спокойнее произнесла в ответ на слова Анны Леопольдовны:
- Нечего докладывать, потому что вы сами и есть принцесса.
- О, да вы и в самом деле все знаете! - воскликнула Анна Леопольдовна, воображавшая, что ее наивная хитрость, заранее условленная с Юлианой, непременно должна будет обмануть гадалку.
- Да, я знаю все! - сказала Селина де Пюжи, внимательно и почти вызывающе оглядев принцессу Анну Леопольдовну.
Она знала, что ее собственная внешность гораздо привлекательнее, чем у этой похожей на немецкий крендель принцессы. Конечно, она ненавидела Анну Леопольдовну, и именно в силу этой ненависти, та показалась ей до того невзрачной, что ей даже стало обидно иметь дело с такой соперницей.
24
ДВЕ СОПЕРНИЦЫ
- Как же она нам будет гадать? - спросила Анна Леопольдовна по-немецки у Юлианы Менгден и тут же перевела свой вопрос по-французски.
В первую минуту француженке захотелось выкинуть какую-нибудь штуку, надсмеяться над принцессой под видом того, что этого якобы требует гаданье, но она все же удержалась.
В те времена всевозможные сказания и кудесничества были сильно развиты, и большинство таких женщин, из которых была Селина де Пюжи, знали раскладывание карт, хиромантию, то есть гадание по линиям руки, раскладывание бобов и другие способы, усовершенствованные довольно многочисленными магами, то и дело появлявшимися тогда.
Селина была знакома с хиромантией, и, хотя ее знания были в этой "науке" недостаточно велики, но их все же было вполне достаточно, чтобы увидеть, что судьба Анны Леопольдовны, как ей показывали линии руки, не предвещала ничего доброго. Она пристально и внимательно глядела на протянутую ей и перевернутую ладонью вверх руку принцессы и была поражена явными указаниями угрожающего характера. Юпитер был отмечен ясно, но покрыт сеткой, что означало возвышение, но затем падение. Линия жизни указывала на недолговечность, а линия счастья, которая у некоторых так определенно идет от среднего пальца через всю ладонь, вовсе отсутствовала. Не могло быть сомнений, что принцесса должна будет, несмотря на свое положение, претерпеть в жизни гораздо больше горя, чем радости.
Селина тем охотнее верила этому, что ей хотелось именно в это верить, и теперь должна была снова удерживать себя, чтобы уже не надсмеяться над несчастной, как она мысленно уже называла Анну, а только чтобы не сказать ей со злорадством, что того счастья, о котором она грезит, ей не видать, как своих ушей, да и вообще никакого счастья ей не будет.
"Ну что же! - думала Селина. - Пусть я ей скажу, что ее ожидают всевозможные радости, тем тяжелее для нее будет разочарование, когда они не сбудутся!"
Она отлично поняла план, который перед ней развила Грунька, и в вероятность осуществления этого плана она поверила теперь, тем более что видела по руке принцессы, что ее судьба, указанная линиями, вполне соответствует развитому Грунькой плану.
Грунька говорила, что надо вести дело к падению Анны Леопольдовны, и на руке принцессы было ясно указано это падение.
- Вы будете счастливы, будете обожаемы любимым человеком, - горячо заговорила Селина и сейчас же заметила, как у принцессы дрогнули губы.
- Я его увижу? - спросила она чуть слышно.
- О да! Но для этого нужна сила.
- Сила?
- Сила воли с вашей стороны, и только с вашей. Кто умеет приказывать, тому подчиняются. Препятствия, которые стоят на пути, ничтожны; вы только думаете, что вам мешает сильный человек, но этот человек вовсе не силен. Вы должны быть смелы с ним. Решайтесь, и всё - слышите ли! - все, что вы захотите, удастся вам.
- Но ужасно трудно решиться! - сказала вдруг принцесса. - Вот если бы иметь хоть какое-нибудь неопровержимое доказательство, что вы не ошибаетесь!
- Я не могу ошибиться! - отлично играя свою роль, с твердостью произнесла Селина. - Наша наука не ошибается.
- Но дайте мне доказательство этому!
- Какого доказательства желаете вы? Убедитесь ли вы, если я вам скажу то, что знаете только вы и любимый вами человек?
- Скажите, - произнесла принцесса, - как зовут его?
Селина потупилась и, делая над собой новое усилие, с неизъяснимым выражением произнесла:
- Карльхен.
- Вот и неправда, вот и неправда, - захлопала в ладоши Юлиана. - Его зовут Мориц!
- Для вас он - граф Мориц, - подчеркивая слово "граф" остановила ее Селина, - а для меня с принцессой он Карльхен.
Принцесса побледнела и стояла как бы уничтоженная.
По западному обычаю у графа Линара было несколько имен, и в обиходе он звался Морицем, но в числе его имен было и Карл, и уменьшительное Карльхен, которым назвала его сейчас Селина: он признался ей, что так его еще звала в минуту кратких перешептываний принцесса Анна Леопольдовна.
Селина не могла удержаться, чтобы не сказать про Линара, что он - Карльхен для "меня с принцессой", потому что не хотела отдавать ей его, но Анна Леопольдовна поняла эти слова в том смысле, что гадалка примешивает себя тут от того, что уверена в своем знании всех - даже самых интимных - сторон человеческой жизни.
- Это поразительно! - произнесла Анна Леопольдовна и, обернувшись к Юлиане, сказала ей по-немецки: - Я именно так звала его, когда нас никто не слышал. Поразительно! Да, теперь я верю, то есть я убеждена! - добавила она снова по-французски в сторону Селины. - Скажите же, что я должна сделать, с чего начать.
- Прежде всего, - внушительно произнесла Селина растягивая слова, - надо выйти из атмосферы его влияния.
- Я не совсем понимаю! - сказала принцесса. - Какой атмосферы? Какого влияния?
- Вашего врага, которого вы должны свергнуть.
- Это, очевидно, герцога Бирона! - шепнула почти с благоговением Юлиана.
- Если бы даже герцога! - продолжала Селина. - Вам нечего смущаться, так как вы свергнете его, будь он даже король, да, да, вы свергнете его! Но теперь вы находитесь в сфере его влияния, он тут, возле вас.
- Да, да! Поразительно! - снова повторила Анна Леопольдовна, которой теперь всё уже казалось поразительным из того, что говорила гадалка.
Селина видела, какое впечатление производят ее слова, и стала говорить еще смелее и настойчивее.
- Да, он знает, что делает! Он знает, что может влиять на вас только до тех пор, пока вы находитесь в его атмосфере.
- Но как выйти? Я не знаю…