- Хватит! - закричал он. - Мы достаточно потрепались! Теперь давай жить и исполнять задуманное!
Глава 13. Планы и приготовления
К утру острота первого восприятия случившегося притупилась и друзья приготовились к борьбе со всеми трудностями.
Бодрящая болтовня не могла отвлечь от мысли, что предстоит прожить много месяцев в одной из самых неуютных точек земного шара - самостоятельно, без чьей-либо помощи, рассчитывая лишь на свою смекалку да скудный набор инструментов и оружия.
Для того чтобы только выжить, им следовало оставаться на одном месте и приложить всю энергию к созданию запасов продовольствия, топлива и шкур карибу - для одежды и укрытия от непогоды. Любая попытка двинуться на юг пешком с их снаряжением была обречена на провал, так как зима стояла уже не за горами. Выпадал снег, и тундровые пустоши оказывались пустынями - в них нельзя было найти ни пищи, ни крова.
К счастью, день выдался ясный и теплый. Великие равнины выглядели даже приветливыми, а присутствие движущихся стад оленей и шумная суета птиц помогали мальчикам сохранять приподнятое настроение и начать приготовления к зиме.
Прежде всего следовало учесть всё, чем они располагают: охотничья винтовка и к ней девяносто патронов, топор с укороченным топорищем, длинный охотничий нож, два небольших складных ножа, прочная леска с единственным крючком, кусок жаберной рыболовной сети, напильник, весло, которым Джейми пользовался вместо костыля, пятьдесят футов каната толщиной в полдюйма, жестяной "чайный котелок", старая сковородка, прибор для добывания огня, изготовленный Эуэсином, свинцовая пластинка из могилы викинга, около десяти фунтов сушёной рыбы и свежей оленины. Сюда следовало добавить ветхие одеяла и одежду мальчиков, которая была на них. Их галоши и мокасины от длинных переходов по суше почти развалились, а штаны и куртки были тонкие да к тому же сплошь в дырах.
В целом снаряжение оставляло желать лучшего, но Эуэсин был оптимистом.
- Может быть, тут не всё, что нам надо, - говорил он, - но для начала неплохо. Всё, в чём мы нуждаемся, мы можем взять у этой страны. Главное, можем убить оленя, а олень доставит нам кроме пищи и одежды множество полезных вещей.
Джейми посмотрел через плечо в сторону прохода в "оленьей ограде". Там двигался непрерывный поток оленух с оленятами.
- Не пора ли нам начать отстрел? - спросил он с волнением. - Может быть, скоро все олени уйдут.
Беспокойство Джейми можно было понять. Казалось невероятным, чтобы движение с Севера таких огромных масс карибу могло продлиться ещё некоторое время. И было ясно, что для мальчиков эти олени - источник сохранения жизни.
Эуэсин отрицательно мотнул головой. Потом он объяснил, почему не надо спешить. Прежде всего сейчас было бы намного труднее сохранить мясо, чем, дождавшись наступления холодов, сразу его замораживать. Но ещё важнее было другое: крупные олени-самцы, подход которых ожидался, намного ценнее, чем оленухи. Шкура самцов прочнее и лучше во многих отношениях… Быки жирнее. Это жизненно важно, так как каждый, кто пытается пережить северную зиму на чисто мясной диете, должен есть много жира. Жиром можно также заправлять примитивные лампы, а в стране, где зимняя ночь длится не один месяц, любое освещение совершенно необходимо.
Эуэсин считал, что теперь им следовало убить только нескольких оленей и сберечь драгоценные патроны до того момента, когда перекочёвка самцов достигнет высшей точки. Не совсем убеждённый, Джейми согласился ждать. Но у него сразу возникло другое сомнение.
- А как нам быть с топливом для костра? - поинтересовался он.
На этот раз растерялся Эуэсин. Было ясно, что стоит выпасть снегу, как сразу же будет невозможно собирать достаточное количество веток карликовой ивы для приготовления пищи; об обогреве не могло быть и речи. А другого топлива тут вообще нет.
- Давай не будем волноваться из-за дров, сейчас это не самое главное, - сказал наконец индеец. - Давай решать вопросы по порядку, а не все разом.
- Ладно, - согласился Джейми. - Мне кажется, что прежде всего нам требуется какое-нибудь укрытие; потом достаточное количество продовольствия - надо продержаться до подхода самцов карибу - и, наконец, шкуры для изготовления одежды: морозы не заставят себя ждать.
Эуэсин встал и схватил винтовку.
- Олени дадут нам и первое, и второе, и третье, - ответил он. - Пошли охотиться.
Мальчики зашагали вдоль ряда каменных столбов, пока не достигли прохода в ограде. Олени заметили их приближение, неуверенно отступили и стали топтаться на некотором расстоянии от ограды. Однако животные не были по-настоящему напуганы. Они упорно стремились пройти сквозь ограду и продолжить своё движение на юг.
Ребята скользнули в округлое укрытие в начале прохода, сложенное из камней, и затаились, присев на корточки. Ветра, который мог бы донести до оленей запах человека, не было, и спустя некоторое время стада снова приблизились к ограде. Вожаки ступали осторожно, высоко поднимая ноги. Они задирали головы, раздували ноздри и с громким фырканьем втягивали воздух, стараясь учуять опасность.
- Подождём ещё немного, - прошептал Эуэсин, когда олени подошли вплотную. - Пусть они забудут о нас. Вот тогда мы сможем выбрать стадо нам по вкусу.
Старая оленуха, сопровождаемая двумя оленятами, храбро бросилась в проход и галопом помчалась на юг. Следом за ней двинулись мелкие стада. Через несколько минут поток животных снова стал плотным и непрерывным.
Джейми начал считать проходивших оленей, но, досчитав до тысячи, махнул рукой на это бесплодное занятие.
- Никогда не думал, что даже во всём мире наберётся такая масса оленей! - прошептал он.
Эуэсин промолчал. Вместо ответа он сжал руку Джейми и кивнул в сторону медленно приближавшегося плотного стада голов в шестьдесят. Это были в основном молодые, упитанные оленухи с лоснящимся мехом. Одни оленята трусили позади своих матерей, другие стремительным броском обгоняли их и шли впереди стада.
- Вот это то, что требуется! - пробормотал Эуэсин. - Я буду стрелять, а ты приготовься добить подранков, когда я прекращу огонь!
Возбуждённый Джейми всё же ощутил острое нежелание убивать приближавшихся оленей. Они были такие доверчивые, такие величественные и полные жизни, что одна мысль о предстоящей бойне была ему ненавистна.
- Обязательно ли нам убивать именно маток? - прошептал он просительно. - Что будет с их оленятами?
- Забудь об этом, - отрывисто бросил Эуэсин. - Мне это отвратительно не меньше, чем тебе. Но с оленятами ничего не случится. Они уже достаточно взрослые, проживут самостоятельно.
Спорить было не время. Стадо втянулось в проход. Стоявший на коленях Эуэсин подался всем телом вперёд, для устойчивости положил винтовку на камень и начал стрелять. Быстрыми, но меткими выстрелами он свалил двух шедших впереди животных, затем, повернувшись вполоборота, подстрелил ещё трёх оленух в хвосте стада. Олени в середине стада отпрянули назад и испуганно зафыркали, но не обратились в бегство, так как спереди и сзади путь был отрезан телами мёртвых животных. Некоторые стояли как вкопанные на месте, и их большие глаза искали признака опасности. Они поняли, что случилось, лишь когда запах свежей крови достиг их чутких ноздрей. Тогда олени бросились врассыпную, - но было поздно. Винтовочные выстрелы следовали методично и быстро один за другим. Когда стадо вырвалось из смертельной западни, на каменистой земле осталось лежать девять трупов, а около них растерянно бегали три оленёнка.
Эуэсин опустил винтовку и отвернулся. Джейми понимал, что чувствует Эуэсин. Это была бойня. "Вроде стрельбы по коровам в хлеву", - подумал Джейми. Он был очень рад, что Эуэсин не поручил ему совершить чёрное убийство.
Тяжело вздохнув, Джейми взял большой нож и направился к убитым оленям. Только потому, что это было абсолютно необходимо, ему удалось собраться с силами для исполнения порученного дела. К счастью, все карибу были мертвы, и мальчику не пришлось их приканчивать. Но надо было освежевать туши. Джейми неуклюже принялся за эту грязную работу и, поглощённый ею, не сразу заметил, что один оленёнок подошёл к нему вплотную, издавая беспокойные звуки, похожие на хрюканье. Джейми попытался отпугнуть его, но малыш не сдвинулся с места, стоял, широко расставив передние ноги, и обнюхивал одежду мальчика. Тогда Джейми постарался не обращать на него внимания и сосредоточился на прерванной работе.
Подошёл Эуэсин и молча принялся помогать ему. Умело, почти механически мальчик-индеец снял шкуры и разрубил туши. Задние и передние ноги он сложил в одну кучу. В другую пошли вырезки, полосы нежного мяса со спины, языки и очень ценные пучки сухожилий. Третью кучу образовали сердца, почки, печени и мясо грудины.
Ничто не выбрасывалось. Вынужденный убить беззащитных животных, Эуэсин старался не потерять ни кусочка мяса. Наконец друзьям удалось управиться с делом.
Только тогда Эуэсин заговорил.
- Вот и закончили, - сказал он. - Теперь давай перетаскивать всё это в лагерь.
Джейми вытер нож о мох.
- А скелеты и разные ошмётки? - спросил он. - Если мы оставим их здесь, они отпугнут всех других оленей.
- Не беспокойся об этом, - ответил Эуэсин. - Глянь-ка вверх!
Джейми не заметил появления сотен серебристых чаек. Крупные белоснежные птицы устремились с высоты к проходу в "оленьей ограде" и теперь низко кружили в голодном хороводе, наполняя воздух пронзительными криками.
- Ты думаешь, они приберут за нас? - спросил удивлённый Джейми.
- Подожди - и увидишь, - ответил Эуэсин кратко.
После того как мальчики упаковали столько мяса, сколько могли унести на себе, Эуэсин накрыл остальное свежими шкурами и тщательно прижал их концы к земле камнями. Быстрым шагом мальчики дошли до лагеря, сбросили свою ношу и возвратились назад. Они отсутствовали всего десять минут, но, когда вернулись к ограде, Джейми с изумлением и отвращением увидел, что туши оленей исчезли под колышущимся, дерущимся, хлопающим крыльями месивом из чаек. Мальчика невольно передёрнуло, и он поспешил взвалить на плечи новый груз.
Стоило ему тронуться к лагерю, как к нему подбежал всё тот же оленёнок. На своих нескладных ножках малыш неуклюже затрусил следом, и от этого Джейми ещё сильнее ощутил свою виновность в убийстве. В лагере Эуэсин снимал с плеч тяжёлую ношу, когда оленёнок вдруг подбежал к нему и ткнулся носом в ноги. Мальчик-индеец не заметил приближения животного. От внезапного прикосновения он испуганно вскрикнул и отчаянным прыжком перемахнул через добрую половину площадки лагеря.
Джейми весело фыркнул.
- Сдаётся, ты нашёл друга, - сказал он.
Эуэсин растерянно улыбнулся:
- Думаю, раз я убил его мать, то обязан теперь стать ему приёмным отцом.
- Может быть, он уйдёт и прибьётся к другому стаду, - сказал Джейми. - А если не уйдёт, то попытаемся обучить его тянуть сани, как работают северные олени у лапландцев.
Оленёнок отказался уходить. Друзья закончили переноску в лагерь мяса и шкур, а он всё ещё был с ними.
Теперь принялись готовить мясо впрок. Присев на корточки, мальчики стали нарезать оленину тоненькими, как вафли, пластами. Это было непростое дело, но Эуэсин уже имел опыт. Он приступил к этой работе так, как если бы чистил картофель: срезал с крупного куска мясо тонко, словно кожуру, слой за слоем и наконец добирался до кости. Когда было нарезано много мяса, Джейми забрал его и аккуратно развесил полоски на ветках карликовых ив. Под лучами яркого солнца мясо сразу начало подсыхать.
Затем Эуэсин взялся за шкуры. Выбрав песчаное ровное место, он растянул на нём шкуры мехом вниз и камнями закрепил края. Потом закруглённым концом лезвия ножа индеец тщательно соскоблил остатки мяса. Кожа оказалась голубоватого цвета, и Эуэсин заметил, что она не первого сорта, для одежды не годится, но для палатки сойдёт.
Наступил черёд ещё одной работы: надо было отделить от длинных кусков мяса, срезанных со спины животных, трёхдюймовые ленты сухожилий. Эти ленты сухожилий длиной по три фута закрепили для просушки на весле, воткнутом вертикально в песок. К нижнему концу каждой ленты Эуэсин привязал по камню, чтобы сухожилия не закручивались и высохли прямыми.
- Что поделаешь, женская работа, - пожаловался Эуэсин. - Но нам скоро потребуются нитки из сухожилий.
До наступления сумерек всё намеченное было выполнено. Мальчики устали, но их радовало, что они хорошо поработали. После сытного обеда друзья забрались в самодельную палатку, сооружённую из камней, веток и невыделанных шкур.
Первый день новосёлов северной равнины закончился; он прошёл не зря. Девять шкур и достаточно оленины, чтобы приготовить сотню фунтов джэрки - вяленого мяса; запас ниток из сухожилий и много свежего мяса на ближайшее время. И самое главное: они приобрели друга. Оленёнок втиснулся под край палатки и доверчиво прильнул к боку Эуэсина. Джейми выдернул из подстилки пучок осоки и угостил малыша. Оленёнок с удовольствием схрумкал это лакомство. Джейми растянулся на одеяле и удовлетворённо вздохнул.
- Не так уж нам плохо, - сказал он не без гордости.
- Не слишком-то задавайся, - предостерёг его Эуэсин. - Нам ещё предстоит сделать очень многое.
Глава 14. Лагерь у "оленьей ограды"
На следующей неделе у друзей оказалось много неотложных дел и для беспокойства не оставалось времени. Погода начала меняться, и всё ясно говорило о том, что дни лета сочтены. Почти каждую ночь сильно подмораживало, утром маленькие тундровые озерца покрывал полудюймовый слой льда, который в разгар дня солнцу всё-таки удавалось растопить.
Солнце, к счастью, светило по-прежнему ярко, и за трое суток мясо, разложенное на ивовом кустарнике, высохло. Джейми аккуратно собрал вяленую оленину и упаковал её в грубые мешки, сшитые из "зелёных", то есть необработанных, шкур карибу.
Теперь главным вопросом стало сбережение тепла.
В самодельной палатке, защищенной только кустарниковой зарослью, зияло много дыр. Одежда у мальчиков была слишком тонкой, а обувь износилась до предела.
После одной особенно тяжёлой ночи, которую они провели в своей палатке без сна, дрожа от холода, Джейми решил серьёзно взяться за проблему жилья.
- Эуэсин, мы должны построить какой ни на есть дом, - сказал он. - Может быть, нам удастся построить из камней что-то вроде эскимосского иглу - ледяной хижины куполообразной формы. Если заткнуть все щели мхом и покрыть сооружение оленьими шкурами, то помещение получится достаточно тёплым.
- Надо пораскинуть мозгами! - откликнулся Эуэсин, всё ещё дрожавший от ночного мороза. - Ты возьмись за жилище, а я посмотрю, что можно сообразить насчёт одежды.
Джейми принялся за строительство. Кругом было много плоских камней; он насобирал их целую груду и сложил недалеко от костра. Затем начертил на песке круг диаметром около пяти футов. Орудуя вместо лопаты куском широкого рога с черепа старого карибу, он убрал внутри круга весь песок - слой толщиной около фута, - обнажив каменное основание площадки.
Затем Джейми начал укладывать плоские камни друг на друга, возводя кольцеобразную стенку.
В одном месте стены он положил длинный плоский камень на два других длинных камня, установленных вертикально.
Так он сделал входную арку - низкую и узкую, но такую, под которой можно было проползти на четвереньках.
Строить было нелегко. Не скрепляемые известковым раствором камни всё время норовили обрушиться внутрь и завалить сооружение. Когда стенка выросла до трёх футов, то стала угрожающе шататься, и Джейми не рискнул дальше наращивать её высоту.
Следующей задачей была крыша.
Поразмыслив, мальчик взял сломанное весло и положил его на камни поперёк будущего жилища - вместо стропила.
Затем он наломал охапку самых длинных ивовых прутьев, какие ему удалось найти, и сделал примитивное перекрытие; оно опиралось на стенку из камней и на остатки весла.
На это хлипкое основание кровли он накинул мехом вниз несколько шкур карибу.
Шкуры были уложены так, что образовывали к наружному краю стены скаты, по которым должны были стекать и дождь, и талая вода.
Вслед за этим пришлось собирать болотный мох и затыкать им многочисленные щели в стене. Потом Джейми забросил несколько охапок мха-сфагнума через дверной проём внутрь помещения и устлал им пол - получилась мягкая подстилка, что-то вроде тюфяка… Жилище было готово.
Постройка, к сожалению, выглядела далеко не внушительно.
Действительно, снаружи она очень походила на обыкновенную груду камней в этом сплошном царстве камня. Но внутри было тепло и даже уютно, а когда Джейми укрепил над входом полог из куска оленьей шкуры, маленькое каменное иглу стало казаться им почти роскошным, хотя в нём нельзя было ни вытянуться, ни встать во весь рост.
Тем временем Эуэсин трудился над изготовлением новых мокасин.
Хотя он часто наблюдал, как его мать и другие женщины-кри шили обувь, он никогда раньше не касался этого ремесла.
Он уселся за работу, твёрдо решив сделать всё от него зависящее, чтобы получилось хорошо.
Сперва надо было обработать шкуры.
Эуэсин отобрал три лучшие шкуры и погрузил их в тундровое озерко на два дня.
К концу этого срока волосяной покров стал легко отделяться от кожи, и мальчик без особого труда соскоблил волос лезвием своего ножа.
Затем он отрезал от шкур куски, покрывавшие ноги и лоб карибу. Эти куски кожи были жёлтого цвета, в мокром виде почти прозрачные и напоминали пергамент.
Эуэсин знал, что кожу полагается дубить, но это долгий и трудный процесс, а он не чувствовал уверенности в успехе подобного предприятия и взамен решил просто прокоптить шкуры. Он повесил шкуры над костром, в который накидал много мокрого мха, и потом время от времени смачивал шкуры водой.
Через несколько часов кожи стали грязно-коричневыми и Эуэсин решил, что их можно пускать в работу.
Вырезать заготовки для мокасин было несложно. Он снял со своей ноги изношенный лосиный мокасин, распорол швы, расправил кожу и аккуратно наложил её, как шаблон, на приготовленную шкуру.
Ловко орудуя ножом, мальчик выкроил требуемую заготовку.
Мокасин индейца кри такой формы, что его почти целиком можно вырезать из одного куска кожи. Потом заготовку сшивают по швам.
Сделать это не составляет особого труда - иголкой с ниткой. У Эуэсина не было ни того, ни другого, но, подобно всем жителям Крайнего Севера, он упорно стремился изготовить недостающий инструмент.
Он пересмотрел кости оленей, разбросанные вокруг лагеря, и отыскал лопатку молодого оленя, убитого охотниками Деникази.
Плоская середина кости была не толще одной восьмой дюйма, и из этой части лопатки мальчик вырубил кусок величиной с игральную карту и почти такой же тонкий.
Используя свой нож как стамеску, а камень как молоток, он аккуратно расщепил кость на множество кусков размером не крупнее зубочистки.
Острые с одного конца, куски оказались настолько гибкими, что не ломались даже согнутые вдвое. Но в этих осколках не было отверстия для нитки.