Вьетнамский дзэн в ХХ веке
Мастер дзэн Тхич Тханх Ту – аббат монастыря Трук Лам ("Бамбуковая Роща") на берегу прекрасного горного озера неподалеку от городка Далат на высоте 2 000 м в горах Центрального Вьетнама, а также основатель 19-ти других монастырей во Вьетнаме и 16-ти монастырей за рубежом. В главном монастыре, где я сама проходила краткий двухнедельный ретрит, постоянно живут и практикуют около полутораста монахов и монахинь. В день моего приезда аббату исполнилось 85 лет, и он перестал читать лекции, но гости монастыря ежедневно сопровождали его в обходе монастыря, а в конце ретрита он уделил мне время для беседы. Как пояснила ранее старейшая монахиня, он был посвящен в монахи в школе Чистой Земли, принадлежащей к традиционному вьетнамскому буддизму, который ярко и разительно отличается от других буддийских школ. Однако он не последовал пути своего мастера, а самостоятельно освоил дзэн, почти исчезнувший из Вьетнама два столетия назад, и стал основоположником его возрождения. В предисловии к первой книге "Вьетнамский дзэн в конце ХХ века" (1991), которое мне позволили перевести на русский язык, ясно и отчетливо выражена позиция автора, согласно которой именно дзэн составляет самую суть буддизма. (Мария Николаева).
"Впервые я решился опубликовать книгу по дзэн-буддизму. В действительности, она создавалась на протяжении многих лет. Цели ее следующие:
• модифицировать и восполнить вьетнамский буддизм теми методами обучения, которые были ранее искоренены;
• помочь тем, кто хочет практиковать дзэн, получить подходящие методы и провести различие между правильной и неправильной практикой;
• дать ответ буддийским ученым, которые считают дзэн-буддизм эксцентричным и не соответствущим писаниям.
Говоря о вьетнамском дзэн, мы предполагаем вьетнамский буддизм, поскольку мастера дзэн были высокопоставленными монахами, которые прославляли буддизм и вносили свой вклад в благополучие народа, начиная с VI века. И поныне, когда заслуженный буддийский монах покидает мир, мы всегда видим на его плите надпись: "Продолжил линию преемственности Лин-Чи в 13-м / 14-м поколении…". Разве хотя бы один из этих старейших монахов отрицал, что он был последователем традиции дзэн?
Большинство пагод во Вьетнаме в наше время имеет статую Шакьямуни Будды на главном алтаре и изображение Патриарха Бодхидхармы или дзэн-мастера Винитаручи на заднем алтаре. На памятках, раздаваемых для принятия трех прибежищ и пяти заповедей, раздаваемых мирским буддистам, тоже написано: "Подлинная линия преемственности Лин-Чи или школа Тсао-Тунг…".
В таком случае, давайте зададимся вопросом, а какие методы практиковал Господь Шакьямуни, чтобы достичь просветления? Какими путями патриархи становились патриархами? Откуда возникла школа Лин-Чи? Разве Господь Шакьямуни не достиг просветления, сидя в медитации под деревом бодхи? И разве патриархи не практиковали медитацию, чтобы стать патриархами? Верно, Лин-Чи – это одна из пяти дзэнских школ в Китае. Их также называют пятью домами чань (яп. "дзэн"): Лин-Чи (яп. "Ринзай"), Куей-Янг, Тсао-Тунг (яп. "Сото"), Юн-Мен и Фа-Йен.
Тем не менее, в наше время многие буддийские монахи и монахини будут сильно протестовать, если вы заявите, что вы практикуете дзэн. Это подобно тому, как если бы мы удерживали верхушку дерева, отсекая его корни. Так легко мы забываем своего Будду и патриархов, которых мы почитаем, и о своей религиозной принадлежности. Мы предаем своих предшественников! Что же до вьетнамской истории, какие буддийские школы развивались в династии Динх, Ле, Лай, Тран, Хау Ле и Нгьен? Какая последняя школа оказала на нас сильнейшее влияние? Все мы знаем, что школы Нгуен-Тхиеу и Лиеу-Чуан в центральном Вьетнаме были дзэнскими школами!
Тогда почему бы нам не углубиться в дзэн-буддизм? Если он остается для нас непонятным, то мы должны его исследовать. Нелепо отвергать дзэн просто в силу своего непонимания. Позорно для буддийских монахов и монахинь забывать о дзэн-буддизме, а тем более протестовать против него. Чтобы разрешить сомнения, мы должны проследить до конца за углубленным вопрошанием. Если эти методы соответствуют пути Будды и патриархов, мы будем рады, а если они еретические, то мы должны будем разоблачить их, чтобы не вводить в заблуждение монахов и мирян.
Такова мудрая позиция подлинных буддистов, которые поддерживают истину и устраняют заблуждение. Она не служит целям опрометчивой и безрассудной критики. Совсем немногих интересует практика дзэн, однако они чувствуют растерянность перед преумножением медитационных техник во Вьетнаме и повсюду. Им непонятно, что верно, а что неверно. Одни отступаются от практики, а другие примыкают к неким сектам, не разобравшись в истории. Эта проблема возникает от недостатка компетентных учителей. Монахи должны принять ответственность за наставление мирян. Мы не должны говорить: "Если вы последуете за мной, то я буду вас учить, а иначе идите, куда хотите".
Некоторые ученые вопиют, что дзэн – это "отбросы" буддизма. Такова позиция тех, кто находится вне традиции дзэн. Те же, кто принадлежит к ней, считают дзэн самой квинтэссенцией буддизма. Фактически, писания махаяны, по-видимому, содержат нечто невразумительное, тогда как мастера дзэн применяют "шутовской" подход, который может сильно сбивать с толку. Тот, кто подберет ключ к этой мистерии, несомненно найдет истину. Он обнаружит, что между дзэн и писаниями нет никаких противоречий. Однако дзэн-буддизм основательно заклеймили как "особую передачу вовне писаний", чтобы обратить практикующих к реальной жизни.
В поисках истоков дзэн мы обнаруживаем, что он несомненно восходит к Будде Шакьямуни. Причиной его воплощения была череда сомнений в "судьбе человека". Его просветление было безупречным ответом на этот вопрос посредством применения его высшей мудрости. В итоге, он торжественно провозгласил: "Я нашел Путь без всякого учителя!". Будда достиг просветления, поскольку он умело пробудил свою собственную врожденную мудрость, используя заполонившие ум вопросы [коаны], которые постепенно устранили все вторгающиеся мысли. Более того, глубоко погрузившись в медитацию, он смог положить конец всем иллюзиям.
Интервью и коаны составляют самую суть буддизма. Интервью означает консультацию или вопрошание мастера о сомнительных вопросах. Когда мы не способны решить важную проблему, мы обращаемся к дзэн-мастеру. Но он не решает проблемы, а наоборот, усугубляет сомнения и заставляет их развиваться. Сомнения усиливаются день за днем, пока практикующий не становится захвачен ими настолько, что уже не замечает ничего вокруг. Наконец, масса сомнений "взрывается". Он получает прозрение, достигает пробуждения. Он уже разрешил свою неразрешимую проблему! В дзэн-буддизме таково просветление при медитации, таков же результат практики коана.
Дзэн оказывается истоком всей буддийской дхармы. Дзэн непосредственно относится к практике самого Будды, но не имеет отношения к применяемым буддистами методам. Дзэн не следует ни хинаяне в применении четырех основ внимания и пяти методов остановки блуждающего ума, ни махаяне в применении созерцания зависимого возникновения. Мастера дзэн применяют тот самый метод Будды, которым он достиг просветления, задавшись вопросом о судьбе человека. "Почему человеческие существа обречены страдать от рождения, старения, болезни и смерти? Есть ли отсюда выход?" Этот вопрос направляет практикующего на протяжении всей жизни. Когда же бомба взрывается, как было с Буддой, он достигает полного просветления.
Сталкиваясь с сомнениями, мы продолжаем пребывать в них так долго, пока они не "вызревают" и не "взрываются". Это называется "озарение", или "пробуждение". Данный метод не описывается в буддийских писаниях, он "за пределами слов и писаний". На практике вы просто удерживате спокойствие ума, незатронутого ничем из окружающего, так что при лицезрении любой картины не возникают никакие мысли. Все писания учат отвлечению ума от объектов, непривязанности к внешнему и созерцанию явлений с непредвзятостью. Таким образом, последний этап практики дхармы составляет именно дзэн. Он уже не следует предустановленным паттернам писаний, а имеет свой творческий путь. Благодаря своей креативности, в конце концов дзэн достигает цели дхармы.
В зависимости от степени сомнений мы получаем откровение той или иной силы. Например, вопрос "Кем я был до своего рождения?" – это глобальный вопрос, и если мы в состоянии получить ответ, то нас ждет великое откровение. Иными словами, мы увидим свой "истинный лик", или получим прозрение в свою "подлинную природу". Если же мы вопрошаем: "Зачем питаться вегетарианской пищей? Зачем практиковать медитацию?", – то и наше просветление будет незначительным. В буддизме есть два вида мудрости: первая возникает от изучения писаний и называется "ученостью", которая приходит извне. Когда же ум спокоен, он порождает мудрость, или, как говорили древние мастера: "Сосредоточение ведет к мудрости". Когда сфера ума пуста, ее может озарить солнце мудрости. Здесь нет "степеней" – либо есть просветление, либо его нет.
Вьетнамский дзэн в конце ХХ века представлен нашим учением, практикуемым в монастырях Чан Кхонг ("Великая Пустота") в 1970–1986 гг., а впоследствии и в других центрах. Мы не следуем пяти китайским вышеназванным школам. Мы просто сводим воедино три важные вехи в истории распространения дзэн-буддизма из Китая во Вьетнам. Первую веху оставил второй патриарх Хуи-Ке, вторую – шестой патриарх Хуи-Ненг, а третью – первый патриарх вьетнамской школы Трук-Лам ("Заросли Бамбука"). Методы практики дзэн в наших ныне действующих монастырях во Вьетнаме следуют учениям, прозрениям и наставлениям этих трех великих патриархов.
Птриарх Хуи-Ке (494–601 гг.) был учеником Бодхидхармы и был крайне озадачен, почему его ум неспокоен во время медитации. Наконец, он попросил научить успокаивать ум. Бодхидхарма посмотрел ему в глаза и произнес: "Принеси мне твой ум, и я успокою его". Хуи-Ке принялся искать сой ум, но ничего не обнаружил и признался: "Почтенный, я не могу найти ум". Тогда мастер заключил: "Я уже успокоил его в тебе", – мгновенно Хуи-Ке достиг просветление. Очевидно, что "метод" успокоения ума – это "не-метод". Мы просто обращаем свет мудрости вовнутрь, чтобы исследовать свой беспокойный ум, и он исчезает. В дзэн его называют "созерцанием". Мы говорим: "Распознавай иллюзорные мысли и не следуй за ними". Так Хуи-Ке нашел свой Путь.
Патриарх Хуи-Ненг (638–713) достиг просветления благодаря чтению "Алмазной сутры", где Будда наставляет: "Не позволяй своему уму опираться на форму, звук, запах, вкус, осязание или даже дхарму. Следует развивать ум, который нигде не пребывает". Итак, шестой патриарх не остановился на непривязанности ума к объектам, а "проскочил" через нее в свою чистую нерожденную бессмертную природу. Эта природа называется дхармакая – "тело дхармы", или "истинный лик", присущий каждому с незапамятных времен. Когда мы обретаем прозрение в нее и живем в ней, мы достигаем "внезапного просветления". Шестой патриарх ввел для этого методы "трех ничтойностей": безмыслие в истоке ("не-мысль"); нематериальность как субстанция ("не-форма"), непребывание как основание ("не-привязанность"). Таков вклад в дзэн шестого патриарха.
Первым патриархом вьетнамской школы дзэн-буддизма Трук Лам ("Бамбуковые Заросли" стал царь Тран Нхан Тонг (1258–1308), получивший духовное имя Хуонг Ван Даи Дау Да, или "Великий аскет из Хуонг Вана". Он искустно объединил три школы дзэн-буддизма, распространившиеся в то время в стране, и основал собственно вьетнамский дзэн. В его поэме "Будь счастлив на Пути" последний стих суммирует прозрения и наставления шестого патриарха, указывая самую цель практики дзэн:
Проживая жизнь, будь счастлив на Пути, действуй по ситуации.
Когда голоден – принимай пищу, а когда устал – ложись спать.
Сокровище лежит прямо дома – прекрати блуждать и искать.
Встречая события безмыслием, незачем спрашивать о дзэн."
Випассана и дзен: коннотации
Китай в процессе жестокой культурной революции, как известно, искоренил все реальные линии преемственности практиков, и поныне там строго запрещена религиозная пропаганда. Дзен-буддийский монастырь Веншу в Чэнду, где мне довелось побывать, представляет собой странное зрелище. Вы платите за входной билет, как в музей, однако территория храма полна монахов, а когда главные ворота закрываются, в храме собираются десятки монахов, приходят также верующие миряне, и проходит богослужение в присутствии главного дзен-мастера. Всех иностранцев выдворили вместе с праздными посетителями, а для меня все же сделали исключение, поскольку я провела там весь день в ожидании церемонии. Такую же картину являют и даосские храмы в городе и на священных горах в окрестностях: дорогой входной билет в "музей", но внутри обнаруживаются мастера тайцзы. В главном храме Двух Бессмертных (Чиньян) в центре Чэнду я провела целый день в обществе даосского мастера Хэ, обучающего не только форме тайцзы, но и внутренним практикам, глубокое общение с которым состоялось благодаря его американскому ученику Ли Баю, прожившему в Китае пять лет. Они поведали мне, что даосизм глубоко изучают на священной горе Чиньчен и на первой кафедре религии, открытой в 1980 г. в Сычуань-университете, которая меня не впечатлила.
Эрик Арнов – посвященный в дзэнские монахи, провел два года в горном центре Тассаджара (США) и 13 лет в дзэн-центре в Сан-Франциско. Он лично учился у Ричарда Бакера, преемника основателя центра Шанрьи Судзуки, и встречался с ним самим. Позже он учился у Роберта Айткена – первого и самого уважаемого дзэн-мастера в Америке, а в настоящее время стал учеником Нильсона Фостера. В возрасте 55 лет он отправился в Юго-Восточную Азию, где живы буддийские традиции: провел четыре года в Таиланде, практикуя випассану в нескольких разных школах тхеравады, посетил и окрестные страны – Лаос, Бирму и Китай. Я встретилась с Эриком в тайском лесном монастыре Там Вуа возле бирманской границы, где он нередко проходил длительные ретриты. За целую жизнь у него накоплен уже 37-летний медитативный опыт в традициях махаяны и тхеравады. После наших бесед о буддизме Эрик дал разрешение на перевод этого письма на русский язык. Сам он является внуком российских эмигрантов, выехавших в США в начале ХХ века.
"Всем привет! Только что завершив десятидневный курс в центре Гоенки в Таиланде, я хотел бы поделиться некоторыми мыслями. Крайне интересно, как после многих лет практики резонирует память о прошлом. Возможно, Будда был прав, говоря о накоплении заслуг, или это просто карма и тому подобное, но мне вспоминается время, проведенное в дзэн-центре и монастыре Тассаджара (Tassajara). Проведя в Таиланде целый год, я практиковал випассану в нескольких различных школах, конечно, продолжая свою практику дзэн. Один из серьезных вопросов: существенна ли разница между дзэном махаяны и випассаной тхеравады? Хотя есть различия, я усматриваю также много общего. Хотя бы в одном я уверен – что время, посвященное практике, проведено с пользой. Можно спросить, почему бы мне не вернуться обратно в монастырь, вроде Тассаджары, вместо того, чтобы усложнять себе жизнь. Однако, в целом, мне действительно проще практиковать в Азии.
В учении Судзуки Роши мне вспоминаются главные идеи: во-первых, "видеть вещи, как они есть", во-вторых, "ничего особенного", в-третьих, "непривязанность". На ретрите в центре Гоенки по видео он часто отсылал к "вещам, как они есть, а не так, как нам хотелось бы". Итак, здесь очевидно совершенное сходство. Он рассказывал презабавную историю о себе – бирманском бизнесмене, проходившем ретрит с его учителем У Ба Кином много лет назад. В этом центре (где я сам пробыл недолго), устроены индивидуальные кельи для медитации. Основу практики составляет внимание к текущим ощущениям в теле. Когда он сидел в келье, учитель зашел к нему узнать, испытывает ли тот что-нибудь. Будучи индуистом, он жаждал видения Вишну или явления яркого света и т. п. Вместо того, ему пришлось раздеться до исподнего оттого, что в келье было жарко и душно (а там и впрямь жарко и душно!). Значит, он ничего не испытывал. У Ба Кин сказал: "Но посмотри на себя, разве тебе не жарко?" Жарко? И это называется опытом? Какой же дурак примет нечто подобное за опыт? "Когда припекает – изнывай от жары, когда холодает – изнывай от холода". Ничего особенного ты не увидишь, прежде чем станешь ТЕМ. Просто жарко.
В курсе практики первые три дня внимание направлено на движение воздуха в ноздрях, затем – на ощущение дыхания на верхней губе, затем на ощущения в самой верхней губе. Данный метод не требует подсчета дыханий или применения мыслеобразов для фиксации ума. В последующие дни внимание переводится на телесные ощущения. Так, во многих дзэн-центрах ученикам известен рассказ Дика Бакера о четырехдневном сессине, когда Судзуки Роши якобы "забывал" позвонить в колокол и оставлял его страдать еще два часа или более. Ладно, в курсе Гоенки на четвертый день випассаны он переходит от слежения за дыханием (анапанасати) к направленному сканированию вниманием тела от макушки до пальцев ног, отмечая возникающие ощущения. Весь "тур" занимает два часа. Итак, я просиживал там со скрещенными ногами по два часа кряду уже четвертый день ретрита, который начинался в 4 утра и завершался в 9 вечера. С моими старческими ветхими коленями такая реальность не слишком годится для того, чтобы подвести к "прямому опыту реальности". Но в конце курса Гоенка отметил: "Такова реальность". Полагаю, что в точности те же самые слова Судзуки Роши повторял на протяжении четырехдневного испытания Бакера.
Это вызывает и другие воспоминания о минувшем. Вакер Роши однажды велел мне дышать через руки и ноги и следовать докусану, но я не смог продолжать практику. Он рассердился, что было закономерно. Передайте ему мои извинения. Где же метод У Ба Кина отличается от моего опыта дзэн, когда требуется практиковать часами (в течение дня можно менять позу, кроме трехчасового периода) при повторении наставлений. Я помню, как сильно извивался и корчился на сессинах. Так здесь то же самое. Мои достижения – "тридцать лет практики и больные ноги", но я больше не извиваюсь и не корчусь по меньшей мере час. Видимо, сото-дзэн пришел к шапочному разбору, хотя и не повторяя постоянно основные наставления, затем слабо обеспечивая докусан. Судзуки Роши был прав, когда говорил, что вы могли зря потратить годы, сидя на черной подушке. Без постоянных напоминаний леко все потерять. Другое сходство между випассаной и сото – активное осознание тела. Шикантаджа – простое сидение с полной бдительностью – представляется целостным осознанием тела. По словам Линчи: "В массе красной плоти есть истинный человек без примет. Он постоянно входит и выходит через врата чувств. Те, кто его не видит, смотрите же!".