Не прошло и двух дней после того, как Маде привез меня к полуночи обратно в Убуд, как мы всей семьей собрались на гору Батукару, где у них есть старый дом, играющий роль родовой усадьбы. Оказалось, что у него в роду очень много священников, и вместе с его братом мы первым делом пошли в храм, где нас уже ждала целая толпа деревенских жителей, жаждущих набрать святой воды из храмового источника (что без брата Маде они не могли сделать, ибо это тоже своего рода церемония). На сей раз обошлось без транса, а дома нас ждал замечательный обед, который мы поглотили прямо на кухне возле очага: просто решили не переносить блюда на веранду под непрерывным дождем. Кроме дочери Маде по-английски говорил только родственник, который работает с туристами в Куте. Но, благодаря двум переводчикам, общение получилось на славу – все остались довольны.
Тантра – жертвоприношение предкам
Продолжая тему транса, я обращаюсь к аутохтонной балийской тантре – то есть ритуальному жертвоприношению с реальным утоплением животных (коров и уток) в священном озере Тамбинган после церемонии в храме богини Ганги на его берегу. Вторая часть ритуального действа происходила уже в узком родовом кругу в маленьком святилище посреди глухого леса, куда пришлось брести ночью в горах, еще и под дождем. В полном мраке нас ожидал очередной транс с неожиданным сюжетом "откровения"…
Церемония жертвоприношения предкам проводится раз в три года родовыми кланами двух балийских округов на западе Бали. На нее собираются все священники (главным опять оказался брат Маде, но уже другой) и присутствует даже царственная особа. Храм полностью заполнен толпой народа, съехавшегося на десятках машин и автобусов. Все началось, как обычно, с ритуала, который затянулся с отступлениями на пару часов. Затем стали снаряжать коров и уток – первым на рога надели золотые наконечники, вторых увили странными гирляндами. Священство взялось за веревки, Маде встал впереди с шестом, и вся процессия двинулась в обход храма, волоча несчастных жертв на заклание.
Страсти начали накаляться – коровы рвались из пут, люди впадали в транс, музыка стала громче… Наконец, вся толпа ринулась из храма на берег озера вслед за Маде и родичами, которые стали рассаживаться по лодкам и отплывать чередой от берега. В очаровательных балийцах начала просыпаться древняя кровь языческих аборигенов, жаждущих крови… Поначалу толпа быстро оттеснила меня на задний план, но один из родственников Маде провел меня на самый берег, откуда, впрочем, уже мало что было видно даже в камеру – все-таки озеро довольно большое. С очевидностью, дарственных коров выволокли вплавь на самый центр озера, где их утопили баграми. Маде потом признался, что он плакал…
Впрочем, как бы ни было жалко коров, а предков надо кормить хотя бы раз в три года! Лодки не возвращались мучительно долго – наверное, более часа, пока не совершили все положенные ритуалы и не описали три круга по озеру. По возвращении Маде изменился энергетически до неузнаваемости – он был заряжен силой, так что его трясло и тянуло в транс, но он сознательно сдерживался. Все-таки он был с шестом, которым в трансе мог бы поранить как себя, так и окружающих, да и поломать всю процессию. Более того, ему еще предстояло более часа вести машину к другому храму в лесу, куда мы отправились уже в узком семейном кругу, несмотря на то, что дело шло к вечеру и начинало темнеть.
Последовательность этих ритуалов была совершенной прямой – второй храм, несмотря на удаленность, стоял на источнике, который проистекал по верованию балийцев из того же самого озера, в котором только что утопили коров. Находился он в горах, и идти до него, а точнее спускаться в долину по крутой извилистой тропе, пришлось медленно и долго из-за начавшегося дождя. Ноги скользили по траве и глине, но балийские женщины и здесь умудрялись нести все ритуальные принадлежности на голове, сохряняя равновесие. Мы дошли уже в полной темноте, а в храме нас уже ждали другие родственники, чтобы начать ритуал. Перед святилищем натянули тент, все расселись и началасть настоящая мистерия.
Я уже успела поверить Маде, что в транс он входить не собирается, как вдруг он подошел вплотную к алтарю и отскочил от него с уже "привычным" мне диким воплем. Это было слишком "не-сценично" по ситуации, но племянник Маде шепнул мне, чтобы я снимала. Между Маде и вопрошающим разворачивался странный сюжет: он был в гневе настолько, что в конце концов схватил горсть земли и залепил своему родственнику в лоб, отчего тот откинулся назад на руки женщин – тоже в трансе. Конечно, диалог был по-балийски, но племянник перевел мне, что суть в том, что боги требуют не забывать проводить ритуалы на этом месте, вот Маде буквально и запечатлил "землю" в "память" своему дядюшке.
Транс стал превращаться в общение всех со всеми, и брат Маде (священник) повернулся ко мне, чтобы добавить что-то к объяснениям племянника. Но в этот самый момент по моим ощущениям на нас рухнуло бревно, заодно сорвав угол тента. После первого шока настал второй – я увидела, что это было вовсе не бревно, а сам Маде, который рухнул уже без сил – не подгибая колени, а всем телом, прямо на нас. Его сразу подхватили и стали приводить в себя, причем весело переговариваясь, так что я расслабилась: явно ничего страшного, хотя поначалу мне показалось, что с Маде случился сердечный приступ. Еще несколько минут, и все кончилось – все деловито стали сворачивать тент и возвращаться.
Подниматься в горах всегда проще, чем спускаться, поэтому обратно мы дошли даже быстрее, тем более что Маде стал совершенно нормальным и снова с невероятной силой тащил меня вверх за руку. Дома нас ждали дедушка с бабушкой и роскошный ужин на всю семью, который после всех приключений был поглощен в мгновение ока. На самом деле, и это было бы еще не все – ибо в балийской программе значилось… ночное бдение аж до трех часов утра. Однако Маде решил, что с меня довольно, и взялся отвезти меня обратно в Убуд. Два часа в машине по горной дороге ночью под проливным дождем – что уже само по себе экстремально, а с Маде за рулем и тем более, но мы все-таки доехали!
Маде проводил для меня отдельно чтение кармы – к моему удивлению, я не подвизалась в монастырях, а нередко принадлежала к царскому роду и была духовным советником во дворцах либо наставником в народе, а мои книги доселе хранятся в библиотеках… Ладно, это "лирика".
"Мастер воли" под маской "охранника"
Я снова возвращаюсь к темам транса и целительства, начатым в моем житии на Бали целителем Маде с подачи Агунга Праны. Теперь речь пойдет о давнем друге Маде – целителе Агунге Оке, который ранее уже всюду присутствовал на "втором плане". Он довольно долго ко мне приглядывался, что за иностранка такая, и только при поездке в Пуру Рамбат Сиви перестал "прикидываться" и проявил свое истинное лицо – начал сам вести ритуалы и входить в транс, а потом пригласил в гости для личного общения.
Когда я присутствовала на сеансе очищения в доме целителя Маде, там появился некий на вид "разбитной малый", только что с дискотеки в Куте и слегка навеселе, так что я не слишком поверила, когда Маде представил его как "целителя". Правда, стоило начаться ритуалу, он очень быстро "протрезвел" и довольно-таки по-деловому расправлялся с невидимыми сущностями, мгновенно реагируя на каждое изменение пациента, которого буквально крутило и выворачивало наизнанку. Именно он работал над их нейтрализацией, загоняя мощными ударами в землю. Впрочем, наш разговор тогда свелся к шутке с его стороны: "Ты окей, я окей, – давай двинем в Диснейленд"… И я о нем быстро позабыла.
Впрочем, во время поездки в Пуру Лемпуянг он снова оказался среди друзей Маде. Хотя он и переоделся в традиционные белые одежды и держался с таким достоинством, что я поначалу его просто не узнала, и вспомнила, только когда нас заново "познакомили". Он был в основном погружен в процесс ритуалов, но когда начались впадения в транс – сначала двух женщин, а потом самого Маде, он явно лучше знал, как с ними обращаться, нежели благообразный юный священник. Лед слегка тронулся, когда он посмотрел фото наших занятий йогой с Маде и заявил, что он и сам тоже практикует асаны и готов у меня учиться. Впрочем, дальше шуток дело опять не пошло, да и у меня интереса не возникло.
Но вот в Пуре Рамбат Сиви мы оказались в довольно келейной компании – нас было всего шестеро, причем наиболее близкие друзья, так что Агунг Ока, наконец, пришел в выводу, что я там тоже не случайно, а посему вдруг взялся вполне серьезно мне все объяснять и показывать. Этот комплекс, где главный храм посвящен богине Шри, состоит из целых четырех храмов, поэтому целый день у нас шли ритуал за ритуалом. На Бали уже вовсю идет сезон дождей, но это никого не останавливало – не обращая внимания на насквозь промокшую одежду, балийцы вдохновенно совершали подношения, бормотали мантры и медитировали перед алтарями. С женщиной опять случился транс в виде полу-обморока.
В третьем храме в роли священника выступал сам Агунг Ока, и я опять увидела его в инаковой ипостаси – он реально вкладывался всем своим существом в богослужение. В завершение все стали после него по очереди вставать на колени перед главным алтарем, и он объяснил мне, что это храм богини, надзирающей за всем Бали, и если я хочу, то могу помолиться за остров. Но тут же добавил, что это не обязательно, – и по его тону было очевидно, что для него это действительно священно, так что меньше всего ему нужно чье-то лицемерие. Я не замешкав опустилась на колени, ибо нет большего греха, чем гордыня, а за Бали и сам бог велел молиться. Благодарность богов не заставила себя ждать.
Проведя последнее благословение и приняв его сам, неожиланно для меня Агунг Ока впал в транс. Это произошло в совсем иной манере, чем все доселе виданное – при касании к его лбу он внезапно издал резкий короткий крик, словно рявкнул, и его лицо собралось в складки, наподобие бульдожьей морды. Однако кусаться он явно не собирался, ибо по его лицу сразу потекли слезы. При его характере это казалось просто невероятным! Балийцы обрадованно стали задавать вопросы, пользуясь случаем поговорить напрямую с богами. Маде мне после перевел, что в целом боги нами довольны. Занятно, Агунг Ока вышел из транса так же резко, как и вошел в него – я даже не успела вспомнить о фотоаппарате…
На прощание Агунг Ока пригласил меня в гости и принять участие в проводимой лично им ночной церемонии (это последует в ноябре). Спустя неделю (на пути из йога-клуба в храм Улувату) я попросила Маде заехать в Куту, где Агунг Ока радушно принял нас дома и за кофепитием рассказал свою весьма занимательную биографию. Паранормальному искусству без всякого названия его обучил дедушка в детстве, а основу его составляло вполне классическое самопознание. Однако повзрослев, юный адепт погрузился в разгул, благо энергия требовала выхода: он постоянно с кем-то сражался, гонялся за женщинами, много пил, а работал не иначе как охранником, где тоже всегда можно вдоволь подраться.
Наконец, он "отвоевал" себе некую австралийку, на которой даже серьезно женился и на добрый десяток лет перебрался в Сидней, занимаясь бизнесом и воспитывая сына. Но семейные баталии кончились тем, что он там сам себе все порушил и вернулся на Бали. И тогда начались чудеса – дедушкины благословения вдруг ожили, и от его прикосновений стали излечиваться люди. А балийцы такие вещи подмечают, и к нему стали обращаться за помощью уже намеренно. Он никому не отказывал, да и платы не требовал. Далее он вернулся к ритуалам, которые восстановили присущие ему паранормальные способности, которые в отличие от "очищения" Маде характеризовались аспектом "передачи силы".
После некоторых колебаний Агунг Ока даже решился показать мне некоторые "предметы силы", которыми он явно дорожит. Сначала камень, извлеченный из зарезанного петуха, который продолжал жить с отрубленной головой – оказалось, его оживлял камень внутри, не то проглоченный, не то откристализовавшийся. Далее последовал магический посох дедушки очень странного вида, и Агунг Ока вдохновился дать мне его прочувствовать. Но он сделал роковую ошибку – настраивая мои руки на расстоянии от посоха, он доверил держать посох вертикально Маде… Не успела я настроиться, как Маде стало трясти с такой силой, что посох пришлось быстро у него отобрать и вынести в другую комнату.
Как обычно, проговорили мы добрых пару часов, и я опускаю все подробные объяснения самого Агунга Оки, каким образом эта магия работает в целом. Тем более что на практике он обещал мне все лучше показать во время ночной церемонии в полнолуние. Поскольку он продолжает работать с туристами в Куте – самом "развратном" балийском курорте, я спросила под конец, а занимается ли он целительством для туристов. Агунг Ока сделал такую гримассу, что стало ясно, что клиенты даже не догадываются, с кем имеют дело…
Балийский гуруизм, или духовный туризм
Прошел еще почти целый месяц – и прошел он как сплошной калейдоскоп сотен людей из множества тургрупп, организуемых западными "гуру" и привозимых к Агунгу Пране, где я и провела большую часть времени. Все это было бы ничтожной "суетой сует", если бы участие в проводимых мероприятиях не позволило побывать на церемониях во множестве храмов и встретиться с десятками выдающихся балийцев – здесь речь пойдет в основном о них, а не их клиентуре.
Став частым гостем во владениях Агунга Праны я лучше познакомилась с его огромной семьей, все члены которой оказались необыкновенно одаренными. Так, сестра жены и старший сын часто погружаются в транс, отец невестки – доктор психологии и известный учитель ТМ (трансцендентальной медитации), у которого несколько тысяч учеников по всей Индонезии, а новорожденный внук был признан перевоплощением риши Маркандеи, который в глубокой древности и привез на Бали индуистскую культуру с Явы. Младший сын принимает деятельное участие в организации множества духовных мероприятий. Ни одно событие в жизни семьи не обходится без участия целителя Маде: множество сеансов транса, ченнелинг разных богов, преподавание йоги, проведение церемоний, посещение больных, проведение очищений – постепенно я стала втягиваться в его деятельность.
Одна из выдающихся балийских мастеров транса Аю Чантик – имя которой переводится как "Распрекрасно Прекрасная" – имеет множество последователей на Бали благодаря своей способности не только входить в транс, но и вводить в транс других людей с целью исцеления. Еженедельные программы в ее ашраме начинаются обычно с танцев, которые органично переходят в транс. Сама она проводит ченнелинг китайской богини Кван Ин, хотя этим ее репертуар не ограничивается, а ее пациенты чаще впадают в низшие формы транса, дублируя своим поведением животных или легендарных героев. Впрочем, такое временное перевоплощение позволяет им снять энергетические блоки и исцелиться.
Когда мы проводили церемонию в храме Батукару, жена священника позвала Маде домой для исцеления… самого священника. Кебаян Лингсир оказался вовсе не жертвой старости, а подобием "слепого провидца". Согласно чакровой диагностике, он начал терять зрение оттого, что вся энергетическая структура была ориентирована на связь с Богом, а обычные глаза стали атрофироваться за ненадобностью, ибо Бог являл ему все, что нужно видеть. И супруга у него непростая – он считал себя недостойным такой красивой и добродетельной женщины, но ее привели к нему всей деревней. Обнимая меня при прощании, она глубоко вздохнула и расплакалась – Маде объяснил, что она почувствовала чистоту моей ауры.
Наконец, произошла встреча с Высшим Священником Бали – Идой Педандой Гунунгом, на фестивале медитации в Убуде, среди организаторов которого был Гунвах – младший сын Агунга Праны, поэтому мы с Маде автоматически оказались в числе почетных гостей. Речь священника касалась медитации вообще, но среди приглашенных был некий Мило – итальянец с 30-летним стажем проживания на Бали, который проходил последовательный курс медитации под его руководством и смог объяснить мне технику. Это медитация на боге Шиве с соответствующей мантрой, разделенная на 3 месячных этапа с постепенным углублением, которое он проводит лично для избранных учеников и последователей.
Поскольку на Бали одни священники, балийцы с необыкновенной легкостью принимают в качестве "гуру" даже западных учителей. Среди таких странных персонажей у Агунга Праны побывали американец Алан Гудмен с женой и другом – большие любители транса (проведя 20 лет с малоизвестным индийским гуру в США, он преподает там физику, а на Бали представляется как Аватар Ганеши); австралийка Ишира с титулом Махадеви (Великая Богиня), 20 лет назад получившая прибежище у Далай Ламы, но с тех пор исповедующая универсальную духовность; целительница Роуз из Европы, в средневековья сожженная католической церковью за ведьмовство, а ныне восставшая из пепла; и многие другие. Совершенно экзотичным для Маде оказалось появление представителей из Российского культурного центра в Джакарте. Не ставя себе целью досконально описать всех встреченных мною людей, на этом я остановлюсь, ибо все продолжается.
Ритуал очищения в индуистских храмах
Ритуальное очищение обязательно перед входом в индуистский храм для проведения церемонии, но оно может быть и главной целью посещения отдельных храмов на Бали. Небольшие родники есть почти при каждом храме (иногда используют только окропление святой водой), а мощные природные источники становятся центром храмов для омовения.
Омовение – это не просто купание, а именно ритуал очищения, который необходим как в случаях болезни и тяжелой ситуации, так и перед торжествами и радостными событиями. Балийцы проводят церемонии трижды – перед погружением в источник, в процессе омовения и после выхода из воды в главном храме. Сами церемонии представляют собой молитвенное обращение к богам с цветами в сложенных ладонях и приношение даров.
Самый известный храм на источнике, куда приходят прежде всего с целью очищения, это Тиртха Импул в полутора часах езды на север от Денпасара. Вода стекается в огромные бассейны через множество небольших источников. Благодаря красоте и святости этого места, на горе возле храма устроил свою резиденцию первый президент Индонезии. Сами балийцы приходят обычно большими семьями, и территория храма всегда полна народа.
Перед входом в воду снимается вся одежда, кроме шарона (широкого полотна длиной два метра), который мужчины наматывают на поясе, а женщины завязывают над грудью. В Тиртха Импуле надо пройти через множество источников в двух бассейнах, помолившись перед каждым, погрузившись в него с головой и испив воды (11 маленьких глотков). Среди них два особых предназначены для омовения трупов, а живые их пропускают.
Омовение может ощущаться как душевное облегчение и духовное раскрытие, но оно может оказаться и экстремальным опытом. Я неоднократно видела, как балийцы впадают в транс прямо в бассейне, несколько женщин теряли сознание под струей воды, другие оставались под водой так долго, что обеспокоенные родственники силой вытаскивали их обратно, а иные (пришедшие для исцеления от болезни) закатывали настоящие истерики.
После омовения следует переодеться в сухую одежду (тоже традиционную, но уже не один только шарон) и провести церемонию в главном храме. В Тиртха Импуле обычно есть священник, который читает молитвы и окропляет молящихся святой водой. Впрочем, при его отсутствии балийцы проводят церемонию сами, хотя в важных случаях им приходится ждать священника хоть часами – терпение балийцев воистину безмерно.