А потом Старк и сам не заметил, как заснул. Когда он проснулся, на столе горела тусклая лампа. Мэри Энн спала рядом. Ветер дул в прежнем, то есть в неправильном, направлении, дела шли плохо, и ей вовсе не обязательно поскорее бежать вниз и сидеть в баре.
Старку захотелось облегчиться. Он повернулся, чтобы встать с кровати, и увидел, что на него таращатся две маленькие девочки. Они стояли совсем рядом с кроватью. Младшая – лет пяти, никак не больше – держала палец во рту. Вторая была на пару лет постарше. Она обнимала сестру за плечи. То, что они сестры, бросалось в глаза сразу – слишком уж малышки походили друг на друга. Штаны Старка свисали с ширмы, стоящей в дальнем конце комнаты, – он сам их туда зашвырнул, когда торопился побыстрее улечься в постель с Мэри Энн. Теперь ширму слегка отодвинули, и Старк увидел за ней маленькую кроватку.
– Привет, – сказал Старк.
Как бы уговорить мелюзгу отвернуться, чтобы он мог добраться до штанов?
– Мы не знали, что тут кто-то есть, – сказала старшая девочка. – : Тут так тихо.
– Я уйду сразу же после того, как смогу одеться, – обещал Старк.
Младшая девочка принесла ему штаны.
– Спасибо.
– Не за что, – откликнулась старшая.
Старк посмотрел на Мэри Энн. Он думал, что разговор разбудит ее, но нет. Женщина сладко спала.
– Мы заснули, – пояснила старшая девочка, – но потом Луиза захотела пить, и я пришла сюда за водой.
– Ты молодец, что так заботишься о сестренке, – похвалил ее Старк.
– Даже если мы не спим, – сказала старшая девочка, – никто никогда не догадывается, что за ширмой кто-то есть.
Мы сидим тихо, как мыши под веником, чтобы не мешать маме работать.
– Так вы постоянно там сидите?
– Конечно, нет, глупый. Мы каждый день ходим в дом миссис Креншоу, кроме субботы и воскресенья. По воскресеньям мы посещаем воскресную школу при церкви. – Она посмотрела на отгороженный уголок, потом снова взглянула на Старка и хихикнула. – Ну сам подумай: как бы мы могли постоянно сидеть в таком крошечном закутке?
– А почему вы сейчас не у миссис Креншоу?
– Потому что уже ночь, и потому что сегодня суббота. – На этот раз обе девочки захихикали. – Ты что, даже не знаешь, какой сегодня день недели?
Но тут Мэри Энн оторвала голову от подушки и сонно взглянула на детей.
– Бекки, Луиза! Вы что тут делаете?
– Луиза захотела пить, ма.
– Ну так напои ее, и возвращайтесь в постель.
– Хорошо, ма. Пока, мистер.
– Пока.
Едва лишь девочки вышли, как Старк тут же вскочил и поспешно натянул штаны.
– Надеюсь, они не в бар пошли?
– Конечно. Вода вон там.
– Лучше б ты держала кувшин в комнате. Ставила бы возле их кровати, да и все.
– Они не хотят.
Мэри Энн закуталась в простыню и теперь, повернувшись, наблюдала, как Старк собирается.
Старк не хотел ничего говорить. В конце концов, какое ему дело? Но все-таки он не выдержал и сказал:
– Здесь не место для детей.
– Здесь и для меня не место, – откликнулась Мэри Энн. – Но все-таки они здесь, и я тоже. Бывает и хуже. Круз разрешил мне оставить девочек при себе, и к ним тут никто не цепляется. Хоть за это ему спасибо. Круз говорит, что терпеть не может педофилов.
– Что такое "педофил"?
– Человек, которому нравится приставать к детям.
Старку вспомнился сиротский приют и удивленные мертвые глаза ночного надсмотрщика, которому он размозжил череп молотком.
– Я тоже терпеть не могу педофилов.
– Тебе не обязательно уходить. Они попьют и опять уснут.
– Я слышу голоса, – сказал Старк, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из бара. – Посетители.
– Там вполне достаточно девиц. – Мэри Энн глубоко вздохнула. – Когда дует восточный ветер, я могу перевести дух. Воздух такой хороший, и клиентов немного.
Старк достал из кармана еще четыре монеты и положил на стол, рядом с лампой.
– Я же тебе сказала, что за второй раз платить не нужно. Ведь на самом-то деле он был первый, – сказала Мэри Энн и улыбнулась. Совсем не так, как улыбается шлюха, когда потешается над кем-то или когда хочет выдурить у клиента побольше денег. Это была хорошая улыбка.
– Я отправляюсь в Мексику, поработать на руднике, – сказал Старк.
На самом деле он направлялся в Миссури, чтобы ограбить там еще пару-тройку банков. Но он подумал, что лучше об этом не говорить, ведь он толком ничего о ней не знает.
– Я вернусь весной.
– Я буду на месте, – отозвалась Мэри Энн.
Так впервые в своей жизни Старк соврал шлюхе. Прежде ему просто незачем было им врать. С чего вдруг ему захотелось произвести хорошее впечатление на Мэри Энн? Потому, что у нее двое детей? Если это и причина, то очень уж дурацкая. Ничего святого в материнстве нет. Его собственная мать, имени которой он так никогда и не узнал, оставила его на ступенях церкви в Коламбусе. При нем тогда не было ничего, кроме одеяльца, – даже записки с именем. Его назвали Мэтью, потому что по святцам шел день этого апостола. А откуда взялась фамилия Старк, он просто понятия не имел. Нет, Старк не питал особо теплых чувств к матерям. Возможно, он размяк оттого, что Мэри Энн добрая. И еще потому, что у нее хорошая улыбка. А может, потому, что Бекки и Луиза – очень милые девчушки и им и вправду не место в борделе. Но и эта причина была не менее дурацкой. Детей Старк тоже не любил.
Итак, Старк впервые соврал шлюхе – и впервые пообещал ей вернуться. Он думал, что это тоже ложь. Он не собирался в Мексику и не собирался возвращаться к Мэри Энн. Но вышло так, что вторая ложь обернулась правдой. Всю дорогу до Миссури Мэри Энн, Бекки и Луиза не шли у него из головы. Он продолжал думать о них даже в совершенно неподходящее время – когда брал тот банк в Джоплине, – и какой-то фермер чуть не продырявил ему голову из дробовика. Но дробовик дал осечку, а Старк тем временем успел всадить фермеру пулю в ногу. Денег он не добыл, но зато сберег свою шкуру. Джоплинские полицейские продолжали висеть у него на хвосте до самых границ Техаса. Ну и упрямцы они там, в Миссури. Он ведь даже не взял их денег, а они гнались за ним через два штата. За время этой долгой скачки Старк принял решение. Он решил, что отправится к Мэри Энн и постарается разобраться, почему все время думает о ней, Бекки и Луизе.
– Теперь понял, что я имел в виду? – поинтересовался Круз, когда Старк перешагнул порог. – Поэтическая вольность настраивает человека на оптимистический лад. Ветер дует не с той стороны, с какой ты предпочитаешь, но ты все-таки не падаешь духом. Я ведь не просто так говорю, что у меня здесь дюжина лучших шлюх Техаса.
– Где Мэри Энн? – спросил Старк.
– Так, давай по порядку. Ты хочешь конкретную девочку, так?
– Где она?
– Ты говорил про весну, – сказала Мэри Энн с верхней площадки лестницы. – Сейчас еще зима, а ты уже здесь. Что, рудник истощился?
Она мягко улыбнулась, и Старк понял, почему он вернулся. Он влюблен.
– Какой рудник? – переспросил Старк.
– Твой рудник в Мексике.
Вранье – штука сложная. Нужно постоянно помнить, кому и что ты сказал. Говорить правду гораздо легче. Старк решил, что откроет Мэри Энн всю правду, как только они останутся вдвоем.
– Ты занята?
– Я только что уложила детей. Они скоро уснут. Пойдем наверх.
– Только не на всю ночь! – вмешался Круз, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. – Ничто так не помогает заполнить бордель до отказа, как запах свинарника! Сегодня лучшей дюжине предстоит хорошенечко попрыгать.
– Я заплачу за всю ночь, – сказал Старк. – Сколько? Круз сощурился, и в его подпорченной топором голове словно защелкали счеты.
– Сюда входит не только плата за приятное общество. Не забывай про прибыль, которую я получаю в баре от клиентов, которые ждут своей очереди. Ты-то туда спускаться не будешь.
– Сколько, черт подери?
– Десять американских долларов.
Старк достал из седельного вьюка серебряные доллары и швырнул их на стол перед Крузом. Он припас эти деньги еще с предыдущей, более успешной вылазки в Миссури.
– Боже правый! – не удержался Круз. Он проверил монеты и убедился, что они настоящие. – Парень, ты что, банки грабишь?
– Ты видал меня на полицейских плакатах?
– Пока нет.
Старк поднялся к Мэри Энн. Девочки уже легли, но еще не уснули. Сквозь тонкие стены отовсюду слышалась возня и возгласы совокупляющихся пар. Но дети словно бы ничего не замечали.
– Здрасьте, мистер, – сказала Бекки.
Луиза, как обычно, промолчала.
– Привет, Бекки. Привет, Луиза.
– Ух ты! Вы запомнили, как нас зовут!
– Конечно.
– А вас как зовут?
– Стив.
– Здрасьте, Стив.
– Бекки, – укоризненно заметила Мэри Энн. – Ты же знаешь, что это невежливо – звать взрослых по имени. Вам следует говорить: мистер… Как ваша фамилия?
– Мэтьюс.
– Говорите: мистер Мэтьюс.
– Здрасьте, мистер Мэтьюс.
– Привет.
– Спокойной ночи, мистер Мэтьюс.
– Спокойной ночи.
Мэри Энн сняла с кровати покрывало.
– Не надо, – остановил ее Старк.
Женщина озадаченно взглянула на него.
– Давай просто поговорим.
– Ты заплатил десять долларов за разговоры?
– Да. А что, ты возражаешь?
– Нет, если ты не задумал ничего странного.
– Например?
– Например, говорить всякие гадости, так чтобы дети слышали. Или чтобы они смотрели, пока ты что-нибудь делаешь.
– За кого ты меня принимаешь?
– Не знаю, – сказала Мэри Энн. – Ты в борделе. Я – шлюха. Ты заплатил десять долларов, а теперь говоришь, что хочешь просто поговорить. Вот я и удивляюсь, зачем это тебе.
– Я люблю тебя, – сказал Старк.
Он вовсе не собирался говорить этого так вот сразу, но слова вырвались сами собою. Он хотел сперва как-нибудь подготовить почву. Ему бы наверняка удалось.
– Да ну?
Старк думал, что Мэри Энн обрадуется его признанию или, по крайней мере, удивится. А вместо этого на лице ее вдруг проступили разочарование и усталость.
Старк почувствовал себя задетым:
– Ну да, ты же, наверно, постоянно это слышишь от своих поклонников.
– Куда чаще, чем ты думаешь, – отозвалась Мэри Энн. – Только я бы не стала называть их поклонниками. Просто у мужчин бывает такое, что они вдруг размякают и принимаются мечтать. Им нужна не я и не Бекки с Луизой. Они думают о самих себе, только по-другому. И это никогда не затягивается надолго. Они пугаются того, что сказали. Принимаются винить меня за то, что я не такая, какой они меня вообразили. Это я уже проходила. Так что брось ты эту затею.
Женщина вернулась к кровати и приподняла угол тюфяка. Она извлекла откуда-то небольшую пачку купюр, отделила половину, а остальное снова спрятала. Мэри Энн взяла Старка за руку и вложила ему в ладонь десять долларов. Потом она раздвинула ширму и подтолкнула Старка к постели.
– Они через несколько минут уснут. Мы позабавимся, и ты с чистой душой вернешься в Мексику. – В глазах у Мэри Энн стояли слезы, но она все-таки улыбнулась. – Это очень мило с твоей стороны, Стив. Но это не настоящая любовь. Ты слишком молод для подобного чувства. Но ты с ним еще встретишься, вот увидишь.
– Не надо мне рассказывать о моих чувствах, – возразил Старк. – Я сам тебе о них расскажу.
И рассказал.
Он рассказал Мэри Энн про сиротский приют, про молоток и про Элиаса Эгана; про игру в карты и про "вулкан", который дал осечку, про Джимми Верняка и про трех задир, которых он застрелил. Он рассказал про банки в Миссури и про фактории в Канзасе, которые были до того, и про лошадей и скот в Мексике, – это было еще до Канзаса. Он рассказал про деньги, которые копил, сам не зная зачем.
– Меня чуть не застрелили в Джоплине, потому что я стоял там с револьвером в руках и думал, что я собираюсь делать с деньгами. А потом я понял, что я собираюсь с ними делать, и так удивился, что даже не заметил того фермера, пока он не попытался пальнуть в меня из дробовика.
– Ты мечтал обо всех тех классных вещах, которые мог бы купить, если б у тебя была женщина, для которой стоило бы все это покупать, – устало произнесла Мэри Энн, словно продолжая многократно слышанную историю.
– Нет, – сказал Старк. – Я понял, что мне хочется обзавестись ранчо в Техасе. Разводить скот. Если знаешь, как обращаться с коровами, их не так уж трудно разводить. Хочется построить домик, чтобы в нем было тепло зимой и прохладно летом. Почаще бывать под открытым небом и заниматься только тем, что считаешь правильным.
– Да, на тебя это похоже, – сказала Мэри Энн.
– Мне вспомнилось одно местечко севернее Эшвилла – я проезжал мимо него позапрошлым летом, – и я понял, где надо построить этот домик. Я стал думать про дом и увидел в нем тебя. Ты готовила жаркое из бычка, которого мы сами вырастили. А Бекки с Луизой играли во дворе, под деревьями, и, когда им хотелось пить, они набирали чистой воды из источника.
Старк взял Мэри Энн за руки. Женщина печально улыбнулась и попыталась высвободиться.
Старк сказал:
– И на много миль вокруг ни единой треклятой свиньи! Мэри Энн перестала высвобождаться. Она взглянула Старку в глаза и долго в них смотрела, а потом приникла к его груди.
Наутро она сказала:
– Итан ловко обращается, с револьвером. Когда он вернется, он погонится за нами. Даже если Круз согласится меня отпустить, Итан будет против.
– Круз отпустит тебя, – сказал Старк. – А Итан не узнает, где нас искать.
– У него есть один дикарь откуда-то с тихоокеанских островов. Он умеет идти по следу не хуже индейца.
– Если они нас найдут, то быстро об этом пожалеют.
– Вправду? А почему? У тебя много друзей в Техасе?
– Ты слыхала про Мэтью Старка?
– Это кто? – Мэри Энн взглянула на него и задумалась. – А, припоминаю! Говорили, будто это он одолел Джимми Верняка. Он, а вовсе не ты. То-то твоя история показалась мне такой знакомой.
– Я и есть Мэтью Старк.
Мэри Энн знала, что Мэтью Старк – лучший стрелок во всем Техасе, что это здоровенный детина, весь разукрашенный шрамами, и что он избивает шлюх до полусмерти, прежде чем трахнуть их. Потому она рассмеялась, решив, что этот красивый, ласковый парень то ли врет, то ли спятил. А после расплакалась, потому что поняла, что никуда не поедет ни со лжецом, ни с чокнутым. И сама не поедет, и дочек не возьмет. Старку понадобился целый час, чтобы убедить Мэри Энн в том, что его репутация, мягко говоря, не соответствует действительности. Он ведь назвал ей свое настоящее имя лишь затем, чтобы она успокоилась и перестала беспокоиться из-за Итана. А вышло так, что он чуть ее не потерял.
Старк подождал, пока Мэри Энн, Бекки и Луиза уложат свои скудные пожитки в ветхий чемодан и перевяжут его веревкой. Потом проверил свои пистолеты и отправился вниз.
– Какой-то у тебя вид усталый, – заметил Круз. – Не похож ты на человека, который всю ночь провел в постели.
– Нам надо кой о чем поговорить.
Старк уселся за карточный стол напротив Круза. Хозяин борделя сидел на том же самом месте, что и вчера, только сегодня в руках у него вместо карт была тарелка со свиной отбивной, и вчерашние пьянчуги, составлявшие ему компанию в покер, давно разошлись по домам.
– Ветер не переменился. Цена остается прежней: десять долларов за ночь.
– Для нее ночи закончились, – сказал Старк. – Она уходит.
– На здоровье, – неожиданно легко согласился Круз. – Если у тебя имеется пятьсот долларов. Она задолжала мне пять сотен. Если хочешь забрать ее с собой – расплатись. Только она все равно сюда вернется, когда ты вытащишь голову из задницы и очнешься.
У Старка имелось больше пяти сотен. Но ему нужны были деньги на ранчо.
– Я дам тебе сотню.
Он заметил, как взгляд Круза метнулся куда-то в сторону, проследил за ним и заметил бармена с двустволкой в руках. Старк нырнул вперед и влево; в тот же самый миг грохнул выстрел, и заряд дроби разнес карточный стол в щепки. Первая пуля Старка вошла бармену в правое плечо, вторая прошила правое бедро. Бармен выронил двустволку и рухнул на пол, пытаясь зажать обе раны. А когда Старк вновь взглянул на Круза, то увидел, что на него смотрит дуло короткоствольного крупнокалиберного пистолета. Старк выстрелил Крузу в лицо. Пуля сорок четвертого калибра завершила работу, которую когда-то не закончил топор.
Некоторые люди не чувствуют, когда настает пора остановиться. Старк такие вещи чувствовал. Он знал, что никогда больше не ограбит ни единого банка и не зайдет ни в один бордель. Он также думал, что никогда больше не будет убивать людей, и, наверно, так бы и поступил, если б это зависело от него.