Я уже размышлял о подобном развитии наших дел и даже наметил некий план действий. Думал я также и о том, как лучше организовать разгрузку трюмов, и как распорядиться принадлежащей мне частью товаров, и как к тому же по справедливости разделить наш товар между мною, Джублейном и Корвино. Обо всем этом надо было побеспокоиться заранее.
И вот наконец мы вошли в Темзу, пристально вглядываясь во множество мерцающих огоньков. Поразительно, как много их было вокруг.
Неожиданно Джублейн схватил меня за локоть.
- Барнабас… ты только взгляни!
Я посмотрел в указанном им направлении и почувствовал легкий шок: меня захлестнула волна паники и обыкновенного человеческого страха.
А волноваться и тревожиться и впрямь было из-за чего.
Мы увидели "Веселого Джека", который умудрился вернуться домой раньше нас, и, судя по его оснастке и внешнему виду, это произошло уже несколько дней тому назад.
Несомненно, Ник Бардл был уже давно на берегу и, несомненно, успел повидаться с Рупертом Дженестером.
Они наверняка теперь подстерегают меня.
Глава 18
На борт "Тигра" поднялись портовые служащие и докеры, предложившие свои услуги, но Темпани вежливо отказался от их предложений.
- Это та еще банда, хотя есть среди них и неплохие ребята, но большинство - отпетые жулики. На этот раз рисковать не станем. Мы сами проведем швартовку и используем свой баркас для доставки экипажа на берег. Он пристально посмотрел мне в глаза. - Ну а ты, парень, побереги себя. На берегу я, конечно, расскажу кому следует о том, как у нас проходило плавание и как удача сопутствовала нам, а также посоветуюсь о наших дальнейших планах.
- Корвино уже отправился на променад за Питером Таллисом, - сообщил я. - Я же остановлюсь на постоялом дворе "Рыцарский плащ" и пошлю оттуда весточку своему другу Хазлингу. Если Таллису не известно, как обстоят дела, то уж Хазлинг наверняка все знает.
Когда мы грузились в наш баркас, некоторые портовики посылали нам свои проклятия из-за того, что мы не воспользовались их услугами, но вскоре отстали от нас и разбрелись по своим причалам. Однако одна из шлюпок все же продолжала держаться поблизости и, казалось, следовала за нами.
- Ну вот, - полушутя, полусерьезно заметил Джублейн. - Мы снова движемся навстречу неприятностям…
Вернувшись на английскую землю, Темпани и Абигейл сразу же отправились домой, а я с другом - в "Рыцарский плащ". Я решил так: если Дженестер желает сводить со мной какие-то счеты, пусть попробует. Я все еще пребывал в эйфории, ощущая себя победителем.
Мы направились по пустынным узким улочкам, обходя лужи и колдобины, кучи мусора и нечистоты, которые местные жители выливали из окон своих домов прямо на улицу. У меня из-под ног опрометью выскочила зазевавшаяся крыса, за ней последовало еще несколько подобных теней.
Джублейн шел рядом.
- Все это мне не очень нравится, Барнабас. Я нюхом чую запах смерти.
- Но не нашей смерти, запомни! - спокойным тоном возразил я. - Если уж кому и суждено умереть сегодня ночью, то это будет кто-то другой.
- Будем надеяться, - сухо ответил Джублейн.
Моя правая рука лежала на рукоятке шпаги, а Джублейн сжимал в левой руке готовый к бою обнаженный кортик, тесно прижав его к телу, а его правая рука также держала рукоятку шпаги. Все же, несмотря на наши опасения, на этот раз все обошлось благополучно. Мы вынырнули из темноты одной улицы и очутились на другой, хорошо освещенной, которая была к тому же намного шире; Джублейн с облегчением отправил свой кортик в ножны.
Я осторожно, чуть повернув голову, оглянулся назад и заметил тень, метнувшуюся в сторону аллеи. Я подумал, что кое-кто в такое время суток предпочитает, чтоб их не увидели и не узнали, и я был уверен, что некоторые из них были вполне респектабельные и добропорядочные люди. Признаться, я отлично понимал, что имел в виду Джублейн, когда сказал, что "нюхом чую запах смерти". У меня самого было точно такое же предчувствие.
Возле "Рыцарского плаща" горел фонарь, а внутренний двор к тому же еще дополнительно освещался светом из окон гостиницы.
Мы протиснулись в глубь большого зала и облюбовали столик в углу. Сегодня вечером у меня не было желания пить вино, и я заказал большую кружку доброго английского эля, поскольку в глотке у меня пересохло от волнения и от ходьбы по пустынным темным улицам.
Нам подали эль, а потом, после долгих увещеваний и дополнительной мзды, нам принесли несколько толстых кусков ветчины, булку и несколько больших яблок. Мы были ужасно голодны, совсем как морские ястребы.
В зале обслуживала девушка с крутыми плечами и румянцем во все щеки, которую я приметил еще в прошлый раз, - очень отзывчивая и приветливая, которая, как мне показалось, положила глаз на Джублейна, несмотря на его скверные манеры.
Вскоре она оказалась рядом с нашим столом. Было очень здорово, что она запомнила меня и Джублейна.
- Вам записка, - прошептала она. - Ее оставили здесь еще два дня тому назад. Не уходите, сейчас я вам ее принесу.
Она задержалась у нашего стола всего лишь на какое-то мгновение, будто что-то поправляя рядом с нами, и быстро исчезла.
- Приятная девушка, - заметил я, подтрунивая над Джублейном. Он ничего не ответил и лишь уставился глазами в дно кружки с пивом.
- Ты знаешь, - сказал он мне, - именно таких вот девушек я и опасаюсь. С теми, которые намереваются тебя ограбить или одурачить, довольно легко справиться, но вот с такой, как она… Если в такую влюбиться, считай пропал парень.
- Тогда мне лучше подыскать себе другого партнера, - пошутил я. Думаю, что у нее серьезные намерения.
Рядом с нами, за одним из соседних столиков, за кружкой пива сидел какой-то парень с обветренным лицом, торчащим пучком непричесанных волос и белесыми ресницами. Это был широколицый детина с толстыми и грязными ручищами. Казалось, что он все время озирается по сторонам, но при этом упорно избегает смотреть в нашу сторону, поэтому я пришел к выводу, что он подслушивает наш разговор.
- Рядом с нами сидит кувшин, - сказал я Джублейну, поднимая кружку с элем, - с большими толстыми ручищами.
Глаза Джублейна понимающе улыбались. Он сидел спиной к тому детине.
- Смогу ли я достать его своей шпагой?
- Конечно. Хоть это, безусловно, и негодяй, но я полагаю, что его большие руки ничего не сжимают. Думаю, что сейчас мы оставим все же этот кувшин в покое и выясним, сидит ли он здесь в одиночестве.
- Предположим, - согласился Джублейн, - но я хотел бы срубить кусочек для наживки, чтобы дать ему попробовать.
Вскоре розовощекая официантка появилась вновь, подошла к нашему столу и принесла каждому еще по кружке эля. Она сделала вид, что отвернулась от нас в другую сторону.
- Заплатите мне прямо сейчас, - попросила она. - За мной наблюдают.
Мы достали деньги и положили их на стол. Она же протянула руку, чтобы собрать монеты со стола, и в то же мгновение незаметно бросила на стол сложенный листочек бумаги. Как бы невзначай я положил руку на стол и накрыл записку ладонью. После того как она ушла, мы еще продолжали какое-то время нашу трапезу. Менее всего я желал чем-либо навредить этой самоотверженной девушке, которая желала нам помочь. Потом незаметно расправил сложенный вчетверо листок, не беря его в руки. Рука писавшего мне была хорошо знакома, и я прочел Джублейну содержание послания:
"Выписан ордер на твой арест. Тот, о ком мы говорили, находится при смерти. Тебя бросят в тюрьму или попытаются убить. Делаем все, что в наших силах. Тот, кто бы мог нам помочь, был отправлен в сельскую местность и насильно удерживается там под предлогом оказания ему наилучшей медицинской помощи. К нему никого не допускают.
К. Х."
- Нас ожидают серьезные неприятности, - сказал я.
- К тому все и шло, - живо отреагировал Джублейн.
- Пошли, давай побыстрее сматываться отсюда. - Я быстро встал, но в этот момент чья-то рука тронула меня за рукав.
Рядом стояла розовощекая официантка.
- Идите за мной, - позвала она нас. - Вас ожидают у входа.
Мы сразу же последовали за ней. Она привела нас к темному и узкому проходу, ведущему не во внутренний двор, а к пустырю за гостиницей, и указала нам темную дорожку.
- Идите по ней, - прошептала она. - Она выведет вас к реке!
Мы быстро пошли, почти побежали. У меня не было никакого желания валяться на тюремных нарах. А мне было известно, что в тюрьмах порой по многу лет содержались также и невинные.
Дорожка круто сбегала вниз по небольшому холму и вела к оврагу, а затем - к протекающей за ним реке. Мы вышли на какую-то полянку, заросшую камышом, а затем, идя вдоль берега, - к небольшому пирсу.
Это оказался старый, заброшенный причал, которым, очевидно, не пользовались уже длительное время. Его деревянная обшивка давно сгнила и провалилась во многих местах, а сквозь дыры в настиле можно было видеть сверкающие отблески на воде. К сожалению, шлюпки мы здесь не нашли. Все заросло камышом, а вода в реке казалась темной тягучей массой.
И тут среди тишины до нас донесся стук закрываемой гостиничной двери. Потом кто-то снова открыл ее, и мы заметили свет зажженного фонаря. И чей-то громкий голос:
- Это единственный путь!
- Чепуха! - возразил ему другой, более тихий голос. - Оттуда нет выхода, разве что переплыть Темзу.
Однако он ошибался.
На самом деле тропинка существовала, и мы пошли именно по ней.
Пробираясь по глинистому отлогому спуску к набережной, мы шли плечом к плечу, беседуя о Новом Свете и о том, что нам довелось увидеть там, о Лондоне, о том, как вкусно готовят в ресторане "Рыцарский плащ". В данный момент мы были трезвыми, как никогда, и поэтому не отказались бы выпить прямо сейчас по кружке пива. Мы продолжали идти все дальше и дальше по какой-то улице, словно шагали по широкому бульвару, и, казалось, что это были вовсе не мы, только что удравшие от двух полицейских офицеров ее величества.
- Погоди, Джублейн. Мне кажется, что кто-то преследует нас.
Он посмотрел по сторонам.
- Действительно, так и есть, их всего лишь двое. Может, расколем их, мой друг, и отправим прямо к матери Темзе? Она поглотила уже столько всякого дерьма и отбросов, что по ней теперь плавают лишь только прекрасные корабли.
- Пошли дальше. Не видишь, что ли, прямо перед нами какие-то огни, а кто станет там приставать с вопросами к двум возвращающимся откуда-то вместе джентльменам?
- У которых башмаки заляпаны глиной?
- Кое-где этим действительно могут заинтересоваться. Но только не в нынешнем Лондоне. Сейчас можно встретить сколько угодно приличных мест, где джентльмен может запачкать обувь глиной. Смотри, вот и таверна!
Это была старая развалюха весьма непрезентабельного вида, самое заурядное заведение подобного рода, однако наружная дверь была приветливо распахнута. Мы свернули за угол и вошли внутрь.
Старый деревянный потолок с низкими перекрытиями и стропилами заставил меня несколько раз пригнуть голову, по всей большой комнате были в беспорядке расставлены столы и лавки, с длинным столом посередине. А в самом углу располагалась низкая стойка, откуда подавали и разносили напитки. В зале находилось несколько моряков торгового флота, несколько мастеровых, а за передними столами сидела ватага грубых и вульгарных парней, которые могли быть либо ворами, либо даже еще более страшными уголовниками.
Как только мы вошли, они уставились на нас и больше уже не спускали с нас глаз. Они сразу же обратили внимание на башмаки. Мы же с независимым видом прошли в дальний конец комнаты и уселись за столик, который как раз освободился перед нашим приходом. На столике стояло несколько пустых пивных кружек. Я осторожно расстегнул запор на моей шпаге и положил ее поудобнее для моей руки, и это не ускользнуло от внимания негодяев.
Один из них через весь зал бесцеремонно направился прямо к нам. Это был сухощавый парень, с повязкой на одном глазу и в замызганной уродливой шляпе, украшенной какими-то ощипанными перьями. Одежда на нем была под стать шляпе, однако держался он уверенно и с чувством собственного достоинства.
- Здесь нет нужды хвататься за шпагу, мой друг, - обратился он ко мне. - Да, здесь обретаются воры, но мы никогда не гадим в собственном гнезде, а здесь наша малина, наш притон. Прекрасное местечко, не так ли? Здесь всегда поглощают много пива и рассказывают захватывающие истории всякого рода храбрые парни, которые в конце концов сваливают на ночевку в какую-нибудь берлогу поблизости. Однако прекрасной может быть только наша собственная жизнь, а не всякое хвастовство и вымышленные грезы!
- Однако у всякого, кто имеет хоть малейшую надежду, всегда остается шанс на удачу, даже у отъявленного хвастуна, потому что когда их двое, они также стремятся воплотить мечту в реальность. Знаю по собственному опыту!
- Может быть, ты и прав, не знаю и не буду оспаривать. В этом случае тогда, вероятно, и у меня есть хоть какой-то шанс и надежда. - Он внимательно посмотрел на Джублейна, и у него исчезли все сомнения.
Мой же респектабельный внешний вид был для него загадочен и непонятен. По внешнему виду и по манерам меня можно было принять за джентльмена, однако на мне были перепачканные грязью башмаки, к тому же и появился я неожиданно, прямо из ночи, да к тому же еще и в той части города, которая пользуется сомнительной репутацией.
- Что-то я никак не могу тебя понять… джентльмен, - сказал он, обращаясь ко мне в раздумье. - Однако я вижу, что лицо твое обветрено и огрубело от непогоды, а таким оно не бывает ни у одного джентльмена. И мне известно, откуда этот бронзовый загар, хотя здесь и полумрак, это лицо, могу сказать, было выдублено морем и непогодой. - Он дружески улыбнулся мне, и в его глазах светилось веселье. - Значит, вы и являетесь теми двумя, которые по ночам бродят по грязным тропинкам, и вы те двое, которые только что вернулись из далекого плавания. А корабль, который только сейчас вошел в Темзу, - это "Тигр", который вернулся из плавания в Америку. А ищейки ее величества повсюду охотятся за двумя парнями с того корабля.
- Они могут войти сюда через эту дверь в любой момент, - честно признался я ему.
- Знаешь что, давай обменяемся шляпами, - предложил мне парень. Конечно, моя немного дешевле по сравнению с твоей, но я намного щуплее тебя. Ну что, меняемся?
И мы поменялись. Его шляпа, совершенно потерявшая вид, была изрядно изношенной, а оперенье на ней - скудным, однако она преображала мою внешность и придавала ей совершенно другой вид. Он с достоинством надел на себя мою шляпу и, повернувшись к стойке, крикнул:
- Майор Спили! Не подадите ли нам четыре пива, будьте любезны! И присоединяйтесь к нам!
Он оглянулся по сторонам, улыбнулся и сказал:
- Меня зовут Джереми Ринг, в прошлом офицер военно-морского флота ее величества, а также бывший арестант тюрьмы Барбари, в настоящем же бездомный, безработный и безземельный человек.
Внезапно открылась дверь, и в ней появилось двое полицейских. Один из них был резок в движениях, прямой как жердь и с солдатской выправкой, напарник же его смахивал на неповоротливого деревенского увальня, которому впору держать вилы для укладки соломы, а не мушкет.
Они начали пристально рассматривать всех посетителей - сначала их глаза сфокусировались на экзотической группе здоровяков, которые сидели у входа, затем остановились на нас.
В тот самый момент, когда полицейские начали рассматривать нас, Спили через всю комнату направился к нашему столу, неся в своих громадных ручищах четыре сверкающие пивные кружки, наполненные пивом. Полицейский с солдатской выправкой перевел взгляд с этих кружек на уже опорожненные пустые кружки, которые стояли у нас на столе.
Я постарался пониже сесть на скамейке, чтобы казаться более низкорослым, а шляпа Джереми Ринга у меня на голове, по всей видимости, изменила мой внешний вид. Его внимание как раз и привлекла моя шляпа, когда он уставился на нее и начал рассматривать Ринга.
- Эй ты! - потребовал он. - Сколько времени ты уже здесь находишься?
- Двадцать семь лет, капитан. Родился в пределах слышимости звона корабельной рынды. Двадцать семь лет, семнадцать из которых на борту боевых кораблей ее величества либо в составе береговых королевских частей.
- Я спрашиваю тебя совсем не об этом, а о том, сколько времени ты находишься именно здесь, в таверне?
- Так бы и сказали. Уже несколько минут. Мы как раз идем из "Рыцарского плаща". Там было что-то тесновато сегодня и не оказалось свободного места, куда можно было бы бросить свои бренные кости. Не присядете ли к нашему столу, капитан? Мы как раз собирались потолковать о военных походах и о женщинах, о заботах одних и об уловках других.
- На это у меня нет времени. Я нахожусь на службе у ее величества и выполняю особое поручение.
Джереми изобразил удивление:
- У ее величества есть дела даже здесь, в этом месте? Мой дорогой друг, да я просто удивлен, я…
- Хватит, заткнись, ты, дурак! Я разыскиваю двоих, которых по предписанию ее величества должен арестовать.
- Только двоих? Да я бы мог назвать вам не менее десятка, капитан, даже десять десятков таких, которых давно уже следовало бы арестовать. Хотите, я даже могу назвать вам имя одного офицера ее величества, капитан, который заслуживает, чтобы его четвертовали, утопили или колесовали, по крайней мере. Кончайте с этим делом, капитан. Лучше отдохните, посидите с нами, купите нам по паре стопок, а я расскажу вам такую историю…
- Да ты просто идиот ненормальный! У меня нет времени болтать здесь с тобой. - Он укоризненно посмотрел на Ринга. - Так ты говоришь, что только что пришел сюда из "Рыцарского плаща"? Значит, мы просто теряем здесь понапрасну время, Роберт. Видишь, мы по ошибке, оказывается, преследовали постороннего человека.
- Так ведь было очень темно, да к тому же еще и эта шляпа…
- К черту эту шляпу! Таких полно везде!
Всем своим видом показывая раздражение и недовольство, они направились к двери.
Джереми Ринг обернулся ко мне и широко улыбнулся.
- Что скажешь? За пиво будешь платить ты, не так ли?
- Заплачу, - сказал я. - И с превеликим удовольствием.
- Когда разделаемся с пивом, - сказал Ринг, - я отведу вас в один дом неподалеку отсюда.
- Нам нужна всего лишь какая-нибудь ночлежка, простая койка, где мы могли бы переночевать.
- Могу вам еще сказать вот что. Хозяйка дома - матросская жена, а вы знаете, как трудно им бывает, когда ее Джек долгое время находится в плавании, да ведь и жить ей на что-то нужно. Самые лучшие и самые чистые места в Лондоне зачастую и содержатся матросскими женами.
- Я уже слышал раньше об этом.
- Мэг - прекрасная женщина, одна из лучших, которых я когда-либо знал. У нее добротный большой дом, полученный то ли от дяди, то ли от отца, а может, и от дедушки… но в любом случае, она сдает комнаты. Она любит поболтать немного, но не о своих постояльцах. Советую прикончить это пиво и сматываться отсюда, так как сюда снова могут нагрянуть те двое либо другие.
В окнах высокого дома, расположенного на углу, горел свет.