- Господа! - обратился командир к присутствующим в кают-компании. - Сейчас перед нами стоит задача перехода из Атлантического океана в Тихий. Как вы, конечно, знаете, до сих пор все суда многочисленных русских кругосветных экспедиций выход в Тихий океан осуществляли через пролив Дрейка, то есть огибая мыс Горн на южной оконечности Южной Америки. И хотя при этом они, как правило, сталкивались с ураганными западными ветрами, которые значительно препятствовали их продвижению, тем не менее этот путь был более безопасен, чем через длинный и местами довольно узкий Магелланов пролив с не менее сильными ураганными встречными ветрами в нем, имея свободу маневра.
Вспомните хотя бы лейтенанта Головнина, который отчаянно пытался в 1807 году на шлюпе "Диана" прорваться в Тихий океан, но вынужден был повернуть назад и идти в Русскую Америку уже через Атлантический, Индийский и Тихий океаны, - напомнил он.
Офицеры утвердительно закивали головами - об этом эпизоде они знали из курса лекций по истории военно-морского искусства в Морском корпусе.
- И вот теперь, - продолжил командир, - учитывая то обстоятельство, что "Витязь" оснащен мощной и надежной паровой машиной, я принял решение выйти в Тихий океан именно через Магелланов пролив.
Среди офицеров возникло движение. Они оживленно переглядывались, возбужденные этим решением командира. И это было понятно. Ведь им предстояло первыми в истории русского флота пройти этим опасным для судов проливом.
* * *
Наступило 11 января 1887 года. На мостике царило оживление. Здесь был уже весь старший командный состав корвета: командир, старший офицер, старший механик, старший штурман. Все эти люди, облаченные властью в соответствии с Морским уставом, находились в радостном ожидании выхода в Тихий океан из этого мрачного пролива, принесшего им столько забот и переживаний.
Поручик Розанов напряженно следил за движением корабля, и когда он пересек воображаемую линию, соединяющую западные оконечности двух последних островов Патагонского архипелага, взволнованно воскликнул:
- Господа! "Витязь" вышел в Тихий океан!
- Ура! - воскликнул командир.
- Ура! - подхватили в полную силу своих легких офицеры.
И их боевой клич был подхвачен всей командой, заполнившей верхнюю палубу, в виде громового троекратного "ура!!!".
На мостике все пожимали друг другу руки.
- Путь на Дальний Восток открыт, господа офицеры! Объявляю сей день праздничным днем! Разрешаю вам, Андрей Андреевич, подать господам офицерам в кают-компанию шампанское, а нижним чинам выдать по полкружки грога.
- Будет исполнено, Степан Осипович! - с готовностью заверил командира старший офицер к радости стоявших на мостике офицеров - командир предоставлял им, да и всей команде, возможность несколько расслабиться после столь трудных недель.
* * *
За кормой остались и чилийский порт Вальпараисо, в котором пополнили запасы продовольствия и устранили различные мелкие неисправности, и остров Нукагива в группе Маркизских островов, расположенных у самого экватора, где команда отдохнула и вдоволь полакомилась тропическими плодами, и Гавайские острова с их пышной растительностью.
И теперь вся команда с нетерпением ждала входа "Витязя" в обширный залив Петра Великого уже Японского моря на юге Уссурийского края, в котором по берегам бухты Золотой Рог раскинулся морской порт Владивосток, ставший к этому времени местом базирования морских сил Дальнего Востока.
Гардемарины стояли на полубаке, жадно вглядываясь в панораму, открывавшуюся по правому борту. У горизонта тянулась синеющая гористая береговая полоса земли.
- Вот она, Россия! - восторженно, но вполголоса, воскликнул Андрей, словно боясь спугнуть торжественную тишину. - Наконец-то добрались до нашего Дальнего Востока!
- До чего же необъятна Русская земля! - вторил ему Алексей. - Чтобы добраться до ее восточных окраин, пришлось почти год "топать", по выражению нашего командира, через моря-океаны…
- Да, - подтвердил Андрей. - А ведь совсем недавно она простиралась и на территорию другого континента - Северную Америку, - вздохнул он. - И мой прадед прожил в Русской Америке целых шестнадцать лет, почти непрерывно путешествуя с экспедициями по ее просторам.
- Недавняя продажа Аляски американцам - дело темное, - согласился Алексей. - Хотя, конечно, многого мы с тобой и не знаем.
Андрей согласно кивнул головой.
* * *
Тем временем корабли медленно приближались к берегам залива Петра Великого.
- Вот он, остров Аскольд! - взволнованно воскликнул Андрей, как будто увидел старого друга.
- Да, его действительно не спутаешь ни с каким другим островом, - подтвердил Алексей.
Затем по левому борту потянулась цепочка островов, в конце которой приветливо подмигивал маяк.
- Вот обозначился и вход в пролив Босфор-Восточный, который ведет в обширную бухту Золотой Рог, закрытую от ветров со всех сторон. Идеальное место для базирования морских сил Дальнего Востока! - восторженно произнес Андрей.
- Ты выступаешь как гид перед благодарными экскурсантами, - рассмеялся Алексей.
- Извини, Алеша, за излишнюю эмоциональность. Но отец так много и подробно рассказывал мне об этих местах, что у меня такое впечатление, как будто я уже был здесь, и не один раз. А ведь отцу тогда было почти столько же лет, сколько сейчас нам с тобой. Видимо, юношеские впечатления очень живучи.
* * *
8 июня 1887 года "Витязь" отдал якорь в бухте Золотой Рог. Вся команда, свободная от вахты, была на верхней палубе. Моряки с надеждой ступить на землю после длительного перехода с интересом вглядывались в очертания Владивостока, раскинувшегося вдоль западного и северного берегов бухты. И не просто на землю, а на землю города, ставшего форпостом России на Тихом океане.
- Смотри, Андрюша, а дома-то по большей части каменные, прямо как в Петербурге! - удивлялся Алексей.
- А ведь прошло всего четверть века после основания здесь военного поста. И на тебе - вполне современный город! - вторил ему Андрей. - Отец говорил, что берега бухты Золотой Рог поросли густым лесом, за исключением разве что вон того мыса на внутренней стороне ее изгиба.
- Очень красивый, величественный скалистый мыс! - отметил Алексей.
- И знаешь, как он называется?! - с затаенной гордостью спросил Андрей. - Мысом Чуркина!
Алексей от неожиданности непонимающе уставился на него.
- Не в честь ли твоего отца?! - еще продолжал сомневаться он. Уж больно неправдоподобной выглядела для него эта новость.
- Именно так, Алеша!
Тот был сражен окончательно и бесповоротно.
- Но ведь твой отец был тогда всего лишь мичманом?! - как за соломинку уцепился он, потрясенный сообщением друга.
- Это так, Алеша. С этим предложением выступил сам командир фрегата "Аскольд" капитан 1-го ранга Унковский, а военный губернатор Восточной Сибири граф Муравьев-Амурский поддержал его предложение. Правда, оговорив при этом, что этот подарок надо считать авансом за будущие заслуги мичмана Чуркина перед Отечеством.
- Вот это да! - воскликнул Алексей. - Ты, Андрюша, можешь гордиться своим отцом! А бухта Золотой Рог и город Владивосток для тебя действительно стали родными. Пройдут века, а название этого мыса навсегда останется символом вашего славного рода!
- Спасибо тебе, Алеша, за эти слова! - признательно произнес Андрей. - Так может сказать только истинный друг!
- Наконец-то мы окончательно выяснили наши отношения! - рассмеялся он, обнимая Андрея.
* * *
В самом конце сентября во Владивосток прибыл новый командующий эскадрой вице-адмирал Шмидт.
И уже в середине ноября, незадолго до замерзания бухты Золотой Рог, "Витязь" отделился от эскадры, находившейся во Владивостоке, и, получив срочное задание, ушел в продолжительное и опасное в это время года плавание. Необходимо было, на случай "разрыва с морской державой", осмотреть малопосещаемые дальневосточные порты и выяснить возможность использования их в качестве стоянок для кораблей морских сил Дальнего Востока.
Перед выходом из Владивостока в северные воды Макаров вызвал в свою каюту гардемаринов.
- Господа гардемарины! Я хотел бы обсудить с вами один интересующий меня вопрос. - Те насторожились, несколько удивленные формой обращения к ним командира. - Думаю, что он заинтересует вас гораздо больше, чем меня, - улыбнувшись, заметил капитан 1-го ранга.
Андрей с Алексеем многозначительно переглянулись, заинтригованные словами командира.
- Вы уже более года находитесь в плавании, и, как мне кажется, пришло время приобщить вас к управлению корветом, - продолжил он.
Если бы рядом взорвался фугас, то это произвело бы на юношей меньший эффект, чем эти неожиданные слова командира.
- Во время пребывания здесь, во Владивостоке, и длительного обследования глубин и плотности воды в заливе Петра Великого я не имел возможности привлечь вас к решению этого вопроса ввиду вашей постоянной занятости в проводимых наблюдениях. Теперь же, во время похода "Витязя" на север, у вас будет гораздо больше свободного времени. А посему я и решил назначить вас дублерами вахтенных офицеров. Как вы относитесь к этому?
- Большое спасибо за доверие, ваше высокоблагородие! - за обоих ответил Андрей. - Мы, честно говоря, даже и не могли мечтать об этом.
Макаров слегка поморщился.
- Разрешаю вам обращаться ко мне по имени и отчеству. Вы же гардемарины и, почитай, без пяти минут офицеры. В приватных с вами беседах, разумеется, - уточнил командир. - Тем более что у нас с вами, Андрей Петрович, уже существует договоренность по этому поводу.
Алексей ревниво глянул на друга.
- Так кого же из офицеров, господа гардемарины, вы хотели бы видеть в качестве своих инструкторов по совместным вахтам на мостике? - вернулся он к вопросу, ради которого и вызвал их в свою каюту.
Вопрос был настолько неожиданным, что они на несколько мгновений растерялись. Но вопрос был задан самим командиром, и, естественно, требовался быстрый и членораздельный ответ.
- Я бы предпочел нести совместные вахты с мичманом Небольсиным, Степан Осипович, - ответил Андрей, видимо, успевший за эти мгновения просчитать возможные варианты.
Макаров удивленно приподнял брови:
- Вы что же, Андрей Петрович, на самом деле считаете его самым опытным вахтенным офицером?
- Обосную свой выбор, Степан Осипович. - Макаров с видимым интересом посмотрел на него: "Сказываются, стало быть, родовые корни", - с удовлетворением подумал он о сыне своего учителя. - Во-первых, несмотря на свою молодость, мичман Небольсин непрерывно нес свои вахты в течение года на пути "Витязя" от Кронштадта до Владивостока. А это, с моей точки зрения, прекрасная школа. Во-вторых, он мой сосед по столу в кают-компании, и мы успели проникнуться взаимной симпатией друг к другу. И в-третьих, я буду избавлен от менторского тона своего наставника, который, вполне естественно, будет свысока относиться к юному гардемарину.
"Сразу видна отцовская школа, - еще раз удовлетворенно подумал Макаров. - Ответ четкий и действительно обоснованный".
- Ну что же, Андрей Петрович, будем считать, что вы вполне убедили меня, - согласился командир и посмотрел на Алексея: - А каковы ваши соображения?
- У меня в отличие от гардемарина Чуркина нет особых предпочтений. Моим соседом по кают-компании является младший штурман подпоручик Игумнов, а штурмана, как известно, обязанности вахтенных офицеров не исполняют. Поэтому я целиком полагаюсь на ваш выбор, Степан Осипович.
Было похоже, что Макаров ожидал именно такого ответа.
- В таком случае вашим наставником по совместным вахтам будет мичман Шаховской, Владимир Владимирович. Он так же, как и мичман Небольсин, не намного старше вас, но, ко всему прочему, еще и князь. Так что будете обучаться у его светлости и светским манерам поведения, - рассмеялся командир. - Одним словом, будете совмещать приятное с полезным. Вы, надеюсь, не будете против? - серьезным тоном спросил командир, испытующе посмотрев на гардемарина.
- Я весьма благодарен вам, Степан Осипович, за отеческую заботу.
Капитан 1-го ранга усмехнулся:
- Далеко не уставной ответ. - Алексей смущенно опустил глаза. - Но, учитывая мое разрешение обращаться вам ко мне по имени и отчеству, принимается.
И подвел итог:
- Старший офицер получит соответствующие указания, и с выходом "Витязя" из Владивостока приступайте к исполнению ваших дополнительных обязанностей.
- Есть! - дружно ответили гардемарины.
* * *
Небольсин предупредил Андрея о том, что их первая совместная вахта начнется в 16 часов.
Тем временем "Витязь", встав под паруса после выхода из пролива Босфор-Восточный, уже вышел из Уссурийского залива, и, обогнув остров Аскольд, лег курсом на восток, минуя заливы Стрелок, Восток и Америка, идя в виду берега, темневшегося у горизонта, к мысу Поворотному.
Сменив на мостике мичмана Максутова, который пожелал им успешной вахты, приступили к управлению корветом.
- Подвахтенные, вниз! - отдал короткую команду Небольсин.
И под трели боцманских дудок раздался дружный перестук матросских каблуков по трапу, ведущему в кубрик.
Теперь они, точнее, мичман Небольсин целиком и полностью отвечал за безопасное плавание корабля.
Андрей осмотрелся. У штурвала застыл рулевой, слегка поворачивая его из стороны в сторону, удерживая корабль на заданном курсе, для чего периодически поглядывал на картушку компа́са, сверяя его показания с приказом вахтенного офицера. У сигнальных фалов напряженно вглядывался в окружающее пространство сигнальщик. От его острых глаз не должна была укрыться никакая опасность, угрожающая безопасности плавания корабля. У трапа на мостик застыл вахтенный вестовой, готовый к немедленному выполнению приказа вахтенного офицера.
Небольсин подошел к переговорным трубам со штурманской рубкой и машинным отделением. Рядам находился и машинный телеграф. Это его рабочее место.
Он вынул пробку из переговорной трубы со штурманской рубкой и сильно дунул в нее. Где-то внизу раздался приглушенный свисток.
- Подпоручик Игумнов слушает вас! - донеслось из трубы.
- Семен Кондратьевич, не подскажете, когда будем у Поворотного?
- Одну минуту, Аркадий Константинович…
Через некоторое время из трубы глухо раздалось:
- Ориентировочно через три часа, если, конечно, ничего не случится непредвиденного.
- Принимается, Аркадий Константинович! Стало быть, как раз в вашу вахту и повернем на пролив Лаперуза. Успехов вам!
- Спасибо на добром слове, Семен Кондратьевич!
Небольсин вставил пробку со свистком в переговорную трубу.
- Слышали, Андрей Петрович?
- Слышал, Аркадий Константинович.
- Ну что же. Будем ждать…