Марселен подал ему свою обожженную руку, и тот крепко сжал ее, чтобы причинить жестокую боль. Однако юноша и тут выдержал, ни один мускул на его лице не дрогнул. Тогда Флореаль сказал:
- Твои испытания окончились; ты теперь настоящий сын змеи! Будешь ли ты верен клятве?
- Буду.
- Подойди сюда!
Юноша сделал два шага вперед. Тогда царь наклонился, открыл клетку и, вынув змею, обвил ее вокруг тела новопосвященного.
- Поцелуй священную змею и возврати ее мне! - проговорил он.
Марселен повиновался, и царь положил змею обратно в клетку.
- Ты теперь настоящий сын змеи, иди и попроси ядов у царицы!
Юноша приблизился к Сумере, которая с улыбкою смотрела на него; его мужество начинало ей нравиться.
- Дай сюда руку!
С этими словами она начала исследовать ужасную рану юноши, потом взяла зеленоватое тесто, приготовленное из каких-то неизвестных трав, и приложила к ране, прикрепив древесной корой.
- Завтра ты будешь совершенно здоров! - проговорила она.
Действительно, боль прошла как бы по волшебству. После этого царица передала юноше пакет трав, объяснив в коротких словах их свойства.
- Иди, дитя, - сказала она, - и будь верен священной змее!
Марселен почтительно поклонился царице и вернулся на свое место. За исключением двух, тотчас же безжалостно убитых, все новообращенные мужественно выдержали испытания и были приняты в секту Вуду.
- Дети змеи, - громко проговорил царь, когда испытание было кончено, - наступают праздники обновления года! Радуйтесь! Для священной змеи уже готовы три жертвы!
Присутствующие ответили криками радости, похожими на рычание зверей. Вслед за тем царь встал на клетку, заключавшую змею, и затянул гимн, который хором подхватили все присутствующие. Вдруг, как бы охваченные безумием, все Вуду начали, схватившись за руки, кружить около клетки. Эта дикая пляска, напоминавшая что-то сверхъестественное, продолжалась целую ночь. Многие танцоры падали от изнеможения; их относили в сторону и заменяли другими…
Марселен против воли был увлечен этой дикой пляской и так же упал от изнеможения без чувств. Когда же он очнулся, все уже исчезло; буря прошла; наступил день - и солнце весело играло на вершинах деревьев. Открыв глаза, юноша подумал сперва, что ему снился ужасный сон; но один взгляд, брошенный на раненую руку, убедил его в противном. Он поднялся и подозрительно посмотрел вокруг. Но все было тихо. Загадочная улыбка скользнула по губам юноши и он прошептал:
- Теперь в горы! Благодарение Богу, мой господин будет отомщен!
И он быстро направился к горам, где, как мы уже знаем, Дювошель устроил главную квартиру.
Глава XIII
ВСТРЕЧА
Теперь нам нужно рассказать об этом юноше, который был так самоотверженно предан своему господину.
Марселен родился в Техасе; он был раб и сын раба. Его первым хозяином был француз, человек гуманный и умный, мягко относившийся к своим рабам. Он любил их, заботился об их просвещении и перед смертью даже освободил их в своем завещании. Но последнее было утаено жадными наследниками и несчастные рабы выведены на продажу. Здесь-то Марселена и его мать увидел Дювошель, которого охватила жалость при виде несчастных рабов, продаваемых подобно скоту. Он поспешил купить их, а вслед за тем составил формальный акт их освобождения.
Когда все формальности по этому делу были кончены, Дювошель обернулся к двум рабам, которые боязливо жались в углу залы, не понимая того, что происходит перед ними. Несчастная мать с плачем обнимала своего ребенка (Марселен тогда был еще дитя).
- Добрая женщина, - мягко проговорил он, - возьмите эту бумагу, вы свободны!
- Свободна?! - пробормотала она, взглянув на него с изумлением, смешанным с недоверием, - от чего свободна, господин?
- Как от чего! Вы свободны, я говорю, делать что угодно вам и идти куда хотите, вы свободны, слышите ли?
Бедная женщина молча покачала головой с недоверчивым видом.
- Это невозможно, - проговорила она, - вы сами имеете черную кровь в жилах, господин!
- Ну, так что ж такое? - удивленно спросил он.
Негритянка опустила голову, не отвечая.
Некоторое время Дювошель смотрел на нее с выражением крайней жалости.
- Я понимаю вас, несчастная женщина, - печально проговорил он, - цветные люди еще более жестоки для своей расы, чем даже белые! Не правда ли, вы это хотите сказать?
Она подняла на него свои глаза и чуть слышно отвечала:
- Да!
- Успокойтесь, бедная женщина, - проговорил Дювошель, - я происхожу из такой страны, где рабство уничтожено и где негры завоевали себе свободу.
- А разве существует такая страна? - с изумлением спросила она.
- Да, и я туда скоро возвращаюсь, как только покончу здесь свои дела. Знаете что, купив вас, я имел только одну цель - возвратить свободу вам и вашему ребенку. Возьмите эти двести долларов; надеюсь, их будет достаточно вам, чтобы иметь возможность заняться каким-нибудь делом.
Негритянка по-прежнему покачала головою и решительно отказалась от кошелька, который протягивал ей Дювошель.
- Нет, господин, - проговорила она, - вы говорите, в вашей стране нет рабов, но у вас должны же быть слуги!
- Да, у нас есть слуги, - с улыбкою отвечал Дювошель, - но эти слуги совершенно свободны и могут покинуть свое место, когда пожелают.
- Хорошо, - заметила она, - тогда, господин, возьмите эту бумагу и золото; они нам не нужны. Я и мой ребенок, мы будем вашими слугами.
- Как, вы согласны покинуть свою родину?
- У раба нет родины, господин, - печально ответила она, - да и нельзя быть уверенным нам здесь, что эта свобода, которую вы так благородно нам дали, не будет похищена у нас снова. Вы не знаете белых Техаса! Довершите ваше доброе дело, господин, и дозвольте нам следовать за вами. Кто знает?! Может быть, когда-нибудь и мы пригодимся вам.
- Хорошо, - проговорил Дювошель, - вы последуете за мной в Гаити, только помните, что вы сопровождаете меня добровольно и что вы свободны!
- О, господин, теперь мы еще более рабы, чем когда-либо, - отвечала негритянка со счастливым видом, - потому что мы теперь рабы из благодарности!
Через несколько дней Дювошель вместе с приобретенными слугами уехал в Сан-Доминго.
Как известно, негры доходят до крайности и в ненависти и в любви. Так и было с новыми слугами Дювошеля: почувствовав благодарность к своему благородному господину, они не знали, как выказать лучше свою преданность и самоотвержение. Поэтому, когда произошли те печальные события, о которых мы говорили выше, Марселен решил рискнуть жизнью, чтобы дать ему возможность отомстить поклонникам змеи. Юноша сообщил о своем проекте матери, которая, нежно обняв его, промолвила только одно слово - "Иди!"
Дювошель, против воли, должен был согласиться на такой самоотверженный поступок слуги.
Мы уже говорили, каким испытаниям подвергался бедный юноша, как он их выдержал и как, наконец, был принят в секту.
Очнувшись утром после ночной пляски поклонников змеи, Марселен с любопытством оглянулся кругом. На поляне, по-видимому, было все спокойно, но юноша инстинктивно чувствовал, что за ним наблюдают невидимые взоры. Он не спеша поднялся, потянулся как человек, только что проснувшийся от глубокого сна, и тихо, спокойно направился к Леогану, вместо того, чтобы идти к Черным горам, где он хотел быть.
Прошло несколько минут. Юноша беззаботно шагал, напевая вполголоса креольскую песенку. Вдруг раздался грубый голос, и какой-то человек вынырнул перед ним словно из-под земли.
- Ты что-то весел сегодня, Марселен! - иронически проговорил он.
Юноша незаметно вздрогнул, но, быстро оправившись, спокойно поднял глаза на собеседника. Пред ним стоял в своем белом одеянии, скрестив на груди руки, с мрачным видом, Флореаль-Аполлон; сардоническая улыбка играла на толстых красных губах вождя поклонников змеи.
- Я доволен, папа Вуду, - простодушно отвечал юноша, - и прошлой ночью, и этим утром!
- А, - заметил Флореаль, устремляя на него пронизывающий взгляд и как бы желая проникнуть в глубину его души, - ты находишь, что прошлая ночь была приятна для тебя?
- Да, - отвечал юноша с выражением ненависти, омрачившей прекрасные черты его лица, - и эта ночь предвещает много других, так же приятных…
- Что же тебе сделал твой господин, - спросил Флореаль после некоторой паузы, - что ты так сильно ненавидишь его?
- Что он сделал мне?! Ты сказал это сам сейчас, папа Вуду!
- Как?!
- Он мой господин! - вскричал со смехом юноша, бросая сверкающий взгляд на Флореаля.
- Так, - пробормотал этот вполголоса, - я не ошибся в нем! - потом громко прибавил:
- Куда же ты идешь сейчас?
- В Леоган, чокнуться с мамашей Нереиной!
- И только?
- Потом я думаю посетить Жюли, мою хорошую знакомую, знаете, красивую прачку в Бизотоне.
- А ты любишь Жюли?
- Я должен жениться на ней!
- Ну, это еще не основание! - с иронией заметил Вуду, потом прибавил, - послушай, ты мне нравишься, можешь ли ты быть верным?
- Да, для тех, кого я люблю!
Флореаль-Аполлон бросил на него странный взгляд.
- А меня ты любишь? - резко спросил он.
- Почему же нет?! Вы ведь не сделали мне никакого зла!
- Хочешь ли ты служить мне?
- Я не могу покинуть своего господина! - отвечал юноша, нахмурив брови.
- Успокойся, я этого не требую от тебя.
- Когда так, я согласен.
- Будешь ли ты мне верен?
- Да.
- Поклянись священной змеей!
- Клянусь!
- Хорошо, смотри, дитя, ты знаешь, к чему обязывает тебя эта клятва! - проговорил негр угрожающим тоном, который невольно заставил задрожать бесстрашного юношу.
- Я сдержу клятву, папа Вуду! - твердо отвечал юноша, несмотря на свое волнение.
- Следуй за мною!
- Идите вперед, папа Вуду, а я за вами: где вы пройдете, пройду и я!
- Хорошо!
И Флореаль-Аполлон быстро углубился в лес с уверенностью человека, которому прекрасно известна дорога.
Марселен с решительным видом шагал позади негра, хотя его сердце невольно сжималось от страха. Но отступать было уже поздно; к тому же юноша уже обрек свою жизнь в жертву преданности господину.
Глава XIV
КТО СИЛЬНЕЕ
В течение уже целого часа шли наши спутники, все более и более углубляясь в эту роскошную тропическую природу, величественное спокойствие которой, казалось, еще никогда до них не нарушал шум шагов человека. За все время пути они не обменялись ни словом. Тщетно Марселен, чтобы показать свое спокойствие духа, принимался напевать вполголоса какую-нибудь песенку; повелительный жест спутника каждый раз останавливал его. Юноша и сам был хорошим ходоком по лесу, однако он совершенно потерял направление в этой однообразной массе зелени, в переходах по бесчисленным оврагам и мрачным лагунам, осененным гигантскими деревьями, где сквозь чащу леса почти не видно было неба, и только редкие солнечные лучи, проникая под густую листву, немного рассеивали царивший здесь таинственный мрак и слабо освещали дорогу.
Наконец Флореаль остановился. Марселен с любопытством оглянулся кругом. Они находились в это время на обрывистом краю огромной расщелины, шириною по крайней мере в 50 футов. В глубине, как слышно было, протекал ручей.
- Гм! - пробормотал юноша, - интересно знать, как мы переберемся через эту расщелину.
Но его спутник молча наклонился, разрыл кучу сухих листьев и вытащил оттуда длинную, узловатую веревку с железным крюком на конце. Один конец этой веревки он обвязал вокруг толстого ствола бавольника, росшего на самом краю пропасти, а другой бросил в бездну.
- Вот наша дорога! - проговорил он, обращаясь с зловещей улыбкою к юноше, с любопытством следившему за ним.
- Хорошо! - коротко ответил тот.
- Я спущусь вперед, - продолжал Флореаль, - а ты потом, когда я скажу тебе; держись крепче за веревку, если не хочешь упасть с высоты двести футов. Ты не боишься, дитя?
- Ба, - со смехом отвечал юноша, - зачем мне бояться, папа Вуду?! Не беспокойтесь за меня; ведь я сказал, что пройду везде, где вы пройдете!
- Ты храбрый малый! - пробормотал Флореаль.
- Кажется, я уже достаточно это доказал в прошлую ночь?
- Смотри же! С этими словами негр сел на край пропасти и, обхватив веревку, стал быстро спускаться в бездну.
Оставшись один, юноша бросил кругом подозрительный взгляд. В голове его мелькнула мысль о бегстве, но была сейчас же оставлена.
- Опасность, если она существует, позади меня, а не впереди, - проговорил он про себя, - здесь каждое дерево имеет свои уши, каждый лист - глаза. Лучше храбро идти вперед!
В этот момент со дна пропасти послышался голос Флореаля.
- Иди!
- С Богом, - решительно проговорил юноша и, пробормотав короткую молитву, стал спускаться.
Вскоре он почувствовал, что веревку крепко держат внизу, без сомнения, чтобы облегчить ему спуск. Это значительно ободрило его.
Свет, очень слабый уже на краю пропасти, быстро тускнел по мере того как Марселен спускался вниз; вскоре он был окутан совершенным мраком. Между тем шум воды становился все слышнее и слышнее. Юноша продолжал спускаться. Прошло уже восемь минут. По его расчету, он находился не более как в двадцати четырех футах от дна пропасти.
- Стой! - вдруг раздался голос Флореаля, которого он, однако, не мог видеть в темноте.
Марселен повиновался и вскоре почувствовал, что негр, схватив его за талию, быстро отбросил его назад.
- Где же мы находимся? - с любопытством спросил юноша.
- Ты сейчас увидишь это, подожди, я зажгу огонь!
С этими словами Флореаль высек из огнива огонь и зажег факел. Бездна внезапно осветилась, и Марселен увидел, что они остановились на выступе шириною футов десять, где находилось отверстие большой пещеры, далеко, казалось, углублявшейся в недра земли.
- Черт возьми, - с добродушным смехом проговорил Марселен, - местечко недурно выбрано! Сюда, что ли, мы и шли?
- Нет еще!
С этими сдавали Флореаль нагнулся к отверстию пещеры и свистнул особенным образом. Сверху пропасти послышался подобный же свист и чьи-то невидимые руки подняли веревку.
- Эге, я хорошо сделал, что не поколебался спуститься, - проговорил про себя юноша, - я не обманулся: за мной следили.
- Следуй за мною! - проговорил Флореаль.
- Куда?
- А вот по этому мосту, - мрачно проговорил негр, указывая своим факелом на громадный ствол бигнонии, перекинутый через пропасть.
- Черт возьми, - заметил юноша с добродушной улыбкой, - дорожка-то узка и не совсем удобна; я бы предпочел другую, папа Вуду!
- Что ты говоришь?
- Ничего! Не обращайте внимания; у меня привычка говорить сам с собою.
- Слушай же. Мы находимся здесь на высоте 120 футов то есть почти на половине расстояния от дна пропасти. Смотри!
С этими словами негр зажег второй факел и бросил его в бездну, где он осветил мрачные скалы и бурный ручей, шумевший в самом низу.
- Будь осторожен! - продолжал Вуду, - один неосторожный шаг - и ты погиб. Понял?
- Да.
- И ты не боишься идти?
- Черт возьми, ведь я уже сказал вам, что ничего не боюсь; идите вперед, а я за вами!
- Я не ошибся, ты храбрый малый! - проговорил Вуду на этот раз почти дружеским тоном.
С этими словами он стал перебираться через пропасть.
- Честное слово, - проворчал про себя Марселен, оставшийся один, - этот дьявол поклялся, кажется, переломать мне кости! Впрочем, теперь уже поздно отступать; нужно во что бы то ни стало идти вперед!
И юноша, не колеблясь, вступил на опасный мост; через полминуты он был около Вуду на той стороне пропасти.
Последний некоторое время глядел на него с чувством изумления: смелость юноши внушала ему глубокое уважение.
- Я доволен тобою! - проговорил он и крепко пожал ему руку.
- Ну, на этот раз, кажется, тигр укрощен! - пробормотал про себя юноша.
- Помоги мне сбросить в пропасть этот мост, - сказал Вуду, взяв в руку один деревянный рычаг и указав на другой Марселену.
- Но ведь этак мы отрезаем себе отступление, папа Вуду! - проговорил юноша.
Воду улыбнулся.
- Не беспокойся, мы найдем и другие дороги! Кроме того, этот мост всегда можно восстановить, когда будет нужно. Оглянись!
- Правда, - машинально отвечал юноша, который только теперь заметил около двадцати толстых отводов, лежавших на площадке, из которых каждый мог быть перекинут через пропасть.
- А в пещере, которая находится перед нами, еще столько, - заметил Флореаль.
Юноша опустил голову, чтобы скрыть насмешливую улыбку, мелькнувшую на его губах, и решительно принялся за работу.
Через пять минут бывший мост со страшным шумом, похожим на раскаты грома, полетел в пропасть.
- Вот дело и сделано, - заметил Вуду, - теперь пойдем дальше!
Оба направились в пещеру. Перед ними открылась довольно широкая и высокая галерея, незаметно поднимавшаяся.
Путь продолжался около получаса. Наконец они подошли к такому месту, где скала совершенно преграждала им дорогу. Они остановились. Флореаль затушил свой факел и несколько раз постучал в скалу. Она вдруг бесшумно сдвинулась, и ослепительный свет хлынул в темную галерею. Флореаль, а за ним Марселен, вошли туда, и скала за ними сейчас же заняла прежнее место. Как Марселен ни разглядывал, ему не удалось заметить механизма, приводившего в движение эту скалу.
Теперь оба негра находились на обширной площадке, окруженной со всех сторон массивными утеса ми. В центре площадки поднимался утес в виде сахарной головы высотою более ста футов. У его подножия стояла небольшая хижина, перед которою сидела старая негритянка, занятая чисткой овощей. В нескольких шагах от нее над костром кипел котел. Тут же весело резвились три маленькие девочки от 7 до 10 лет, с беззаботностью, свойственной их возрасту. Негритянка с добродушной улыбкой наблюдала за ними.
Это была Розеида Сумера, царица Вуду. При виде детей, среди которых Марселен узнал Марию Дювошель, дочь своего господина, юношей овладело страшное волнение. Глубокая жалость охватила его при виде этих невинных созданий. Между тем маленькая девочка с криком радости бросилась ему на шею. Юноша, забыв от радости, где он находился, схватил ее в объятия и крепко прижал к груди, но сейчас же, вспомнив, что малейшее неблагоразумие может погубить и его и ребенка, отстранил от себя девочку и холодно сказал:
- Иди, крошка, играй!
Девочка с недоумением поглядела на него, потом печально отошла к своим подругам, обиженная холодным тоном Марселена, от которого она видела только одни ласки.
- Я думал, что ты хочешь задушить ее! - мрачно сказал Флореаль, бросая на юношу подозрительный взгляд.
- Может быть! - отвечал тот, хмуря брови.
- Будь спокоен, - заметил Вуду зловеще, - я наполовину освобожу тебя от твоего мщения!
- Спасибо! - проговорил юноша с выражением ненависти, обманувшей подозрительность Флореаля.
- Это ты, Марселен? - обратилась к нему старая негритянка.
- А, мамаша! Вы здесь живете? - спросил ее юноша.
- Так нужно, - отвечала она, - впрочем, это все скоро переменится.