С этими словами она бесцеремонно толкнула его на медную широкую кровать, которая вся заскрипела под тяжестью его тела.
- Мэри, - пробормотал он, чувствуя тепло ее тела через одежду. - Нам надо поговорить.
- О, мы о многом с тобой поболтаем, любовь моя, - проговорила она и, приложив палец к его губам, добавила: - Только чуть позже. Позже мы поболтаем с тобой, о чем только ты захочешь. Я так давно была с тобой, Роберт, в последний раз, что уже забыла эту радость. Знаешь, как тяжело одной?
- Это в нашем-то городе, где на улицах шатаются сотни морячков?
- Никто из этих паршивцев даже ни в какое сравнение не идет с моим Робертом! Ты же прекрасно знаешь, что на свете есть только один гроб, в который я согласны лечь добровольно! Он попытался увернуться от ее поцелуев, чтобы сказать:
- Когда-нибудь ты точно подведешь нас обоих к порогу смерти. Вот тогда твой юмор будет особенно уместен.
- Лежи смирно, и я счастлива буду умереть на тебе! - вскричала она, ловко расстегивая пуговицы на его сорочке.
- Мне говорили, что в мое отсутствие у вас здесь совсем худо было с погодой, - чтобы как-то отвлечься, торопливо проговорил Коффин.
- Да, в самом деле, - подтвердила она, не прерывая, однако, процесса раздевания.
- Два дня у нас лютовал дикий шторм. Такие огромные волны накатывались с залива, что я боялась, как бы наш городишко не унесло куда-нибудь вглубь острова. Даже маори куда-то все попрятались. Кстати, я очень удивилась, что эта буря не затронула тебя. - Она кокетливо улыбнулась. - Впрочем, хорошо, что с тобой произошло это маленькое чудо.
- Погода, - пробормотал он задумчиво. - С нами на судне был колдун. Старик маори по имени Туото. Я взял его на борт, а он взамен обещал устроить нам тихую погоду и спокойное плавание.
- Настоящий маорийский колдун?! Жаль, я его не видела.
- Что ты болтаешь, Мэри? Какой там колдун? Колдунов на свете не бывает. Просто поднаторевший в обмане людей фокусник, ничего больше. Старик. Надо же ему как-то на хлеб зарабатывать?
А про себя он подумал: "Фокусник-то, фокусник, а как же так получилось в самом деле, что нас совсем не коснулась буря? Не могла не коснуться по всем расчетам, а вот, поди ж ты…"
Ему было трудно спокойно думать о чем-нибудь постороннем, потому что Мэри лежала на нем, ласкала его руками, ртом, даже своими яркими длинными волосами.
Где-то в потайных закоулках его сознания начала оформляться другая мысль. Мысль-предупреждение, которая мешала ему отдаться страсти.
Но в конце концов страсть одержала верх.
"Дьяволица! - думал он, чувствуя, что перестает уже что-либо соображать. - Эта женщина настоящая дьяволица! От кончиков своих ярких волос до подкрашенных ногтей на соблазнительных ножках. Она зажала у себя в кулаке мою бедную душу".
Впрочем, в эти минуты он ощущал неистовое желание отдать этой дьяволице свою душу навсегда.
Глава 8
Прежде чем солнце окончательно село за горизонт, обозначив тем самым наступление в Корорареке и заливе ночи, из района Пляжа стали доноситься звуки резко усилившегося кутежа.
Обнаженный Коффин лежал на медной кровати, а Мэри Киннегад пристроилась сбоку от него. Он долго и неподвижно смотрел в потолок. Наконец она нетерпеливо вздохнула и, перевернувшись набок и подперев голову рукой, взглянула на него.
- Ты молчалив, как море в штиль, Роберт. Это на тебя не похоже. Расскажи мне о Южном Острове. Говорят, там горы высотой с Альпы, которые обрушиваются страшными пропастями прямо в море. Старики маори, которые захаживают в город, рассказывали, будто на Южном Острове, высоко в горах, живут разные чудовища. Некоторые из них похожи на петухов величиной с жирафов.
- Что? - переспросил он, выходя из состояния задумчивости. Картинка, нарисованная его подругой, невольно пробудила в нем одно воспоминание. Гигантское перо, воткнутое в волосы колдуна Туото, еще тогда привлекло его внимание. Теперь оно совершенно ясно всплыло в памяти.
- Это моа. Маори истребили их много веков назад. Только кости кое-где остались.
Но перо Туото выглядело таким свежим… Чепуха какая-то!
- Маори так же привыкли врать, - сказал он, глянув на нее искоса, - как и вести между собой войны. Не стоит верить сказкам, которые они рассказывают каждому встречному и поперечному.
- Да я и не верю особенно-то… Просто, у них это очень красиво получается. Ну, расскажи же мне, Роберт, - прошептала она, придвигаясь к нему ближе, - какой он, этот Южный Остров?
Он поправил у себя под головой подушку.
- Он красивый… Очень сильно изрезан и… Словом, совсем не похож на Северный.
- Совсем-совсем?
- Совсем-совсем. И вообще не похож ни на один из ближних островов. Там очень холодно, Мэри. Холоднее, чем ты можешь себе вообразить. Холоднее, чем в Ирландии. Если перевернуть Англию с ног на голову, а снизу приклеить Шотландию, то это будет очень напоминать Новую Зеландию. Южный Остров не просто холодный, но еще и влажный. Там папоротники высотой с деревья. Целые леса папоротников. И горы, и ущелья… Ты и представить себе не можешь такую изрезанность рельефа. Гавани очень удобные, хорошие. Любое судно можно подвести к самому берегу и поставить под ледяной козырек. Очень красиво, но жить негде. Ровной земли не хватит даже на то, чтобы посадить капусту. Лично мне больше по душе наши теплые края.
- Мог этого и не говорить! - засмеялась она.
Хватит!
"Хватит!" - пронзительно и возмущенно заорал внутри него какой-то страшный голос. "Говори ей сейчас же! Говори быстрее! Быстрее, иначе потом будет уже поздно. Пока она сама обо всем не узнала в первой же пивной от какого-нибудь говорливого клерка Лэнгстона или от очередной девки Перкинса! Пока она не прибежала к тебе домой и не постучалась в дверь!"
- Мэри, я предупредил тебя в самом начале о том, что нам нужно поговорить. Возникла… проблема. Она невинно взглянула на него.
- Если ты опять хочешь завести свою старую песню об учебе Флинна, то я обещаю тебе, что отдам его в самое ближайшее время в лучшую миссионерскую школу и сама буду следить за тем, чтобы он делал уроки.
Коффин как-то странно, - как ей показалось, - взглянул на нее. Потом отрицательно покачал головой.
- Нет, я не об учебе Флинна. На этот раз не об учебе. Тут другое…
Теперь он уже от нее не отворачивался. Ему было дико трудно, но он смотрел ей прямо в глаза. Желание сменилось решительностью в его взгляде. Он глубоко вздохнул и ринулся в бой:
- Два дня назад из Лондона сюда приехала моя жена с сыном.
Он ждал взрывной реакции, но она даже не пошевелилась в первую минуту. Так и продолжала лежать на боку, как до этого. Неподвижная и молчаливая. Ее будто парализовало. Прошла минута, прежде чем она смогла пошевелиться. Мэри села на постели и задумчиво взглянула на него. Ее гибкое тело четко очерчивалось на фоне темной передней спинки кровати.
Она молчаливо и внимательно смотрела на него. Как будто ожидала продолжения.
Скоро стало ясно, что она не собирается прерывать паузу, поэтому он заговорил вновь:
- Я хочу, чтобы ты знала одну вещь: я не посылал за ними. Пойми, не посылал. Они приехали сюда неожиданно, не испрашивая на этот приезд моего согласия.
- Вот как? Отлично, - наконец подала голос Мэри. В ней уже не было теплоты, только резкость и отрывистость. - Раз они сделали это без твоего разрешения, тебе ничто не мешает отослать их обратно.
- Я не могу этого сделать, Мэри. Они приехали навсегда. Моя жена хочет жить здесь. Сын болен, и врачи говорили, что здешний климат может пойти ему на пользу.
- Оставь мальчишку, а от нее избавься.
- Она не уедет, а я не могу заставить ее сделать это. В любом случае ничего из этого не получится, так как она уже продала свой фамильный особняк в Лондоне.
- Мне-то какое дело до ее паршивых проблем?! - вскричала Мэри, будучи уже не в состоянии таить свои чувства под маской спокойствия. - Я плевала на нее, на ее жизнь, которая была, и на жизнь, которая будет!! ! Что же касается проданного дома, то ты вполне в состоянии купить ей новый!
- Ничего из этого не выйдет, Мэри. Это волевая, упорная женщина. Она не захочет вернуться назад. - Он попытался придать своему голосу большую бодрость, чтобы успокоить ее: - Не сердись же, милая. Нам ничто не мешает жить так, как и прежде. Я буду и впредь обеспечивать тебя, Флинна и Сэлли. Здесь не Лондон. Здесь мужчина имеет право жить с женой и любовницей. В этом нет греха.
- Ах вот ты как, Роберт Коффин! О грехе заговорил? Какое у тебя есть на это право?! Ты и в церковь-то ходишь только тогда, когда начинаются проблемы с твоим бизнесом! Что ты можешь знать о грехе?!
- Я верую в Бога, - возразил он, уязвленный тем, что она говорит с ним таким тоном.
- А я верю в любовь! - крикнула она в ответ. - Я люблю только одного человека, как это и принято среди людей. И этим человеком являешься ты, Роберт Коффин! Я не собираюсь делить тебя с другой! Если только… - Улыбка, которая разлилась по ее лицу, была определенно зловещей. - Да ты прав, пусть будет и жена, и любовница! Разведись с этой сучкой, женись на мне, а она пусть побудет в роли любовницы!
- Мэри, этот союз был заключен много лет назад. Я был, в сущности, еще ребенком, когда женился на ней, но что сделано - то сделано. Я не могу изменить прошлое. А если это попытаешься сделать ты, то только разрушишь счастливое будущее.
- Счастливое?! Для кого оно будет счастливым?! Она соскочила с кровати и стала нервно расхаживать возле нее взад-вперед, размахивая руками, сверкая яркими волосами и совершенно позабыв о своей наготе. В другое время Коффин очень возбудился бы от этого зрелища, но не сейчас. Возбуждение, которое было, иссякло и сменилось тревогой и желанием сделать все так, чтобы дело уладилось между ними миром. Внутри него также потихоньку закипал гнев. Он был еще очень слабым, но с каждой минутой рос. Молодой капитан не привык, чтобы с ним так разговаривали.
- Разве не я отдавалась тебе все эти последние годы?! Разве не я родила тебе двух очаровательных крошек?! А теперь что ты со мной делаешь?! Ты отставляешь, отодвигаешь меня в сторону, словно старую посуду! И только из-за того, что из Лондона приехала твоя высушенная карга, которой вдруг показалось, что пришло самое время побыть твоей женой!
- Она всегда была моей женой, - тихо проговорил он. Мэри не уловила произошедшей в нем перемены. - Это я неизменно не разрешал ей приезжать сюда все эти годы. Наконец, у нее лопнуло терпение и она решила обойтись без моего разрешения. И наконец, она вовсе не "высушенная карга". Запомни это!
Киннегад резко остановилась, повернулась к нему и, уперев руки в бока, устремила на него испепеляющий взгляд. Поза у нее была такая, что при взгляде на нее любой священник тут же добровольно сложил бы с себя сан.
- О, значит она тебе милее меня?! Ты на это намекаешь, Роберт Коффин?
- Не милее, нет, - возразил он все еще спокойно. - Но она тебе ровня в другом смысле. В ней есть что-то твое, а в тебе есть что-то от нее…
- Упаси меня Боже иметь в себе что-нибудь от нее! Что ты несешь?! Впрочем, я понимаю ход твоих мыслей! Тебе хочется сохранить нас обоих, и меня, и ее. Не так ли, милый Роберт?! О Господи, как вы все-таки хитро умеете окружать себя удовольствиями со всех сторон! А с нами, с женщинами обращаетесь как с игрушками!
- Я никогда с тобой так не обращался, Мэри! Ты хорошо знаешь, что я всегда чувствовал свою ответственность за тебя и наших детей! И никогда не отказывался от этой ответственности!
- Но ты не дал нам своего имени!
- Это имя уже было дано другому человеку много раньше. Я не в силах изменить устоявшееся положение вещей, пойми ты это! Но я не понимаю, что нам мешает жить так же счастливо, как мы жили до сих пор?!
- Мы?! Может быть, ты все-таки имеешь в виду себя одного, Роберт? О каком счастье ты тут болтаешь?! Впрочем, я не сомневаюсь, что тебе удастся все обставить таким образом, чтобы чувствовать себя счастливым! Но подумай: как долго ты сможешь прожить такой двойственной жизнью?! - Она показала рукой на окно. - В этой паршивой стране населения даже на две тысячи человек не наскребется! Сколько времени ты рассчитываешь таить от других свой секрет?! Нет уж, Роберт Коффин! Я не хочу, чтобы проходящие по улице самодовольные домохозяйки тыкали пальцами мне в спину и смеялись! Я ни за что не поставлю себя в такое положение!
- Ты недооцениваешь мои возможности, Мэри. Я могу все устроить наилучшим образом. Я могу наконец увезти тебя из Корорареки. Подальше от любопытных глаз. В глубине острова у меня есть клочок земли и у меня есть планы приобрести еще. Там ты могла бы чувствовать себя с детьми в полной безопасности. Организуем небольшую ферму…
Она презрительно фыркнула и уничтожающе взглянула на него.
- Ферму?! Меня на ферму?!
В самом деле он не мог представить себе "ирландку" Мэри Киннегад, - которая любила потанцевать, выпить и хорошо повеселиться, - ухаживающей за цыплятами и поросятами.
Коффин "поменял галс".
- Тогда что ты скажешь о небольшом боте со всеми удобствами хорошего дома. Будет стоять на якоре в заливе. У берега какого-нибудь островка. Я буду тебя регулярно навещать?
- Ах, какой ты заботливый, у меня просто слов нет, милый Роберт! Ты что же, Робинзона Крузо хочешь сделать из меня?!
Он нетерпеливо всплеснул руками и возвысил голос:
- Я просто хочу найти приемлемый выход из создавшейся ситуации, черт тебя возьми!
- Я уже предложила тебе выход! Отошли свою шлюху обратно в Англию! Останься со мной, Роберт! - Последние слова она произнесла умоляющим тоном. - Я не буду настаивать на том, чтобы ты женился на мне. Но я не хочу делить тебя с другой женщиной, пойми же ты!
- Я не могу на тебе жениться, независимо от того, будешь ты на этом настаивать или нет. Я тебе говорил это уже тысячу раз!
- Да, но у меня была надежда… Я думала, что, может, когда-нибудь…
- Подобные надежды я никогда никак не поощрял. Я не скрывал от тебя факта существования жены, Мэри. Я рассказал тебе о ней в первый же день нашего знакомства. Так что с самого начала ты все это хорошо знала. Я не обманывал тебя ни в чем, а в этом - тем более. Если и был какой-то обман, то только в том, что ты обманула саму себя ни чем не обоснованными надеждами.
- Может, я и сейчас занимаюсь самообманом?! - вскричала она. - Ну? Отвечай! - Она стала рыскать глазами по комнате в поисках какого-нибудь предмета, которым бы она могла запустить в него. От подушки он даже не стал уворачиваться, а просто поймал ее рукой и положил на место. - Значит, все эти годы я жила одним самообманом?! Фальшивыми надеждами?! Может, ты считаешь, что моя любовь к тебе тоже была обманом, а?! У меня к тебе настоящая любовь, Роберт Коффин, как ты этого не понимаешь?!
- Я это понимаю, как и то, что со своей стороны также люблю тебя, Мэри. Давай на этом остановимся.
- К дьяволу твои остановки!! ! Пусть эта женщина вернется туда, откуда явилась, и оставит нас двоих в покое! Пусть она найдет себе другого, Роберт! Она тебе не пара!
"Она становится некрасивой, когда разъярена", - машинально отметил про себя Коффин.
- О, я отлично вижу ее! - воскликнула Мэри, откинув голову назад и прикрыв глаза. Она скрежетала зубами. - Миленькая! Хорошо воспитанная! Дамочка! Леди! Когда она наливает чай, придерживая крышку чайника пальчиком, ее клитор трепещет, как маленький розовый червяк! А если, не дай бог, серебро на столе неверно расставлено - тут уж все! У таких леди спина все время прямая, как фок-мачта! Они ни за что не станут раздеваться перед мужчиной при дневном освещении! О, я знаю таких!
- Ты ошибаешься насчет моей жены, - напряженным голосом проговорил еле сдерживающий себя Коффин. - Холли добропорядочная женщина. Она сильная личность. Ее терпеливое ожидание в течении нескольких лет - убедительное тому доказательство. Все это лишний раз подтвердилось за те дни, которые она находится здесь. Я не хочу оставлять ее так же, как я не хочу оставлять тебя.
- А вот теперь, почтеннейший капитан Коффин, я попрошу вас немножечко помолчать. То, что вы сейчас сказали, не вам решать! Если уж речь зашла о том, что кто-то кого-то может или хочет покинуть, то решения тут принимать буду я! Итак, проваливай из моего дома! Чтоб глаза мои тебя больше не видели! Возвращайся к своей дорогуше в белом чепчике! Проваливай, я сказала!
Она повернулась и схватила с полки фарфоровый подсвечник, прибывший сюда из самого Шанхая, который Коффин преподнес ей в качестве подарка несколько лет назад.
- Мэри…
- Я тебе, по-моему, все ясно сказала! Проваливай отсюда! И держись отныне подальше от меня и моих детей! Нам не нужна твоя вшивая помощь! Я вообще никогда не нуждалась в помощи со стороны мужчин!
Подсвечник раскололся, ударившись в стену за его спиной. В самый последний момент, уже во время броска, он сумел ловко увернуться. Коффин вздохнул и стал собирать свою одежду, одновременно краем глаза следя за ней. А Мэри уже выискивала по комнате следующий "метательный снаряд".
- Я понимаю, как ты расстроена, Мэри. Но я уверен, что ты пожалеешь о тех словах, которые говоришь сейчас в запальчивости. Пожалеешь, когда успокоишься и придешь в себя. Я же знаю твой характер.
- Да, я тоже знаю свой характер! И силу своего возмущения я тоже знаю! Ты говоришь, что я пожалею?! Как бы не так! Я тебя больше видеть не могу! Единственное, о чем я сейчас жалею, так это о том, что встретилась с тобой в этой жизни! Ну, что скажешь?
С этими словами она запустила в него башмаком. Но он был уже начеку и вовремя "нырнул" в сторону. Башмак ударился о переднюю спинку кровати.
Коффин оделся, поднялся и стал продвигаться к двери. Он не спускал с Мэри глаз.
- Скоро ты поймешь, какую женщину потерял и обязательно вернешься сюда, - прорычала она. - Вот увидишь! А делить тебя со всякими шлюхами я не собираюсь, мне не нужна половина мужчины, мне нужен мужчина весь! В Корорареке… Да что там в Корорареке! Во всем Тихом океане найдется не одна тысяча мужчин, которые будут готовы жизни за меня положить, если я их об этом попрошу. С тебя я тоже меньше брать не буду, Роберт Коффин!
- Говори, что хочешь, но у меня есть обязательства перед моими детьми. Вне зависимости от твоего ко мне отношения, я буду продолжать обеспечивать их всем необходимым.
- Засунь свое обеспечение знаешь куда?! Мне плевать на твои грязные деньги! Они мне никогда не были нужны! Мне нужен был только ты, Роберт Коффин. И я еще получу свое! Вот увидишь! Ты вернешься ко мне. Куда ты денешься? Я хорошо знаю, что могу предложить мужчине гораздо больше, чем любая другая женщина.
Он подумал о том, что насчет этого она, пожалуй, права.
- Но ты забываешь…
- Любой мужчина будет ползать передо мной на коленях, если я этого захочу.
Коффин криво усмехнулся. Она забывает, что он не "любой" мужчина. Он относил себя к иному типу мужчин, к тем, кто реагирует инстинктивно и мощно на любой намек на опасность.