- Вас правильно поняли, - последовал ответ. - Я впервые поняла вас правильно, потому-то разоблачение капитана Гейнора меня ничуть не удивило.
Это был удар не в бровь, а в глаз. Но милорд не дрогнул. Он сохранял внешнюю невозмутимость.
- Что же, за свои слова вы сами с должным смирением и раскаянием попросите у меня прощения, - заметил он.
- Я?! - презрение, прозвучавшее в голосе Дамарис, обожгло Понсфорта. - Прошу вас - уйдите.
Но Понсфорт и не думал уходить. Тогда в разговор вступил капитан Гейнор.
- Если я не ошибаюсь, миледи просила вас удалиться. Мне придется силой заставить вас выполнить ее приказ.
- Хорошо! - сказал Понсфорт, обращаясь к Дамарис, будто и не слышал слов капитана Гейнора. - Очень хорошо! - Он поклонился. - Надеюсь, в следующий раз мне больше повезет. Мне бы хотелось восстановить свою репутацию, переговорив с вами с глазу на глаз. Но прежде чем я уйду, разрешите напомнить вам, Дамарис: даже если вы неверно истолковали мои мотивы, мы все еще обручены, и я не освобождал вас от слова, данного мне при помолвке.
- Я сама себя освободила, - резко сказала Дамарис. - Я не выйду замуж за вора.
Капитан усмехнулся:
- Точное слово, которое я искал, найдено. Вор!
Кровь прилила к смуглому лицу милорда. Он бросил на капитана злобный взгляд, с присвистом втянув в себя воздух: удар пришелся в цель.
- Как своенравна разгневанная женщина! - воскликнул он. - И как безответственна в своей несправедливости! Вы скоро сами признаете свою несправедливость, - грустно продолжал он, склонив голову. - Вы натура искренняя и великодушная, когда не поддаетесь чужому влиянию, и потому я верю, что вы еще попросите у меня прощения. Дамарис, вы надумали разорвать помолвку, ибо полагаете, - Бог мой, как вы заблуждаетесь! - что я - искатель богатых невест и, как вы изволили выразиться, сватался не за вас, а за ваше наследство. И вот теперь в чисто женском ослеплении вы меняете меня на откровенного авантюриста, брачного афериста, по его собственному признанию, корыстного наемника, как раз он пытался открыто и беззастенчиво завоевать ваше расположение ради богатого приданого!
Итак, милорд пустил в ход козырные карты, и капитан Гейнор помертвел, слушая его и с ужасом вспоминая сцену за карточным столом.
- Это все, что вы хотели сказать? - такова была реакция Дамарис на обличительную речь Понсфорта.
- Все, если вы мне не верите, - мрачно ответил милорд.
Промолчи она, сохраняя высокомерное безразличие, все бы обошлось как нельзя лучше. Понсфорту больше нечего было сказать. После неожиданной неудачи ему оставалось лишь уйти. Но как истинная женщина Дамарис хотела, чтобы последнее слово осталось за ней. С этой целью она с готовностью спустилась с ледяных высот своего высокомерия. С последнего ее слова начался новый разговор.
- Я вам не верю, - сказала Дамарис.
- Естественно, - последовал ответ. - А если я докажу обратное?
- Докажете? - вскричала Дамарис, и на сей раз гордость, непоколебимая вера в своего избранника, равно как и другие эмоции, сыграли с ней дурную шутку. - Докажете? Жалкий обманщик! Это я могу доказать вам обратное! До тех пор пока капитан Гейнор не уверился, что завоевал мое сердце, - а он его завоевал, милорд, - он даже не знал моего имени. Он полагал, что я Эвелин Кинастон, поскольку мы намеренно ввели его в заблуждение. Теперь я благодарю Господа за этот обман, ибо у меня есть все основания разделить мнение капитана Гейнора о вас, милорд!
Но его светлость пропустил оскорбление мимо ушей. Теперь он расценил мнение Дамарис о нем как ничтожную деталь. Внимание его привлек сам факт. На какое-то мгновение он обескуражил Понсфорта, потом он сообразил, как обратить его себе на пользу.
- Капитан Гейнор искренне полагал, что вы - мисс Кинастон? Подумайте, какой закоренелый лжец! - И далее голосом громовержца, нараставшим, казалось, под давлением весомых слов, он обрушил на Дамарис лавину разоблачений: - Так вот, этот человек, - милорд погрозил дрожавшим от волнения пальцем капитану, - этот негодяй явился сюда с твердым намерением жениться на вас! По его собственным словам, он понятия не имел, высокого вы роста или маленького, блондинка вы или брюнетка, полная вы или стройная, Ему было все равно, он знал лишь, что вы - одна из самых богатейших наследниц в Англии. Он не желал знать вас в ином качестве. - Понсфорт со зловещей ухмылкой обратился к капитану: - Видите, с каким тщанием я сохранил в памяти каждое ваше слово, сэр!
- Собака, шакал!.. - процедил капитан сквозь зубы.
- И поскольку ему было известно о нашей помолвке, - невозмутимо продолжал милорд, - поскольку он знал, что я, находясь в стесненных обстоятельствах, попал в лапы безжалостного ростовщика и мне грозит долговая тюрьма, он воспользовался моим отчаянным положением и предложил поставить на карту право жениться на вас. К моему неизгладимому стыду, я, признаюсь, уступил капитану Гейнору. Он поставил на карту десять тысяч гиней и проиграл. И несмотря на это - каков негодяй! - он не признал приговора карточной игры и явился сюда - украсть то, что по долгу чести для него запретно вдвойне. Именуя меня вором, вы, Дамарис, бросаетесь в объятия истинного вора!
Понсфорт умолк. Дамарис медлила с ответом. Ее спокойствие было непоколебимо. Холодный презрительный взгляд говорил, что она затем лишь терпела речь милорда, чтобы поскорее отделаться от него. Но милорд не спешил с уходом. Он сбросил свой козырь, но другие игроки явно не оценили его карты.
- Я пережил адские муки, ибо, доведенный до отчаяния, поддался искусу. Но как бы ни был постыден мой поступок, поступок капитана Гейнора еще постыднее! - продолжал он. - Я мечтал жениться на вас, поскольку любил вас. Ставя на карту свое право жениться на мисс Холлинстоун, я разумел не наследство. Я ставил на карту свою жизнь, свои надежды. Но капитан Гейнор... Что ж, я передал вам его слова. Он не посмеет отказаться от них, если вы его спросите. На такое не отважится даже закоренелый лжец!
Теперь Понсфорт выложил все свои козыри. Он погубил себя, но погубил и капитана Гейнора. И все же пока ему еще светил лучик надежды. Если из отвращения к нему Дамарис предпочла объятия наемника, то при неизбежном разочаровании в своем нынешнем избраннике, возможно, она еще обратит на него, Понсфорта, свой благосклонный взор. Мысль эта была не лишена смысла, и Понсфорт уповал на то, что сумеет завербовать сэра Джона себе в союзники. Милорду и в голову не приходило, что все его старания тщетны. Он полагался на свое знание женской натуры и на то, что избрал единственно верный ход, который не оставит равнодушной ни одну женщину. И все же он недооценил Дамарис.
- Ну, теперь наконец вы покинете нас, сэр? Или вы приберегли еще что-нибудь? Заранее предупреждаю; вы напрасно сотрясаете воздух! - сказала девушка.
Милорд, не ожидавший такого оборота дела, оторопело вытаращил глаза.
- Вы не верите? - повторил он, но в его вопросе уже не чувствовалось былой самонадеянности.
- Поверить вам? - Дамарис усмехнулась. - Да вы, кажется, считаете меня сумасшедшей.
- Тогда спросите капитана Гейнора! - вскипел Понсфорт.
- Нет нужды, - спокойно ответила Дамарис.
Какое-то время Понсфорт неотрывно глядел на девушку: ее верность возлюбленному, глупая упрямая верность, потрясла его. Как же она любит этого проходимца, если он для нее вне подозрений, если она не приемлет даже веских доводов!
- Вы правы, - признал он после затянувшейся паузы. - Нет нужды задавать ему вопросов. - Милорд улыбался, но никогда еще его улыбка не была столь коварной. - Вы только посмотрите на него, посмотрите! - настаивал он. - Загляните ему в лицо, ведь на нем все написано! Тогда сами убедитесь, лгал я или нет! А спрашивать, разумеется, нет нужды.
На сей раз Дамарис последовала его совету. Долгое молчание капитана Гейнора при таких суровых обвинениях вынудило ее прислушаться к словам милорда Понсфорта. Она обернулась и посмотрела в лицо своему возлюбленному. То, что она увидела, сокрушило ее гордую уверенность, выбило почву из-под ее ног. Дамарис похолодела. Капитан Гейнор походил на мертвеца. Его глаза потускнели и избегали ее взгляда.
- Гарри! - обратилась она к капитану, удивляясь твердости собственного голоса.
Дамарис услышала свой голос будто со стороны и так же отстранение и несколько иронично отметила про себя, что впервые - и при таких обстоятельствах! - назвала капитана по имени. Подумать только, она просит его - его! - опровергнуть глупое смехотворное обвинение! Но раз у нее возникла такая потребность, значит, не такое уж оно смехотворное, не такое глупое. Дамарис, словно сторонний наблюдатель, наблюдала сцену, участницей которой была она сама, будто душа ее отделилась от тела и превратилась в трезвого, критически настроенного зрителя.
- Гарри, скажите, что он лжет. Это все, что я хочу от вас услышать, - продолжала она.
- Будь я способен на дела, которые приписывает мне милорд Понсфорт, я был бы таким же лжецом, как и он, и без зазрения совести сказал бы то, что вы хотите услышать, - ответил капитан хриплым срывающимся голосом.
Дамарис ничего не поняла. В словах капитана был смущавший ее парадокс. Она мысленно взвесила их, повторила про себя и сочла сущей бессмыслицей. Так она и сказала капитану, умоляюще добавив:
- Но вы ведь считаете, что слова милорда - ложь?
- Видит Бог - ложь, но вместе с тем каждое его слово - правда.
Дамарис невольно отшатнулась от капитана. Она словно оцепенела. На ум ей пришло лишь одно объяснение подавленного состояния капитана, его хриплого срывающегося голоса, уклончивого ответа.
- Правда? - повторила Дамарис. - Значит, я была ставкой в вашей игре?
Капитан Гейнор промолчал. Он стоял в напряженной позе, крепко сжав кулаки. На какой-то миг у него появилось желание объясниться с Дамарис, но он подавил искушение, представив себе ее презрение. Вздумай он что-либо объяснить Дамарис, он будет выглядеть еще более жалким и низким в ее глазах. Да и можно ли объяснить такое? Ему все равно не удастся убедить Дамарис: каждое слово покажется ей притворством лжеца и негодяя. А то, что произошло между ними, когда он появился в поместье сэра Джона, - лишь подтвердит версию Понсфорта. Ведь формально он прав, хотя это самая черная, фальшивая, самая лживая правда на свете.
Дамарис напрасно ждала ответа, пока не поняла, что ответ заключен в самом его молчании.
- О Господи, сжалься надо мной! - прошептала она, как простонала.
Она пошатнулась и поднесла ладонь ко лбу. Капитан молча предложил ей руку, и это сразу привело ее в чувство. Она отшатнулась от него, будто узрела не руку, а раскаленное железо. Отвергнув помощь капитана, она выпрямилась и обрела обычную выдержку. Униженная и оскорбленная, стояла она перед дикарями, затеявшими драку из-за нее, калечившими в постыдной схватке ее душу. Однако гордость не позволяла ей больше выдавать свою слабость и боль.
Дамарис спокойно повернулась, распрямила плечи и пошла по узкой дорожке розария. Когда она поравнялась с Понсфортом, он, пожирая ее горящими глазами, громко окликнул ее. Но взгляд Дамарис заставил его отступить - столько в нем было неприязни и отвращения. Она продолжала свой путь, но у арки из самшита вновь услышала свое имя.
- Дамарис! Дамарис!
В целом мире не было голоса ближе и родней. Сейчас в нем звучала смертная мука. И хотя она поверила в низость и вероломство капитана, она не могла оставить без внимания его зова. Она замерла на месте, потом медленно обернулась к нему. Милое, искаженное болью лицо, выразительные карие глаза, в которых он только что видел свое отражение, бледные дрожащие губы, которые он целовал... Дамарис ждала: вопреки всем доводам разума ею овладела безумная надежда.
- Дамарис, поверьте мне хотя бы в одном! - воскликнул он. - Клятвенно заверяю вас, что это перечеркнет все остальное. До последнего разговора я не знал, что вы - Дамарис Холлинстоун. Клянусь, что не знал! Призываю в свидетели Всевышнего!
Клятвенное заверение капитана действительно перечеркивало все остальное. Если капитан не лукавил, оно не имело значения. Дамарис задумалась, мысленно взвешивая его слова. Но тут, коварно нарушая ход ее мыслей, послышался презрительный смешок милорда Понсфорта.
- О, конечно, - глумливо произнес он, - поверьте джентльмену на слово! Разве он не заслужил вашего доверия, разве сам он - не воплощение чести?
Насмешка отрезвила Дамарис. Она медленно пошла дальше и вскоре скрылась из виду. Ничего не видя вокруг себя, как лунатик, она вернулась домой. Сохраняя гордую осанку, она поднялась по лестнице к себе в комнату и опустилась на колени перед узкой кроватью, застеленной белым покрывалом. Зажатая в тиски природа потребовала наконец своего, и Дамарис впала в забытье, возможно спасшее ее от безумия.
После ухода Дамарис лорд Понсфорт и капитан Гейнор какое-то время молча смотрели друг на друга. Капитан напряженно прислушивался к шороху шагов Дамарис, пока они не стихли вдалеке. И тогда будто рухнула невидимая преграда, рассеялось колдовство. Капитан гневно выхватил шпагу из ножен.
- Теперь мой черед! крикнул он. - Защищайся, лакейская душа!
С этими словами он прыгнул на газон, горя от нетерпения затеять с противником бой.
Лорд Понсфорт, напротив, охотно уклонился бы от дуэли. Он не был трусом, но сражаться с таким яростным противником, как капитан Гейнор, означало бы самоубийство. Он прочел свою смерть в горящих глазах на искаженном ненавистью лице капитана. Понсфорт поднял руку, требуя внимания.
- Для дуэли сейчас не время и не место, - крикнул он. - Победителя обвинят в убийстве!
Капитан рассмеялся ему в лицо:
- Пришлите ко мне своих секундантов, - стоял на своем лорд Понсфорт, - и вы получите сатисфакцию.
Но с таким же успехом он мог утишить разбушевавшееся море.
- Защищайтесь, черт побери, или я проткну вас на месте! - услышал он в ответ.
Милорд все еще колебался. В воздухе сверкнул длинный острый клинок шпаги, ее острие уперлось ему в грудь против сердца. Холодный пот выступил у него на лбу. Он нехотя обнажил шпагу и занял позицию.
Капитан вел бой яростно, исступленно, он задыхался, вскрикивал, насмехался над противником. Вид его был страшен, и страх вошел в душу милорда. Капитан представлялся ему воплощением мести, казался гончей, настигшей жертву. Милорд ярко представлял себе, как безжалостный стальной клинок вонзается ему в горло.
- Ну, разве найдется лучшее место или время? - издевался капитан, перегоняя его светлость с газона на газон.
Зловещий танец ежесекундно грозил милорду смертью: острие шпаги капитана Гейнора то и дело мелькало возле адамова яблока Понсфорта.
- Вы слишком разборчивы, если розарий миледи для вас неподходящее смертное ложе! Навозная куча куда более соответствует вашим заслугам! - кричал капитан.
Понсфорт упал спиной на розовый куст, но тут же вскочил и продолжил отчаянную схватку. Вскоре, к своей радости, он услышал топот бегущих к ним людей. Капитан тоже услышал шум.
- Надеетесь на подмогу? - язвительно бросил он. - Но конец близок! Получайте свою плату, милорд, вот такую плату! - Гейнор выбил шпагу из рук врага и сделал выпад, намереваясь покончить с ним.
Но Понсфорт отпрыгнул в сторону и, обуянный паническим страхом, бросился бежать.
- Трус! - крикнул капитан. - Жалкий трус! Боишься встретить смерть лицом к лицу, так получай же удар в спину!
Гейнор кинулся вдогонку за Понсфортом, но зацепился ногой за корень и упал. Кто-то протянул ему руку, помогая подняться, но тут же крепко ухватил за предплечье, удерживая на месте. Как в тумане капитан видел загорелое обветренное лицо садовника. Его помощник стоял сбоку. Гейнор рванулся, пытаясь освободиться от крепкой хватки, но второй садовник пришел товарищу на помощь. Вдвоем они одолели капитана и, бормоча извинения за то, что вынуждены прибегнуть к силе, отняли у него шпагу.
Обессилевший Понсфорт, хватая ртом воздух, прислонился к живой изгороди, наблюдая за происходящим. Садовник посоветовал ему уйти. Благоразумно последовав доброму совету, милорд вложил шпагу в ножны и пошел прочь, вытирая пот со лба.
- Улизнул от расправы! - крикнул ему вдогонку капитан. - Учти: это не спасение, а всего лишь отсрочка!
Лорд Понсфорт, несколько оправившись от испуга, обернулся к противнику.
- При соблюдении правил дуэли я готов дать вам сатисфакцию, когда вам будет угодно. Жду вызова, - ответствовал он.
С этими словами он удалился.
Глава XIV
ПУТЬ В ТАЙБЕРН
В тот же день капитан Гейнор, сдержанный и хладнокровный, - по его виду вы бы никогда не догадались, какую бурю чувств он пережил накануне, - попрощался с леди Кинастон, сообщив ей, что дела неотложной важности вынуждают его уехать, не дожидаясь возвращения сэра Джона. Ее светлость ни словом не обмолвилась о шумной ссоре в саду. Прислуга доложила леди Кинастон о скандале. Она не сомневалась, что спешный отъезд капитана связан именно с ним, а неотложные дела, на которые он ссылался, подразумевали продолжение ссоры. Леди Кинастон, естественно, догадывалась, на какой почве возникла ссора, но не решилась получить подтверждение от капитана: он держался вежливо, но отчужденно. Однако леди Кинастон не связывала своих подозрений с тем фактом, что дочь и племянница уединились в своих комнатах. Итак, капитану удалось откланяться без лишних расспросов. Дамарис он больше не видел, а отсутствия Эвелин, находясь в смятенном состоянии духа, просто не заметил.
Капитан Гейнор остановился в тихой гостинице близ Чаринг-кросс и там рассчитал Фишера. Покончив с этим делом, он прикинул, кто из друзей мог бы передать лорду Понсфорту его вызов, и остановился на сэре Ричарде Темплтоне. Он жил на улице Сент-Джеймс по соседству с лордом Понсфортом. Правда, баронет собирался уехать в Девоншир. Капитан все же решился к нему наведаться.
Появившись на улице Сент-Джеймс, он обнаружил, что его ждут, и не сэр Ричард, разумеется - тот действительно уехал в Девоншир, - а сыщики, подосланные лордом Понсфортом, опасавшимся визита капитана. Не успел Гейнор свернуть с Пэлл-Мэлл , как путь ему преградили двое рослых мужчин в грубой одежде простолюдинов. Тот, который, видно, был за старшего, пожелал переговорить с капитаном.
- Со мной? - несколько высокомерно переспросил капитан Гейнор, наперед зная, что за сим последует.
- У меня есть ордер на ваш арест, - сказал старший сыщик, тот самый, который руководил арестами в гостинице "На краю света". Он извлек из кармана ордер и помахал им перед носом капитана: - Сдается мне, вы и есть упомянутый здесь капитан Дженкин.