Негодяй, о котором идет речь, мой дорогой Толлемах, произведший на тебя столь выгодное впечатление (конечно, все люди склонны заблуждаться) и обманувший доверие, коим ты его удостоил, некто капитан Гейнор, или тот, кто скрывается под этим именем. Я был твердо уверен в его лояльности, основываясь на твоем собственном утверждении, что капитан Гейнор вне подозрений. Я грудью встал на его защиту, когда поползли слухи, что он и есть неуловимый капитан Дженкин, пресловутый якобитский агент, ибо никто не знал настоящего имени агента.
Твоя уверенность в нем была столь неколебима, что я, как мог, препятствовал его аресту, ручаясь самою честью своей за его лояльность. Но, как я уже упоминал, нас обоих обвели вокруг пальца. Наступил момент, когда защищать его долее стало невозможно. Его арестовали по приказу правительства. Капитан Гейнор понял, что проиграл, и повел себя, как все головорезы, припертые к стенке: признался в измене и безропотно покорился судьбе. Гейнора повесили неделю тому назад, и он заслужил кару, как никто другой на моей памяти.
Что еще остается сообщить? Стоит ли лишний раз упоминать, что я обесчестил себя необдуманным поручительством и мне ничего не оставалось, как подать в отставку, не дожидаясь, пока лорд Картерет обрушит на мою несчастную голову град презрительных насмешек. Я пропащий человек, мой дорогой Толлемах, и больше, чем кто-либо, нуждаюсь в сочувствии и жалости в своем нынешнем одиночестве. Я спрятался от мира, запершись в своем кабинете, но мне никуда не деться от Эмили, чей язык колет меня, точно острый нож.
Продолжать письмо нет сил. Но если ты, сжалившись над моим одиночеством, пригласишь меня пожить у тебя в Девоншире, пока об этом деле позабудут и я снова смогу показаться на глаза людям, я буду очень благодарен.
Твой преданный незадачливый кузен
Эдвард Темплтон".
Новость, сообщенная кузеном сэру Ричарду, показалась совершенно невероятной. То, что лорд Картерет, упорствуя в абсурдной ошибке или побуждаемый запутавшимися советниками, несмотря ни на что решился арестовать Гарри Гейнора как капитана Дженкина, не было удивительным. Но чтобы Гарри Гейнор, которого он знал, о чьей карьере ему было все доподлинно известно, чей послужной список год за годом подтверждался хвалебными отзывами и рекомендациями, признал себя якобитским агентом, за которым долго охотилось правительство, - в это поверить было невозможно.
Сэр Ричард еще раз обдумал письмо кузена. Либо он сошел с ума, либо в основе судебного дела лежала чудовищная ошибка.
Он не стал тратить времени на ответ. Взволнованный сообщением, через два дня, - ровно столько времени потребовалось для улаживания дел в поместье, требовавших его личного участия, - сэр Ричард отправился в Лондон. Он прибыл туда еще два дня спустя - лошадей по его приказу гнали всю дорогу. В тот самый четверг, когда капитан Гейнор покинул дом профессора Близзарда, запыленная карета сэра Ричарда остановилась у дома мистера Темплтона.
Тот находился у себя в кабинете. Несмотря на поздний час, - часы давно пробили полдень - мистер Темплтон сидел в вишневом халате и в ночном колпаке. Длинное лицо кузена, казалось, еще больше вытянулось, побледнело и осунулось, щеки обвисли. Он походил на побитую собаку. В его глубоко посаженных глазах затаилась тоска. С первого взгляда на него становилось ясно: человек страдает от жалости к самому себе.
Мистер Темплтон поднялся и пошел навстречу кузену, приветственно протянув к нему руки:
- Мой дорогой Толлемах! - его низкий голос гудел, как орган, и был преисполнен грусти. - Ты проявил душевную щедрость, так быстро откликнувшись на мой зов, отозвавшись на мое... э-э-э... горе.
- Я был не в силах ждать, пока ты явишься ко мне, - услышал он в ответ. - Новость, сообщенная тобой, показалась мне фантастичной, невероятной. Я должен сам услышать объяснения. А уж потом я увезу тебя в Девоншир.
- Возможно, она фантастична, возможно, невероятна, но тем не менее это правда.
Сэр Ричард, как был, в дорожном костюме, опустился в кресло.
- Расскажи мне все! - нетерпеливо потребовал он.
- Ну, что еще сказать? Мое письмо...
- Да, да. Но из письма я узнал лишь сам факт. Я не поверю в него, пока не узнаю подробностей.
- Подробностей?
Мистер Темплтон, наклонив голову, прошелся по комнате. Наконец он остановился у письменного стола против сэра Ричарда. Он посмотрел в окно: серое небо, мелкий дождик, поникшие мокрые ветки кустарника в саду.
И мистер Темплтон поведал наконец кузену свою историю в привычной витиеватой манере, расцвечивая свою речь множеством красивых, но малосодержательных слов, что привело нетерпеливого кузена в состояние крайнего раздражения.
- И это все? - спросил сэр Ричард, когда кузен умолк.
- Тебе этого мало? - возмутился бывший министр. - Того, что я рассказал, оказалось достаточно, чтобы погубить меня, Толлемах!
- И все же, если учесть все, что я знаю о капитане Гейноре, - недостаточно для смертного приговора.
- О, он был коварен, чертовски хитер и коварен! вскричал мистер Темплтон, - Он одурачил, он надул тебя!
Сэр Ричард поднялся и в свой черед прошелся взад-вперед по кабинету, а кузен сел в кресло, упершись локтями в колени и подперев голову руками.
- Он с большой неохотой отправился в Англию, - рассуждал сэр Ричард. - Он приехал сюда по моему настоянию. Даже когда я написал рекомендательное письмо к тебе, он все еще бездельничал в Неаполе, и, держу пари, слонялся бы там до сих пор, не заставь я его.
- Да, он был хитер, - стоял на своем мистер Темплтон.
- Но рекомендации, хвалебные отзывы! - напомнил сэр Ричард. - Подробнейший послужной список, с девятнадцати лет на военной службе - и здесь, и на Востоке!
- Подделка! - пробурчал кузен.
- Подделка? Ни в коем случае. Ты же сам проверил две рекомендации в посольствах в Лондоне?
- Две проверил. А остальные?
- Ab uno disce omnes .
Мистер Темплтон ударил кулаком по ладони.
- Именно так я и сказал лорду Картерету - слово в слово. Он высмеял меня, ей-богу! Я стал отличной мишенью для насмешек, разрази меня гром!
- Так ты говоришь, что он признался в измене? - язвительно осведомился сэр Ричард, всем своим видом являя недоверие.
- Как и подобает трусу.
- Удивительно! А как он держался на суде?
- Мне передали - спокойно, как настоящий злодей.
- Так ты не присутствовал в суде?
- Присутствовал? Да с того момента, как арестовали Гейнора, я никому не показывался на глаза. Разве я мог явиться в суд? Каждый наглец ткнул бы в меня пальцем! Еще бы! Одураченный государственный деятель, который ручался своей честью за предателя! Какое везенье, что мне не предъявили обвинения в государственной измене!
И в тот же момент судьба, ироничный вселенский режиссер, проявила интерес к этой комедии.
Послышался стук в дверь, и появился лакей.
- Капитан Гейнор, сэр, ждет внизу позволения нанести вам визит, - сообщил он.
Двое мужчин будто к месту приросли и молча глядели на лакея.
Наконец мистер Темплтон спросил брюзгливым голосом:
- Чего он ждет, черт побери?
Лакей флегматично повторил свое сообщение.
- Капитан Гейнор? - переспросил мистер Темплтон. - Капитан Гейнор? - повторил он с расстановкой. - Ты с ума сошел или хватил лишнего?
- Ни то ни другое, сэр, - отвечал лакей, позволяя себе ровно столько вызова в голосе, сколько допускали отношения с мистером Темплтоном, внушавшим прислуге благоговейный страх.
Мистер Темплтон поджал губы.
- А ты знаешь капитана Гейнора в лицо? - выпалил он. - Ты видел его раньше?
- О да, сэр, несколько раз.
- И ты уверяешь, что это он?
- Да, сэр. По крайней мере, я так думаю, сэр.
В разговор вступил сэр Ричард, взволнованный не меньше кузена.
- Пригласи его поскорей сюда, Нед! - предложил он.
Мистер Темплтон распорядился принять капитана, и заинтригованный лакей удалился.
- Что это значит, Толлемах? Что это значит?
- Похоже, это значит, что прав был я, а не ты и твое правительство. Ведь если твой визитер и впрямь капитан Гейнор, стало быть, он не капитан Дженкин.
- Ты подразумеваешь, что лорд Картерет ошибся? - вскричал мистер Темплтон.
Его глубоко взволновала блестящая перспектива восстановления в правах. Хорошо смеется тот, кто смеется последним! Потрясенный, он поднялся, но уже в следующее мгновение тяжело плюхнулся в кресло.
- Это абсурд! - Он усмехнулся. - Это невозможно!
Тут дверь отворилась, и лакей препроводил в кабинет капитана Гейнора. Он был в синем военном мундире в талию, глухо застегнутом до самого подбородка, в сапогах и при шпаге. В руке капитан держал шляпу с плюмажем.
Никаких сомнений в том, что перед ними капитан Гейнор собственной персоной, не осталось. Оба кузена неотрывно глядели на него. Эдвард Темплтон не верил своим глазам.
Офицер непринужденно вошел в кабинет и, щелкнув каблуками, поклонился.
- Надеюсь, мистер Темплтон, я не очень докучаю вам своим визитом. О, кого я вижу? Дик? - обрадовался капитан, увидев приятеля. - Ну, мне просто повезло. А я уж подумывал о приятной поездке в Девоншир, если старания вашего кузена еще не принесли плодов, на которые мы рассчитывали. - Капитан вдруг осекся. - Что случилось? - спросил он, переводя взгляд с одного изумленного лица на другое.
- Скажите, кто вы, черт возьми? - обратился к нему мистер Темплтон.
- Кто я, черт возьми? - переспросил капитан. - Черт возьми, капитан Гейнор, ваш покорный слуга! - На лице капитана отразилось недоумение, и он добавил, будто заподозрил что-то неладное: - Надеюсь, сэр, я не имел несчастья ненароком обидеть вас?
Мистер Темплтон обернулся к кузену:
- Это он самый, ей-богу!
- Он и есть, - подтвердил -как и разразился хохотом.
Капитан смотрел то на одного, то на другого. Выражение растерянности и недоумения на его лице сменилось досадой.
- Извините, джентльмены, - сказал капитан Гейнор, - но я нахожу ваше поведение странным. А ты, Дик...
-как, подскочив к капитану, крепко стиснул ему руку.
- Мой дорогой Гарри! - воскликнул он. - Пусть мое поведение и кажется тебе странным, но я никогда и никого так не был рад видеть, как тебя сейчас!
- И я тоже, разрази меня гром! - взревел мистер Темплтон.
Он уже предвкушал час своего торжества, полное отмщение и лавину насмешек, обрушившуюся на этого глупца лорда Картерета, вполне достойного всеобщего осмеяния.
- Вы можете объяснить, как все произошло? - снова обратился он к капитану Гейнору.
- Что я должен объяснять, сэр? - спросил явно озадаченный офицер.
Мистер Темплтон изменил тактику:
- Где вы, черт возьми, пропадали две недели?
- Где? Разве, прощаясь с вами, я не известил вас, что отправляюсь в Шотландию? Я бы задержался там дольше, да вот не нашел друзей, которых хотел повидать. А поскольку север сам по себе малопривлекателен для человека, изнеженного более мягким климатом, я и вернулся на юг.
Капитан лгал бойко и гладко, не испытывая угрызений совести. Он понял, что его напор и натиск завоевали ему победу в доме мистера Темплтона. Обеспечат ли они ему победу повсюду? Но теперь Гарри Гейнор почти не сомневался в успехе.
- Вы получали вести из Лондона в свое отсутствие? - поинтересовался мистер Темплтон.
- От кого? У меня так мало друзей в Англии.
- Следовательно, вам неизвестно, что арестован и повешен некто капитан Дженкин?
- Капитан Дженкин? - Гарри Гейнор нахмурился, словно перебирая какие-то имена в памяти. - А, тот самый якобитский агент? Ну что же, поделом ему. Одним настырным дураком в мире будет меньше. Впрочем... - капитан посмотрел на своих собеседников с недоумевающим видом. - Вы, конечно, сообщили мне эту новость неспроста?
-как, опередив кузена, поведал Гарри Гейнору историю, впервые показавшуюся рассказчику смешной, - историю о том, как капитана Дженкина, которого никто не знал в лицо, отождествили с капитаном Гейнором. Капитан засмеялся было, но тут же осекся и лицо у него вытянулось.
- Но это же чудовищно - стать жертвой абсурдной ошибки, - воскликнул он. - Надо ее как-то исправить. Надеюсь, мистер Темплтон, вы восстановите справедливость.
- Я? - Темплтон усмехнулся. - Вам предстоит узнать еще кое-что. Я поставил на карту свою честь, отрицая возможность того, что вы и капитан Дженкин - одно лицо, и в результате я уже не член правительства. Я подал в отставку. Но следующий ход - мой!
- Тогда я должен немедленно повидать лорда Картерета!
- Вы правы. Я пойду с вами, - мистер Темплтон на глазах обретал прежнюю величавость. - Дайте мне время привести себя в надлежащий вид, и мы нанесем визит лорду Картерету. Хорошо, если ты будешь сопровождать нас, Толлемах.
- Лучшего развлечения и не придумаешь, ей-богу! - сэр Ричард рассмеялся.
Капитан Гейнор успел задать еще один вопрос, прежде чем мистер Темплтон удалился:
- Как возникла путаница, сэр? Капитан Дженкин... он похож на меня?
- Пока ничего не могу сказать. Впрочем, какое это имеет значение? Полагаю, лорд Картерет проявил излишнюю самонадеянность. Но подлинный зачинщик этого дела - Понсфорт.
- Понсфорт? - вспыхнул капитан. - Понсфорт! Клянусь небом, я подозреваю здесь злодейский умысел. Никакой ошибки не произошло, все делалось намеренно. Сразу после визита к лорду Картерету я еду в Монастырскую ограду. Дай Бог, чтобы я не опоздал. Проклинаю час, когда решился уехать в Шотландию.
- Вы опасаетесь за сэра Джона Кинастона?
- За него - нет. Сейчас я думаю не о нем.
- А разве вы не знаете... Да, конечно, не знаете. Сэра Джона арестовали два дня тому назад.
Наш актер умело изобразил испуг:
- Арестовали сэра Джона? В чем его обвиняют?
- В укрывательстве изменника и шпиона - капитана Гейнора.
Капитан стукнул себя по лбу сжатой в кулак рукой.
- Теперь я все понял! - воскликнул он. - Не будем терять времени! Сэра Джона надо освободить немедленно!
- При всем при том лорд Картерет очень тебе обрадуется, - не без издевки заметил сэр Ричард.
- Он станет всеобщим посмешищем в городе! - воскликнул мистер Темплтон.
Он вышел из дому с довольной улыбкой на лице, предвкушая важную встречу.
Глава XXI
ЛОРД КАРТЕРЕТ ПРОЯВЛЯЕТ ПОНИМАНИЕ
Арест сэра Джона, как и всех других якобитов, произвели по доносу Понсфорта. Это был последний отчаянный ход в игре, затеянной им, чтобы спасти себя от полного разорения, игре, толкнувшей его на подлое предательство и позор. Но Понсфорт замыслил предательство лишь как средство к достижению цели. Он вовсе не хотел причинять страдания сэру Джону - во всяком случае, это не входило в его ближайшие планы.
Понсфорт подсказал министру, на каком основании следует произвести арест, и особо подчеркнул в своем доносе, что ему известна связь сэра Джона с якобитскими заговорщиками, хотя сам Джон Кинастон не заговорщик. После ареста сэра Джона Понсфорт явился к лорду Картерету и потребовал, чтобы в дальнейшем судьба сэра Джона зависела от его, Понсфорта, воли. Он расценивал исполнение этого требования как частичное вознаграждение правительства за его услуги.
Лорд Картерет выслушал его, не потрудившись скрыть откровенного презрения. Оно усиливалось тем, что лорд Картерет относился к сэру Джону Кинастону с большим почтением. Понсфорт упустил это обстоятельство из виду. С большой неохотой, лишь выполняя служебный долг, лорд Картерет подписал ордер на арест Джона Кинастона. Государственный муж поджал тонкие губы и молча вперил в виконта холодный взгляд. И виконт, как обычно, слегка поежился.
- Я нахожу ваше требование более чем удивительным, сэр, - заявил лорд Картерет.
Понсфорт усмехнулся:
- Ваша светлость, если бы вам, подобно мне, приходилось, к несчастью, выслушивать требования кредиторов, вы бы не нашли в моих словах ничего удивительного.
- Вы напоминаете мне, что являетесь моим кредитором? - невозмутимо заметил министр. - Или, вернее, что я обязан вам за услуги, оказанные вами государству?
- Думаю, милорд, мне причитается какая-то компенсация помимо ничтожных сумм, выданных казной.
Лорд Картерет, откинувшись в кресле, постукивал кончиками пальцев по краю стола.
- Эти ничтожные, как вы изволили заметить, суммы составляют в целом двенадцать тысяч фунтов. К тому же я спас вас от долговой тюрьмы, предоставив вашим кредиторам ручательство, что долги будут ликвидированы тотчас после вашей женитьбы. Мне представляется, ваши услуги оплачены. Кое-кто, вероятно, счел бы, - продолжал министр тем же спокойным, слегка презрительным тоном, - что правительство проявило недопустимую щедрость, но я не из их числа. Я принимаю во внимание положение, занимаемое вами в обществе, помню о вашем благородном происхождении. Все это обязывает правительство платить вам больше, чем простому... осведомителю.
Виконт сделал вид, будто не заметил последнего оскорбления. Он уже проглотил столько обид от лорда Картерета, что одной больше, одной меньше - уже не имело значения. Понсфорт держал голову высоко и сохранял хорошую мину при плохой игре.
- Признаю, милорд: вознаграждение было бы щедрым, - сказал он, - получи я его сполна. Оправдав ручательство вашей светлости, я расплатился бы с кредиторами.
- Не уверен, что слово "ручательство" в данном случае уместно. Но ваши кредиторы поняли меня. Надеюсь, вы тоже, - ответил министр.
- Разумеется, милорд. Вы оказали мне честь, поручившись за меня перед Исраэлем Суаресом и другими кредиторами.
- Именно так, - подтвердил лорд Картерет. - Благодаря моему письму вы спаслись от долговой тюрьмы.
- Да, - согласился в свой черед лорд Понсфорт, - и моя просьба относительно сэра Джона Кинастона вызвана желанием освободить вашу светлость от обязательств поручителя.
- Надеюсь, вы не забываете, что я могу в любой момент отказаться от своего ручательства, если заподозрю, что у вас нет былой уверенности в своей способности погасить долги. Но это к слову. Мне крайне неприятна ваша просьба. Я отнюдь не убежден, что смогу ее выполнить. Я смог бы это сделать, если бы знал... - министр оборвал себя на полуслове и выпрямился в кресле. - Но мы бродим в потемках. Разъясните, какую пользу для себя вы хотите извлечь из...
- Моя цель вполне разумна, милорд, - с готовностью отозвался Понсфорт. - Я уже имел честь уведомить вас об условиях завещания покойного мистера Холлинстоуна. Они позволяют сэру Джону запретить своей подопечной вступление в брак до совершеннолетия.
- Помню, - прервал его государственный муж. - Вы мне все это уже рассказывали. Более того, - добавил он с обычным выражением недоверия и легкого презрения, - независимо от вас получил этому подтверждение. Продолжайте, пожалуйста.
- Вам известно, что моя помолвка с мисс Холлинстоун состоялась вопреки воле сэра Джона.
- Меня это ничуть не удивляет, поскольку я знаю и глубоко уважаю сэра Джона, - язвительно прокомментировал его слова министр. - Ну и что?
- Сэр Джон арестован, милорд.