- Понимаю.
- Зато я ничего не понимаю!
- Вы поймете, когда придет время, любезный маркиз - до тех пор не расспрашивайте. Убаюкивайте себя предвкушением.
- Я буду себя убаюкивать, несомненно, но не засну.
Ришелье жестом предложил маркизу проследовать в замок.
III
Замок д'Этиоль
Выстроенный в живописном месте замок д'Этиоль был архитектурным шедевром и поистине волшебным зданием, в котором искусно совмещались и ослепительная роскошь, и изящный вкус, так прославившие восемнадцатый век - странный век французской истории, когда умер Людовик XIV и родился Наполеон I; век угасания старой королевской династии и появления династии новой - императорской; век прогресса, давший миру Вольтера и Руссо; век сильный, могучий, где все было грандиозно: величие и упадок, роскошь и нищета, слава и бесчестие; наконец, век, который все разрушил, уничтожил, поглотил и все воссоздал!
Но, простите меня, читатели, я увлекся, далеко отступил от предмета нашего повествования. Возвратимся же поскорее в прекрасный замок Этиоль, в эту милую обитель, где все, очевидно, служило тому, чтобы вызывать восторг и доставлять удобство: роскошь меблировки, великолепие экипажей, изысканный стол, беспрерывные празднества - это было восхитительное жилище, где хозяйкой была очаровательная женщина.
Завтрак был подан в розовой столовой, огромные окна которой позволяли гостям любоваться живописным пейзажем.
Пятнадцать мужчин, представлявшие цвет французской аристократии, искусства, науки, литературы и финансовых кругов, сидели вокруг стола в обществе десяти женщин, сиявших драгоценностями и красотой.
Но самая прекрасная сидела на почетном месте, угощая гостей, как умная хозяйка, желающая нравиться всем.
Это была Антуанетта д'Этиоль.
Антуанетта славилась не только тем, что она прекрасна, но и тем, что обольстительна в буквальном значении этого слова. Черты ее были тонкими, нежными, изящными; взгляд был мягким, как бархат, голос с небольшим оттенком истомы, который порой был звонким, как струна; ее чудные волосы были пепельного цвета с великолепным золотистым отблеском; кожа ее имела белизну перламутра, а рот напоминал амуров Альбано.
Но всего обольстительнее была неуловимая прелесть ее личика, отражавшего попеременно лукавство, кротость, доброту, глубину мысли и любовь. Это чрезвычайно выразительное лицо являлось истинным отражением души. Стан ее был очень строен, позы благородны и кокетливы; походка грациозна, ножки миниатюрны, руки совершенны. Одаренная женскими чарами, Антуанетта в совершенстве знала науку туалета.
По правую руку ее сидел Ришелье, по левую Вольтер, напротив помещался ее крестный отец и благодетель Турншер. Другие места были заняты виконтом де Таванном, маркизом де Креки, аббатом де Берни, графом де Рие, Пуассоном - братом Антуанетты, которому было тогда только двадцать лет, - далее сидела мадам Госсе с другом дома мадам де Рие, женой банкира, мадам де Вильмюр, замок которой находился по соседству с замком Этиоль, мадам де Лисней со своей дочерью, хорошенькой кузиной Антуанетты.
Возле мадам де Вильмюр сидел Норман д'Этиоль, муж Антуанетты, человек низенького роста с отталкивающим лицом.
Из четверых других мужчин трое были знаменитостями: Бусле - живописец, Фавар - драматург и Жанти-Бернар - поэт. Четвертый мужчина с серьезной физиономией, в строгом костюме, с проницательным и ясным взором, был Пейрони, знаменитый хирург.
Живой и остроумный разговор шел весело и душевно, каждой новой шутке все весело смеялись.
- Господа! - сказала Антуанетта д'Этиоль, до того тихо говорившая с герцогом Ришелье. - Позвольте мне сообщить вам приятное известие: герцог любезно обещал мне формально испросить у его величества позволение, чтобы "Искательница ума" была поставлена в придворном театре.
Фавар вспыхнул.
- В самом деле?
- Да-да! Это решено, не правда ли, герцог?
- Обещаю вам. - отвечал Ришелье.
- Довольны ли вы, Фавар?
- Доволен ли! - воскликнул автор, тогда еще малоизвестный. - Мог ли я мечтать о большем счастье? Ах! Все радости моей жизни достаются мне от вас: вы - муза, вдохновляющая меня!
- А месье де Вольтер подает вам советы.
- Фавару нужны только похвалы, - ответил Вольтер.
- Я никогда не забуду, что со мной случилось через два дня после премьеры вашей очаровательной пьесы, - сказал Турншер, смеясь.
- В самом деле, - сказала мадам д'Этиоль, также засмеявшись, - представьте себе, господа, после премьеры "Искательницы ума" я пришла в такой восторг, что умирала от желания увидеть автора и осыпать его похвалами. Я попросила дядюшку на следующий день исполнить мое желание, и он мне обещал.
- Верно, - продолжал Турншер, - а когда я отправился к Фавару, думая, что еду к поэту, я нашел кондитера…
- Увы! Такова была моя профессия! - сокрушенно сказал Фавар.
- Он обжаривал в масле пирожки, - прибавила мадам д'Этиоль.
- Не говорите дурно о пирожках, - сказал Пейрони с серьезным видом, - пирожки в масле выдумал отец Фавара, и они оказывают большие услуги желудочным больным.
- Кене предписал именно их бедной Сабине, - заметил Таванн.
- Кстати, - заметил Креки, - Даже говорил мне третьего дня, что его дочери гораздо лучше.
- Уверяют, что она спасена.
- Узнали, наконец, кто ранил эту несчастную девушку? - спросила мадам д'Этиоль.
- Пока нет. Начальник полиции не мог разузнать ничего, и он в отчаянии, этот бедный Фейдо де Марвиль, потому что король не скрыл от него вчера своего неудовольствия.
- Ах! - сказала Антуанетта д'Этиоль, и лицо ее вдруг изменилось.
- Это покушение на молодую девушку без видимой причины очень странно! - сказала мадам де Госсе. - Но ведь вы видели ее в самую ночь преступления, месье де Берни?
- Верно, - отвечал аббат, - мы ужинали в тот вечер с герцогом де Ришелье, с маркизом де Креки и виконтом де Таванном. Маркиз и виконт первые оказали помощь дочери Даже.
- Таванн первым увидел ее, - сказал Креки.
- И до сих пор ничего не известно?
- Решительно ничего.
- Впрочем, в ту ночь случились странные происшествия, - прибавил Пейрони, - особняк Шароле сгорел.
- И мы имели честь быть представлены Петушиному Рыцарю, - сказал Ришелье.
- Петушиному Рыцарю! - с ужасом повторила Антуанетта. - Вы его видели?
- Видели.
- Где?
- У мадемуазель Комарго.
- Ах, Боже мой! Неужели он хотел ее убить?
- Вовсе нет, разве что имел намерение задушить ее розами, потому что он принес великолепнейший букет, какой только можно достать в это время года.
- Петушиный Рыцарь принес розы мадемуазель Комарго?
- Он при нас преподнес их ей, и, право, этот Рыцарь очень хорош собой, и имеет очень интересную внешность!
- Подобное чудовище!
- Тише! Не говорите дурно о нем: его искренний друг здесь.
- Искренний друг Петушиного Рыцаря здесь, в моем доме?! - возмутилась Антуанетта.
Все гости переглянулись с выражением комического ужаса.
- Этот преданный и искренний друг, - сказал Ришелье, - виконт де Таванн.
- Боже мой! - сказала Антуанетта. - Вы шутник, герцог!
Веселый хохот встретил слова герцога. Один Таванн не смеялся.
- Утверждение месье Ришелье совершенно справедливо, - заявил он.
Взоры собравшихся устремились на него.
- Какая странная шутка! - проронила мадам де Вильмюр.
- Таванн вовсе не шутит, - возразил Креки.
- Он и прежде об этом говорил! - добавил аббат де Берни. - Доказательством служит то, что Рыцарь принес розы мадемуазель Комарго в ночь, когда он велел сжечь, как сам же признался, особняк Шароле, и пришел по приглашению Таванна.
- Он даже успокоил этих дам, - сказал Креки, - уверив, что им ничего не грозит и что он уже отдал соответствующие приказы.
- Ну да, он так и сказал, - подтвердил Ришелье.
- Но, выходит, ваш Рыцарь очаровательный человек, - сказала мадам д'Этиоль.
Ришелье расхохотался.
- Спросите вашего дядю, - предложил герцог. - Он также видел Рыцаря однажды…
Турншер сделал гримасу. Намек на приключение с бриллиантами у мадемуазель Аллар вызвал у него печальные воспоминания. Смех удвоился, потому что это приключение было известно всем.
- И Петушиный Рыцарь - друг виконта де Таванна? - поинтересовался Вольтер.
- Я имею честь находиться с ним в хороших отношениях, - ответил виконт самым серьезным тоном.
- В таком случае я буду вам чрезвычайно обязан, если вы представите меня ему, я желаю с ним познакомиться.
- Рыцарь тоже будет рад вас видеть, потому что он ваш поклонник. В последний раз, когда мы разговаривали с ним за завтраком, он мне много говорил о ваших сочинениях.
- Мне чрезвычайно лестно. Но разве вы часто с ним видитесь?
- Представьте себе, вот уж пять лет всякий раз, когда я подвергался опасности или когда мне была нужна важная услуга, Петушиный Рыцарь являлся в надлежащую минуту - устранял опасность и тем самым оказывал мне услугу.
- Что он требовал от вас взамен? - спросила Антуанетта.
- Ничего.
- Почему он так поступает?
- Не знаю.
- Разве вы у него не спрашивали?
- Никак не могу объясниться с ним на этот счет.
- Однако вы знаете его давно?
- Пять лет назад я его встретил при трагических для меня обстоятельствах. Я видел его тогда впервые, и в продолжение шести часов он дважды спас мне жизнь, убил трех человек, увез четвертого, мешавшего мне, за пятьдесят лье и истратил сто тысяч экю, чтоб помочь моей любви к одной женщине, с которой я никогда не говорил, но которую обожал.
- Сто тысяч экю! - удивился Турншер.
- Сто тысяч экю! - повторил де Рие недоверчиво. Оба капиталиста, очевидно, не могли поверить своим ушам.
- Расскажите нам все это подробно, виконт, - попросила де Вильмюр.
- Я не могу, мадам.
- Почему?
- Я обещал Рыцарю ничего никому не рассказывать.
- Но разве этот Рыцарь не гнусное чудовище? - спросила мадам д'Этиоль.
- Это знатный вельможа, играющий роль разбойника! - сказал аббат де Берни.
- Я, право, не знаю, кто такой Рыцарь с точки зрения общественного положения, - сказал Пейрони, - но с точки зрения ловкости и физической силы - это личность с удивительными способностями!
Глаза всех обратились к хирургу.
- Я говорю о его побеге из цистерны для воды, - сказал Пейрони. - Вы знаете это дело о табаке, когда Петушиный Рыцарь захватил целый обоз и принудил смотрителя этот самый обоз выкупить? Рыцарь имел даже дерзость дать ему собственноручную расписку. Месье де Турншер и месье де Рие подтвердят этот факт.
- Подтверждаю, - кивнул Турншер.
- На другой день, - продолжал Пейрони, - Петушиного Рыцаря захватила объездная команда… По крайней мере, захватили человека, признавшегося, что он Петушиный Рыцарь. Его выдал один из его сообщников. На него надели кандалы; это произошло в деревне Шатней возле замка Сео. Я в тот день находился в замке. Мне любопытно было увидеть Петушиного Рыцаря, и я отправился в деревню.
- Вы его видели? - спросила мадам де Госсе. - Каков он?
- Я видел колосса с густыми волосами, с бородой и усами, скрывавшими его лицо. Он походил на хищного зверя. Руки его были скованы за спиной. В ожидании подкрепления караульные посадили его в пустую цистерну; а отверстие закрыли огромным камнем, с отверстием для воздуха; у камня поставили двух часовых. Когда через два часа явились судьи с объездной командой и отодвинули камень… в цистерне никого не оказалось: Рыцарь исчез.
- Как же он сбежал?
- Неизвестно.
- Часовые изменили и помогли ему?
- Часовые ни на минуту не оставались одни, вокруг толпилось много любопытных.
- А цистерна была пуста?
- Совершенно.
- А следы побега обнаружили?
- Никаких. Я сам осматривал цистерну.
- Как это страшно! - воскликнула Антуанетта д'Этиоль.
- Не пугайтесь, мадам, - сказал Ришелье, вставая из-за стола и предлагая руку своей очаровательной соседке, - эти господа подшучивают над нами. Я уверен, что месье де Вольтер ничему этому не верит.
- А может быть, и верю, - возразил Вольтер. - Мне тоже известно о Петушином Рыцаре нечто пугающее.
- Что? Что? - спросили несколько голосов одновременно.
- Я так же, как виконт де Таванн, не могу вам ответить.
На этот раз удивление было всеобщим.
- Если мы останемся здесь еще минуту, - сказала Антуанетта, улыбаясь, - то окаменеем от страха. Солнце светит великолепно, не угодно ли вам прогуляться по парку?
- Конечно, - сказала мадам де Вильмюр. - У нас есть время до начала охоты.
Мадам д'Этиоль и Ришелье вышли из столовой, открывая шествие.
Пейрони подал руку мадам де Госсе, которая была его соседкой за столом.
- Кстати, доктор, - сказала она ему, - я знаю кое-что про вас.
- Что же, мадам?
- Я вас встретила недавно, а вы меня не заметили; очевидно, вы возвращались с любовного свидания.
- Помилуйте, мадам!
- Уверена: вы были в маске.
- В маске? - повторил Пейрони, вздрогнув. - Когда же это было?
- Несколько недель тому назад… в ту самую ночь, когда шел очень сильный снег… Вспомнила! Это случилось, когда мадам де Рие давала большой бал по случаю дня рождения принца де Конде - 30 января.
- 30 января… вы меня видели?
- Да! Я возвращалась домой. Шел сильный снег, и карета ехала тихо, без шума. Проезжая мимо вашего дома, я машинально посмотрела на вашу дверь и увидела человека в черном плаще, который вкладывал ключ в замок. На лице этого человека была черная бархатная маска. Дверь открылась. Стук кареты заставил человека повернуться. При этом движении маска упала, и я узнала вас.
- В самом деле?
- Да. Признайтесь, доктор, когда такой человек, как вы, надевает маску и закутывается в плащ, отправляясь ночью бродить по Парижу, ведь не к больным же он направляется?
- Почему же нет? Хирурги часто хранят врачебные тайны.
- Неужели?
Пейрони со своей спутницей спускался со ступеней крыльца в сад, когда лакей в темной ливрее почтительно подошел.
- Что ты хочешь, Жерве? - спросил знаменитый хирург.
- Отдать вам письмо, - ответил лакей.
Доктор взял письмо и быстро пробежал его глазами.
- Кто тебе отдал эту бумагу?
- Всадник, только что проехавший мимо замка.
- Он окликнул тебя?
- Нет. Я был в большой аллее, у ворот. Всаднику походивший на офицера, приехал со стороны леса. Он остановился, увидев меня, и спросил, не я ли лакей Пейрони. Я ответил, что я. Тогда он достал бумагу и карандаш, написал записку, не сходя с лошади, и приказал отдать ее вам незамедлительно.
- Хорошо.
Жерве поклонился и отошел.
- Опять тайна! - сказала, смеясь, мадам де Госсе. - К счастью, я не любопытна, а то вырвала бы у вас из рук эту таинственную записку, чтобы узнать, о чем идет речь. Это любовное объяснение или вызов?
- Ни то, ни другое.
- Что же это?
- Математическая задача.
- Что вы!
- Взгляните сами!
Пейрони подал ей бумагу.
- Господи, какая тарабарщина! - воскликнула мадам де Госсе. - Это, верно, писал колдун.
Действительно, мадам де Госсе не могла понять ничего в бумаге, поданной лакеем доктору. Там была только одна строчка:
А+С'В = Х-12/3
- Вы ответите на эту интересную записку? - спросила мадам де Госсе после некоторого молчания.
- Сейчас - нет. Отвечу, когда решу задачу.
IV
Искренний друг
- Итак, вы счастливы? Вы совершенно счастливы?
- Зачем вы задаете мне этот вопрос, герцог?
- Потому что я искренне к вам привязан, мой очаровательный друг.
Этот разговор происходил в маленькой аллее парка Этиоль.
Антуанетта шла медленно, закрываясь от солнца зонтиком из страусовых перьев. Глаза ее были задумчивы, она выглядела сильно взволнованной. Ришелье шел рядом с ней, играя со своей табакеркой; слегка склонив голову, он искоса поглядывал на Антуанетту и беседовал с непринужденностью знатного вельможи, который во всех обстоятельствах умеет владеть собой.
- Когда я вижу вас - такую прелестную, очаровательную, грациозную, - продолжал герцог, - мне кажется, что вы не знаете, зачем родились и для чего предназначены.
- Что вы хотите этим сказать? - спросила Антуанетта нерешительно.
- Что вы могли бы занять совсем другое положение в свете, а не то, которое вам отвел случай.
- Но… Чего еще мне желать от жизни?
- Спросите ваше сердце и ум, они дадут лучший ответ.
- Они молчат.
Ришелье наклонился к Антуанетте.
- Моя царица красоты и грации! - произнес он фамильярным тоном покровителя. - Неужели вы всегда будете со мной столь скрытной? Ах! Еще так недавно женщина, такая же молодая, очаровательная, остроумная, восхитительная и обожаемая, открывала мне свое сердце. Бедная герцогиня де Шатору! Она знала, каким верным другом я ей был.
Услышав имя бывшей фаворитки короля, Антуанетта вздрогнула.
- На что вы намекаете, герцог? - прошептала она.
- Я хочу вас спросить, моя красавица, помните ли вы тот день, когда стояли у обедни в версальской капелле?
- Помню, - отвечала Антуанетта, заливаясь краской.
- Вы никогда раньше не видели короля так близко, как в тот день?
- Это правда.
- И если вы видели короля в тот день, то и король вас видел.
- Но!
- Выходя из капеллы, его величество обернулся и бросил на вас последний взгляд. Я заметил внимание к вам короля и, когда он бросил на вас этот последний взгляд, сказал ему:
- Государь! Если герцогиня де Шеврез заметит этот взгляд, у нее заболит правая нога.
- Отчего это? - спросил меня король.
- Потому что из-за дамы, на которую вы только что бросили взгляд, герцогине де Шеврез чуть не раздавили ногу.
Король вспомнил эту историю: когда вы пели у мадам де Вильмюр, герцогиня де Шеврез так восхищалась вашим голосом и внешними данными, что герцогиня де Шатору наступила ей на ногу каблуком, чтобы та замолчала. Король при этом воспоминании тихо покачал головой и печально улыбнулся…
- Если ее пение сравнимо с ее красотой, то ее, должно быть, очень приятно слышать.
- Король так и сказал, герцог? - прошептала мадам д'Этиоль.
- Так и сказал. Он так и думает, уверяю вас! Вы, наверное, заметили, что оба раза при встрече с вами на охоте в лесу Сенар король не скрывал своего удовольствия.
- Не знаю, должна ли я верить этому…
- Зачем мне говорить вам это, если слова мои не соответствуют истине?
Антуанетта продолжала прогулку, все менее и менее скрывая волнение, овладевшее ею. Ришелье видел все, угадывал все и понимал все.
- Не наградите ли вы эту бедную Лебон, если ее предсказание осуществится? - спросил он вкрадчивым голосом.
Мадам д'Этиоль чуть не вскрикнула.