- Разве можно так шутить, Клеони? - с болью воскликнул он.
- Я могу быть и серьезной, - с неожиданной нежностью возразила она, положив ему руки на плечи и заглянув в его грустные глаза. - Ты веришь в судьбу, любимый?
- Я не знаю, во что я верю.
- Тогда подумай об этом. Неужели ты назовешь простой случайностью то, что мы, с рождения неосознанно искавшие друг друга, встретились в такое время и при таких обстоятельствах? Любимый мой, почему ты не видишь, что нас соединила судьба? Если бы я появилась в этих краях несколькими днями позже, тебя уже не было бы в живых, а если бы я не нашла тебя, то и меня, вполне возможно, ожидала бы та же участь. Можно ли допускать, что наши жизни оборвутся так скоро?
Ее искренность тронула его; как и всякий оказавшийся в безвыходной ситуации мужчина, он готов был согласиться с утверждением, что жизнь и поступки человека определяются некими высшими силами. Однако, понимая, чем она рискует, он продолжал слабо сопротивляться.
- Расставшись, мы разлучимся навсегда, - убежденно заявила она. - Я это чувствую, я знаю это. Только вместе мы сможем одолеть ополчившееся на нас зло, а если мы потерпим поражение, то, по крайней мере, будем вместе до конца, как нам и предопределено свыше. Я не верю, что нашим единственным спасением является эта безумная затея с республиканской свадьбой, на какую ты собирался было согласиться.
Наступило тягостное молчание. Он заглянул в ее яркие, бесстрашные глаза и понял, что у него нет иного выбора, как подчиниться ей. Он привлек ее к себе и поцеловал.
- Будь по-твоему, дорогая. Я полагаюсь на тебя - на тебя и на нашу звезду.
Она одарила его очаровательной улыбкой и сразу же перешла к делу. Она попросила его предоставить в ее распоряжение свой гардероб, чтобы она могла одеться в соответствии с той ролью, которую ей предстояло сыграть.
- Ты, наверное, подумал, что я обращусь в беспорядочное бегство и этим непременно погублю нас обоих, - чуть насмешливо произнесла она. - Вовсе нет; я надеюсь, что мы сможем отступить, сохранив боевые порядки. У меня появился план, - тут она легонько постучала себя по голове, - но его детали мы обсудим позже, когда я завершу свой туалет. А сейчас не задавай мне лишних вопросов, друг мой. Доверься мне и положись на меня, как ты сам это только что сказал.
- Поступайте как вам будет угодно, мадам Судьба, - сухо ответил он, переборов раздражение, которое вдруг стала вызывать у него ее излишняя, как ему казалось, самоуверенность. - Я безоговорочно капитулирую.
Глава XI
Оставив мадемуазель де Монсорбье наедине со скудным содержимым своего гардероба, месье де Корбаль пошел готовиться к отъезду. Прежде всего он собрал все имеющиеся у него деньги, включая несколько золотых монет, извлеченных из тайника и спрятанных затем в его поясе, и связку ассигнатов, которые он намеревался потратить по дороге, поскольку за границей они превращались в ничего не стоящие бумажки. Затем настала очередь немногих фамильных драгоценностей и, наконец, документов, подтверждающих его право на владение титулом и землей, - последние не имели особого значения сейчас, но могли пригодиться в будущем, когда Франция наконец очнется от республиканского кошмара.
Он натянул сапоги со шпорами, прихватил плащ и чемодан - она предупредила его, что с наступлением темноты они отправятся в путь верхом, - и спустился в вестибюль, где его уже поджидала облаченная в мужской дорожный костюм мадемуазель де Монсорбье. Он не мог не подивиться тому, как ловко и быстро она сумела ушить его одежду, но еще больше его поразило то, что сейчас она не сидела сложа руки, а решительно действовала, чем, по его мнению, следовало бы заниматься ему самому.
- А вот и ты, Фужеро. Очень кстати. Месье виконт уже собрался, - едва появившись на лестнице, услышал он ее резкий голос. - Ты все закончил?
- Да, мадемуазель, все, как вы велели, - ответил тот, и из его слов Корбаль сделал вывод, что она раскрыла слугам тайну своего происхождения.
- Где твоя семья?
- Они ждут возле крыльца вместе с Филоменой.
- А лошади?
- Уже оседланы, мадемуазель.
- Шляпа и кушак?
- На кресле, мадемуазель.
Месье де Корбаль остановился в центре вестибюля и вопросительно посмотрел на нее. Она показалась ему бледной и слегка взволнованной, но от этого ничуть не менее решительной и энергичной. Она шагнула к креслу, взяла с него принадлежавшие Шовиньеру трехцветный кушак и украшенную перьями шляпу с кокардой и протянула их виконту.
Тот в ужасе отпрянул от нее.
- Надевай, - не терпящим возражений тоном проговорила она. - Отныне ты - гражданин полномочный представитель Шовиньер.
- Но этого мало, чтобы… - начал было он.
- Все остальное у меня здесь, - она похлопала себя по груди. - Идем же, друг мой, нам нельзя терять ни минуты.
Нехотя уступив ей, он обвязал себя трехцветным кушаком, надел шляпу Шовиньера и направился к выходу, а Фужеро последовал за своим господином с чемоданом в руках.
Возле крыльца стояли Филомена, жена Фужеро и ее двое сыновей, державшие под уздцы оседланных лошадей. Прощанье слуг со своим сеньором вышло кратким и трогательным. Глаза у всех были на мокром месте, а Филомена плакала, не стесняясь своих слез. Боясь нечаянно выдать владевшие им чувства, виконт молча пожал всем руки и так же молча, не проронив ни слова, сел на лошадь.
- Присматривайте за землей, - сделала за него последнее распоряжение мадемуазель де Монсорбье. - Считайте ее своей до тех пор, пока месье виконт не вернется.
- Господи, поскорее бы! - сдавленно отозвался Фужеро и добавил фразу, показавшуюся виконту весьма странной: - Мы непременно отстроим ваш дом.
- Да хранит вас Господь, месье виконт! - воскликнула жена Фужеро, и все остальные нестройным хором повторили ее благословение.
Их слова еще звучали в ушах Корбаля, когда он вонзил шпоры в бок своей лошади и, сопровождаемый мадемуазель де Монсорбье, торопливо поскакал по тропинке, огибавшей Пуссино и уходившей в сторону Бургундии.
Их путь лежал вверх по склону холма, возвышавшемуся к востоку от города, и через полтора часа, достигнув его вершины, они в первый раз остановились, чтобы перевести дух и бросить прощальный взгляд на эти места. Темная спящая долина расстилалась у их ног, но в пяти милях к западу вздымался к небу красноватый колышущийся столб пламени, привлекший внимание месье де Корбаля. Секунду он напряженно вглядывался в этом направлении, вытянув шею и затаив дыхание.
- Да это горит Корбаль! - ахнул он, и в его голосе сквозила такая боль, словно пламя терзало его собственную плоть.
Мадемуазель сочувственно вздохнула.
- Да, мой дорогой, - негромко произнесла она. - Это Корбаль. Корбаль, ставший погребальным костром для Шовиньера.
Что-то в ее голосе заставило его вспомнить загадочную фразу, оброненную Фужеро: "Мы непременно отстроим ваш дом". Он резко повернулся в седле и пристально вгляделся в ее лицо, почти неразличимое во мраке.
- Значит, ты знала! - укоризненно вскричал он.
- Слуги всего лишь выполнили мое приказание, - сдержанно отозвалась она.
- Твое? - искренне изумился он. - И тебя послушались?
- Да, когда они поняли, что это необходимо для твоего и их собственного спасения.
- Но почему они прежде не спросили меня? - в его голосе послышались недовольные нотки.
- Ты мог начать колебаться, и, уговаривая тебя, мы потеряли бы драгоценное время. Вполне возможно, что из любви к дому своих предков ты отверг бы любые доводы. Фужеро понимал это и поэтому послушался меня.
- Зачем же было поджигать дом? - не успокаивался Корбаль.
- Чтобы уничтожить не только следы того, что произошло там, но и гарантировать безопасность слуг, которых могли заподозрить в соучастии в твоем исчезновении. Выслушай меня, любимый мой. Сейчас Фужеро и его семейство должны появиться в городе и сообщить, что, вернувшись вечером с поля, они застали дом объятым пламенем. В Пуссино начнут строить различные предположения и наверняка заподозрят, что ты сам устроил поджог и погиб в огне; если они не додумаются до этого, Фужеро должен намекнуть им о возможной причине пожара. Исчезновение Шовиньера, несомненно, покажется всем крайне подозрительным, особенно если станет известно, что сегодня вечером он отправился в Корбаль. Но пусть это не беспокоит тебя. К утру мы будем уже далеко.
- Я понял наконец, - сказал он. - Прости мою глупость. - Он вновь посмотрел на плещущиеся вдалеке языки пламени, и его взор затуманился. - Да, иного выхода не оставалось. Но… о Господи!
Она не сразу ответила ему.
- В этом мире, Рауль, за все приходится платить, - сказала она. - То, что ты видишь перед собой, является платой за твою жизнь. Неужели ты считаешь ее слишком высокой?
Стряхнув с себя минутную слабость, он повернулся к ней.
- Нет, тысячу раз нет, - если только я не обманываюсь и такой ценой покупаю жизнь и любовь.
- Ты не обманываешься, любимый мой. Я обещаю тебе и то и другое. - Она отняла свою руку и уже более деловито добавила: - Однако нам надо спешить. Ты теперь гражданин Шовиньер, направляющийся с особой миссией в Швейцарию, а я - твой секретарь Антуан.
Он с сомнением вздохнул.
- Хорошо. Но чем, в случае необходимости, мы сможем это подтвердить?
Она протянула ему пакет, завернутый в промасленную бумагу и перевязанный лентой.
- Возьми, - сказала она. - Здесь паспорта, выданные Комитетом общественного спасения на имя гражданина полномочного представителя Конвента Шовиньера и его секретаря Антуана. Тут же находятся и другие, не менее важные документы, в которых именем Республики, единой и неделимой, всем гражданским властям предписывается оказывать нам всяческое содействие. Когда я бежала из Ла-Шарите, я предусмотрительно захватила с собой портфель Шовиньера, но до сих пор мне не представлялось возможности воспользоваться этими бумагами - опасно было бы выдавать себя за секретаря Шовиньера, пока тот был жив.
От изумления и восхищения Корбаль не сразу смог найти слова, чтобы ответить ей. Затем он вздохнул и тихонько рассмеялся.
- А я-то думал, что ты хочешь попытаться добраться до границы наудачу. Но теперь нам куда легче… собственно говоря, нам ничто не мешает! Все это совершенно невероятно, так же невероятно, как и ты сама, Клеони!
В темноте он услышал ее негромкий смех и слова:
- Поехали, любимый. Республиканская свадьба отменяется.
- Зато настоящая свадьба, я уверен, не за горами, - с воодушевлением отозвался он, пришпоривая свою лошадь.
И вновь ее смех ответил ему, но на этот раз он прозвучал ласково и нежно. А через неделю, оказавшись наконец в Лозанне, среди друзей, мадемуазель де Монсорбье и месье де Корбаль сочетались законным браком.
КОНЕЦ
Помещено: Sunday, February 13, 2005 00: 47 Коррекция:
Форматирование Б.А. Бердичевский
Компьютерная литбиблиотека Б. Бердичевского
Примечания
1
Консьержери - одна из парижских тюрем, в которой во время Великой французской революции XVIII в. содержались аристократы и прочие враги нового общественного порядка.
2
Фукье-Тенвилль Антуан-Кентен (1746–1795) - официальный обвинитель при революционном трибунале, неутомимо требовавший смертной казни для всех врагов революции; после термидорианского переворота 1794 г. был, в свою очередь, гильотинирован.
3
Дворец правосудия - общепринятое во Франции название здания суда; здесь речь идет, очевидно, о парижском Дворце правосудия, историко-художественном архитектурном ансамбле на острове Сите, частью которого с давних времен являлось здание городского суда.
4
Пекло (фр.).
5
Конвент, или Национальный Конвент - высшее законодательное учреждение революционной Франции (сентябрь 1792 - октябрь 1795), осуществлявшее всю полноту государственной власти.
6
Санкюлоты - наиболее активные элементы городской бедноты, революционные экстремисты.
7
Гражданка (фр.).
8
Эпикуреец - здесь: человек, видящий цель и смысл жизни в удовольствиях, наслаждениях.
9
Невер - город на востоке Франции, на реке Луаре, у впадения в нее р. Ньевр; центр департамента Ньевр, включившего в себя бывшую провинцию Ниверне.
10
Капет Гуго - французский король, основатель династии Капетингов (987-1328); все последующие королевские династии Франции, в том числе свергнутая Великой французской революцией династия Бурбонов, являются побочными ветвями Капетингов; здесь автор имеет в виду Людовика XVI, которого после низложения называли "гражданином Капетом".
11
Фишю - косынка, шейный платок.
12
Демулен Камиль (1760–1794) - журналист, политический деятель Французской буржуазной революции конца XVIII в.; осенью 1793 г. выступил против усиления революционного террора, был обвинен в измене и казнен 5 апреля 1794 г.
13
Нижняя Луара включает в себя современные департаменты: Атлантическая Луара, Мен и Луара, Эндр и Луара.
14
Аррас - город на севере Франции, административный центр департамента Па-де-Кале.
15
Робеспьер Максимильен (1758–1794) - один из вождей Великой французской революции XVIII в., левый экстремист, глава правительства якобинской диктатуры; казнен после термидорианского переворота 1794 г.
16
Из бывших (фр.).
17
Рубикон - речка, служившая в I в. до н. э. границей республиканского Рима; полководцам, воевавшим во славу Рима на вражеских землях, запрещалось переходить эту границу во главе вооруженных отрядов без специального разрешения Сената. Это неписаное правило нарушил Гай Юлий Цезарь, что вызвало гражданскую войну, победив в которой Цезарь стал диктатором Рима.
18
Бургундия - историческая провинция на востоке Франции; ее границы до Роны не доходили, а от Швейцарии она была отделена провинцией Франш-Конте.
19
Скаррон Поль (1610–1660) - французский комедиограф, поэт и памфлетист; произведения его отличаются остроумным языком, сдобренным большим количеством простонародных выражений.
20
Сардонический - злобно-презрительный, язвительный.
21
Гражданин (фр.).
22
Форейтор - кучер, сидящий верхом на одной из лошадей, запряженных цугом, то есть гуськом, друг за другом.
23
Нелояльность (фр.).
24
Якобинцы - представители низших, революционных слоев буржуазии в период Великой французской революции конца XVIII в.
25
Мирабо Оноре Габриэль Рикетти (1749–1791) - видный деятель Великой французской революции, один из руководителей либерального дворянства и крупной буржуазии.
26
Судебные исполнители (фр.).
27
Соломон - древнееврейский царь, которому в книгах Ветхого Завета приписывается исключительная мудрость (по традиции этот монарх считается автором многих библейских текстов).
28
Мезальянс - неравный брак.
29
"Идущий на смерть приветствует тебя!" (лат.).
30
Ассигнаты - бумажные денежные обязательства, выпущенные Национальным собранием Франции и постепенно ставшие главным ресурсом казны для покрытия текущих расходов. В 1793 г. стали выпускаться в неограниченном количестве, и их курс быстро понизился.
31
Комитет общественного спасения - правительство революционной Франции в период якобинской диктатуры (31 мая 1793 - 27 июля 1794).