- Нет, я в другое место, - быстро нашелся Анатолий.
- Понятно, - засмеялся железнодорожник. - А я все же выкурю трубочку.
"Как бы не помешал", - с досадой подумал Анатолий. Он пропустил железнодорожника вперед себя. Когда тот открывал входную дверь, Рубахин увидел, что Гришин стоит, готовясь к прыжку. Поезд шел на подъем, с каждым метром снижая скорость. Многие пассажиры на этом участке прыгали на ходу, сокращая путь к дому. Рубахин внимательно смотрел в окно. Он видел вытянутую вперед руку с чемоданчиком. Прошла минута, другая, наконец чемоданчик полетел вниз, за ним последовал Гришин.
Рубахин открыл дверь в тамбур. И вдруг увидел фигуру готовившегося к прыжку железнодорожника. Неужели они друг с другом связаны? Но размышлять было некогда. Через сотню метров Рубахин тоже спрыгнул. Пройдя защитную полосу, Анатолий увидел обоих. Гришин и железнодорожник, оживленно жестикулируя, говорили о чем-то. Потом они направились в сторону леса.
Глава двадцать вторая
Луковин получил десять лет тюремного заключения и пять лет высылки с последующим поражением в правах. В тюрьме он не испытывал особенных лишений. На его имя регулярно поступали посылки, доставлялись передачи. Подкупив двух надзирателей, бандит стал получать с воли даже спирт. Ему устраивали свидания с женщинами. Это возвысило его авторитет среди заключенных. Но прошел год, другой, и друзья начали забывать своего вожака. Настал момент, когда он услышал:
- Для вас ничего нет.
Тогда-то и надумал Луковин бежать из тюрьмы. Эта мысль приходила ему в голову и раньше, но он все откладывал. Теперь на побег толкало его взыгравшее самолюбие. О своем замысле Луковин сообщил дружкам по банде, сидевшим в той же тюрьме: Егору Сопину, Ивану Клементьеву, Владиславу Корецкому, Корнею Зубову - самым отпетым. Согласились бежать и другие, среди которых находился и Гришка Вострухин.
Луковин не строил никаких иллюзий. Он знал, что в уезде долго не погуляет. Но бандит и не думал задерживаться там. Ему нужно было собрать оставленные кое-кому ценности, умножить их за счет грабежей, отомстить изменившим ему дружкам и уехать на юг страны. Оттуда Луковин надеялся пробраться за границу.
Побег удался, и семеро беглецов тайно прибыли в уезд. У двоих здесь были семьи. Луковин привел своих дружков на квартиру к Георгию Николаевичу Свиридову, брату своего сослуживца в колчаковской армии. Свиридов еще в конце девятнадцатого года сумел устроиться в ЧК под именем Романа Перфильевича Гришина. Свиридов через связных предупреждал бандитов о готовящихся против них санкциях. Это серьезно затрудняло работу чекистов.
С преобразованием ЧК Свиридов перешел в органы милиции. Здесь он затаился, ожидая лучших времен. О прошлом Свиридова не знал даже Луковин.
Отсидевшись несколько дней, Луковин начал нащупывать старые связи. Восстановить их оказалось нелегко. Одни еще находились в тюрьмах, другие скрылись из уезда, третьи наотрез отказались вернуться к прошлому. А некоторые начали "самостоятельные" дела. Поэтому Луковину пришлось забыть многие задумки. Он начал действовать исподволь, осторожно, решив пока не спешить, осмотреться. Обстановка в уезде уже была не та, что раньше. Отмена продразверстки и два подряд урожайных года улучшили положение крестьян. В магазинах появились товары. Заработали маслобойки, крупорушки, мельницы. В городе открылись государственные и частные предприятия, артели, различные учреждения. Люди стали смотреть на жизнь с большей уверенностью...
Это-то и приводило Луковина в бешенство. Свои жалобы он изливал прежней любовнице Ксении Семеновне Ведерниковой, жене его умершего друга, с которым Луковин не раз участвовал в колчаковских карательных экспедициях. Он жаловался ей на трусость своих прежних сподвижников, грозился отомстить им. Об этом Ведерникова рассказывала сейчас следователю Василевскому.
- Демьян Прокопьевич был в последнее время очень нервным, - говорила она, вытирая платком глаза. - Приходя ко мне, он просил закрывать все двери на запор, всегда держал под подушкой наган.
- Луковин говорил вам, что о его приезде знают в городе?
- Да, он был в курсе этого.
- А не говорил, через кого?
- Однажды Луковин пожаловался, что какой-то Свиридов плохо снабжает его информацией.
- Так. Кузовлева имела с Луковиным какие-либо отношения?
- Она была его любовницей.
- Скажите, а Елизов не появлялся у вас?
- Елизов? - брови Ведерниковой сошлись у переносицы. - Но его ведь нет в уезде?
Боровков с Трегубовым переглянулись.
- Кто еще к вам приходил?
- Егор Сопин. По-моему, он правая рука Демьяна Прокопьевича. Еще Владислав Корецкий, Корней Зубов... Они у меня вместе гуляли раза три.
- Ксения Семеновна, а что общего было у Луковина с Савичевым и Капустиным?
- Про Савичева он мало говорил. Только когда сообщили, что тот убит, перекрестился и сказал: "Царство ему небесное". А Капустина Демьян Прокопьевич грозился сжить со света.
- Почему?
- Я так поняла: он встал в чем-то на пути.
- Когда Луковин обещал прийти к вам?
Ведерникова опять уткнулась в платок.
- Я не знаю, я ничего не знаю.
- Ну, ну, нельзя же так распускаться, - поморщился Василевский. - Вам теперь надо подумать и о себе.
- Я скажу, - вскинулась Ведерникова. - Демьян Прокопьевич должен быть завтра вечером.
Заметив знак Боровкова, следователь сказал:
- Ксения Семеновна, вам надо отдохнуть, успокоиться. Потом продолжим... разговор.
Глава двадцать третья
Корнеев не был избалован жизнью. Пятнадцати лет он ушел в партизанский отряд, действовавший в горнотаежной части Урала. А когда пришла Красная Армия, вступил в нее, проделал боевой путь до Читы. Там в схватке с семеновцами был ранен в грудь и направлен в госпиталь глубоко в тыл. После излечения Леонтий по путевке губернского комитета комсомола пошел работать десятником на каменный карьер. В двадцать первом году Корнеева не раз привлекали в отряды чоновцев для борьбы с бандами. А потом он организовал у себя в поселке группу содействия милиции.
С Шатровым Леонтия связала судьба под Нижнеудинском, где была жестокая схватка с каппелевцами. Батальон, которым командовал Георгий, понес большие потери. Белогвардейцы теснили его к быстрой реке, над которой высилась большая отвесная скала. Положение красноармейцев было тяжелым. Тогда Леонтий, работавший в политотделе дивизии, собрал из тыловых подразделений комсомольцев, ударил по каппелевцам сзади. Не ожидая наступления с тыла, белые дрогнули. За этот бой Леонтий был награжден именными часами, а Шатров - почетным боевым оружием.
И сейчас, после неудачи с Капустиным, который сумел скрыться вместе с награбленным золотом, Корнеев больше всего чувствовал себя виноватым перед Шатровым...
Леонтий вернулся в "Париж" в шестом часу вечера. Там все шло своим чередом. Подойдя к нему, старший официант спросил:
- Ты не видел хозяина?
- Сказал - вернется поздно. А что хотел?
- Спрашивали его.
- Кто?
- Не знаю. Какие-то двое. И Клашка куда-то запропастилась.
Исчезновение горничной встревожило Корнеева После того, как тайник оказался пустым, она, заплакав убежала Куда? День клонился к вечеру. Пришли музыканты. Расположившись на своем "пятачке" они не спеша настраивали инструменты. В залах становилось все оживленнее. Подошел Андрей, сказал:
- В десять входную дверь в ресторан закроешь.
- Сделаю, - осклабившись, ответил Леонтий Что бы это значило? Неужели завхоз тоже участвуете похищении Капустина?
В это время к Корнееву приблизился, шатаясь рыжий парень в рубашке "апаш".
- Здорово, Леошка!
- Ты как сюда попал?
- Какой я тебе Леошка? Ты пьян и вали на свое место.
- Я пьян? - удивленно протянул парень. - Да тебя на каменном карьере каждая собака знает
Леонтий оглянулся по сторонам. Андрей стоял спиной у стойки. Официанты бегали как угорелые. Схватив парня за воротник, Корнеев поволок его к двери. Тот завопил:
- Братцы, выручайте, бьют!
Из-за крайнего столика, за которым сидел парень в рубашке "апаш", вышли трое. Они окружили Леонтия.
- А ну брось! - угрожающе сказал один из них, с залихватской челкой на низком лбу.
- Ты кто такой, чтобы мне указывать? - тихо спросил Леонтий.
- Сейчас узнаешь, трактирная крыса, - сквозь зубы процедил тот и схватил его за руку.
Положение было щекотливое. Посмотрев в сторону стойки, Леонтий увидел, что Андрей уже обратил на них внимание. Это придало ему смелости. Он знал, что у капустинского завхоза в зале всегда сидели два-три дружка, готовых немедленно выполнить его команду. Вырвав у парня с челкой свою руку, Корнеев ударил его снизу в подбородок. Тот упал на пол. Взвизгнула какая-то дама. Дружки парня бросились к Леонтию.
Андрей метнулся к ним, схватил нападающих за шиворот, тяжело встряхнул. Тотчас же из-за столиков подскочили его телохранители. Они выбросили бузотеров за дверь.
- Что он к тебе пристал? - спросил Андрей у Леонтия.
- А шут его знает. С пьяных глаз с кем-то спутал.
- Ты сегодня ночуй здесь, а то могут подкараулить.
Заиграл оркестр. В зале воцарилась тишина. Галина Кузовлева запела известный романс на слова Надсона. Кто-то пьяно всхлипнул. Застонала на последнем аккорде скрипка, и столики взорвались аплодисментами. На эстраду полетели деньги. Артистка кланялась, прижимая к своей пышной груди руки и глядя куда-то в сторону? Леонтий перехватил ее взгляд и усмехнулся. За столиком, стоявшим у изразцовой печи, сидел худощавый брюнет. Он не спеша потягивал вино, с любопытством рассматривая публику. Встретившись глазами с Кузовлевой, улыбнулся и три раза хлопнул в ладоши.
"Знакомый ее, наверное", - подумал Корнеев, запоминая на всякий случай лицо мужчины с тонким изогнутым носом и черными кустистыми бровями.
Леонтию артистка нравилась. В заведении она держалась с достоинством, была приветлива с прислугой, ровна с посетителями. Восхищал его и красивый грудной голос певицы.
Еще раз взглянув на Кузовлеву и привлекшего ее внимание брюнета, Корнеев встал на свое место у дверей. Они беспрерывно хлопали, впуская все новых и новых посетителей. Кто-то с улицы поманил Леонтия пальцем. Он выглянул. У порога стоял Шатров. На нем был темно-серый костюм, кепи и кашне.
- Вы сюда, Георгий Иванович? - не показывая удивления, спросил Корнеев.
- Посади меня куда-нибудь в темный угол, - сказал Шатров. - Мне надо будет понаблюдать. Только вот я совершу небольшую маскировочку.
С этими словами Шатров вытащил из кармана и надел на левый глаз черную повязку. Корнеев подвел его к столику, где сидел брюнет. Но тот недовольно буркнул:
- Ко мне придут.
- Ладно, - согласился Шатров и, обратившись к Леонтию, спросил: - У вас еще есть свободное место?
- Напротив, - услужливо ответил Корнеев.
По дороге Шатров тихо спросил:
- К артистке кто-нибудь подходил?
- Нет, - ответил Корнеев.
- Будь готов к неожиданностям, - предупредил тот.
Леонтий усадил Шатрова за столик, где за графином пива сидели два грузчика со скотобойни.
Вошли еще двое посетителей. Осмотрев зал, они тотчас же направились в сторону брюнета. Один из них был среднего роста с вьющимися каштановыми волосами, другой - высокий, широкоплечий. Перебросившись несколькими словами с брюнетом, они сели к нему за столик. Подлетел официант. На столике появился графинчик с коньяком, закуска.
Леонтий посмотрел на Шатрова. Тот уже познакомился с соседями и вел с ними оживленную беседу. Грузчики налили ему в фужер пива. Снова грянула музыка. Между столиками закружилось несколько пар. Голоса потонули в шуме. И тут Корнеев заметил, что Шатров тоже бросает взоры на компанию, разместившуюся у изразцовой печи. Случайно Леонтий заметил, что за ними наблюдает и Андрей, "Что это все значит? - подумал он я еще раз нащупал под мышкой наган. - Почему не предупредили меня?"
Корнеева позвали в коридор, ведущий в номера.
- Вас жилец из седьмого просит, - кокетливо сообщила горничная.
В седьмом на стуле сидел молодой мужчина в косоворотке.
- Иди сюда ближе, Леонтий, - сказал он Корнееву. - Я от Трегубова и Шатрова. Георгий Иванович сейчас в зале.
- Я видел его, - ответил Леонтий.
- Мне приказано передать тебе, что через полчаса сюда придет Яков Семенов с переодетыми в милицейскую форму бандитами. Они хотят разыграть арест Капустина. Как войдут, закроешь за ними черный ход. Ключи у тебя?
- У меня, - ответил Корнеев.
- Добре. Потом поможешь задержать бандитов...
Была половина десятого. Леонтий прошел в зал. Брюнет и его дружки сидели на месте. Корнеев повел взглядом в сторону Шатрова. Тот, как ни в чем не бывало, "трудился" над жареной курицей. Грузчики заметно осовели, клевали носами. Кузовлева спустилась с эстрады и пошла между рядами, одаривая посетителей своей обворожительной улыбкой. Остановившись у столика брюнета, она что-то начала говорить. И в это время случилось непредвиденное. Из-за столика, стоявшего в среднем ряду, поднялась красивая женщина с растрепанными волосами. Это была Настя Вострухина, и направилась она прямо в сторону изразцовой печи. Остановившись возле брюнета, Настя сказала, дурашливо кланяясь:
- А, здрасьте, гражданин Сопин! Так, кажется, вас зовут - я не ошиблась?
Разговор за соседними столиками сразу утих. Брюнет подался назад.
- Аль не узнаете, Егор Иванович, Настю Вострухину? Жену Гришки Вострухина, который в банде был с вами?
- Ты что плетешь, дура! - крикнул брюнет. - Швейцар, вывести ее!
- Ну уж нет, - взвизгнула она. - Я вас знаю хорошо, Егор Иванович. Не одну душу вы загубили. И Гришку в тюрьму засадили вы!
Кузовлева схватила Вострухину за руку, но та, набычившись, пошла на нее.
- Ты меня не трогай, - с тихой угрозой проговорила Настя. - Я и о тебе еще скажу.
- Безобразие! - закричал брюнет. - Посидеть не дадут спокойно! Официант, вот расчет, мы уходим.
Шатров сделал Леонтию знак. Тот подбежал к брюнету.
- Не извольте беспокоиться, - торопливо говорил он, усаживая на место компанию. - Мы сейчас выведем эту женщину.
Скосив глаза, он увидел, как Шатров скрылся за входной дверью.
- Все будет в порядке, - бормотал Корнеев. - Это известная в городе спекулянтка, скандальная особа.
- Мы уходим, - снова попробовал подняться брюнет, но Леонтий крепко держал его за плечи.
- Сейчас все уладим... В нашем первоклассном заведении впервые такое. Не извольте...
- Да отпустите же вы меня! - возмутился брюнет.
В это время в зал ворвался наряд милиции.
- Всем сидеть на местах, - скомандовал Шатров.
Один из дружков брюнета выхватила пистолет, но Настя быстро ударила его по руке. Браунинг упал на пол.
- Оружие - на стол! - приказал подбежавший Ягудин. С ним было еще трое милиционеров.
Брюнет и второй его спутник нехотя повиновались. В это время раздался выстрел. Шатров, схватившись за руку, зашатался. Корнеев недоуменно оглянулся, стараясь выяснить, кто же стрелял. И тут он увидел в руке Кузовлевой пистолет. Он схватил ее за запястье, вывернул руку. Артистка вскрикнула.
В зале появился Трегубов. Он скомандовал:
- Леонтий, к черному ходу. Мы справимся здесь сами.
Корнеев подоспел вовремя. С черного входа в коридор уже входили пятеро мужчин в форме милиционеров.
- Нам нужен гражданин Капустин, - строго сказал один из них. Это был Яков Семенов.
- Евстигней Васильевич у себя, - подобострастно изогнулся Леонтий.
- Веди в его квартиру, - приказал Семенов.
- Не велено, - ответил Корнеев.
- Что!? - возмутился Семенов. - Ты за кого нас принимаешь?
- Виноват, пожалуйста.
"Милиционеры" направились к квартире владельца "Парижа". Когда они скрылись за дверью, Корнеев на два оборота закрыл дверь черного хода и вбежал в зал. Там. находились Трегубов и несколько сотрудников милиции.
- Где Георгий Иванович? - спросил Леонтий.
- Ранен он, - ответил Трегубов. - В руку угодила, гадина. Как "твои"?
- Уже в квартире.
- Пошли, ребята! - скомандовал Трегубов.
Глава двадцать четвертая
Рубахин уже почти час незаметно шел за Гришиным и железнодорожником. Извилистой тропой они направились в глубь леса. Стало темнеть. Боясь потерять их из виду, Анатолий вынужден был приблизиться, и теперь от Гришина и железнодорожника его отделяли не более двадцати шагов.
Тропа вывела к поляне, на которой стояла небольшая изба. В таких жили обычно углежоги, смолокуры и сборщики живицы. Залаяли собаки. Из избы вышел высокий мужик в ситцевой рубахе без опояски. Он загнал собак под амбар, запер там. Гришин что-то сказал ему. В ответ Рубахин услышал:
- Проходите, вас ждут.
В избе засветился огонь. Ветер донес до Анатолия запах свежеиспеченного хлеба. Он тихо подкрался к избе, глянул в крайнее окно. Там никого, кроме пожилой женщины, не было. Она накладывала в деревянные чашки картошку, огурцы, грибы. Подполз к среднему окну. Приподнявшись, Рубахин чуть не вскрикнул. На него не мигая смотрел Гришин. Но Анатолий тут же понял, что тот его видеть не мог - на улице было уже темно, а в комнате горел яркий свет. Рубахин пробрался к противоположной стороне дома. Здесь часть окна была забита доской. Анатолий заглянул туда.
В комнате находилось четверо. Хозяина дома он уже видел. Запомнилось ему и лицо железнодорожника. А четвертым был... Анатолий сначала не поверил своим глазам: четвертым был известный в городе адвокат Перфильев, участник многих судебных процессов. Рубахин прислушался к разговору. До него доходили лишь обрывки фраз.
- То, что вас разоблачили... теперь вам надо отсиживаться... - сердито говорил адвокат.
- Я до сих пор не знаю, кто... меня... - оправдывался Гришин.
Он ходил по комнате, заложив за спину руки.
- Демьян Прокопьевич сердит, - вмешался в разговор железнодорожник. - В последний момент...
- Где он сейчас? - спросил Гришин.
- В городе у...
"Какая досада - не расслышал", - ругнул себя Рубахин.
- Мне надо... видеть... - продолжал Гришин.
- Не знаю, что у вас получится... - адвокат близко подошел к окну, за которым стоял Рубахин. - Я советую вам не показываться пока ему на глаза.
- А Сопин где? - скорее понял по движению губ Гришина, чем услышал Анатолий.
- Будет брать сегодня Евстигнея Капустина. У Демьяна Прокопьевича свои счеты с этим куркулем.