- Ты спросишь меня, как я живу с человеком, которого очень боюсь. Я сама не могу ответить на этот вопрос. Думаю, что когда я пойму для себя этот странный факт, всё и кончится. Пока же я знаю только одно - я не могу на него сердиться. Может быть, это странно звучит, но не могу. Я могу простить ему всё, самые гнусные вещи. Мне проще, наверное, это сделать и думать, что он на самом деле такой, каким я представляла его всё это время. Иначе… иначе я должна, наверное, очень сильно испугаться. А я этого не хочу!
Она истерично засмеялась, что для неё было равносильно неконтролируемой панике. Тут я подумал, что даже если бы я вдруг, в горячечном бреду, и решил бросить это дело, теперь я этого не сделаю никогда, пусть бы мне приказал сам Экселенц. Также мне стало совершенно ясно, что изначальный план неосуществим в принципе. Просто так изменить реальность было невозможно. Нужно было не отвлечь Белку, нужно было дать ей то, без чего она просто умрет, - настоящую любовь, которая бывает на Земле у людей только один раз. Но для этого она должна вспомнить, что она, чёрт подери, принцесса Хелена Эстрельская, дочь короля Швеции Густава Вазы! её Высочество, а не простая затюканная домохозяйка!
В этот момент я очень пожалел, что родился Избранным, и для меня это чувство доступно несколько раз в жизни. Я был бы самым счастливым человеком на свете, если бы больше никогда не увидел Верховного и дарил это чувство навсегда только ей, пока не умру.
Я знал, что страх в жизни людей - самой сильное чувство, сильнее, чем любовь. И это было самой большой моей проблемой, в конце которой совершенно явно была видна горящая фура и два трупа в старом японском внедорожнике. Защитная реакция - это нормально, мозг отсекает реальные факты для того, чтобы сохранить возможность стабильной работы.
Вдруг она подошла ко мне и обняла, стиснув до боли руки.
- Пожалуйста… пусть всё будет хорошо. Всё должно разрешиться само собой. Пусть он меня бросит, - она посмотрела на меня, будто ища в моих глазах поддержку её словам. - У меня не хватит на это сил - бросить его самой, а так я поплачу месяц, а потом - ты же будешь рядом?
Сомнения, сомнения… Обычно у главного героя с этим всё очень хорошо, то есть их с лихвой хватает на целую главу. Не минула и меня сия чаша. Видя, как мечется Белка между нами, я всё больше проникался этим настроением сам. В чем-то, безусловно, Егор был прав: я залез с ногами в некую семейную жизнь, плохую или хорошую, но главное - чужую. Одно дело, если бы наши отношения с Белкой ограничились флиртом и вытекающими из этого флирта лёгкими последствиями. И вполне может быть, даже наверняка, что задание Экселенца было бы выполнено. Лаврик, скорее всего, справится, и Егора в жизни Белки не станет достаточно быстро. А я буду рядом. И ситуация, вот в таком шатком равновесии, стабилизировалась бы на некое продолжительное время. Вполне может быть, такой облегченный вариант отношений устроил бы и её (она ведь была истинной женщиной и знала, что я к ней испытываю), но никаких последствий бы не принёс - мы по-прежнему засыпали бы в разных кроватях, и у нас были бы две, а не одна жизнь на двоих. Она стала бы свободна в своём выборе, не старайся я ей его навязывать в своём собственном лице. Такое поведение было для неё вполне естественно, и рано или поздно, привыкнув к этому, она пополнила бы ряды счастливых женщин, для которых брак - не обязательное условие существования. Никита бы рос с мамой и бабушкой, а мы с Белкой периодически бы созванивались время от времени и болтали ни о чём. Причем, правда, здесь агент Вольдемар, становилось совершенно неясно…
Все это было бы верно при условии, что она ничего не помнит. Абсолютно. Никто, никто не давал никаких прогнозов. Карпентер на прямые вопросы отводил глаза, его сотрудники вообще со мной не разговаривали под страхом лишения отпуска. Правда, существовала вероятность самого интересного развития событий, а именно, что Хелена - не персонаж "Выборга - Густава", а Игрок. С большой буквы "И". В эту версию укладывалось всё: и система сдерживания (Егор рядом, собственной персоной), и уйма недосказанного Экселенцем, и мое возвращение из вынужденной ссылки (в альтруизм шефа я не особо верил).
От таких мыслей мне хотелось попроситься у Экселенца на самую дальнюю базу и не видеть людей никогда, а наблюдать за какими-нибудь приматами в нескольких десятках световых лет отсюда. И, думаю, он мою просьбу удовлетворил бы. Только вот я не верил в то, что даже Лаврик, с его патологическим упорством и креативным подходом к любым решаемым им проблемам, сплавит Егора навсегда. Не верю! Он обязательно появится и возьмет своё. Через год-два, прилетев из-за уральских гор, Егор скажет: "Я приехал за тобой". И она через час, собравшись и захватив с собой Никиту, будет сидеть в самолете. И никто уже ничего не сможет сделать. А самолеты у нас всё-таки иногда падают. Судьба, мать её: кому суждено сгореть - не утонет. Экселенц будет бегать по своему овальному кабинету с прозрачной стеной, разгромит очередной компьютер и сошлет Алису куда подальше - с горя. Только уже ничего нельзя будет сделать. Потом, лет через пятнадцать - двадцать, где-нибудь по ту строну океана, к власти придет совсем не тот человек, или, наоборот, тот, которого все ждали. А может, и не так далеко, но мир станет менее предсказуемым, и они выиграют очередной раунд. Рождение и смерть - только это имеет значение. И баланс точно будет нарушен. Для меня, может, это уже ничего и не будет значить, но сейчас, сейчас я видел это настолько четко, что нестерпимо яркий свет застилал мне глаза.
Может, мне всё показалось тогда, на Синопской набережной, в тихом сонном мареве начала января 2012, и время ещё не пришло…
Черт бы побрал моего вечного визави! Экселенц со своей последней миссией, в которой с самого начала сам нарушил правила игры, смог-таки подвести меня к последней черте. Вдруг подумалось: даже после нашего ночного разговора, когда я в лоб сказал ему о нарушении непредопределенности, он не свернул операцию, хотя что у него творилось в его нечеловеческой башке, можно было только догадываться. Чувство долга засело у меня глубоко в подкорке, ничего поделать с этим я не мог, да и, по большому счету, не хотел.
Теперь же мне было необходимо решить вопрос кардинально, и я стремился к этому с упорством носорога. Надо, наверное, было знать меня настолько, насколько меня знал Анри, чтобы понять - такое количество миссий не проходит безнаказанным. У меня перед глазами постоянно вставали лица женщин, любимых мною раньше… Ни одной из них не было со мной сейчас рядом. Они приходили ко мне по ночам, беззвучно разговаривали со мной и так же тихо уходили. Иногда мне снилось, что Хелена приходит ко мне, и нет никого - ни Базы, ни Верховного, ни даже Анри, хотя я привык к нему. И я просто счастлив. Обычно после такого я просыпался и долго курил на балконе, так и не заснув до утра.
Глава 19. Поздно
Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Эта непреложная истина явилась мне реальным подтверждением сразу после того, как массивные двери королевских покоев закрылись, и я погрузился в аромат духов, дорогого белья, лавандовой воды и ещё чего-то совершенно невыразимого, указывающего мне на расположение объекта моего задания - принцессы Хелены.
В зале никого не было, я терпеливо ждал. Наконец скрипнули половицы, и из потайного входа в углу, согнувшись в три погибели, вылезла её Высочество - ходы и приватные лестницы в Замке не были рассчитаны на её рост.
Мы смотрели минуты три друг на друга, медленно передвигаясь по сложной траектории на резном полу комнаты. Она заговорила первой.
- Вы приехали не для того, чтобы предложить мне украшения, Вольдемар?
- Наш ювелирный дом и мой отец лично…
- Прекратите! - она резко повысила голос, не теряя при этом дружелюбного тона. - Через два дня будет смотр бравых молодцев, набивающихся мне в мужья. И я знаю - знаю! - её голос внезапно сорвался на фальцет, - я знаю, что нам не выбраться из города.
Хелена подошла совсем близко, я одурело вдохнул её запах, и мне стало совсем хорошо.
- Вы что-то знаете? - я почти шептал ей на ухо, а она всё ближе придвигалась ко мне, шурша парадным платьем с десятью юбками.
- Я подслушала разговор двух русских, я знаю русский! Они смеялись, один предложил другому - тому, кого он называл Knyaz, - вымазать "рожу сажей", чтобы я его выгнала. Наверное, было бы смешно. Но потом у них стали такие лица… Их много вокруг города, они только и ждут сигнала. Наш капитан стражи - жирная тупая свинья, и люди его такие же. Они не смогут нас защитить! Отец нанял этого вояку, когда мы были в Венеции. Он, видите ли, соизволил выловить папочку, когда тот, надравшись в стельку, решил сигануть с королевской гондолы. С тех пор он таскается за двором и даже получил титул капитана стражи. Я ему не доверяю, поэтому полагаюсь на вас, Вольдемар. Кстати, это ваше настоящее имя? Впрочем, всё равно, вы же умрете за меня?
- Ваше Высочество, почему вы уверены, что я это сделаю?
Она отстранилась, сразу став серьезной.
- Вы привезли камень. Мне сказали… - тут она замялась, - доверенные люди, вот! Это же так называется? Так вот, человек с большим изумрудом должен мне помочь, так они сказали.
Ну вот, опять недоверие верховного руководства. Я закипал внутри от простого тупого бессилия. Опять Экселенц меня страхует! И ведь не первое же дело, хотя воплощение-то, конечно, первое…
- Я не знаю здесь никого… кроме вас. Мне кажется, вы не из этих мест. Это называется интуиция? Вольдемар, не молчите. И почему вы так близко стоите? И вот эта рука, она…
Да, времени у нас точно было мало. Вот-вот войдут фрейлины или этот дурной капитан, забери Люцифер его душу…
Хриплый голос от пересохшего горла был мой, хотя и слегка задохшийся от поцелуя, которым принцесса наградила меня совершенно неожиданно.
- Когда я снова вас увижу?
- Вы же у Магды остановились? Да, мне говорили. Придет паж-мальчик, принесёт официальное приглашение. Будьте наготове.
Глава 20. Егор
Белка сидела, как обычно, у компа и "гамалась", как она выражалась, в какую-то сетевую фигню во "Вконтакте". Работа, которую она взяла на дом, была закончена, но ложиться ей не хотелось. Время приближалось к четырем ночи, и Егор начинал нервничать. Он ходил по квартире тихо, стараясь не разбудить Никиту, и что-то бурчал себе под нос. Завтра утром она должна была уезжать с Вольдемаром в долгую трёхдневную командировку по области, предполагающую две совместные ночевки. Что это предполагало, он тоже знал и теперь совершенно сознательно просчитывал варианты воздействия на ситуацию.
Через несколько минут она всё-таки выключила компьютер и пошла к мужу спать. Он подвинулся к ней и крепко обнял, она не отстранилась. Муж давно стал для неё родным человеком, членом семьи. Это было совершенно естественно, только теперь всё было немного по-другому. Он взял её сзади, всё было как обычно, они старались двигаться негромко, чтобы не разбудить Никиту. Белка чувствовала, что пропали какие-то эмоции, делавшие секс чем-то большим, чем просто физическое действие. Но и такое изменение не сильно его волновало. В этот момент он был её Богом, Господином, она полностью была в его власти, и он упивался этим. Она же просто ничего не чувствовала, кроме возбуждения. Это было, конечно, очень приятно, хотелось расслабиться, уйти от постоянных мыслей о ситуации, в которую она сама же себя загнала. Никакого дискомфорта, только равномерное движение, всё более нарастающее. Приближалась кульминация, и вдруг она услышала его голос.
- Знаешь, я хочу, чтобы у нас был ещё один ребенок, - вдруг произнес он (обычно в такие моменты он ничего не говорил). - Я очень люблю тебя, ты это знаешь.
- Да, я знаю, - шепотом, тяжело дыша, ответила она.
В соседней комнате тихо сопел их ребенок, и Белка вспомнила, как они радовались, когда он у них наконец получился. Чувство нежности к Егору захлестнуло её, она могла думать только о нём, и всё растворилось в радости обладания друг другом. Когда всё закончилось, он откинулся на подушку с чувством выполненного долга, она же отползла в угол, уперлась ногами в стенку и сразу заснула. Больше они ничего не говорили, и утром она проснулась с мыслями только о работе. Её ждали Вольдемар и Ленинградская область.
Глава 21. Большая ёлка посередине
Мы сильно устали. Тряска в машине, встречи и переговоры утомили нас, и хотелось только одного - куда-нибудь, наконец, приехать. Я видел, что с ней что-то не так: она была немного раздраженной и, казалось, не обращала на меня особого внимания. Добравшись наконец до коттеджа, в котором нам предстояло провести эту ночь, мы распаковали вещи и поели. Она старательно обходила меня, отстраняясь, когда я хотел её обнять. Я совершенно ничего не понимал, ведь в пятницу перед поездкой у неё были совсем другие глаза, а то, что я слышал, давало мне надежду на только нашу ночь, в которой никого не будет, кроме нас двоих, совсем.
Все удивительно быстро закончилось, не начавшись. Она вдруг заговорила о нём, лежа у меня на коленях:
- Зачем ты о нём так плохо думаешь? На самом деле ведь он совсем не плохой человек. Не хочу его обижать…
Вот это уже не лезло ни в какие ворота! Никогда настоящая Принцесса, сущности которой уже следовало бы проявиться по всем прикидкам - и моим, и отдела Z12 Джона Карпентера, в феврале, через год после моего четкого ощущения на Синопской набережной, не сказала бы этого. Повисла десятиминутная пауза, которую заметил только я.
- Да, наверное, - задумавшись, ответил я. - А это имеет какое-то значение?
Меня накрывала пустота, и липкий пот потек по спине. Было четкое ощущение, что я теряю что-то такое, без чего мне не прожить. Забыв о всех миссиях вместе взятых, я плавно вплывал в неконтролируемую панику. Встав, я подошел к столу и налил себе полный стакан виски. Выпив половину, повернулся. Она смотрела на меня совершенно отстраненно, как будто не было нескольких месяцев нежности, во взгляде виделось твердое желание уличить меня во лжи, будто бы я сам заставлял её любить меня.
- Ты ничего не помнишь? Совсем? - я начал уже практически кричать, заглушая металлическими нотками собственное бессилие и страх. - Ничего?! Ты помнишь Выборг? Как ты стояла наверху башни, как внизу гибли один за другим совсем молодые ребята, пажи твоей свиты… Minns hur vi kämpade stående rygg mot rygg. Och ryska Archer körde mig armborst pil i benet. Och sedan flög som en fågel ner till viken.
Шведский в моём исполнении был прекрасен, да и налившиеся кровью глаза, общий безумный вид и широкая жестикуляция, видимо, произвели на мою собеседницу неизгладимое впечатление. Однако нужного эффекта все эти действия не возымели. То есть, кроме банального хлопанья глазами и фразы "А что ты сейчас сказал?", другой реакции не последовало. Я как-то сразу потерял пыл и плюхнулся в кресло. В голове было пусто.
Вышел на воздух, зимняя ночь была прекрасна и абсолютно одинока, так же как и я в этот момент. Самое время предаться самобичеванию, снисканию жалости для себя любимого и преданию прочей романтико-мистической мути вполне реального отражения в собственной башке. Но какое-то странное движение в районе живота неприятно настораживало. К чёрту, давай-ка наберем странный номер из служебных символов. Интересно, коммутатор Базы переполнен такими случайными звонками, или никому в голову не приходит перебирать тире, точки и звездочки? Набрав десятизначную комбинацию на клавиатуре мобильника, я вызвал приёмную Верховного. Канал был каким-то узким, как будто его блокировали, и изображение более походило на статичные картинки, чем нормальную видеосвязь.
- Шеф, вы меня слышите?
- Нет, недогадливый ты мой, я тебя вижу, притом сверху… Виски ты купил преотвратный, и тебе сейчас станет очень-очень плохо. Утром станет ещё хуже, поэтому предупреждаю сразу: не пей сладкую газированную колу, это омерзительно. Ну и что ты хотел мне сказать, кстати?
- Экселенц, она не Хелена.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую.
- Отлично, в "Битву экстрасенсов" идти не пробовал?
- Не надо ерничать, Верховный руководитель… Вы показывали мне запись, и я уверен, что она подлинная. Однако я вынужден вам напомнить основные постулаты теории непредопределенности, которые спасали нашу контору в течение многих тысячелетий. Я, правда, самое начало не застал, но уж то, что видел сам, вполне себе убедительно.
- Ну-ну, вещай. В отличие от тебя, я тут потребляю вполне приличные напитки, поэтому время у меня есть. У тебя же не более часа по времени Земли. Ну если ты не достанешь какой-нибудь приличный абсорбент. В твоей обычной аптечке я его не нашел, поэтому рискну предположить, что собирался ты впопыхах. Непростительно для агента твоего уровня… или за какие-то восемь лет ты совсем потерял форму?
- Хорошо, давайте применительно к ситуации, - парировал я устало. - Непредопределенность суть следование не наиболее вероятным линиям Сценария, которые кажутся логичными. Тогда на кой дьявол вся эта База с кучей аналитиков, агентов и обслугой вокруг единственного во Вселенной Хранилища? Непредопределенность, наверное, есть игра на грани фола, жонглирование предположениями и мнениями нелюдей. Или тех людей, которые мыслят нестандартно, как-то так… К делу! - я переложил трубку в другую руку и начал греть освободившуюся ладонь в кармане. - Примерно за девять месяцев до визита Анри на Восьмую Советскую улицу, аккурат в Новый год, я начал что-то чувствовать. Вы же знаете, "Выборг - Густав" не отпускает никого, кто был хотя бы на одну минуту его частью. Монк, покойный, никогда его не забуду… Кстати, вы не находите странным параллели наших с ним судеб, Экселенц? В то же время мне начала регулярно, как на работу, названивать Белка и проситься на работу. Я связал эти два факта, и чем больше я думал, тем более вероятным мне казалась неслучайность всего происходящего.
- Завтра же придется издать распоряжение по Базе, строго запрещающее мне бросать агентов без связи…
- Идите к Братцу, Экселенц! У вас двоих выйдет замечательный дуэт - сестры Зайцевы, а я подамся к вам в импресарио на полставки…
К горлу начала подкатывать предательская тошнота. Видимо, часа не пройдет, и упасть мне в чистый снег в окрестностях Тихвина, куда досточтимая Оксана Валерьевна, родственница главного гаишника России и начальник местного почтамта, отправила меня ночевать.
- Ты хочешь мне сказать, что это не она. Отлично. Сворачиваем операцию и пусть умрут те, кто должен.
Как-то неожиданно быстро это прозвучало, реактивный мозг Верховного, конечно, примерно так и функционирует, но что-то здесь не то…
- Вы серьезно?
- Тебе решать, Вольдемар. Я абсолютно, экстра-, гиперсерьезен, ты себе даже не представляешь, до какой степени. То, что ты собирался её взять к себе, я, конечно, не знал. Очень ты меня удивил тогда ночью, очень. Но понимаешь, запись готовил мне Лаврик, у меня нет оснований ему не доверять. И я не могу проходить мимо таких фактов, касающихся Сценария "Выборг - Густав". По каждому факту его влияния на эту планету мне приходится летать в Метрополию. И это в мои-то годы!
- Не волнуйтесь так, шеф. Я что-нибудь придумаю.