Первыми сломали ряды печенеги, они пробивались из сечи и, нахлестывая коней, уходили на север. Наемные кыпчаки держались дольше, но в конце концов разбили и их. Русское войско, все, у кого кони еще могли скакать, бросились вслед за бегущим ворогом. Степняков гнали до Вышгорода, где те наконец остановились, доскакав до обоза, окружили себя возами и приготовились стоять до конца. Навсегда запомнили русские воины, как выехал из укрепления старый Обломай - без шапки, без сапог, повесив на шею золотой ханский пояс. Дребезжащим от слез голосом он поздравил князя Владимира, которому Апраксия недавно принесла второго сына. Протянув руки к князю, хан сказал, что сегодня утром он был выше Красна Солнышка, потому что его Небо наградило девятью сынами. Ныне же не осталось ни одного, и два старших внука тоже погибли. Если великий князь хочет мести - так тому и быть, но степные воины будут защищаться до последнего, и прольется еще очень много крови. "Сегодня вы сломали хребет нашим ордам, - умолял хан. - Возьмите выкуп, возьмите заложников, снимите мою старую голову, но отпустите оставшихся, или жены и дети в степи этой зимой перемрут от холода". Тяжело молчали русские витязи, и сам князь, казалось, уже думал: снять ли с хана голову здесь, или сперва помучить, но потом вдруг повернулся к Муромцу:
- Ну, что делать будем, Илья Иванович?
- Это твоей княжеской милости решать, - устало ответил богатырь.
- Я к тебе обращаюсь за советом, - спокойно сказал Владимир. - Ты убил Калина, твои богатыри до него пробились. Не перекладывай все на меня, Первый Катафракт!
- Тогда вот что я скажу, государь, - тихо начал Муромец. - Как батюшка твой хазар добил - пришли к нам печенеги. С Калиным, видишь, кыпчаки были - злее и крепче. Боюсь, вырежем печенегов - будут нам новые соседи, хуже прежних. Да и...
Он запнулся.
- И что еще? - спросил Владимир, которому, похоже, слова богатыря казались разумными.
- Не по-христиански это, - еще тише сказал Илья. - Повинную голову сечь. Помнишь, он у нас в пограничье хотел на землю сесть, сына твоего на княженье просил... Кровь, конечно, не вода, но от резни только хуже будет.
- Вот и я так мыслю, - кивнул князь. - Возьмем с них выкуп, сыновей или внуков в залог - и пусть катятся на все четыре стороны...
* * *
В Киеве отпевали павших, а телеги с мертвыми все шли и шли к городу - от Васильевского шляха, от Кловского урочища, от Ситомли, от Вышгорода. Тяжело досталась победа, и кровавый рубец этой войны не зарастет еще долго. Мертвых печенегов свозили безымянно в большие ямы, даже не обирая трупы - некому, лишь собирали оружие и доспех, что пойдет в княжьи запасы.
Илья выехал из города ближе к вечеру. В княжьем дворце правили тризну по мертвым, но ему не хотелось быть на пиру - ни старым обычаем, ни новым. Алешки больше не было, не было Потока, Казарина, Самсона, Соловья - многих он знал уже двадцать лет и не зря называл братьями. С ними ушла какая-то часть души, и Первому Богатырю нужно было побыть одному, вот разве что с Бурком, который давно уже понимал друга без слов. Они ехали молча, потом Муромец спешился и пошел рядом с конем. По полю скакали малые дозоры - воины отгоняли волков, что сбегались отовсюду на запах крови, завидев богатыря, молодые воины кланялись и проезжали дальше. У Васильевского шляха Илья увидел витязя - ведя в поводу коня, тот шел, вглядываясь в убитых, что еще не успели увезти.
- Эй, добрый молодец, ты ищешь ли кого? - окликнул Муромец.
- Ищу, Илья Иванович, - ответил печальный голос.
- Сбышко, ты? - удивился богатырь. - Кого же?
Выслушав рассказ молодого воеводы, Илья вздохнул:
- Так ты его отыскать хочешь?
- Да, господин, - ответил воевода, и снова пошел вдоль склона, вглядываясь в тела.
- А кого-нибудь из его воев нашел уже? - нагнал дружинника богатырь.
- Нашел, - кивнул Сбыслав. - Даже Мыша его нашел. А вот братку все никак не отыщу.
- Да где ж его отыщешь, - тихо сказал Муромец. - Его небось на куски саблями разнесли. Боялись его печенеги.
Сбыслав остановился, как-то поник весь.
- Да я знаю, - всхлипнул молодой воевода. - Только как же... Как же я его брошу?
Витязь повернулся, подошел к Муромцу и вдруг уткнулся лицом богатырю в грудь, могучие плечи его вздрагивали.
- Ничего, Сбыслав, поплачь... - тихо сказал Муромец. - Поплачь, что уж тут сделаешь. Это незазорно - поплакать.
* * *
Двадцать пять лет пролетело после Великой Битвы под Киевом. Преставилась княгиня Апраксия, на четыре года пережил свою жену великий Владимир. Сразу разгорелась в Русской земле великая усобица, и сыновья Владимира, прижитые от разных жен, с мечами пошли друг на друга. Годы длилась братоубийственная война, и пали многие, прежде чем утвердился на Киевском столе законный князь. И хотя еще полыхали малые смуты, все же народ вздохнул свободнее, и Киев после боев стали отстраивать.
То весеннее утро было прохладным и ясным, через Золотые Ворота в Киев шел поток возов, рысили конные, шагали пешие путники. Стража, что зорко смотрела - не прошли бы в город с оружием, вдруг встала в недоумении. По дороге, прямо посередине, между колеями, ехал странный всадник. И конь, и ездок были велики, даже громадны, больше любого конника здесь же на дороге, и так же невероятно стары. Длинная седая борода человека свисала на облитую начищенной кольчугой грудь, конь же, когда-то бурый, теперь стал словно бы желтым, поседев вместе с хозяином. Плечи старца были широки, а руки хоть и костлявы, но хранили еще страшную мощь, на боку воина висел длинный тяжелый меч в потертых красных ножнах, за спиной в налучье покоился лук, схожий размером с ромейским дальнометным орудием. Всадник спал, и могучий храп его разносился над дорогой, конь же ступал спокойно и уверенно, словно и сам знал, куда хозяину надобно.
- Эй, это, тпру, - неуверенно сказал молодой стражник, заступая дорогу странному всаднику и протягивая руку к поводьям.
Конь посмотрел искоса большим умным глазом, открыл пасть со страшными бурыми зубами и чистым русским языком ответил:
- Я те щас так тпрукну - штанов не удержишь.
Молодой стражник сел в пыль, хлопая ртом, а конь встряхнулся и проворчал вверх:
- Просыпайся, млад ясен сокол - приехали.
Старик открыл неожиданно ясные глаза и ласково спросил:
- Что, Бурушко, уже Киев?
- Киев, Киев, - ворчливо ответил конь. - Что-то нас пускать не хотят. Ты уж с ними сам говори, они, похоже, говорящего коня в жизни не видели.
- Дядько Чурило, дядько Чурило, - бросился к башне самый молодой из воинов.
Остальные стояли в воротах и во все глаза смотрели на чудного воина и удивительного, не иначе волшебного коня. Движение остановилось, к воротам стали подходить возничие, узнать, в чем тут дело, подходили - и оставались, чтобы досмотреть, чем это все кончится. Из башни вышел сотник Чурило - старый, толстый, бывалый, что служил когда-то еще у самого Владимира на порубе, о чем часто рассказывал молодым.
- Ну, что тут? - грозно рыкнул он, раздвигая воинов.
С минуту он подслеповато щурился на дряхлого витязя, а затем вдруг задрожал челюстью:
- Это что же, - растерянно и как-то радостно залепетал мужик, меняющий шестой уже десяток. - Это ж... Да что вы стоите, невежи, стройтесь быстро!
Стражи недоуменно переглянулись, но встали по краям ворот, со щитами и копьями, словно встречали посла, а то и князя. Народ молчал, не зная, что думать. Чурило вышел на середину ворот и вдруг поклонился в пояс, хоть и тяжко это было при его-то брюхе.
- Исполать тебе, сильномогучий богатырь, - торжественно сказал красный от натуги сотник. - Славный Илья Муромец, свет Иванович.
Толпа ахнула - шутка ли, едешь в Киев на торг, а у Золотых Ворот живая былина стоит! Старый воин степенно поклонился в ответ и весело ответил:
- И тебе исполать, Чурило, свет Пленкович, вижу, уже в сотниках ходишь. Позволь старику в город проехать.
Чурило широко повел рукой к воротам:
- Проезжай, витязь, твоим мечом этот город стоит!
Илья, посмеиваясь, въехал в ворота, Чурило молча смотрел ему вслед, в глазах старого сотника стояли слезы. Самый младший воин подергал начальника за рукав:
- Дядько Чурило, а это правда Илья Муромец? Он же помер давно...
- Цыть! - сотник рявкнул так, что заржали кони у ближних возов. - Помер, как же... Как он может помереть, дурень? Мы с ним бывало... Эх, все равно ничего ты не поймешь...
Илья ехал по знакомым деревянным мостовым, смотрел по сторонам и узнавал город. Пусть в усобицах многие улицы выгорели - избы уже отстроили заново, церкви и терема стояли, где и раньше, а вон уж строится новое. Свернув от Десятинной на Спуск, витязь проехал немного по крутой улице и остановился у старого, из могучих посеревших бревен, терема, постучал в ворота. В калитку выглянул седой привратник, увидел, кто приехал, и закричал во двор:
- Отворяйте, отворяйте ворота! - и, обернувшись к богатырю, торопливо затараторил: - Я сейчас, сейчас, Илья Иванович, сейчас матушку кликну!
Илья спешился, похлопал Бурка по шее и вошел с ним в распахнутые ворота. На широком дворе выстроились слуги, замашка которых выдавала бывших воинов, с крыльца спускалась статная высокая женщина. Седая, но хранящая следы былой красы, она поддерживала под руки огромного ветхого старика. Илья бросился навстречу, принял на руки легкое уже тело и осторожно усадил на лавочку.
- Вот он, богатырь мой, - с бесконечной нежностью сказала женщина. - Здравствуй, Илья Иванович.
- Здравствуй, Настасья Микулишна, - ответил Илья и троекратно расцеловался с хозяйкой терема. - Как Добрыня?
- Все спит, - вздохнула та, - а как проснется... Все о тебе спрашивает, об Алеше, о князе, о братьях...
Она утерла глаза передником.
- Не помнит уж ничего.
- Илья...
Голос старика был слабым, и Муромец опустился на одно колено, взял руки брата в свои. Добрыня открыл глаза, и вдруг в них мелькнул прежний разум.
- Здравствуй, брат, - звучно, как встарь, сказал Змееборец. - Ты как, решился?
- Решился, - улыбнулся Илья, пожимая легонько сухие ладони.
- Бог в помощь, - степенно кивнул Никитич. - Дело великое, я вот, видишь, не собрался. Молись за нас, Илюшенька, и за живых, и за покойных.
Муромец кивнул.
- А ты, Бурушко, что делать будешь? - поднял голову Добрыня.
Конь шагнул вперед и осторожно ткнулся мордой в плечо старого богатыря.
- Буду воду возить, Добрыня Никитич, а по вечерам Илья мне почитает, отец-настоятель сказал, что можно.
- Вот и хорошо, - по-детски улыбнулся Добрыня, уронил голову на грудь и тихонько засопел.
- Уснул, - прошептала Настасья. - Ну, Илья Иванович, пойдем в дом, поешь с дороги.
- Нет, Настасьюшка, - покачал головой Илья, - мне пора. Я лишь с вами зашел попрощаться. Где Никитушка-то?
- В Царьград с посольством пошел, - гордо сказала Настасья.
- Весь в отца, - усмехнулся Илья. - А Сбыслав, а Улеб-меньшой?
- В Червенских городах воюют, - вздохнула Микулишна.
- Как вернутся - накажи им меня навестить, - сказал, поднимаясь, Илья.
Он снова расцеловался с Настасьей и, не оглядываясь, пошел со двора.
Из города богатырь ехал споро - здесь ему делать было больше нечего, в воротах попрощался с Чурилой и повернул на юг, мимо Кловского урочища. Перекрестился на Сигурдову могилу, спешился у каменного креста над богатырским упокоем. Вот уже засверкали на солнце золотые купола, и перед Ильей встали ворота Печерского монастыря. Из калитки вышел могучий дородный муж в монашеской скуфье и встал, сложив руки на животе. Илья слез с коня, подошел к монаху и низко поклонился.
- Здравствуй, отец Кирилл.
- То раньше было, - покачал головой старый новгородец. - Ныне я брат Феофан. Иди, отец-настоятель тебя ждет, а Бурушку я сам расседлаю.
Илья, перекрестившись, вошел за ворота, чувствуя, что тревоги остаются позади. Два молодых монаха, работавших во дворе, отложили топоры, поклонились и вернулись к работе.
- Вот я и дома. - вздохнул Илья.
Примечания
1
В скандинавской воинской традиции берсерк - воин, в сражении впадающий в боевую ярость, не чувствующий нанесенных ран. Существовало также поверье, что берсерка вообще нельзя убить обычным оружием. Берсерки имели злой и непредсказуемый нрав, поэтому их избегали. Нередко такие воины путешествовали по стране, вызывая на бой свободных людей и убивая их, чтобы завладеть имуществом и женой убитого.
2
Ромей - грек, житель Византийской империи. В русской летописной традиции византийцев традиционно представляли изворотливыми и хитроумными.
3
Управитель.
4
Перевод Н. И. Гнедича.
5
Поделили.
6
Алп-ер, от алп’ер, тюркское - "богатырь", "сильный, храбрый человек". Русские произносили это слово как "ольбер", см. "Слове о полку Игореве".
7
Перестрел - расстояние, на которое летит выпущенная из лука стрела.
8
Русские книжники дают интересную транскрипцию тюркских имен, в частности, Таракан - реальное имя одного из степных вождей, упомянутое в летописях.
9
Алтын - золото, деньги (тюрк.').
10
Мелкая денежная единица, стоимость шкурки куницы. Зачастую собственно шкурка и являлась денежным знаком.
11
*Тьма" - от тюркского слова "тюмень" (монгольское "ту-
12
"Записки о галльской войне".
13
Старшая дружина - ближайшие соратники князя, дружинная элита. Как правило, наиболее сильные, храбрые и заслуженные воины. В мирное время несли административную службу - были наместниками, сборщиками податей, исполняли дипломатические поручения. Имея лучшее вооружение, доспехи и коней, в сражениях старшая дружина образовывала личную гвардию князя, ударный отряд, решавший исход битвы. По мнению Ильи, Сбыслав слишком молод и неопытен для такого места.
14
Сухман - богатырь. Во время охоты случайно обнаружил подходящий к Киеву крупный отряд степняков, проскользнувший мимо Заставы. Без оружия и доспехов Сухман вступил в бой, разбил врага. Но был тяжело ранен. Вернувшись в Киев, он доложил Владимиру о том, что произошло, но князь не поверил рассказу богатыря и, рассердившись на то, что тот не исполнил приказ - привезти живого лебедя, приказал заточить витязя в погреб. Опомнившись. Владимир отправил Добрыню проверить рассказ Сухмана. Добрыня, вернувшись, рассказал, что и впрямь увидел великое побоище. Князь приказал освободить витязя и хотел щедро наградить его за службу. Но Сухман, чувствуя подступающую смерть, отказался от наград, сорвал с ран повязки и изошел кровью.
15
Дунай - богатырь, убивший собственную жену, превзошедшую его в воинских состязаниях. Осознав, какое преступление он совершил, Дунай бросился на свой меч. В некоторых былинах причиной гнева богатыря на жену стали насмешки Владимира и его двора.
16
Данило Ловчанин - богатырь, в смерти которого напрямую повинен Владимир Красно Солнышко. Подробнее историю Данилы см. далее.
17
Перевод А. Гитовича.
18
Итиль - Волга.
19
Катафракты - конные воины в тяжелых доспехах, сражающиеся длинными копьями и мечами. В Европе этот род войск, обычный для государств Азии и Дальнего Востока, впервые появился в армии Римской империи. Византия, унаследовавшая и развившая военную организацию поздней Римской империи, почти во все времена имела в своем войске отряды этих элитных воинов, набираемых из знати.
20
Тюря - похлебка из замешанной на воде муки с солью. тюрю не варили, а ели прямо холодную. По свидетельствам иноземцев, на походе тюрей питались не только простые воины и слуги,но и дворяне, а иногда и бояре.
Печенегов (визант.).
21
Печенегов (визант.).
22
Ратай - пахарь.
23
Десятинная - одна из первых церквей Киева, стояла на-против княжеского дворца. Разрушена во время Батыева нашествия.
24
Волок - путь, по которому корабли перетаскивали вокруг порогов или из одной реки в другую. Судно разгружали, под днище подкладывали катки из бревен, и команда волокла судно от воды до воды.
25
Прикрепляемое к шлему стальное забрало в виде человеческого лица. Могло быть подъемным. Начищенная до блеска личика помимо защиты внушала страх противнику - металлическое неподвижное лицо казалось принадлежащим сверхъестествен-ному существу. На Русь личины пришли из Азии.
26
Югра - пермские земли, населенные преимущественно финно-угорскими племенами.
27
Отрок - в данном случае не подросток, а одно из низших званий в дружине.
28
То есть казненный имел три города, доходы с которых шли ему в качестве платы или награды за службу.
29
Чудью называли некоторые прибалтийские народы, в частности эстов и ливов.
30
Богатырь Данило Ловчанин был женат на Василисе Нику-лишне, известной своей красотой и умом. По навету одного из бояр Владимир решил извести Данилу и жениться на Василисе. Против богатыря был послан отряд воинов, который Ловчанин перебил в жестоком бою. Тогда Владимир послал Добрыню Никитича и богатыря Никиту, родного брата Данилы, чтобы доставить в Киев и мужа и жену. Не желая сражаться с родным и названым братьями, Данило бросился на копье, а Василиса вонзила себе кинжал в сердце. Подругой версии былины, муж и жена пронзили друг друга мечами, чтобы не совершать самоубийства.
31
Камень, он же Каменный пояс - Уральский хребет.
32
То есть водкой.
33
Пороки - стенобитные орудия, обстреливающие укрепления противника камнями.
34
Лук хранился в налучье со спущенной тетивой, чтобы не ослаблять оружие и не растягивать тетиву.
35
Имеется в виду, конечно, Соловей-разбойник, Одихмантьев сын, закрывавший прямоезжую дорогу в Киев, а не новгородский богатырь Соловей Будимирович.
36
Собака русская (тюрк.).
37
Венгрия.
38
Перелет - перебежчик, предатель.
39
Палица, ударный элемент которой состоял из нескольких металлических пластин-"перьев". В степной, кочевнической (а потом и в русской и польской) культуре шестопер и булава часто являлись знаком полководческой или царской власти.
40
Заборола - боевые галереи поверх крепостных стен и частоколов, с которых обороняющиеся обстреливали нападающих отбивали приступы.