18
ЛЮДИ В ПЛАМЕНИ
Я вскочил и заспешил по склону. Ветер трепал меня, дождь падал в свете бандитского маяка как длинный золотой меч. Пони заржал, и Джереми Хейнс обернулся. Он разинул рот.
- Парень,- сказал он.
Калеб Страттон резко повернул голову, черные волосы его взвились. Судно продолжало приближаться.
- Погасите огонь,- сказал я. Калеб засмеялся:
- Ты слышишь, Джереми? Парень велит убрать огонь. - Его рука полезла под плащ, порылась там, и в полутьме блеснул пистолет.
Я побежал мимо него сквозь луч света. Он вспыхнул на мне, и Калеб поднял пистолет.
- Гнусная вонючка, - сказал он и нажал на спуск.
Я бросился вниз с холма, приземлился на плечо, кувыркнулся и врезался в расставленные ноги Спотса. Он качнулся, бочонок с маслом полетел из его рук вниз с утеса. Из моего кармана что-то выпало - стеклянная трубочка, которую мне подарил Саймон Моган, фосфорная спичка. Я подобрал ее и зажал между губами.
Небо вспыхивало молниями, гасло, вспыхивало снова. Громыхал гром, но шторм уже заканчивался. При очередной вспышке молнии я увидел, что ко мне приближаются люди, впереди Джереми Хейнс с длинным ножом в руке.
Тут мужской голос закричал:
- Блуждающие огни! Боже, спаси и помилуй нас, блуждающие огни!
По пустоши колебался и подпрыгивал синеватый огонек. Он поднимался и опускался, плыл над землей, погубившей так много жизней моряков. Я хоть и знал, что это Моган, но все же волосы вставали дыбом при виде этого невзрачного светлячка. Что же творилось в душах мародеров?
Люди смотрели в молчании. Даже прибой, казалось, поутих. Затем кто-то попятился, повернулся и побежал, затем второй, третий. Рысью уходил прочь Спотс. Заскрипели телеги, заржали лошади.
Но Джереми Хейнс продвигался ко мне вдоль луча света. Другой пистолет появился из бездонного плаща Калеба Страттона, металл засверкал в свете фонаря. Я метнулся к пирамиде из нескольких бочонков, схватил один и замахнулся. Калеб выстрелил. Пуля прошла сквозь бочонок, выплеснув масло на мои руки и плечи. Ветер рассеял его по траве и по бочонкам, у которых стоял Калеб.
Джереми Хейнс дернулся ко мне. Я швырнул простреленный бочонок в него. Он поднял руки, плащ взвился по ветру, свет проходил сквозь него, как сквозь крыло летучей мыши. Бочонок разбился об него, и он весь, с головы до ног, оказался облитым маслом.
Я схватил спичку. Было слышно, как кричит отец. Краем глаза я увидел, что он гоняет мародеров. Но я не мог отвлечься. Я смотрел на Джереми Хейнса, а он сразу понял, что у меня в руках.
- Нет! - крикнул он.
Я сломал спичку. Ярко вспыхнула бумага и полетела в груду бочонков.
Расплескавшееся масло вспыхнуло, пламя мгновенно охватило всю пирамиду, траву, взвилось в воздух. Бочонки взрывались яркими столбами огня.
Джереми закричал. Я слышал, как трещит его горящая одежда, увидел его полыхающий контур, ярко-оранжевый на фоне дождя.
Гул пламени перекрывал рев прибоя. Полуослепленный огнем, я видел, что Калеб Страттон тоже охвачен пламенем. Оба человеческих факела катались по земле, пытаясь сбить пожирающее их пламя. Джереми Хейнс выбежал на край утеса, качнулся и с криком, который я никогда не забуду, спрыгнул вниз, стремясь к морю.
Калеб Страттон последовал за ним. На мгновение он задержался на краю. Затем его окружил клуб дыма. Когда дым рассеялся, его уже не было.
Прискакал отец на своем пони. Спешившись, он, прихрамывая, подошел ко мне и обнял.
- Все позади. Все прошло, - сказал он и показал на море.
Судно отвернуло прочь, против ветра, паруса выгибались назад, трепетал кливер. Оно уходило к Проливу. Мы стояли и смотрели, я поддерживал отца.
- Нам пора домой,- сказал я.
Еще одну ночь я провел в Галилее. Мы сидели в кухне вокруг плиты. Я попросил не разжигать большой огонь в камине. Слишком много пламени видел я в этот день.
В верхней комнате спал Эли. Примерно каждые полчаса Моган ходил его проверять.
- Как только он проснется, - сказал он, - я сообщу ему, что с мародерством покончено. Это его укрепит.
- Действительно покончено? - спросила Мэри.
- Да, дитя, - сказал Моган. Он положил руку на ее плечо. - Конечно, будут гибнуть моряки, будут суда разбиваться о берег, и то, что нам по закону положено, мы будем получать по-прежнему. Но с убийствами, с фальшивыми маяками покончено навсегда.
Мэри сдержала свое слово. Она ждала у Надгробных Камней, готовая плыть к севшему на камни судну. Там мы и нашли ее, тихо плачущую под дождем.
В кухне мы рассказали ей все, что случилось, каждый по очереди, не упуская ничего, умалчивая только о "Розе Шарона". Мэри слушала нас, потом повернулась к дяде и спросила:
- Почему ты не мог мне сказать, что делаешь блуждающие огни?
- Извини, но если бы ты их не боялась, люди начали бы сомневаться.
- Значит, это был твой секрет.
- У меня много секретов, - сказал Моган и резко сменил тему. - Вы, сэр, - обратился он к отцу. Отец сидел у огня. Плотно перевязанная ноге покоилась на морском сундуке.- Будьте внимательнее с повязками, - наставлял Моган. - И избегайте нагрузок на эту ногу. Джон должен за вами следить.
- О нет, Джона сразу же ожидает работа, - возразил отец.
- Да, - мрачно подтвердил я. - В лондонской конторе.
- Нет, ошибаешься,- сказал отец.- Ты будешь обучаться мореплаванию.
Не веря своим ушам, я уставился на него.
- Ты это серьезно? - спросил я. Отец кивнул:
- Ты это заслужил, Джон. Но при двух условиях.
- Любые условия, - заверил я. Он засмеялся:
- Учеником ты будешь на одном их моих судов.
- Конечно! - с жаром согласился я.
- И потом будешь командовать им.
Мне нечего было сказать. Мэри улыбалась мне, Моган тоже, сквозь дым своей трубки. Потом он встал и хлопнул в ладоши.
- Ну, кто будет пирог с глазами?
- Спасибо, я сыт, - пробормотал я. Отец спросил:
- А что такое пирог с глазами?
- Вот они, лондонцы! - провозгласил Моган. - Иногда вы сущие младенцы.
Отец съел с удовольствием свою долю ужасного пирога. Он съел даже больше своей доли. И после этого они с Моганом сидели, обсуждая налоги и пошлины и подобные "интересные" вещи. Под жужжание их голосов я заснул в кресле.
Через четыре дня мы были дома.
Мы прибыли в Лондон на пакетботе, войдя в Темзу с приливом. Приятно было возвращаться домой. Мы с отцом сидели на кабестане, глядя на проплывающий перед глазами северный берег. Мы прошли Шедвел-Док и приближались к мысу.
- Он хороший человек, - сказал отец. - Я имею в виду Саймона Могана.
- Да, конечно, - согласился я.
- Он собирается оставить Эли в доме, говорил он тебе?
- Нет.
- Если Эли согласится, то комната наверху будет его.
- Конечно, теперь он согласится,- сказал я.
Пакетбот медленно развернулся, паруса провисали. Мы дрейфовали мимо места казней на Экзекьюшен-Док.
- Как ты думаешь, скажет он Мэри правду? - спросил я отца.
- Моган запутался в своих секретах. Мне кажется, когда-нибудь ему придется ей все рассказать.
- И как она себя поведет?
- Так же. Если она любит его, то так же. Мы прошли Нью-Крейн, где Нью-Грэвел-Лейн выходит к реке. Это была улица таверн, от "Корабля" и "Головы Королевы" до "Лошади с телегой". Это были места для мореплавателей, для людей вроде меня.
Я сказал:
- Я люблю тебя, отец.
Так эта история и закончилась. Я не знаю, что случилось с Мэри и Саймоном Моганом. Я не знаю, что стало с Вдовой.
Но я знаю, что по-прежнему часто штормит у берегов Корнуолла. Волны гложут скалы, осыпая их тучами брызг. И никогда больше моряк, поднимая голову от омываемой волнами палубы, не увидит на утесах фальшивых маяков. Народ только сидит и выжидает. Но в самые темные, самые бурные ночи - так, по крайней мере, говорят - блуждающие огни бродят по пляжу у Надгробных Камней.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Без сомнения, были времена, когда существовали мародеры, люди, грабившие несчастные суда. Истории об этом сохранились не только на Корнуолльском побережье, но по всей Юго-Восточной Англии, а также и в Северной Америке, от Ньюфаундленда до Флориды.
В конце восемнадцатого столетия пастор Траутбек на корнуолльских островах Силли включал в свои молитвы и такую, часто цитируемую в историях о мародерах: "Мы молим Тебя, о Господь, не о том, чтобы случались кораблекрушения, но о том, чтобы, когда они все же случаются, Ты направлял их к островам Силли, на благо бедных обитателей".
О том же молились и другие пасторы в других местах. А когда судно выбрасывало на берег, начиналась гонка, чтобы первым оказаться на месте. Такое пассивное использование морских несчастий продолжается и по сей день. Я сам прочесывал пляжи, чтобы выудить башмаки, или хоккейные перчатки, или кинокамеры, когда в море терялись грузовые контейнеры. Однажды напротив моего дома с судна под погрузкой свалился в воду поддон с кофе, мылом, сигаретами и пивом. Несколько дней после этого в гавани было полно маленьких лодок с людьми, которые прочесывали отливные лужи, сетями процеживали воду в поисках добычи.
Совсем другое дело - форма мародерства с применением насилия, подобная описанной в этой книге. Упоминания об умышленном разрушении судов могут быть найдены в книгах, написанных с 1775 года. В 1882 году Фредерик В. Фаррар писал в "Ранних днях христианства": "Люди Корнуолла шли прямо из церкви зажигать свои маяки".
Сейчас трудно отделить правду от вымысла. Есть историки, которые утверждают, что не было ни единого случая умышленного разрушения судов, хотя такие утверждения, пожалуй, слишком далеко идут. Внутри старого клипера "Катти Сарк", стоящего ныне в сухом доке в Гринвиче, хранится носовая фигура "Уилберфорса", судна, построенного на Багамах в 1816 году. Табличка под этой фигурой дает историю судна: "Его заманили на скалы мародеры в Ли, Северный Девон, 23 октября 1842 года. Семеро моряков утонули. (Мародеры привязали фонарь к хвосту осла на пляже, который имитировал движение судна на якоре.) Это был последний известный случай захвата судна мародерами".
История мародерства, рассказанная в этой книге Мэри Джону, следует наиболее популярной версии.
На практике все становилось со временем хуже и хуже, пока более жестокие законы и наказания не покончили с этим явлением навсегда.
Следует также помнить, что корнуолльпы и другие жители побережья спасли гораздо больше гибнущих моряков, чем погубили мародеры.
Читатели могут также ознакомиться с этой темой в книге Дафны Дю Морье "Джамайка Инн" (1936) и в документальной книге "Кораблекрушения" с множеством фотоснимков старых крушений с текстом Джона Фоулза (1974).
БЛАГОДАРНОСТЬ АВТОРА
Когда я был ребенком, отец читал мне на ночь и изображал голоса разных персонажей: жуткий старого слепого Пью, рычащий - Билли Бонса. Он заставлял книги оживать, что вызывало у меня то радость, то испуг. Я вспоминаю ночные кошмары с пиратами и контрабандистами. Я видел, как "Эспаньола" входит в реку, текущую за нашим старым домом, за две тысячи миль от любого океана, с целью ограбить мою личную жестяную копилку, сделанную в виде картофелины. В какой-то из тех детских историй, услышанных от отца, или в примечаниях к какой-то из подобных историй я впервые встретил упоминания о людях, которые грабят выброшенные на пустынное побережье суда. И много лет спустя, когда я решил написать книгу, напоминающую мне мои детские впечатления, именно об этих людях я и вспомнил.
Мои отец вдохновил меня на написание этой книги, он же помогал в исследованиях, которые я не мог выполнить сам, проживая на отдаленном северном островке. Он увлек мою бедную мать за собой, проехав половину Корнуолла, ища следы мародеров. Он исследовал старые книги и коробками посылал мне информацию. Он поделился своими детскими воспоминаниями о том, как он вошел внутрь кромлеха и увидел его свечение в темноте. Наконец, он читал мою книгу в различных вариантах, указывая на ошибки.
Мой агент, Джейн Джордан Браун, провела с моими мародерами годы, постоянно подбадривая меня краткими замечаниями вроде: "Не сдавайся!", "У нас еще все получится!" Ее помощник, Кэти Холмгрен, оказала неоценимую помощь при пересмотре концепции, когда книга стала все больше и больше напоминать те, которыми я вдохновлялся с детства.
Я благодарен также редактору Лори Хорник, которая вела меня по оставшемуся отрезку пути, через переписывание и редактирование, помогала вдумчивыми советами.
Этим людям я благодарен за то, что мне нравится в моей книге, принимая на себя ответственность за остающиеся недочеты.
Мне также помогали другие, включая моего брата Дональда, Катлин Ларкин и других исследователей из Библиотеки Принца Руперта и, может быть, больше всех - Кристи Миллер, которая проживает со мною в слишком малом доме. Она сделала возможным для меня оставаться в доме и писать. Без конца слушала она классическую музыку, которую я включаю слишком громко, когда работаю, и если она иногда вставляла затычки в уши перед пробным прослушиванием свеженаписанных глав, то она все же редко жаловалась, даже если целыми днями едва меня видела.
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ МОРСКИХ ТЕРМИНОВ
Банка - 1) скамья на шлюпке; 2) мель.
Баркас - самая большая шлюпка (14-22-весельная) для перевозки большого числа команды или тяжелых грузов.
Бизань-мачта - третья мачта, считая с носа.
Бимс - балка, соединяющая борта корабля и служащая основанием для палубы.
Боцман - лицо младшего командного состава. В обязанности боцмана входит содержание корабля в чистоте, руководство и наблюдение за общественными работами и обучение команды морскому делу.
Бриг - двухмачтовое парусное судно.
Бриз - ветер, дующий вследствие неравномерности нагревания суши и воды днем с моря на сушу, а ночью с суши на море.
Бушприт - горизонтальное или наклонное дерево, выдающееся с носа судна. Служит для постановки косых треугольных парусов.
Ванты - снасти стоячего такелажа, которыми укрепляются с боков мачты.
Вельбот - быстроходная прочная шлюпка, применяющаяся в китобойном промысле.
Галс - курс судна относительно ветра. Если ветер дует в левый борт, судно идет левым галсом; если в правый - правым.
Гафель - наклонное рангоутное дерево, укрепленное сзади мачты и служащее для привязывания верхней кромки носового паруса.
Гик - горизонтальное рангоутное дерево, по которому растягивается нижняя кромка паруса.
Грот - нижний прямой парус на второй мачте от носа.
Зарифить - уменьшить площадь паруса с помощью завязок, расположенных рядами на парусах.
Кабельтов - единица длины, равная 183 м.
Кабестан - один из видов грузоподъемных машин.
Капер - частное лицо, снаряжающее с разрешения правительства воюющей державы вооруженное судно для задержания и захвата в море неприятельских торговых судов, а равно и нейтральных, везущих военную контрабанду.
Капитанский мостик - палубная надстройка, на которой находятся все необходимые устройства и приборы для управления судном.
Картушка - главная составная часть компаса, указывающая страны света.
Кильватер - струя, остающаяся за кормой идущего судна.
Кеч - небольшое парусное судно.
Кливер - косой треугольный парус, ставящийся перед фок-мачтой.
Клипер - быстроходное океанское трехмачтовое судно.
Клотик - прибор для подачи световых сигналов. Состоит из двух или трех ламп, из которых одна красная, а остальные белые.
Комингс - вертикальные листы, окаймляющие люк по периметру над палубой.
Кубрик - жилое помещение для команды.
Лаг - мореходный инструмент, предназначенный для определения скорости судна.
Лига - единица длины, равная 4,83 км.
Линь - тонкий трос, меньше 25 мм толщиной, из хорошей пеньки.
Лихтер - грузовое несамоходное судно.
Лоцман - лицо, хорошо знакомое со всеми условиями прохода по конкретному порту или плавания на каком-то определенном участке пути.
Марс - площадка на мачте в месте соединения ее со стеньгой; служит для разноски стень-вант, а также для работ по управлению парусами.
Марса-рей - рей, к которому привязывается марсель.
Марсель - второй снизу прямой парус.
Марсовой - матрос, работающий на марсе.
Нактоуз - деревянный шкапчик, на котором установлен компас.
Отдать якорь - опустить якорь в воду.
Оттяжка - снасть, служащая для оттягивания в сторону того или иного предмета при его подъеме или спуске.
Пакетбот - почтовый бот.
Переборка - всякая вертикальная перегородка на корабле.
Рангоут - общее наименование всех деревянных приспособлений для несения парусов.
Рей - металлический или деревянный брус.
Риф - горизонтальный ряд продетых сквозь парус завязок, посредством которых можно уменьшить его поверхность.
Румб - одно из тридцати двух делений компаса, равное 11 градусам.
Румпель - рычаг для поворота руля.
Секстант - морской угломерный инструмент. Стеньга - рангоутное дерево, служащее продолжением мачты.
Такелаж - все снасти на судне, служащие для укрепления рангоута и для управления им и парусами.
Топ - верх вертикального рангоутного дерева (например, мачты или стеньги).
Травить - ослаблять, перепускать снасть.
Трисель - косой четырехугольный парус, ставящийся позади мачты в дополнение к прямым парусам.
Фал - снасть, служащая для подъема рангоутных деревьев, гафелей, а также парусов и флагов.
Фальшборт - легкое ограждение открытой палубы.
Фок - нижний парус на первой от носа мачте.
Форштевень - продолжение киля судна спереди, образующее нос корабля.
Фрегат - трехмачтовое парусное судно (VIII- XIX в. в.) с большой скоростью хода.
Шаланда небольшое несамоходное мелкосидящее судно.
Шкафут - часть верхней палубы судна. Шпангоут - ребра судна, к которым крепится наружная обшивка судна. Шхуна - парусное судно с двумя и более мачтами.
Ялик - вид лодки.