"О, мой Аллах, я прошу Тебя выбрать лучшее Твоим знанием, я прошу силы от Тебя посредством могущества Твоего. Поистине, Ты можешь, а я не могу, Ты знаешь, а я не знаю. О, мой Аллах, поистине, мое дело, намерение сделать операцию для спасения жизни Латифы, девы юной, пострадавшей от рук неверных, если полезно для меня, моей религии, для мирских дел, для исполнения моих планов, будущих и настоящих, то сделай это судьбой для меня и ниспошли мне благодать в этом деле, и облегчи мне его совершение. А если это дело по излечению девы Латифы, вредно для меня и моей религии, для мирских дел моих, для моих планов, будущих или настоящих, отврати его".
Я провел ладонями по лицу завершая молитву, сказав в слух, - Да ниспошли мне Аллах, благословление.
В комнату вошел Юсуф. - Господин Мухамад, вы звали меня?
- Да! И давай отойдем, разговор будет тяжелый. Мы прошли к столику, за которым сидели ранее, - Господин Юсуф, положение Вашей дочери, очень критическое у неё внутреннее кровотечение я должен буду удалить у неё селезенку, - Поднял руку, останавливая вопросы готовые сорваться с его губ, - Если это не сделать она может умереть до конца дня.
Лицо его побледнело, он взглянул сторону больной Латифы. - Если вы отрежете, сможет ли она выжить, как она будет потом жить без неё?
- Скажу честно, Или выживет, Или нет! Но если ничего не делать то умрет. У неё сломано два ребра, отбито легкое. Скажите достопочтенный, после того как Вам удалось уехать, не падала ли она без чувств, день два назад, на что она жаловалась?
- Казалось, что человек не может бледнеть, так как Юсуф, но оказалось можно. Когда он заговорил то, это был голос смертельно усталого и старого человека, на которого разом обрушились все беды мира.
- Это было позавчера, на закате, почти проехали ущелье, до родника оставалось совсем немного, там собирался встать на ночевку, я ехал впереди и не видел, как она упала. Просто не услышав её коня, оглянулся, а она лежит на камнях, лицом вниз. - Он помолчал, потом добавил, - до этого падения Латифа жаловалась на то, что у неё кружится голова, тошнит, её несколько раз вырвало.
- Юсуф, - я замялся, пытаясь подыскать слова, - а как у неё… с оправлением естественных надобностей.
Увидел недоумение в его взгляде, - Ладно забудьте, этот вопрос, я спрошу по-другому, она писала с кровью или нет?
Его лицо стало наливаться кровью, а правая рука хватать за рукоять кинжала, висевшего на боку.
Я заговорил, успокаивая его, - поймите, то, что я спрашиваю именно Вас, имеет отношение состоянию Латифы, мне нужно знать повреждено у неё внутри ещё что-то ещё, что может угрожать здоровью вашей дочери. И как отец вы могли ….
- Она не знает что моя дочь! Я не говорил, а мать,… мать и под страхом смерти не стала бы говорить кто истинный отец её дочери.
Он замолчал, когда заговорил, тусклым, безжизненным голосом, - Только Аллах знает, как тяжело видеть своего ребенка, не иметь возможности обнять его, прижать к груди. Видеть, как она растет, и из маленькой девочки, веселой хохотушки, превращается в подростка с угловатыми коленками, становиться замкнутой и угрюмой, наблюдать, как расцветает цветок, и как твоя девочка становиться красивой девушкой. Всё что я мог для неё сделать, это стать незримой тенью, охраняющей её покой и благополучие.
Я посмотрел ему в лицо, спокойный, беспристрастный взор, взор человека который в любой момент, не задумываясь броситься на помощь, спасть свое дитя. Не задумываясь, убьет каждого, кто будет угрожать.
"Да уж не хотелось бы мне встретиться темной ночью, да в пустыне, такой развалит от затылка до копчика и мимо пройдет не повернувшись, надо его успокаивать, хоть и умеет владеть собой, сидит как каменная статуя, а жилка на виске так и бьётся, о веко дернулось. Да уважаемый вид у вас хоть и страшный, а все-таки вы человек"
- Юсуф, слушайте меня внимательно, смотрите мне прямо в глаза, - Я начал говорить медленно и монотонно, - Вдохните, задержите дыхание. Досчитайте мысленно до трех и выдохните. Вдох, медленно течет вода, выдох. Вдох, вы смотрите на спокойное течение, выдох. Вода течет мимо вас, вдох…. Выдох…. Вдох…. Выдох…
Его лицо расслабилось, напряженные мышцы опали, и фигура обмякла, скованность и тревога стали уходить, отпуская измученное тело и душу.
Я продолжил разговор дальше, - С Латифой всё будет хорошо, но для того, что бы она выздоровела надо, что бы вы дали свое согласие. Согласны Вы или нет? От вашего решения зависит её жизнь.
Юсуф молча сидел и смотрел на меня, не отводя взгляд в сторону, потом его голова чуть дернулась, начиная кивать в знак согласия, остановилась, вместе с продолжением прозвучало хриплое, - Да, пусть Аллах смилостивиться и ниспошлёт Вам, почтенный Мухамад свою благодать. Да, Я, Юсуф - ад - дин - Салим - абу- л - Маджид, разрешаю тебе Мухаммад - ад - Дин - абу-л - Фатах ибн Ибрахим, лечить мою дочь.
***
Врач должен обладать взглядом сокола, руками девушки, мудростью змеи и сердцем льва.
Операция прошла на редкость удачно, я даже сам удивился этому, мои новоявленные помощники вели себя, так как надо, быстро исполняя все, что я говорил. Юсуф, по началу долго отказывался, потом дал согласие на свое участие, мне нужен был человек, что бы удерживать больную на месте, иначе вырываясь, могла повредить себе. Вместе с удалением селезенки Я сделал прокол в легком. Выпустив из него всю жидкость скопившуюся там.
Сегодня шел третий день, И хвала Аллаху, Латифа шла на поправку.
Я вошел в комнату, Девушка лежала на кровати с закрытыми глазами, кажется спала.
Джабира, сидевшая рядом и скатывающая ватные шарики, взглянув на меня кивнула головой в подтверждение моей догадки. Подошел, сел на скамейку, с которой встала Джабира, и взял Латифу за руку, что б проверить биение её сердца. Оно билось медленно и ровно как положено у спящего человека. Повернулся к служанке, - Как дела со швом? Нет сегодня, сукровицы? Опухоль спадает? - засыпал её вопросами.
"Ну как же проще лечить мужчин, ни тебе разрешения, можно поругать и поругаться, а здесь. Это нельзя, так не делай, туда не смотри, сюда то же, за спиной стоят родственники и заглядывают через плечо, требуя рассказывать, что делаешь, изведут вопросами хуже, чем больной, который молчит и которому стыдно, что-то говорить пока родня рядом. Вот как вести лечение в таких случаях? Учитель просто всех выгонял на улицу и отсылал любопытных к шайтану, а я? Может сам, виноват? Надо как учитель мой гнать их. Не могу, вижу глаза, полные сострадания и не могу отказать, вот и лезут под руку.
Вот и сейчас Джабира посмотрит на меня своими черными глазищами, а потом…"
"Знай, что ответ дуракам - молчание. (Унсур Аль Маали 1021/1098 гг)"
- Господин Мухамад, вокруг шва краснота и опухло всё, но шов сухой.
"Не нравится мне это, надо самому проверять, а то нагноение начинается с того, что мокнуть перестает и рана слипается, под ней всё плохо"
Пытаясь остаться спокойным, - Джабира приготовь госпожу, я хочу осмотреть её рану, - подумав, спросил, - Давно она спит?
Джабира шагнула к окну, выглянула на улицу, посмотрев на солнце, ответила, - Как позавтракала, так и уснула.
- Ну давай готовь, всё равно пора просыпаться, Господин Юсуф, где не знаешь?
Джабира, дернула плечом в знак отрицания, посмотрела на меня своими черными глазами.
- Ладно, отвернусь, - проворчал я, - как будто не видел того, что видел. - Повернулся в сторону окна и стал смотреть на улицу. Ничего интересного там не было, всё оставалось как всегда.
Светило жаркое солнце, на дворе курицы, ковырялись в пыли, со стороны базара донесся крик ишака, раб сидящий у ворот. Только на горизонте рисовалась тоненькая полоска облаков, обещая, что к вечеру может пойти дождь, который принесет прохладу в это измученное жарой и проклятое Аллахом, место.
- Господин лекарь, все готово, - раздался за спиной голос служанки.
Повернувшись, подошел к больной, присел на края кровати, откинув одеяло, принялся осматривать рану оставшуюся после операции.
"Отлично даже лучше чем я думал, после объяснений этой курицы" - Я взглянул на Джабиру, которая уселась на мое место, и доставала вату что - б продолжить прерванную работу.
"Опухло, опухло, язык твой опух, шов сухой без нагноения, всё остальное то же хорошо выглядит" Я приложил руки, ко лбу девушки определяя, нет ли у неё жара.
Латифа открыла глаза и посмотрела на меня своими темными, как маслины глазами, улыбнулась и прошептала, - Всё, плохо?
- Ну что вы Госпожа, Латифа, вы уже идете на поправку.
Она стала поднимать руку и в недоумении посмотрела на меня, - А почему я привязана?
- Это что бы вы не чесали рану и не трогали её, можете занести грязь, но если вы дадите слово, что не будете лезть руками, я вас освобожу, - Я смотрел на неё, а сам видел другое.
Потное лицо землистого цвета, усеянное крупными каплями пота, воспаленные глаза и пересохшие губы, шептавшие между приступами боли, - Ты сможешь мне помочь? - Стон, переходящий в крик- О АЛЛАХ, как мне больно, ну сделай же хоть что ни будь, Ты же Лекарь! А-а-а!-
До сих пор помню как я сидел рядом, держа её за руку и плакал, плакал от собственного бессилия, то, проклиная, всевышнего, за его жестокость, то, прося его о милости, что бы он облегчил страдания бедной женщины. Аллах не услышал мои молитвы.
В тот раз было, так же как и сейчас. Удачно вырезанный отросток в животе. Но не привязанные руки с грязными ногтями, расчесали шов, он воспалился из раны пошел гной с кровью, она три дня кричала, звала Аллаха, что бы он смилостивился к ней и позволил ей умереть. Это было давно, очень давно тогда я был совсем сопливым юнцом, у которого только начала отрастать борода, пришлось мне взять на себя грех перед лицом Аллаха, дал ей сильное лекарство, она уснула и ушла во сне. После того случая я резал только мужчин, отказываясь от любых попыток навязать мне больных женщин. Её звали Ганийя, моя первая и единственная жена.
***
- Господин лекарь я даю слово, что буду терпеть, - Шепот был еле слышен.
- Вы хотите пить? - я наклонился к ней, - если хотите то кивните. Последовал знак согласия. Я повернулся к Джабире, - Дай поилку, - взял, помог Латифе напиться. Вернул обратно, Латифа откинулась на подушки, закрыла глаза.
- Госпожа, если Вам трудно говорить просто закрывайте глаза в знак согласия. Вы меня поняли. - она чуть заметно кивнула.
- Я сейчас буду прикасаться и спрашивать. - Дотронулся до раны, она моргнула. Чуть надавил на сломанные ребра, - А здесь, - У неё от боли скривились губы.
- Ну, все, все, больше не буду, отдыхай. - Отвернувшись от больной, собрался расспросить служанку, как в дверь вошел Юсуф. Я поспешил ему навстречу, чем ближе он подходил, тем заметней становилась тревога на его лице. Мы прошли в угол комнаты, где стоял столик. - Что случилось Господин Юсуф? - начал я разговор.
- Я, даже и не знаю, как сказать, - Потом, как будто решившись, - Я не смогу оплатить ваши услуги уважаемый Мухамад, - Замолчал, глядя на меня, в ожидании ответа.
"Да, Весть так Весть, и что нового вы могли сказать уважаемый, я это давно понял, куда же вы ходили, если решили отказаться от лекаря? Попробуем догадаться? Кто в этом паршивом городишке, ростовщиком? И что такого он у Вас попросил в залог? Да, остаться без своего коня это тяжело, но ради дочери вы готовы на всё, даже отдать жеребца, денег, этот клещ дал вам мало и вынуждены вы проститься со мной. Будете сейчас говорить о том что - какая тяжелая жизнь была и как быстро пришлось бежать, что растеряли все что было, и того что есть недостаточно - о - ох, ну почему вы все такие одинаковые и любите только себя, не любите своих близких, экономя на их здоровье, да и на своем тоже. Говорите Юсуф, говорите"
Я кивнул головой, давая понять, что услышал слова сказанные мне. Юсуф продолжил, - Когда, Я был вынужден бежать из разоренной крепости то взял с собой только, то, что было в тороках на вьючных лошадях, а там были только запасные, одежды и еда.
Дверь с треском распахнулась, на пороге появился Саид, за его спиной стояли два здоровенных охранника сакалиба, прямо с порога начал кричать, - Господин Юсуф, Вы должны заплатить, четыре дирхема! Прошло уже два дня, а денег всё нет, платите либо убирайтесь отсюда. - Стремительно пронесся по комнате, остановившись перед Юсуфом, продолжил орать, как верблюд перед случкой, - Во имя Аллаха, вы ведете себя как неверный, когда вы мне заплатите? - Затряс пухлыми кулачками перед лицом Юсуфа.
Тот попробовал его успокоить, - Тише, тише, Господин Саид, вы разбудите больную госпожу, не надо так кричать, Я найду деньги к вечеру, верну вам долг. - С этими словами он попробовал развернуть Саида к выходу из комнаты. Этот неугомонный, вывернулся, с воплями, - Вы говорили мне это день назад, - проскочил глубь комнаты и остановился по середине, осматриваясь. - О мой новый ковер, я заплатил за него три дирхема. Аллах всемогущий, что вы сделали с этим прекрасным столиком, который мне привезли из Бухары? Он обошелся мне в два дирхема!
Но когда он увидел, что стало с кроватью…. Для того, что б балдахин не застилал свет, во время операции, Юсуф оторвал половину, отбросив в угол за кровать, сказал, что когда Латифе станет лучше, привяжет его обратно, но. … Этот скорпион иудейский, увидал раньше. Я думал с ним удар случиться, лицо налилось дурной кровью, выпученные глаза, открытый рот из которого не доносились ни звука связанной речи только непонятное мычание осла. Джабира проходила мимо с большой чашей для умывания полной грязной воды.
Я окликнул Служанку, указал на хозяина. Не долго думая она выплеснула её Саиду в лицо. Одновременно получилось так, что она впечатала посудину ему в морду, сбив его с ног.
В комнате наступила благословенная тишина, все замерли на месте.
Саид на полу, облитый грязной жижей, рядом стоит Джабира, в испуге прижавшая руки к груди. Два охранника сакалиба, стоящих у дверей, и мы с Юсуфом, стоящие у столика в углу комнаты. И над всем этим висит мертвая тишина, не прерываемая ни звуком.
Со стороны кровати раздался стон Латифы, Юсуф, услышав, бросился к ней. На пути у него оказался встающий на ноги Саид. Подымался он довольно неуклюже, ноги скользили в луже грязи разлитой на ковре, он не придумал ничего лучшего, как попытаться ухватиться за Юсуфа. Слегка придержав шаг, отбил в сторону испачканные лапы, жирного чайханщика, ухватил его за шиворот халата, развернул и пинком под зад отправил в сторону дверей. Охранники не ожидали такого и были сбиты с ног. Сердитый Юсуф не давая встать, выкатил всю троицу из комнаты пинками. И крикнув в след, что пожалуется кади, с шумом зарыв двери, поспешил к своей Госпоже.
Вечером того же дня.
На пол дороги к больной, меня остановил Саид. Его лоснящееся лицо получило новое украшение в виде огромного синяка в половину его мерзкой хари. Вчера он потребовал с Юсуфа съехать из комнаты, мол, госпожа выздоравливает и. … Лучше бы он не попадался на глаза Юсуфу еще дня три. Всё что скопилось на душе у этого человека, Саид познал на себе. Вот и сейчас завел разговор, какой он бедный, несчастный. Что его все обижают.
Слуги его не слушаются, постояльцы дерутся и бьют его. А как прикажете не бить его, еврея принявшего ислам, только с одной целью, чтобы не платить налог.
- Слушаю Вас почтенный Саид. - Я остановился и вежливо полонился ему.
- Господин Мухамад, - он замялся, словно подыскивал слова, - Как здоровье госпожи, которую вы лечите?
"Вот мерзкая крыса, не удалось там, решил выяснить здесь, а что это он так хочет выселить их из этой комнаты?"
- Она ещё не вполне здорова!
- А вы не сможете переговорить с господином Юсуфом, а то он при виде меня, сразу кидается с кулаками и норовит стукнуть. В комнату не пускает ни кого, все остается у дверей, а он сам забирает. Джабира, целыми днями сидит с его госпожой, а мне пришлось нанять новую кухарку, денег больше платить приходиться.
"Вот Юсуф, готов на всё, даже на женскую работу и работу раба, лишь бы быть с дочерью, отбил служанку, думается, едва ли она к тебе, Саид, вернется. Выкинул его из комнаты. Вот молодец воин"
- Да, почтенный. Я переговорю с Уважаемым Юсуфом о Ваших горестях, наверное, он сможет войти в Ваше положение и помочь Вашим бедам. - Я поклонился, что бы уйти, но этот червяк, остановил меня.
- Последнее дело, господин Мухамад, вы сможете мне дать мазь, - он ткнул в свой синяк, - Что бы он прошел по быстрей, а то на рынке все издеваются надо мной.
Немного приподнявшись, прошептал, - Ведь Я сказал, что споткнулся.
"Да уж кто захочет признать, что ему морду разбила женщина"
Оглядел "красивое" лицо несчастного Саида - Да, заходите, чуть позже я составлю лекарство. - Откланявшись, пошел навестить свою больную, надо было прояснить последние вопросы, днем не удалось. По дороге припомнил рецепт от синяков.
"трава багульника 2 ложки, листья мать-и-мачехи 2 ложки - залить стаканом кипятка, кипятить на водяной бане 5 минут, настоять 30 минут, процедить, травы отжать, принимать по 1 ст. ложке через каждые 2 часа и накладывать примочки 5–7 раз в день,
А что б Саид нам не мешал еще пару дней, добавлю большую ложку цветов жостера, синяк излечу и от запора избавлю"
После моего стука в дверь, за ней раздался голос Юсуфа спрашивающего кто там, - Это Я, Мухаммад, открывайте.
Раздался звук отодвигаемой задвижки, створки распахнулись, впуская меня в комнату.
- Добрый Вечер Господин Юсуф, - поздоровавшись, я прошел вовнутрь. С момента дневного скандала учиненного Саидом почти ничего не изменилось, только ковра не было, его скрутили и вынесли.
- Как госпожа Латифа? - Спросил я и хотел уже пройти к ней, как Юсуф остановил меня.
- Она спит, думаю лучше её не будить. Достаточно того, что было днем. Если Вы не против то давайте поговорим, нам не дали решить некоторые вопросы.
- Джабира подойди, - Позвал он служанку, - а мы с вами пройдем, присядем, у меня есть к вам… - он замялся.
- Предложение, - закончил я за него, - Вы хотите, что бы Я сопровождал Вас и госпожу до вашего города, не так ли? - перебил я его. Он посмотрел на меня, потом кивнул.
Переговариваясь, мы дошли до самого угла, где был столик и Джабира, рядом с ним.
- Сходи, принеси чаю, если Саид начнет приставать с расспросами, ответь что пожалуешься мне. Иди. - Отпустив служанку, пригласил меня сесть.
- Уважаемый Мухаммад, - Начал он разговор, - Как вы уже слышали, Я хочу предложить Вам отправиться с нами, сопровождать больную госпожу. Сейчас у меня нет денег, Вам заплатить, но если вы поедете с нами то, клянусь Аллахом, я заплачу вам все, о чем мы с вами договоримся.
- Хотите сказать, что Я могу назвать любую сумму?
- Ну, в разумных размерах, конечно, - Потянувшись через стол взял кувшин со шербетом, налил, протянул мне, я отказался сказав что буду чай.