Но Оксана не заплакала. Вместо ответа она кивнула головой и твердо сжала губы; в глазах появился сухой блеск. Для Горяева это было хорошим признаком. "Девушка с характером, - отметил он про себя. - Любит, страдает, изнемогает от горя, но, наверно, не плакала, когда прощалась с любимым. Держится. Молодец! Такие мне и нужны".
Он спросил у Оксаны, не случалось ли ей совершать героические поступки. Девушка иронически усмехнулась одним уголком рта и отрицательно покачала головой. Горяев уточнил: героический поступок в данном случае нужно понимать широко. Речь идет о любом происшествии, в какой-то мере связанном с риском для жизни и потребовавшем смелости, выдержки.
Оксана снова покачала головой.
- Вы обиделись или скромничаете, - с укором сказал Горяев. - Припомните, пожалуйста. У каждого человека что-либо такое было в жизни: тонул, заблудился в лесу, прыгал на ходу с трамвая. Расскажите все, даже то, что, по-вашему, не заслуживает внимания. Начнем с вашего детства.
В детстве Оксаны нашлось несколько необычных эпизодов. Она отличалась от своих подруг некоторыми странностями, и в селе ее называли "хлопцем в юбке". Однажды, желая испытать свою храбрость, она отправилась ночью на кладбище и принесла оттуда цветы, сорванные с могилы. В другой раз ей пришло в голову покататься на диковатом, горячем колхозном жеребце, на которого отваживался садиться только ухаживавший за ним конюх. Оксану спасло то, что она успела вцепиться лошади в гриву. Жеребец носил ее по полям часа два, пока не выдохся и не присмирел. Когда "наездницу" сняли с коня, на ее пальцах, изрезанных конской гривой, запеклась кровь. Мать сводила дочку к фельдшеру, а вернувшись домой, безжалостно отстегала ремнем.
В двенадцатилетнем возрасте Оксане довелось сражаться с "привидением". Дело обстояло так. С некоторых пор в селе начали говорить о привидении. Оказалось, что привидение действительно существует. Темной ночью на гребле у ставка появлялась какая-то белая фигура, выходившая навстречу возвращавшимся из клуба молоденьким девушкам. Напугав девушек диким воем, привидение исчезало, точно сквозь землю проваливалось. Случалось это не часто - раз или два в месяц, и именно тогда, когда девушек не сопровождал кто-либо из взрослых.
Оксана одела темное платье, захватила хороший ременный кнут на гибком кнутовище и, спрятав его в кустах лозняка, росшего на гребле, пошла в клуб. Несколько вечеров ее ожидала неудача - привидение не появлялось. Наконец, когда она шла в стайке жавшихся друг к другу девушек, впереди на гребле что-то завыло, и появилась высокая белая фигура. С отчаянным криком девушки бросились врассыпную, и только Оксана, сжимая в руке кнутовище, затаив дыхание, побежала вперед. Темное платье делало ее фигуру невидимой в темноте, мягкая пыль под босыми ногами скрадывала звук шагов. Вот и воющая белая фигура. Кнут свистнул в воздухе. При первом же ударе привидение испуганно ойкнуло обычным человеческим голосом, а когда посыпался град ударов, завопило благим матом и пустилось наутек, волоча за собой белую простыню. На следующий день жившая возле ставка тетка Горпина ходила заявлять в сельсовет на неведомых ей хулиганов, якобы избивших ее Мыколу, когда он шел по гребле из клуба. Сам Мыкола - пятнадцатилетний парень с блудливо-насмешливыми глазами - вышел в тот день на улицу унылым. Его пухлое лицо пересекало несколько вздувшихся пунцовых рубцов.
Оксана рассказывала об этих эпизодах без улыбки, ровным, скучным голосом и, закончив рассказ, с сомнением взглянула на внимательно слушавшего ее Горяева.
- Вам все это нужно знать?
- Да, товарищ Стожар. Итак, с детством мы покончили, перейдем к зрелым годам. Я. вас слушаю.
- Тут мне нечего рассказывать, - пожала плечами девушка. - На битве с привидением все мои необычные похождения окончились.
- Вы опять скромничаете. Вот в личном деле у вас имеется благодарность за спасение двух детей во время пожара. Вот и вырезка из газеты - "Отважный поступок комсомолки". Спасали?
- В газете преувеличили, - возразила девушка. - Я не могу считать это героическим поступком. Загорелась пристройка у дома, я увидела в окне второго этажа детей и решила их вывести на улицу. В коридоре, на лестнице и в квартире не то что огня, даже дыма не было. Кстати, дом остался цел, через пять минут прибыла пожарная команда, и огонь потушили. Нет, никакого героизма я не проявила.
Девушка наморщила лоб и, вспомнив что-то, слабо улыбнулась.
- Если вам обязательно нужен героический поступок, я могу рассказать об одном случае, но опять-таки он не был связан с риском для жизни. Это, как говорят, совершенно из другой оперы.
- Расскажите.
- Когда я занималась на первом курсе и выступала в одноактной пьесе на смотре студенческой художественной самодеятельности, один из членов жюри, известный режиссер, настойчиво рекомендовал мне перейти в театральный институт. Он хотел дать мне несколько интересных ролей и утверждал, что я буду иметь большой успех на сцене. Меня даже вызывали по этому вопросу в горком комсомола и там тоже уговаривали, убеждали, доказывали. Но я отказалась.
- Почему вы считаете свой отказ героическим поступком?
Оксана грустно улыбнулась.
- Потому, что один человек, мнением которого я очень дорожу, сказал, что я поступила героически. Не скрою, это было серьезным испытанием воли. Я знаю, что режиссер не обманывал меня. Искушение было велико. Я все же осталась верной своей скромной профессии педагога.
- А вы уверены в своем актерском таланте?
Девушка удивленно взглянула на Горяева. Вопросы этого серьезного человека показались ей странными, и вся их беседа напоминала пустую болтовню. Зачем ее вызвали сюда?
- Извините, товарищ, но я не понимаю цели нашего разговора.
- Я вам объясню позже.
- Хорошо. Отвечаю: актерские способности у меня есть. Но, конечно, я не стану утверждать, что это какой-то особый, выдающийся талант.
- Вы смогли бы сыграть маленький этюд?
- Сейчас? - изумилась Оксана и добавила в раздумье: - Сейчас мне будет тяжело играть.
Она закрыла глаза, прикусила нижнюю губу.
- Я понимаю ваше состояние, товарищ Стожар, - мягко сказал Горяев, - и не требую, а прошу. Это очень важно для меня. И для вас…
- Хорошо. Давайте тему.
Тема этюда уже была подобрана Горяевым. Он догадывался, как тяжело переживает девушка разлуку с любимым. Все ее мысли и чувства несутся вслед за тем поездом, который увозит на фронт дорогого ей человека. Она обессилела от страдания. Сумеет ли она пересилить себя?
- Комната в общежитии. Вы вдвоем с подругой. Подруга веселая, хохотушка. Настроение у вас - прекрасное. Подруга рассказывает вам очень смешной, пикантный анекдот. Похабного, циничного в анекдоте нет, но в нем есть та игривость, фривольность, которая граничит с непристойностью. В общем, такой анекдот может слегка смутить, заставить покраснеть девушку в вашем возрасте. Вы поняли задачу?
Оксана сидела с застывшим лицом, ее плотно сжатые сочные губы брезгливо скривились.
- Я бы попросила изменить тему. Сейчас мне трудно будет настроиться.
- Нет, именно эта тема, - настойчиво возразил Горяев. - Попробуйте. Даю минуту на подготовку. Сумеете?
Вместо ответа, девушка поднялась со стула и, сделав два шага, остановилась. Она стояла спиной к Горяеву, наклонив голову и бессильно опустив руки. Горяев смотрел на часы: минутная стрелка успела пройти полкруга.
Вдруг Оксана Стожар, точно в стремительном танце, резко повернулась на одном каблуке. Подол ее платья вздулся колоколом и тотчас же свернулся косыми складками вокруг стройных ног.
Глаза Оксаны смеялись.
Это было беспечное, беспричинное веселье красивой, счастливой, жизнерадостной девушки, подсознательно испытывавшей наслаждение от каждого движения своего молодого, здорового, сильного тела.
С тем же выражением счастья и радости она повернулась влево, к воображаемому зеркалу, и небрежным, кокетливым жестом поправила прическу, воротник платья.
В эту минуту к ней подошла воображаемая подруга. Они прижались друг к другу, обнялись и стояли, любуясь собой в зеркале, очарованные своей молодостью, красотой, счастьем.
Подруга что-то вспомнила. Очевидно, она хлопнула себя рукой по лбу и воскликнула: "Саночка, я знаю сногсшибательный анекдот. Ха-ха! Эта Нонка из пятнадцатой комнаты такие отчаянные анекдоты рассказывает… Умора! Ты только послушай!"
И подруга, наклонившись к Оксане, снизив голос до шепота, начинает рассказывать анекдот. У Оксаны бегают лукавые чертики в глазах, с комичным беспокойством она поглядывает по сторонам и чаще всего на закрытую дверь. Первая пикантная подробность заставляет Оксану покраснеть и отшатнуться. Она сжимает губы, чтобы не прыснуть со смеху, и бьет подругу по руке. "Перестань, перестань, как тебе не стыдно! Ну тебя с твоими анекдотами!" Но подруга приближается, хватает ее за руки и снова жарко шепчет на ухо. Анекдот смешной, в нем есть остроумные двусмысленности. Оксана слушает, не спуская глаз с дверей комнаты, - вдруг кто-нибудь зайдет и услышит, чем они тут развлекаются
Вот она снова отталкивает подругу и хохочет, закрыв лицо, хохочет так, что все ее тело содрогается от смеха. А подруга тоже покатывается со смеху, повторяя и повторяя последнюю фразу, в которой заключается "соль" анекдота. Оксана оглядывается на дверь, делает отчаянные, предостерегающие жесты, умоляя подружку замолчать: "Ну, замолчи, замолчи, противная. Услышат! А чтоб тебе…" Она колотит кулаками в спину разыгравшуюся, не могущую уняться, уклоняющуюся от ударов подругу. И, наконец, не в силах сдержать смех, сгибается почти вдвое, хохочет, прижав руки к груди, шатаясь, как пьяная, хохочет до слез. Анекдот-чудо, но ведь нельзя же молодым девушкам слушать такой. Ха-ха-ха! Безобразие… Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Этюд был сыгран мимически. Оксана не произнесла ни одного слова, даже смех ее был беззвучен. Но это усиливало впечатление от игры.
Девушка выпрямилась и посмотрела на Горяева. Лицо ее было розовым от прилившейся крови, но глаза уже потухли. По восхищенному взгляду Горяева она поняла: этюд удался. Это вызвало у нее беспокойство.
- Товарищ, если вы хотите направить меня в театральную школу или студию - я откажусь. Это решено твердо.
Горяев вышел из-за стола. Несколько секунд он молча смотрел на девушку, все еще не в состоянии скрыть своего восхищения. Опытный разведчик, он уже верил в Оксану Стожар и был несказанно рад своей находке. Именно такие люди ему были нужны.
- Я хочу предложить вам поступить в другую школу, - сказал он тихо и торжественно. - Окончив ее, вам придется играть, играть в полную силу своего таланта, но не на сцене… Вам придется изображать веселье и радость, когда ваше сердце будет разрываться от горя, беспечность - в минуту смертельной опасности, уныние и скорбь, когда вам хотелось бы танцевать от радости.
И Горяев объяснил Оксане, зачем он вызвал ее. Он говорил скупо: школа агентурных разведчиков, строжайшая тайна, полная изоляция от родных, друзей, знакомых. Возможно, придется расстаться со своим именем. После окончания школы работа в тылу у гитлеровцев. Разведчика ждут не романтика, а опасные, тяжелые будни. От романтики сразу же нужно отказаться. Суровая действительность, ни одного необдуманного шага, точный расчет. В случае провала - пытки, мучительная смерть. Принимают в школу только добровольцев. Решение должно быть твердым, ответ - определенным: "да" или "нет". Если она не уверена в своих силах - лучше сразу же отказаться. Что скажет товарищ Стожар? Возможно, ей нужно хорошенько обдумать? Можно предоставить сутки на размышление.
Оксана слушала Горяева спокойно, точно речь шла не о ней, а о каком-то другом, чужом и незнакомом ей человеке. Девушка сидела, наклонив слегка голову, неподвижно, и только загадочная, жестокая улыбка появилась у нее на губах.
- Хорошо, - сказала она едва слышно. - Если вы считаете мою кандидатуру подходящей, я согласна.
Такой быстрый и несколько пассивный ответ смутил Горяева. Ни один из тех, кого он зачислил в школу, не давал согласия так быстро и спокойно. Каждый из них пережил острую и мучительную душевную борьбу. Горяев видел на их лицах, в их глазах отражение этой борьбы, видел, как любовь к Родине, мужество и решимость побеждали страх перед необычным, неведомым. Разведчик воюет один. Один… Колебались даже те, кто записался добровольцем на фронт. Это не удивило Горяева, это было нормальным, в свое время и он пережил такую же тяжелую, мучительную борьбу. Оксана согласилась сразу, не раздумывая.
И Горяев снова, уже более подробно начал объяснять, как тяжела и опасна будет работа агентурного разведчика.
Оксана слушала, казалось, рассеянно и вдруг подняла глаза:
- Товарищ, зачем вы повторяете то, что было уже сказано? - спросила она с искренним недоумением и легким оттенком иронии. - По-моему, если человеку нужно дважды втолковывать одно и то же, он не годится для вашей школы. Что касается меня, то я помню и могу повторить каждое сказанное вами слово.
Да, она схватывала все на лету, хотя ее мысли и чувства были далеки отсюда.
Оставалось закончить некоторые формальности.
Когда их беседа подошла к концу, девушка спросила, может ли она потребовать, чтобы после окончания войны о се судьбе сообщили двум адресатам, если она не в состоянии будет сделать этого.
Оксана имела в виду возможность своей гибели. Она трезво оценила предложение Горяева. Ожидая ответа, она смотрела на Горяева, плотно сжав вздрагивающие сочные губы. И, получив ответ, быстро написала на листе бумаги два адреса: "Село Ракитное, Ольге Петровне Стожар", "гор. Полянск, Цветочная, 34, Савченко Андрею Васильевичу".
- Что же вы молчите? - не поднимая головы, спросил генерал, продолжая рассматривать документы в папке. - Рассказывайте, это мне не мешает. Я слушаю.
- Я буду краток, Павел Нестерович, - отозвался стоявший у стола Горяев. - Оксана оказалась самой способной ученицей в школе. Не скрою - она была моей любимицей, моей гордостью, я возлагал на нее большие, очень большие надежды. Любовь к Родине, твердая воля, выдержка, умение скрывать свои чувства, мгновенно перевоплощаться, презрение к риску, отличная, прямо-таки поразительная память - вот качества, которыми обладала эта девушка. Я полагал, что при соответствующей подготовке Оксане Стожар можно будет поручить особо ответственное задание. К сожалению, срок обучения в школе пришлось сократить наполовину. Таков был приказ. Этого требовало положение на фронте.
- Куда ее послали?
- Она была направлена в группу Передового, но оказалось, что гитлеровцы уже ликвидировали эту группу. Стожар явилась в родное село, поступила уборщицей к коменданту, самостоятельно связалась с партизанами отряда "Учитель" и через него - с группой Обходчика. За короткий срок она передала много важных сведений об имеющихся инструкциях по борьбе с партизанами, охране железных дорог и намечающихся карательных экспедициях. Более того, связавшись с одним немецким солдатом, она смогла при его помощи снабжать партизан боеприпасами.
- Насчет немца - факт? - оторвался от бумаг генерал и с интересом посмотрел на Горяева. - Ведь это очень-очень важно.
- Да, факт. Солдата уличили, расстреляли или повесили. Имеется второй факт: спасая попавшего к гитлеровцам подростка-партизана, Стожар переправила с ним в отряд еще одного солдата - немецкого коммуниста Курта Мюллера.
- Вот как! - генерал откинулся на спинку кресла, лицо его подобрело. - Действительно, талантливая разведчица. А как она попала в компанию этого Маураха?
- Ей угрожала опасность. По приказу Обходчика Стожар покинула село и должна была явиться в группу Грозы. Не имея документов, она села на поезд в офицерский вагон. Подробности мне не известны, я знаю только, что она, похитив у Маураха фотоаппарат, сумела скрыться, выпрыгнув в окно вагона.
- На грани фантастики… - произнес генерал, недоверчиво поглядывая на Горяева.
- На грани между жизнью и смертью, - уточнил Горяев, и глаза его влажно заблестели. - Вот какие случаи бывают, товарищ генерал, вот какие люди у нас. Я бы и сам усомнился в правдоподобности такого происшествия, но Оксану Стожар почти в бесчувственном состоянии подобрал человек Смелого на станции Узловая. Она целую неделю находилась в беспамятстве, металась в горячке. Думали, что помрет. Выжила. Поправляется, читает немецкие газеты и журналы, рвется в бой.
- Вы убедили меня, Владимир Георгиевич, - сказал генерал. - Лучшей кандидатуры для Тихого нам не найти. Как с документами? Ее следует обеспечить хорошими документами.
- Есть такие, как раз для нее. Помните, партизаны захватили по нашему заданию переводчицу, некую Анну Шеккер? Стожар появится в Полянске с документами Анны Шеккер. Я все продумал, учел каждую мелочь. Документы железные, биография настоящая. В этом смысле Оксана Стожар будет совершенно спокойна.
Генерал снял очки и захлопнул папку. Он уже хотел было передать ее Горяеву, но, вспомнив что-то, вдруг спохватился.
- Погодите, Владимир Георгиевич, есть одна неувязка.
Он снова раскрыл папку и озабоченно стал листать бумаги.
- Вот! Стожар просит сообщить после войны о своей судьбе… Ольге Петровне Стожар. Так это ее мать? Ясно! А кто такой Андрей Васильевич Савченко?
- Бывший ее соученик, ее любимый, жених.
- Вот этот жених, кажется, испортит нам все дело, - огорченно произнес генерал. - Ведь, судя по адресу, Савченко родом из Полянска. Вдруг они там встретятся, и тогда вся конспирация может полететь к черту. Нет, мы должны быть застрахованы от всяких случайностей.
Лицо Горяева стало грустным. Он подошел к генералу и молча показал ему на один из документов, подшитых в папке. Это был рапорт, подписанный командиром взвода и двумя бойцами. В нем сообщалось, что сержант Савченко Андрей Васильевич погиб в бою с гитлеровцами под Киевом. "Немцы подползли к нашим окопам и начали забрасывать нас гранатами. На наших глазах раненный сержант Савченко выбрасывал из окопа третью немецкую гранату, но она разорвалась в его руке. Савченко упал замертво. Ночью мы отошли на вторую линию укреплений".
Тяжело вздохнув, генерал поднялся со стула.
- Решено. Посылаем Стожар в Полянск. Она имеет награды?
- Медаль "За отвагу".
- Представьте ее к ордену Красного Знамени. Ей известно о гибели Савченко?
- Нет.
Генерал подумал и сказал:
- Что ж, пожалуй, так лучше. Радость надежды… Не нужно лишать ее хотя бы этого.
Генерал задумался, скорбно глядя в одну точку. Горяев не прерывал молчания. Он знал, что Павел Нестерович тяжело переживает смерть единственного сына, погибшего две недели назад на Ленинградском фронте. Радость надежды… У отца уже не было надежды.
- Ну, как будто у нас с вами все, Владимир Георгиевич? - очнулся генерал.