Ролан разразился характерным для него нервным смехом и опустился на стул.
Молодой аристократ сохранял спокойствие, хотя струйка крови, сбегая от брови, текла по его щеке.
В этот момент вошел кондуктор и сказал, как обычно:
- Ну, граждане пассажиры, занимайте места!
И пассажиры, спеша покинуть комнату, где разыгралась ссора, устремились к дверям.
- Извините, сударь, - обратился к Ролану де Баржоль, - надеюсь, вы не едете в этом дилижансе?
- Нет, сударь, я приехал в почтовой карете, но не беспокойтесь, я и не думаю уезжать.
- И я тоже, - заявил англичанин. - Распрягайте лошадей, я остаюсь.
- А я уезжаю, - сказал со вздохом темноволосый молодой человек, которого Ролан величал генералом. - Ты знаешь, мой друг, что так надо, что мое присутствие там совершенно необходимо. Но, клянусь, я ни за что не покинул бы тебя, если бы не обстоятельства…
Когда он произносил эти слова, его голос, до сих пор твердый, металлического тембра, выдал отнюдь не характерное для него волнение.
Напротив, Ролан был в приподнятом состоянии духа; казалось, этот по натуре воинственный человек ликует, видя, что близится опасность, которую он если и не сам вызвал, то, по крайней мере, не собирался избежать.
- Ничего, генерал, - отозвался он. - Мы должны были расстаться в Лионе, ведь вы, по своей доброте, дали мне месячный отпуск, чтобы я мог съездить в Бурк к своим родным. Нам с вами не придется проехать вместе каких-нибудь шестьдесят льё, вот и все. Мы свидимся в Париже. Если вам понадобится преданный человек, готовый для вас на все, вспомните обо мне!
- Не беспокойся, Ролан, - ответил генерал.
Он стал внимательно вглядываться в лица двух противников.
- Прежде всего, - обратился он к своему спутнику, и в его голосе звучала неизъяснимая нежность, - не давай себя убить и, если можно, не убивай своего противника. Судя по всему, это храбрый молодой человек, а мне хочется, чтобы в один прекрасный день все мужественные люди стояли за меня.
- Постараюсь, генерал, будьте спокойны.
В этот миг появился хозяин.
- Почтовая карета, следующая в Париж, подана, - объявил он.
- Генерал взял со стула свою шляпу и трость. Ролан вышел вслед за ним с непокрытой головой, чтобы все видели, что он не уезжает со своим спутником.
Альфред де Баржоль и не подумал его останавливать. Впрочем, было ясно: его противник скорее из тех людей, что ищут ссоры, чем из тех, что ее избегают.
Ролан проводил генерала до кареты.
- И все-таки, - произнес генерал, усаживаясь, - мне очень грустно, Ролан, что я оставляю тебя здесь одного и у тебя не будет секунданта из числа твоих друзей.
- Не беспокойтесь об этом, генерал; я не останусь без секунданта: всегда найдется любопытный, которому захочется посмотреть, как один человек убивает другого.
- До свидания, Ролан. Ты слышишь, я не говорю тебе "Прощай", а только "До свидания"!
- Да, дорогой генерал, - отвечал молодой человек, видимо растроганный, - слышу и благодарю.
- Обещай, что ты напишешь мне о себе, как только покончишь с этим делом, или что кто-нибудь известит меня, если ты не будешь в состоянии сам написать.
- О! Не тревожьтесь, генерал, - не пройдет и четырех дней, как вы получите от меня письмо, - отвечал Ролан и добавил с глубокой горечью в голосе: - Разве вы не заметили, что надо мной тяготеет рок, который не дает мне умереть!
- Ролан! - строго осадил его генерал. - Опять?!
- Ничего, ничего… - Ролан встряхнул головой и придал своему лицу выражение беззаботной веселости, какое, очевидно, было ему свойственно до того, как с ним приключилось какое-то несчастье, заставившее его в таком юном возрасте желать смерти.
- Так. Между прочим, постарайся кое-что разузнать.
- Что именно, генерал?
- Как может этот англичанин сейчас, когда мы ведем войну с Англией, разгуливать по Франции так свободно и спокойно, как будто он у себя на родине?
- Хорошо, я выясню.
- Каким образом?
- Пока еще не могу сказать, но если я дал слово, то разузнаю, даже если мне придется спросить об этом его самого.
- Ах ты задира! Смотри не ввяжись в новую историю!
- Во всяком случае, поскольку он наш враг, это уже будет не дуэль, а бой.
- Ну, еще раз до свидания. Обними меня.
Ролан в порыве искренней благодарности бросился на шею генералу.
- О, как я был бы счастлив, генерал… - воскликнул он, - не будь я так несчастен!
Генерал посмотрел на него с глубокой нежностью.
- Когда-нибудь ты поведаешь мне о своем несчастье, не так ли, Ролан? - попросил он.
Ролан разразился тем горестным смехом, который мы уже слышали.
- О нет, ни за что! - ответил он. - Вы стали бы смеяться надо мной!
Генерал поглядел на него как на человека, потерявшего рассудок.
- Ну что ж, - сказал он, - надо принимать людей такими, какие они есть.
- Особенно, если они совсем не такие, какими кажутся.
- Ты считаешь меня Эдипом и задаешь мне загадки, Ролан.
- О! Если вы разгадаете эту загадку, генерал, я преклонюсь перед вами, будто перед царем Фив. Но из-за таких пустяков я забываю, что для вас драгоценна каждая минута и я напрасно вас задерживаю.
- Ты прав. Есть у тебя какие-нибудь поручения, которые я мог бы исполнить в Париже?
- Три. Передайте мой привет Бурьенну, мой поклон вашему брату Люсьену и мое глубокое почтение госпоже Бонапарт.
- Все будет исполнено.
- Где я найду вас в Париже?
- В моем доме на улице Победы, а может быть…
- Может быть…
- Кто знает? Может быть, в Люксембургском дворце…
Тут генерал откинулся назад, как бы сожалея, что столь многое высказал Ролану, хотя считал его своим лучшим другом.
- По дороге в Оранж! - крикнул он. - И как можно быстрей!
Заждавшийся приказания возница хлестнул лошадей; карета сорвалась с места, с оглушительным грохотом понеслась по улице и исчезла в Ульских воротах.
III
АНГЛИЧАНИН
Ролан стоял неподвижно, следя глазами за удаляющейся каретой, и, когда она скрылась из виду, еще долго не сходил с места.
Потом он тряхнул головой, как бы прогоняя облачко, омрачившее его чело, вернулся в гостиницу и попросил, чтобы ему отвели комнату.
- Проводите господина в третий номер, - приказал хозяин горничной.
Горничная сняла ключ с широкой черной доски, на которой в два ряда висели белые номера, и жестом пригласила молодого путешественника следовать за ней.
- Пришлите ко мне наверх бумагу, перо и чернила, - обратился он к хозяину, - и если господин де Баржоль осведомится, где я нахожусь, сообщите ему номер моей комнаты.
Хозяин обещал выполнить желания Ролана, и тот вслед за горничной поднялся по лестнице, насвистывая "Марсельезу". Спустя пять минут он сидел за столом: ему уже принесли бумагу, перо и чернила.
Но не успел он написать первую строчку, как в дверь постучали три раза.
- Войдите, - сказал он, поворачивая кресло так, чтобы оказаться лицом к посетителю, в полной уверенности, что это г-н де Баржоль или один из его друзей.
Дверь отворилась плавным движением, словно под действием механизма, и на пороге появился англичанин.
- А! - воскликнул Ролан, радуясь его приходу, позволявшему исполнить обещание, данное генералу. - Это вы!
- Да, - ответил англичанин, - это я.
- Добро пожаловать!
- О! Хорошо, что вы говорите "Добро пожаловать", а то я не был уверен, следует ли мне приходить.
- Почему же?
- Из-за Абукира.
Ролан засмеялся.
- Были две битвы при Абукире: одну мы проиграли, другую выиграли.
- Я имею в виду ту, что вы проиграли.
- Хорошо, - сказал Ролан. - Мы деремся, уничтожаем друг друга на поле битвы, но это не мешает нам пожимать руки один другому, встречаясь на нейтральной почве. Повторяю: добро пожаловать, особенно если вы скажете мне о цели вашего прихода.
- Благодарю вас, но прежде всего прочтите вот это.
И англичанин вынул из кармана листок бумаги.
- Что это такое? - спросил Ролан.
- Мой паспорт.
- На что мне ваш паспорт? - возмутился Ролан. - Я не жандарм.
- Нет, но поскольку я пришел предложить вам свои услуги, то вы могли бы от них отказаться, если бы не знали, кто я такой.
- Ваши услуги, сударь?
- Да. Но сначала прочитайте.
И Ролан прочел следующее:
"От имени Французской республики Исполнительная Директория предлагает представлять сэру Джону Тенли, эсквайру, свободный проезд по всей территории Республики и в случае надобности оказывать оному помощь и содействие.
Подписано: Фуше".
- Читайте дальше.
"Настоятельно рекомендую всем официальным лицам сэра Джона Тенли как филантропа и друга свободы.
Подписано: Баррас".
- Вы прочли?
- Да, прочел, а что дальше?
- О! Что дальше?.. Мой отец лорд Тенли оказал важные услуги господину Баррасу, вот почему господин Баррас разрешает мне путешествовать по Франции, а я очень рад, что могу разъезжать по всей Франции, ведь это так любопытно!
- Да, я помню, сэр Джон: мы уже имели честь слышать это за столом.
- Правда, я это сказал и прибавил, что очень люблю французов.
Ролан поклонился.
- Особенно генерала Бонапарта, - продолжал сэр Джон.
- Вы очень любите генерала Бонапарта?
- Я восхищаюсь им: это большой, великий человек!
- Клянусь честью, сэр Джон, я сожалею, что он не слышит, как восторгается им англичанин.
- О! Будь он здесь, я бы этого не сказал.
- Почему же?
- Чтобы он не подумал, что я говорю это, желая ему угодить. Я это говорю, потому что таково мое убеждение.
- Я в этом не сомневаюсь, милорд, - согласился Ролан, не зная, к чему клонит англичанин; вычитав из паспорта все, что ему было нужно, он решил проявлять сдержанность.
- И когда я увидел, - продолжал англичанин все так же флегматично, - когда я увидел, что вы приняли сторону генерала Бонапарта, это меня порадовало.
- В самом деле?
- Весьма порадовало, - и англичанин утвердительно покачал головой.
- Тем лучше.
- Но когда я увидел, что вы бросили тарелку в лицо господину Альфреду де Баржолю, это меня огорчило.
- Это вас огорчило, милорд? Но почему?
- Потому что у нас в Англии джентльмен никогда не бросит тарелку в лицо другому джентльмену.
- Ах, милорд, - сказал Ролан, вставая и хмуря брови, - уж не для того ли вы пришли, чтобы читать мне мораль?
- О нет, я пришел, чтобы спросить вас: может быть, вам трудно найти секунданта?
- Честное слово, сэр Джон, так оно и есть, и как раз в момент, когда вы ко мне постучались, я ломал голову, раздумывая, кого бы мне попросить о такой услуге.
- Если вам угодно, - предложил англичанин, - я буду вашим секундантом.
- Бог ты мой! - воскликнул Ролан. - От всей души принимаю ваше предложение!
- Это и есть та услуга, которую я хотел вам оказать.
Ролан протянул ему руку.
- Благодарю, - произнес он. Англичанин поклонился.
- Вы поступили правильно, милорд, - продолжал Ролан, - сообщив мне, кто вы такой, прежде чем предложить свои услуги, и теперь, когда я их принял, мне надлежит в свою очередь сказать вам, кто я.
- О! Как вам будет угодно.
- Мое имя Луи де Монтревель, я адъютант генерала Бонапарта.
- Адъютант генерала Бонапарта? Я очень этому рад!
- Теперь вы понимаете, почему я слишком горячо, быть может, встал на защиту моего генерала.
- Нет, не слишком горячо; но тарелка…
- Да, я знаю, можно было бросить ему вызов, не прибегая к тарелке; но как тут быть? Я держал ее в руке, не зная, что с ней делать, и швырнул ее в лицо господину де Баржолю; она вырвалась у меня из рук против моей воли.
- Вы ему об этом не скажете?
- О, будьте спокойны, это я говорю вам, именно вам, имея в виду вашу щепетильность.
- Очень хорошо. Так вы будете драться на дуэли?
- Во всяком случае, для этого я и остался.
- А каким оружием?
- Это вас не касается, милорд.
- То есть как это меня не касается?
- Нет. Господин де Баржоль подвергся оскорблению, ему и выбирать род оружия.
- Так, значит, вы примете любое оружие, какое он предложит?
- Не я, сэр Джон, а вы от моего лица, поскольку вы оказываете мне честь быть моим секундантом.
- А если он изберет пистолеты, то на каком расстоянии и как именно желаете вы стреляться?
- Это уж ваше дело, милорд. Не знаю, как у вас в Англии, но у нас во Франции дуэлянты ни во что не вмешиваются: секундантам предоставляется все устраивать; как бы они ни договорились, все будет принято.
- Значит, вы примете все условия, какие я вам предложу?
- Безоговорочно, милорд.
Англичанин поклонился.
- День и час дуэли?
- О, как можно скорее! Уже два года, как я не видел своих родных, и, признаюсь, мне не терпится их обнять.
Англичанин с удивлением посмотрел на Ролана: тот говорил таким уверенным тоном, точно не сомневался, что он останется в живых.
В эту минуту в дверь постучались и послышался голос хозяина гостиницы:
- Можно войти?
После ответа Ролана дверь распахнулась и вошел хозяин, держа в руке карточку, которую он протянул своему постояльцу. Молодой человек взял карточку и прочел вслух:
- "Шарль де Валансоль".
- По поручению господина Альфреда де Баржоля, - доложил хозяин.
- Прекрасно! - бросил Ролан и добавил, передавая карточку англичанину: - Возьмите, это касается именно вас, мне незачем видеться с этим господином - в этом краю не существует граждан!.. Господин де Валансоль - секундант господина де Баржоля, а вы - мой; так улаживайте вдвоем это дело. Но главное, - продолжал он, сжимая руку англичанина и пристально глядя на него, - чтобы это было всерьез! Я отвергну ваши условия лишь в том случае, если не будет смертельной опасности для нас обоих.
- Будьте спокойны, - ответил англичанин, - я устрою все так, как если бы делал для самого себя.
- В добрый час! Ступайте и, когда все будет улажено, возвращайтесь ко мне; я никуда не отлучусь.
Сэр Джон последовал за хозяином гостиницы; Ролан снова сел за стол, повернув кресло в обратную сторону.
Он взял перо и принялся писать.
Когда сэр Джон возвратился, Ролан уже успел написать и запечатать два письма и надписывал адрес на третьем.
Движением руки он попросил англичанина подождать, пока он не покончит с письмами, чтобы всецело уделить ему внимание.
Надписав конверт, он запечатал письмо и повернулся к сэру Джону.
- Ну что, - спросил он, - все улажено?
- Да, - отвечал англичанин, - и это не стоило мне труда, ведь вы имеете дело с настоящим джентльменом.
- Тем лучше, - заметил Ролан.
И он приготовился слушать дальше.
- Вы будете драться через два часа у Воклюзского источника… очень живописное место… на пистолетах… Вы пойдете навстречу друг другу, каждый будет стрелять, когда ему вздумается, и может идти вперед после выстрела противника.
- Клянусь честью, сэр Джон, условия мне очень нравятся. Это вы их выработали?
- Вместе с секундантом господина де Баржоля, ведь ваш противник отказался от всех преимуществ, какие предоставляются лицу, подвергшемуся оскорблению.
- Вы позаботились об оружии?
- Я предложил свои пистолеты; они были приняты, поскольку я дал честное слово, что ни вы, ни господин де Баржоль с ними не знакомы. Это великолепные пистолеты, стреляя из них и целясь в лезвие ножа, я на расстоянии двадцати шагов разрезаю пулю пополам.
- Черт возьми, вы, я вижу, отменный стрелок, милорд!
- Да, говорят, я лучший стрелок в Англии.
- Рад это слышать. Когда мне захочется быть убитым, сэр Джон, я постараюсь с вами поссориться.
- О! Никогда не ссорьтесь со мной, - сказал англичанин, - мне было бы очень тяжело, если бы пришлось драться с вами!
- Постараюсь, милорд, вас не огорчать. Итак, через два часа.
- Да, ведь вы сказали, что торопитесь.
- Превосходно. Сколько льё отсюда до этого живописного места?
- Отсюда до Воклюза?
- Да.
- Четыре льё.
- Дорога займет полтора часа. Не будем терять времени. Покончим поскорей со скучными делами, чтобы заняться приятными.
Англичанин снова с удивлением посмотрел на Ролана.
Тот сделал вид, что не замечает этого взгляда.
- Вот три письма, - сказал он, - одно адресовано моей матери, госпоже де Монтревель, другое моей сестре, мадемуазель де Монтревель, а третье гражданину Бонапарту, моему генералу. Если я буду убит, вы отправите их почтой. Надеюсь, это вас не затруднит?
- Если случится такое несчастье, - проговорил англичанин, - я сам отвезу эти письма. Где живет ваша матушка и ваша сестра?
- В Бурке, главном городе департамента Эн.
- Это совсем близко, - отвечал сэр Джон. - Что до генерала Бонапарта, то, если понадобится, я отправлюсь к нему в Египет; я буду чрезвычайно рад видеть генерала Бонапарта.
- Если вы и впрямь готовы сами отвезти ему письмо, милорд, то вам не придется предпринимать столь длительное путешествие. Через три дня генерал Бонапарт будет в Париже.
- Вы так думаете? - спросил англичанин, не обнаруживая ни малейшего удивления.
- Я в этом уверен, - ответил Ролан.
- В самом деле, генерал Бонапарт - необыкновенный человек! Теперь скажите, нет ли у вас еще какого-нибудь поручения, господин де Монтревель?
- Только одно, милорд.
- О! Хотя бы и несколько.
- Нет, благодарю вас, одно, но чрезвычайно важное.
- Говорите.
- Если я буду убит… впрочем, я сомневаюсь, что мне выпадет такая удача…
Сэр Джон посмотрел на молодого человека с изумлением.
- Если я буду убит, - продолжал Ролан, - в конце концов, все надо предвидеть…
- Да, я слушаю вас; если вы будете убиты…
- Слушайте внимательно, милорд, - в данном случае для меня чрезвычайно важно, чтобы все было сделано именно так, как я вас попрошу…
- Все будет исполнено так, как вы скажете, - ответил сэр Джон, - я человек весьма пунктуальный.
- Так вот, если я буду убит, - настойчиво повторил Ролан; он положил руку на плечо своему секунданту, словно желая покрепче запечатлеть в его памяти свои слова, - вы никому не позволите прикасаться к моему телу, положите его в том виде, в каком оно будет, и в той же одежде в свинцовый гроб и велите у вас на глазах запаять крышку. Затем вы поставите свинцовый гроб в другой, дубовый и прикажете при вас забить его гвоздями. И наконец, вы пошлете все это моей матери, если только не предпочтете бросить в Рону. Это уж как вам будет угодно.
- Если я повезу письмо, то мне ничего не будет стоить захватить с собой и гроб.
- Честное слово, милорд, - сказал Ролан, заливаясь своим странным смехом, - вы чудесный человек и, несомненно, посланы мне самим Провидением. Едемте, сэр Джон, едемте, едемте!