* * *
На время покинув службу, Комати отправилась в родовое поместье клана Оно, где жили её сестра с мужем, и она провела большую часть детства.
Её повозка запряжённая быками медленно тянулась по улицам Хэйана. Стояла середина часа Лошади, и палящее летнее солнце находилось в самом зените. Все, кто только мог, попрятались прочь от беспощадного зноя. Немногочисленные люди на улицах, укрывались под разноцветными зонтиками или под широкополыми шляпами.
Поместье Оно, куда девушка держала путь, располагалось недалеко от столицы, в одном из предместий. Погонщик, правивший быками, постоянно подгонял животных, ибо от стоявшей жары, они постоянно норовили остановиться и отдохнуть.
Когда, наконец, повозка достигла места назначения, Комати поспешила выйти наружу. Её встретила прислуга и препроводила в дом. Погонщик, тем временем отправился позаботиться о животных: быки хотели пить и жалобно мычали.
Девушка шла быстро, насколько ей позволяли её длинные светло-сиреневые кимоно. Мысленно она проклинала своё неудобное облачение, размышляя, что в коротком кимоно и штанах-хакама ходить гораздо удобнее. Но, увы, её статус фрейлины не позволял ей это сделать. Подобная вольность, безусловно, вызвала бы нарекание со стороны родственников…
При входе в поместье, Комати встретила Каори.
– Сестра! – бросилась ей на встречу девушка. Они обнялись. – Я получила твоё послание…
Каори грустно улыбнулась. Ей не хотелось покидать Хэйан, но и отпускать Ацутаду одного в далёкую провинцию она не опасалась.
– О, Комати, давай зайдём в дом. Наверное, ты устала с дороги… – жестом пригласила она.
Чуть позже, юная фрейлина сидела на татами напротив сестры. Ацутада в это время пребывал на службе, в Судебном департаменте. Как правило, он приходил домой только вечером, не раньше часа Петуха.
Слуги принесли горячий зелёный чай и сладости. Запах чайных листьев заполнил комнату, над чашами поднимался пар. Комати сделала небольшой глоток: чай и впрямь был слишком горяч. Посему, девушка решила начать со сладостей.
Они с Каори сидели в тишине, лишь время от времени перекидываясь парой слов на нейтральную тему. Никто из них не мог решиться начать предстоящий серьёзный разговор.
Наконец, Комати спросила:
– Каори, твоё послание… Это правда, что вы покинете столицу и отправитесь в Дэва?
– Да, в начале осени… – печально кивнула сестра.
Она пыталась сдержать эмоции, но её лицо исказилось от горечи. Фрейлина поняла, что Каори не хочет покидать поместье и удаляться столь далеко от столицы. Конечно, она могла бы остаться дома, но не желала оставлять супруга.
– Как я уже писала тебе, мне не ведомо, что будет в тех землях со мной и Ацутадой. И мне не ведомо, продлят ли через год его назначение или нет… Посему, мы решили устроить твой брак с Оно-но Сигэмори, служащим в дворцовой гвардии. Вы будете представлены друг другу через три дня…
Комати кивнула. Ей не хотелось выходить замуж, но она не стала спорить с сестрой, ибо ситуация и впрямь складывалась непростая. И юная фрейлина просто ответила:
– Я понимаю…
Услышав ответ, Каори почувствовала облегчение. Всё это время она волновалась: как Комати отнеслась к столь неожиданной вести?
– Не беспокойся, Сигэмори очень приятный восемнадцатилетний юноша, – убедила она сестру. – Он тебе понравится.
Комати молча кивнула. Её обуревали сомнения и неуверенность по поводу предстоящей встречи. Но ещё больше её пугало, что в начале осени Каори и Ацутада отправятся в Дэва…
* * *
Последующие два дня Комати и Каори были заняты подготовкой к предстоящей встрече. Женщина купила младшей сестре новые кимоно и украшения, дабы та предстала перед Сигэмори во всей красе.
Также, она пригласила одну из столичных куртизанок, госпожу Анзу, чтобы та посвятила юную фрейлины во все тонкости отношений между мужчиной и женщиной.
Госпожа Анзу, умудрённая жизненным опытом женщина лет тридцати, сначала показала Комати подборку эротических картин сюнга. После чего, служанка куртизанки и некий юноша продемонстрировали всё на ещё более наглядном живом примере.
Комати не подала вида, хотя на самом деле не узнала ничего для себя нового. Когда она только поступила на службу во дворец, однажды вечером, направляясь к себе в покои, девушка немного заплутала в его многочисленных коридорах и случайно зашла в отдалённое крыло. Раздвижные сёдзи одной из комнат были приоткрыты, и оттуда доносились странные звуки. Не удержавшись от любопытства, Комати незаметно подошла к сёдзи и заглянула внутрь. Её взору предстала одна из фрейлин императрицы, Нефритовой госпожи Фудзивары Дзюнси, предававшаяся любви с мужчиной.
Любопытная фрейлина некоторое время с интересом наблюдала за ними, но услышав в стороне чьи-то шаги, поспешила удалиться.
* * *
Накануне встречи Комати приснился кошмар. Её представили Сигэмори, он скрывал своё лицо за плотным шёлковым шарфом. Как девушка не желала рассмотреть его, увы, никак не удавалось.
Они поженились. Всю свадебную церемонию жених по-прежнему не открывал лица. Когда, наконец, церемония закончилась, молодые сели в экипаж и поехали в горы, где находился дом супруга.
Достигнув нужного места, они пересели из повозки в паланкин. Слуг вокруг не было, и юная фрейлина с удивлением подумала: как же они продолжат свой путь? Неожиданно, паланкин взлетел, и понёс пару к самой высокой горе, на которой раскинулся пышный дворец. Внутри их встретила прислуга в дорогих одеждах. С ужасом, Комати отметила, что ни у кого из слуг отчего-то нет лиц.
Вскоре молодые уединились в своих покоях. Сигэмори сказал:
– Теперь, когда мы женаты, ты можешь увидеть меня, – и снял шарф.
От представшей её взору картине, Комати оцепенела от ужаса, ибо её наречённый оказался никем иным, как демоном-людоедом. Она хотела закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный сип.
Немного совладав с собой, она спросила:
– Ты съешь меня?
– О нет! – ответил молодой супруг. – Я не стану тебя есть! Ты будешь готовить мне младенцев и детей до скончания своих дней! – и людоед зловеще рассмеялся.
Дальше Комати снилось, как она готовит для Сигэмори детей, которых он похищает в окрестных деревнях. Он пожирал их, запивая сакэ или сливовым вином…
Во сне, у Комати рождались дети. Младенцев, похожих на демонов, её муж оставлял в живых, но похожих на людей тут же пожирал…
…Девушка проснулась на исходе часа Тигра вся в холодном поту.
– Милостивая Аматерасу, приснится же такое… – пробормотала она, плотнее заворачиваясь в одеяло, словно опасаясь, что из тёмного угла комнаты может появиться демон.
Вскоре, она вновь забылась сном до середины часа Дракона. К счастью, на этот раз ей ничего не снилось.
* * *
Ранним утром прошёл сильный дождь, и теперь, исходящая от земли влага, испарялась под нестерпимым летним зноем, отчего стояла невыносимая духота.
Комати, облачённая в тёмно-зелёное нижнее кимоно, на несколько тонов светлее второе нижнее и верхнее салатовое, расшитое бамбуковыми ветвями, мучилась от жары. Одежда представлялась ей невыносимо тяжёлой, а макияж, казалось, вот-вот потечёт с лица.
Девушка часто спускалась в спасительный подвал, дабы хоть немного побыть в прохладе. Там, в сумрачном помещении, наполненном различными припасами и бочонками с вином, её тотчас настигали тяжкие думы о предстоящей встречи с Сигэмори, и она вспоминала свой ночной кошмар.
Фрейлина мысленно говорила себе, что демоны-людоеды это лишь сказки для малых детей! Но ей постоянно чудилось какое-то шевеление в темноте подвальных углов, и с замирающим от страха сердцем, она тотчас спешила покинуть его. Впрочем, вскоре опять возвращалась, дабы скрыться от жары…
Пока Комати металась в волнениях, прислуга под руководством Каори совершала необходимые приготовления. С кухни доносились аппетитные запахи блюд. Большой коричневый пёс, любимец Ацутады, постоянно крутился поблизости, жалобно поскуливая и умоляюще глядя на поваров. Растроганные жалостливым взором животного, они периодически давали ему мясные и рыбные обрезки, которые тотчас бесследно исчезали в пасти пса.
…В середине часа Собаки к поместью Оно прибыл экипаж, запряжённый быками. Гостей поспешили встретить Каори и вернувшийся со службы Ацутада. Слуги помогли гостям выбраться из повозки, и взяли на себя заботу об утомлённых духотой быках.
Комати незаметно выглядывала из-за раскидистого пышного кустарника. Она прекрасно понимала, что нарушает нормы приличия, но любопытство оказалось сильнее. К счастью, её зелёные одежды сливались с листвой, посему заприметить девушку было непросто.
Она увидела, как из повозки вышли мужчина и женщина средних лет, вероятно родители Сигэмори. Вслед за ними показался и их сын.
Как и говорила Каори, Сигэмори оказался приятным юношей восемнадцати лет. Комати с облегчением мысленно отметила, что, по крайней мере, внешне, он не имеет ничего общего с демоном из её сна. И поспешила в дом, пока никто её не заметил.
…Чуть позже, Комати и Сигэмори официально представили друг другу. Во время разговора девушка неожиданно обнаружила, что её жених – весьма приятный собеседник. Они обсуждали поэзию, и юный гвардеец протянул своей невесте свиток со стихотворением.
– Я слышал, вы искусно слагаете стихи, – сказал он. – Прошу, прочитайте строки, что я сложил для вас.
Развернув китайскую бумагу, фрейлина прочитала:
– Гляжу не нагляжусь
На вишни, что цветут в горах,
Укрытые
Весенней дымкой, -
Вот так и на тебя не нагляжусь.
– Чудесное стихотворение, – искренне улыбнулась Комати.
Сигэмори просиял. Обеспокоенная Каори, всё это время незаметно наблюдавшая за сестрой и её женихом, поняла, что их встреча проходит успешно. Она с облегчением вздохнула…
* * *
Близился конец лета. День свадьбы Комати и Сигэмори был назначен. До этого времени, девушка вернулась к службе при дворе. Она планировала и в дальнейшем продолжить службу, ибо после долгих размышлений решила, что уже втянулась в дворцовый ритм жизни и без него ей будет чего-то не хватать.
И если ей, как замужней даме, выделят отдельные покои, она наконец-то избавится от необходимости еженощно слушать сопение многочисленных соседок по комнате.
Отношения молодых людей складывались на редкость удачно. Комати и Сигэмори быстро прониклись взаимной симпатией, и часто писали друг другу стихи.
Недавно, томимый желанием встречи Сигэмори отправил возлюбленной следующие строки:
"Как будто аромат душистой сливы
Мне сохранили эти рукава,
Лишь аромат…
Но не вернётся та,
Кого люблю, о ком тоскую…"
В преддверии скорой свадьбы, Комати, изящной каллиграфией вывела в ответ:
"Все говорят, что очень долги ночи
Осеннею порой. Но это лишь слова, -
Ведь только встретимся, -
И сна не знают очи.
И незаметно ночь проходит до зари!"
Сигэмори по несколько раз перечитывал ответы девушки и вздыхал над её письмами.
…Кэнси радовалась за подругу. За это время она очень сблизилась с Киёхарой Хироцугу, но доверенности о браке между их семьями ещё не было. Юноша опасался, что родители Кэнси будут против. Ведь род Татибана считался гораздо более знатным и могущественным, нежели Киёхара! Девушка его опасений не разделяла, ибо её семья хоть и принадлежала к Татибана, но к обедневшей ветви. При подобной ситуации вряд ли она могла рассчитывать на более удачный союз.
Хироцугу, тем временем, набирался смелости. Про себя он твёрдо решил, что после свадьбы двоюродный сестры, обязательно предложит Кэнси стать его женой.
Глава 4
В положенный день, в конце лета, совершилась свадебная церемония Комати и Сигэмори. Они перебрались в дом, принадлежавший когда-то матери девушки, но пустовавший со времён её кончины. Пришлось привести его в порядок, но, в общем и целом он представлялся вполне пригодным для жилья.
Молодые были счастливы в браке и преисполнены планов на будущее. Их союз выдался на удивление удачным.
Службу при дворе фрейлина не оставила. Как замужней даме, ей выделили отдельные покои: небольшую комнату, в одной из галерей дворца Кокидэна, где располагались покои матери императора, госпожи Катико, и его супруги Нефритовой госпожи, Фудзивары Дзюнси.
Хироцугу, как и планировал, предложил Кэнси стать его женой. Семья девушки не была против и дала разрешение на брак. Церемонию запланировали на середину осени.
Каори и Ацутада тем временем собирались в провинцию Дэва. Прислуга сновала туда-сюда по поместью семьи Оно, упаковывая в многочисленные сундуки одежду, кухонную утварь и другие необходимые вещи.
За день до отъезда сестры и её мужа, Комати наведалась с визитом в поместье, дабы проводить их.
– Каори, сестричка, как же я рада тебя видеть! – не сдерживая чувств, юная фрейлина сразу бросилась к сестре, едва покинув повозку.
Они обнялись. Каори отметила про себя, что девушка очень хорошо выглядит.
– У тебя всё хорошо? Судя по внешнему виду – да! – заметила она.
Фрейлина в ответ просияла.
– Ах, сестричка, я так много хочу тебе рассказать! Вы ведь покидаете столицу завтра! Когда теперь нам представится возможность вдоволь наговориться? Одним лишь богам ведомо!
Каори вздохнула. Её по-прежнему тяготило, что она будет в дали от Комати и дочери, но, по крайней мере, теперь она спокойна за их судьбу.
Родители Ацутады очень любили внучку и хорошо заботились о девочке. Младшая сестра состоит на службе, и её брак кажется удачным. Конечно, неизвестно, как сложатся отношения молодых дальше… Но у многих супругов отношения начинали не ладиться в самом начале союза.
Комати тем временем щебетала без умолку, передавая последние сплетни императорского двора о Сигэмори, своей подруге Кэнси и Хироцугу.
Каори слушала её в пол уха, периодически кивая и что-то отвечая. Женщину одолевала неясная тревога, и она не могла понять её источник…
На следующий день, рано утром, ряд повозок, запряжённых холёными быками, тронулся в путь. Комати простилась с сестрой и её мужем, чей неблизкий путь лежал в провинцию Дэва.
Позже, Каори, ехавшая с супругом в одном экипаже, вновь ощутила беспокойство. Она попыталась прогнать неприятное чувство, но, увы, безуспешно. Напротив, чем дальше они удалялись от Хэйана, тем больше оно усиливалось…