- И тогда вы сможете гордиться тем, что спасли честь Франции, а заодно и мою!
- Иногда, ваша светлость, маленькие шлюпки спасают большие корабли, - с поклоном ответил Габриэль.
Уходя из палатки, герцог де Гиз в последний раз пожал руку виконту д’Эксмесу, дружески обнял его и задумчиво побрел к себе.
XVII
ПОД ПОКРОВОМ ТЕМНОЙ НОЧИ
Проводив герцога, Габриэль вернулся и подал знак Мартину Герру, которому, очевидно, не нужны были никакие разъяснения. Он поднялся и вышел.
Через четверть часа оруженосец возвратился в сопровождении какого-то худого оборванного человека. Мартин подошел к погруженному в размышления Габриэлю:
- Господин виконт, вот тот человек.
- Очень хорошо! Так это вы рыбак Ансельм, о котором мне говорил Мартин Герр? - обратился Габриэль к пришельцу.
- Да, господин виконт, это я.
- И вы знаете, чего мы ждем от вас?
- Ваш оруженосец сказал мне об этом, господин виконт, и я к вашим услугам.
- Мартин Герр должен был также поставить вас в известность, что вы рискуете жизнью наравне с нами.
- О, об этом можно было и не упоминать. Я и так каждый день рискую жизнью, чтобы поймать какую-нибудь рыбешку, и зачастую возвращаюсь ни с чем. Гораздо милее рискнуть сегодня своею вяленой шкурой ради вас… притом за приличное вознаграждение.
- Это верно, - заметил Габриэль, - но твои повседневные опасности всегда непредвиденны: ведь в заведомую бурю ты не выйдешь в море. А тут опасность вполне определенная.
- Конечно, надо быть либо святым, либо сумасшедшим, чтобы в этакую ночь довериться морю. Но это дело ваше, не мне вас отговаривать.
- Но когда мы доберемся до цели, - продолжал Габриэль, - твоя служба на том не кончится. Тебе придется пойти в драку и поработать по-солдатски ничуть не хуже, чем по-рыбацки. Не забывай об этом!
- Ладно, - проворчал Ансельм, - вы только меня не запугивайте. Вы отвечаете за жизнь тех, кто мне дорог, а я взамен отдаю свою. Сделка состоялась, больше говорить не о чем.
- Ты храбрый человек, - сказал виконт. - Можешь быть спокоен: и жена, и твои дети ни в чем не будут нуждаться. На этот счет я дал распоряжение своему управляющему Элио, а герцог де Гиз лично проследит за этим.
- Больше мне и не нужно, - молвил рыбак, - вы великодушнее любого короля. Я вас не подведу.
- Теперь скажи: твоя лодка выдержит четырнадцать человек?
- Господин виконт, она выдерживала и до двадцати.
- Нужны тебе еще гребцы?
- Ясное дело, господин виконт. У меня и так будет полно хлопот с рулем да с парусом, ежели придется его ставить.
Тут в разговор вмешался Мартин Герр:
- Трое из наших ребят - Амброзио, Пильтрусс и Ландри - гребут так, словно никогда ничем другим не занимались. Да я и сам прилично гребу.
- Ну и ладно, - рассмеялся Ансельм, - Мартин мне открыл все, кроме одного: где мы должны причалить.
- У форта Ризбанк, - произнес виконт д’Эксмес.
- У форта Ризбанк? Вы сказали: у форта Ризбанк? - переспросил пораженный Ансельм.
- А что, ты возражаешь?
- Какие там возражения! - махнул рукой рыбак. - Только место-то не слишком важное для высадки, я там еще ни разу не бросал якорь. Ведь это же голая скала!
- Ты отказываешься?
- Да нет же! Доставлю уж вас до форта Ризбанк, если удастся. Веселенькую прогулочку вы затеяли!
- Когда мы должны быть готовы? - спросил Габриэль.
- А вы хотите быть там к четырем часам?
- Между четырьмя и пятью, не позже.
- Тогда надо выйти из лагеря в час ночи.
- Хорошо, я предупрежу своих людей.
- Так и сделайте, господин виконт, - согласился рыбак. - Только разрешите мне соснуть часок вместе с ними. Со своими я попрощался, лодка надежно укрыта, так что уходить от вас мне не с руки.
- Ты прав, Ансельм, поспи-ка немного. Ведь нынешней ночью тебе придется потрудиться на славу. А сейчас… Мартин Герр, оповести отряд.
- Эй, вы! Все сюда! - закричал Мартин Герр.
- Что? Что случилось? - посыпались вопросы.
Все поднялись и обступили Мартина Герра.
- Благодарите господина виконта: через час вылазка.
- Вот это здорово! Очень хорошо! Ура! - завопили волонтеры.
Мальмор тоже присоединил свое ликующее "ура" к товарищам по оружию. Но в этот же момент вошли четыре санитара, посланные Амбруазом Парэ, и, несмотря на сопротивление раненого, уложили его на носилки. Напрасно Мальмор обращался к своим товарищам с душераздирающими воплями, напрасно он осыпал их проклятиями, называя трусами и мошенниками. С ним никто не посчитался, и его унесли.
- Теперь нам остается, - сказал Мартин Герр, - точно определить каждому свое место и распределить обязанности.
- А какая работенка нам предстоит? - спросил Пильтрусс.
- Пойдем на приступ!
- Тогда я иду первым! - вскричал Ивонне.
- Хорошо, - согласился оруженосец.
- Несправедливо! - заявил Амброзио. - Ивонне вечно лезет вперед, как будто, кроме него, никого нет!
- Не спорьте! - перебил их виконт д’Эксмес. - В предстоящем нам приступе первый в ряду подвергается наименьшей опасности. Это ясно хотя бы из того, что замыкаю шествие я!
- Тогда Ивонне просчитался, - рассмеялся Амброзио.
Мартин Герр назвал каждому его номер в будущей цепи. Амброзио, Пильтрусса и Лактанция оповестили, что они сядут за весла. Итак, все было подготовлено, все рассчитано, все предусмотрено. Габриэль приказал всем ложиться спать: в нужный час он сам их разбудит.
Через несколько минут по всей палатке разнесся богатырский храп, которому вторили монотонные бормотания Лактанция. Наконец стихли и они.
Один Габриэль не спал. Через час он потихоньку разбудил своих людей. Все поднялись, бесшумно оделись и вышли из лагеря. Габриэль вполголоса произнес: "Кале и Карл" - и часовые беспрепятственно пропустили их.
Маленький отряд во главе с Ансельмом миновал деревню и двинулся вдоль берега. Никто не проронил ни слова; только слышно было, как надрывается ветер да глухо стонет море…
Там, в городе, тоже кто-то не спал. То был лорд Уэнтуорс. Он только что вернулся в свой дом, чтобы хоть на какое-то время забыться сном. Он ведь не спал целых трое суток, с неослабевающей энергией затыкая все самые опасные бреши в обороне города, поспевая всюду, где требовалось его присутствие.
Вечером 4 января он еще раз побывал в Старой крепости, самолично произвел развод караулов, проверил надежность городской стражи, на чьей обязанности лежала охрана форта Ризбанк. Все было готово к отражению штурма. А завтра… завтра прибудут подкрепления, которые он запросил из Дувра.
Да, для волнений не было никаких причин, и все-таки утомленный до крайности лорд Уэнтуорс не мог заснуть.
Какая-то смутная, безотчетная тревога не покидала его, заставляя ворочаться в постели с боку на бок.
- Черт возьми! Ведь все предосторожности приняты. Старая крепость недоступна, и неприятель наверняка не отважится на ночной штурм, все остальные позиции надежно защищены дюнами и морем.
Лорд Уэнтуорс твердил себе это тысячи раз и все-таки не мог заснуть. Он чувствовал, как в ночи, окутавшей город, зарождается какая-то страшная беда, восстает во плоти какой-то невидимый враг. И этот враг - не маршал Строцци, не герцог де Невер, даже не великий Франциск де Гиз. Кто он?
Не бывший ли его пленник, тот самый безумный виконт д’Эксмес, воздыхатель госпожи де Кастро? Неужели это он? Ха-ха… Забавный противник для губернатора Кале, столь надежно охраняемого!
И, несмотря ни на что, лорд Уэнтуорс не мог ни подавить, ни объяснить своего страха.
Он чувствовал его, ощущал - и не мог спать.
XVIII
МЕЖДУ ДВУХ ПРОПАСТЕЙ
Форт Ризбанк, тот самый, который из-за своих восьми выступов именовался Восьмигранником, был сооружен перед самым входом в Кале. Массивный и угрюмый, он глыбой вздымался над скалой, такой же мрачной и громадной.
Море нередко обрушивало свои грозные валы на эту сумрачную скалу, но никогда не добиралось до крепости.
В эту ночь, на 5 января 1558 года, море было как никогда бурным и зловещим. Из глубины его доносились какие-то протяжные скорбные стоны, подобные рыданиям безутешной в своем отчаянии души.
Прошло всего несколько минут после смены часовых, как вдруг чей-то отчетливый голос, похожий на зов далекой трубы, ворвался в шум прибоя, в эти вечные стоны океана.
Заступивший на караул часовой вздрогнул, прислушался и, словно не поняв происхождения этого странного зова, прислонил свой арбалет к стене. Затем, убедившись, что рядом никого нет, он приподнял сторожевую будку, извлек оттуда свернутую в клубок веревочную лестницу и тут же прикрепил ее к железному крюку, которым увенчивалась амбразура башни. Затем он связал между собою два конца лестницы и через амбразуру бросил ее вниз. Благодаря двум свинцовым грузилам лестница благополучно скатилась к самому подножию крепости.
Едва лишь часовой закончил свою таинственную процедуру, как показался ночной дозор и, увидев, что часовой на посту, обменялся с ним паролем и спокойно пошел дальше.
Было уже четверть пятого утра…
Через два часа поистине героических усилий лодка наконец причалила к форту Ризбанк. К скале приставили деревянную лестницу, уткнув верхний ее конец в первую же попавшуюся выемку.
Один за другим в полном молчании высадившиеся смельчаки одолели лестницу и начали карабкаться вверх по скале, пользуясь каждой щелью, каждым углублением.
Цель их - достичь подножия башни. Но ночь была темная, скала скользкая, руки у них срывались, пальцы кровянились о камень; один их них оступился и, не удержавшись, рухнул в море. По счастью, последний из четырнадцати все еще находился в лодке, и, видя что сорвавшийся в море бедняга уже плывет к лодке, протянул ему руку.
- Это ты, Мартин Герр? - неуверенно спросил он, не разглядев его в темноте.
- Он самый, господин виконт!
- Как это тебя угораздило свалиться? - упрекнул его Габриэль.
- Лучше я, чем другой.
- Почему это?
- А потому, что другой мог бы и закричать.
- Пожалуй, так, - согласился Габриэль. - Но коли уж ты очутился здесь, помоги мне привязать лодку вот к этому корневищу.
- Корневище не больно-то крепко держит, господин виконт. Вдруг его вырвет волной, и тогда лодка пропадет, да и мы заодно с ней.
- Что делать? Лучше не придумаешь, - ответил виконт.
Привязав канатом лодку, Габриэль приказал оруженосцу:
- Подымайся!
- После вас, господин виконт.
- Тебе говорят - поднимайся! Ну! - нетерпеливо топнул ногой Габриэль.
Момент был неподходящий для споров. Мартин Герр, а следом и Габриэль доползли до лестницы и стали подниматься вверх.
Когда Габриэль уже занес ногу на последнюю ступень, огромная волна налетела на берег, вырвала корневище и унесла в открытое море лодку вместе с лестницей.
Виконт погиб бы, если бы Мартин мгновенно не наклонился над морскою пропастью и не удержал за плащ своего хозяина.
- На сей раз ты спас мне жизнь, Мартин!
- Так-то оно так, но вот лодка-то распрощалась с нами!
- Пустяки! Ведь она оплачена, - беззаботно рассмеялся Габриэль, скрывая свое беспокойство.
- Все едино, - пожал плечами Мартин Герр. - Если там, наверху, не окажется вашего человека, или лестница не достанет до земли, или оборвется у нас под ногами, - значит, все наши надежды на возвращение укатились вместе с этой проклятой лодкой.
- Тем лучше, - молвил Габриэль, - теперь нам остается победить или погибнуть!
- Пусть так, - просто согласился Мартин.
- Идем! Отряд, наверное, уже добрался до башни - шума-то совсем не слышно. Ладно, трогаемся… Только будь осторожен, Мартин.
- Не беспокойтесь, на этот раз не сорвусь!
Они двинулись в путь и через десять минут, преодолев неисчислимые опасности и препятствия, присоединились к остальным.
Было уже без четверти пять, когда Габриэль с непередаваемой радостью обнаружил веревочную лестницу, свисавшую со скалы.
- Видите, друзья, - вполголоса сказал он, - нас наверху ждут. Возблагодарим Господа, ибо обратного пути у нас нет: море поглотило нашу лодку. Итак, вперед - и Бог наш защитник!
- Аминь! - добавил Лактанций.
Теперь все знали, что вернуться обратно невозможно, но никто не заколебался.
При слабом свете едва наступающего утра Габриэль пристально вглядывался в суровые, бесстрастные лица смельчаков. И все они, как один, повторили за ним:
- Вперед!
- Помните, кто за кем идет! Первый - Ивонне, за ним - Мартин Герр, за ними - каждый по порядку своих номеров. Замыкающий - я. Веревка, полагаю, достаточно крепка.
- Веревка железная, господин виконт, - сказал Амброзио. - Мы уж ее опробовали, она не то что четырнадцать, а тридцать душ выдержит!
- Тогда дело за тобой, Ивонне, - сказал виконт д’Эксмес. - Ты рискуешь пропустить самое опасное в нашем путешествии. Иди - и мужайся!
- Мужества, господин виконт, мне не занимать, особенно когда бьет барабан и грохочут пушки. Но, признаться, нет у меня привычки к тихим вылазкам и скользким канатам. А вообще-то хорошо, когда идешь впереди всех.
Габриэль, не желая спорить на эту тему, резко сказал:
- Хватит болтать! Надо не говорить, а дело делать. Вперед, Ивонне! И помни: передышка - только на стопятидесятой ступеньке. Все готовы? Мушкеты - за спину, кинжалы - в зубы! Смотрите вверх, а не вниз, думайте о Всевышнем, а не о гибели! Вперед!
Ивонне поставил ногу на первую ступень. Пробило пять часов. Медленно и бесшумно четырнадцать смельчаков начали опасное восхождение.
Поначалу Габриэль, замыкавший шествие, почти не ощущал опасности. Но чем выше они подымались, тем сильнее и сильнее раскачивалась эта диковинная гроздь, унизанная живыми существами. Вот тогда-то он и почувствовал, что опасность стала чуть ли не осязаемой.
Страшное и величественное зрелище представляла эта картина: в темноте, под дикое завывание ветра, четырнадцать человек, похожих на призраков, в полной тишине карабкаются по отвесной стене, на вершине которой ждет их возможная, а внизу - верная смерть. На стопятидесятой ступеньке Ивонне остановился.
Еще раньше было условлено, что на передышку уйдет столько времени, сколько потребуется, чтобы дважды прочитать "Отче наш" и "Богородицу". Но и после этого Ивонне не двинулся с места.
Тогда Мартин Герр счел за благо хлопнуть его по ноге и шепнул:
- Трогай!
- Не могу… - хрипло отозвался Ивонне.
- Не можешь? Почему, негодяй? - вздрогнул Мартин Герр.
- Голова закружилась…
Холодный пот выступил на лбу у Мартина. На какое-то мгновение он не знал, на что решиться. Если у Ивонне действительно закружилась голова и он упадет, он невольно увлечет вниз и всех остальных. Спускаться обратно тоже не имело смысла. В таком ужасном, никак не предвиденном положении Мартин совершенно растерялся и ограничился тем, что наклонился к Ансельму, который двигался за ним, и сказал:
- У Ивонне голова закружилась.
Ансельм, как и Мартин, тоже вздрогнул и, в свою очередь, сообщил Шарфенштейну, своему соседу:
- У Ивонне голова закружилась.
Так по цепочке эта страшная весть дошла до Габриэля, который услышав ее, побледнел.
XIX
ОТСУТСТВУЮЩИЙ АРНО ДЮ ТИЛЬ ОКАЗЫВАЕТ ПАГУБНОЕ ВЛИЯНИЕ НА СУДЬБУ БЕДНЯГИ МАРТИНА ГЕРРА
Это был самый страшный, напряженный момент. Потрясенный Габриэль словно увидел перед собой воочию неумолимую опасность. Да не одну, а целых три. Внизу бурлящее море, казалось, требовало своей добычи; впереди, над головой Габриэля, двенадцать человек застыли в смертельном ужасе, не имея возможности ни отступить, ни продвинуться, преграждая ему путь к третьей, пока еще незримой опасности - к пикам и аркебузам англичан, поджидающих их, вполне возможно, наверху.
По счастью, Габриэль был из тех людей, которые не медлят даже перед пропастью, поэтому решение его было мгновенным. Он даже и не задумался, что рука может дрогнуть и тогда он грохнется прямо о скалы. Подтягиваясь на руках, он стал подыматься по краю веревочной лестницы. Сила и воля его были столь велики, что он добрался до Ивонне.
- Ты будешь двигаться? - резко и повелительно обратился он к Ивонне.
- У меня… голова… кружится, - отвечал бедняга, выбивая дробь зубами.
- Будешь двигаться? - повторил виконт д’Эксмес.
- Не могу… - лепетал Ивонне. - У меня руки и ноги… отрываются от ступенек… Вот-вот упаду…
- Посмотрим, - проронил Габриэль.
Он выхватил кинжал, потом, действуя ногами и левой рукой, дотянулся до поясницы Ивонне и приложил острие кинжала к его спине.
- Чувствуешь мой кинжал? - спросил он.
- Ох, господин виконт! Пощадите!..
- Клинок тонок и остер, - продолжал Габриэль с поразительным хладнокровием. - Стоит тебе откинуться назад, он сам собою пронзит тебя. Теперь слушай меня хорошенько. Мартин Герр пойдет перед тобою, а я позади. Если ты хоть вздрогнешь, клянусь Богом, ты не упадешь вниз! Я пришпилю тебя кинжалом к этой каменной стене, и все пройдут дальше через твой труп.
- О, смилуйтесь, господин виконт! Я пойду! - испуганно воскликнул Ивонне, избавившись от прежнего страха.
- Мартин, - сказал виконт, - ты слышал? Подымись выше.
Мартин тем же способом, что и его хозяин, через мгновение очутился первым на лестнице.
- Вперед! - произнес Габриэль.
Мартин ловко полез по лестнице, а Ивонне, забыв про свое головокружение, двинулся за ним, ибо Габриэль в правой руке держал кинжал, грозивший Ивонне смертью.
Так все четырнадцать прошли последние сто пятьдесят ступенек.
"Черт возьми! - весело размышлял Мартин Герр, видя, что стена почти рядом, - господин виконт нашел превосходное средство от головокружения…"
Развить эту мысль ему так и не удалось, ибо голова его вдруг вынырнула над краем крепостной площадки.
- Это вы? - обратился к Мартину незнакомый голос.
- Черт возьми! - только и сказал оруженосец, переводя дыхание.
- Давно пора, - заметил часовой. - Через пять минут пройдет дозор.
- Ладно, мы сумеем его встретить, - отозвался Мартин и уперся коленом о каменный выступ.
И в эту минуту часовой, пытаясь разглядеть его в темноте, спросил:
- Как тебя зовут?
- Мартин Герр…
Не успел он закончить фразу, как Пьер Пекуа (это был именно он) изо всех сил толкнул его в грудь, и Мартин Герр полетел в пропасть.
- Господи! - падая, воскликнул бедняга.
На площадку уже взбежал Ивонне и, ощутив под ногами твердую почву, немедленно обрел свое хладнокровие и смелость; вслед за ним появились Габриэль и все остальные.