Оставшись вдвоём в комнате, освещаемой только огнём очага, влюблённые замерли, глядя друг на друга и не решаясь сделать первый шаг. Потом Ричард приблизился вплотную к женщине, дороже которой не было для него никого и ничего на земле, и стал медленно раздевать её. Увидев оголившееся тело, забыл всё на свете и быстро скинул одежду с себя. Сплетясь в страстном объятии, они рухнули на постель, и Вала убедилась в справедливости утверждения лорда Грея, что близость при разделённой любви – это непередаваемое удовольствие и неземное наслаждение, рай на земле. При мысли, что у них теперь много таких ночей впереди, она возносилась к вершинам счастья. И очень хотела домой, в Лейк-Касл. Но впереди была ещё долгая дорога. А сейчас никто не мешал им снова и снова сливаться в блаженном ощущении полёта над землёй. В конце концов, Вала расплакалась от полноты счастья. Ричард утешал её, лаская. А потом уложил на своей руке, обнял и стал укачивать. Шёпотом уговаривал:
– Спи, любимая. Всего счастья нам всё равно не выпить сегодня. Будут и другие ночи, много ночей блаженства. А завтра наша свадьба. Хороши мы будем, если на ногах стоять не сможем. Опозоримся перед королём.
Как ни странно, оба уснули крепко, спали хорошо и утром имели вполне пристойный вид, особенно после умывания и лёгкого завтрака. Во дворец отправились торжественно, в сопровождении мощного эскорта. Вала выглядела нарядно, на шее мягко светился розовый жемчуг. Костюм рыцаря был тщательно вычищен и приведен в порядок, смотрелся он достойно.
В королевской часовне их встретил духовник Генриха, взявший на себя труд соединить молодых людей узами брака. Все нужные бумаги были по велению короля уже приготовлены.
Вскоре появились король с королевой и два приближённых к королю лорда. В часовню был допущен также капитан отряда, сопровождавшего рыцаря Лорэла. Король, несмотря на свою молодость (ему был только двадцать один год, как они узнали), выглядел очень внушительно. Он был невысок ростом и коренаст, однако отличался особой статью, отчего казался и выше, и старше. Одет не слишком роскошно, но, глядя на него, никому бы и в голову не пришло усомниться, что перед ним истинный монарх. Королева хороша и нарядна, великолепные украшения. Выглядит молодо и свежо. Трудно поверить, что ей уже тридцать, и за спиной остался первый брак с французским королём.
Все склонились перед королевской четой. Генрих махнул рукой, велев начинать церемонию. Когда она была завершена, и документы определены по принадлежности – брачующимся и в скрипторий часовни – король, наконец, улыбнулся:
– Вот и славно. Теперь ваша задача подарить Англии сильных сыновей и воспитать их в уважении к королевской власти и преданности стране. А сейчас пойдёмте в малую гостиную, там накрыт праздничный завтрак в вашу честь. А потом уже и в путь.
Он повернулся было к выходу из часовни, но, вспомнив что-то, остановился и вновь обратился к рыцарю:
– Да, Лорэл, держи своё приданое. И знай, король всегда выполняет то, что говорит. Помни и ты свою клятву верности.
Он протянул рыцарю кошель, в котором приятно звякнули монеты. Ричард низко склонился перед королём, принял дар и поцеловал дающую руку.
Войдя в малую гостиную, новобрачные были поражены в который уже раз за эти дни. Они никогда не видели такого роскошного стола, такой посуды. А яства! Они даже представить себе не могли, что можно есть такие вкусные вещи. Вала старалась понять, что и как приготовлено, ей хотелось потом дома удивить своих людей такими невиданными лакомствами. Король поднял чашу с вином и произнёс небольшую речь, в конце которой сказал:
– Я рад, что своими руками создал новую семью, которая будет далеко на севере, на самой границе поддерживать словом и делом королевскую власть. За вами – сильные сыновья для Англии.
Он улыбнулся, выпил чашу до дна и добавил:
– А с тобой, рыцарь Лорэл, я хочу поговорить ещё кое о чём.
Когда торжественный завтрак подошёл к концу, Генрих устремился в свой кабинет, увлекая за собой Ричарда. Там остановился у стола, на котором лежала большая карта Англии, и сразу приступил к делу.
– Покажи мне, рыцарь, где находится твой замок, – велел он.
Ричард присмотрелся к изображению. Эта карта отличалась от той, что он видел у лорда Перси, но вскоре всё стало понятным. Он уверенно показал место у самой границы с Шотландией, в западной её части. Король удовлетворённо кивнул. Места были не слишком людными, и хороший крепкий замок там был весьма кстати.
– Скажи, – продолжил он, – какие ещё замки есть поблизости от твоего?
Ричард сосредоточенно нахмурился, собрался с мыслями и нарисовал королю полную картину.
– Здесь, в западной гористой части границы надёжных замков мало. Дальше на запад есть несколько укреплённых поселений, и почти никакого жилья вплоть до самого Карлайла. Там есть и крепость, и гарнизон.
– Я знаю, – задумчиво сказал Генрих. – Там ещё римляне поставили сторожевую заставу Адрианова вала. Сейчас я за эту крепость спокоен. Я послал туда лорда Персиваля, а он могучий воин и очень хороший стратег. Он сумеет держать мир в этой части, не позволит никому воду мутить.
– А на восток от моего замка, ближе к шотландской равнине, в полутора днях пути стоит замок Давтон. Это большой замок, больше моего, но расположен менее удачно, взять его можно, если правильно организовать нападение. Я его брал.
И Ричард коротко поведал королю историю своей жизни и сражения со старым рыцарем Айтингом, когда отомстил за подлое убийство своего отца.
– Это плохо, когда англичане воюют с англичанами, тем более, вблизи границы, – сказал на это Генрих. – Но ещё хуже, когда убивают из-за угла, в спину. Я не могу осуждать тебя за то, что ты сделал, сам поступил бы так же.
Ричард склонил голову. Он был рад, что король не ставит ему в вину убийство соседнего рыцаря. Он опасался королевского гнева, но и скрывать что-либо от монарха, которому поклялся в верности, не собирался.
Генрих улыбнулся своей открытой мальчишеской улыбкой:
– Вот и славно, что мы с тобой всё прояснили, Лорэл. Я полагаюсь на тебя. И постарайся убедить своих соседей, тех, с кем ты близок, поспешить принести мне присягу на верность. Есть ведь у тебя там близкие люди?
– Есть, мой повелитель, – ответил рыцарь. – Немного южнее находится великолепный замок моего племянника графа Хьюберта. Мальчик ещё совсем молод, только-только принял титул после смерти отца. Но он подаёт большие надежды. Сейчас я отдал ему своего командира гарнизона, сильного и опытного воина и отличного учителя для мальчика. Он быстро восстановит мощь и неприступность Уинстона, пошатнувшуюся было при старом графе.
Ричард показал на карте место, где расположен замок Уильяма, и король сделал и здесь обозначение. Немного поколебавшись, рыцарь добавил, показывая ещё одно место, недалеко на юго-восток от Уинстона.
– А здесь, – продолжил он, – находится замок могучего лорда Грея, за которого собирается выйти замуж моя овдовевшая сестра. Сам я этого замка не видел, но сестра рассказывала мне, что он очень хорошо обороняется, имеет сильный и прекрасно обученный гарнизон. Сам лорд – победитель многих турниров и сражений. Он был не в ладах со старым королём, насколько я знаю.
– Это нравится мне ещё больше, Лорэл. – Генрих довольно потёр руки. – Я очень нуждаюсь в сильных и преданных мне людях. Я буду рад приветствовать у себя лорда Грея и твоего юного племянника. Передай им это.
Ричард поклонился. Разговор был окончен.
Вернувшись в малую гостиную, мужчины застали дам за милой беседой. Праздник окончился. Чета Лорэлов высказала глубокую признательность королю и королеве за всё, что для них сделано, и, совершив все положенные ритуалы, покинула дворец. Пора было отправляться в путь.
Глава 13
На постоялом дворе молодых супругов ждали их люди, готовые отправиться в путь. И тут возникла заминка. Вала попросила Ричарда уделить ей несколько минут для серьёзного разговора. Рыцарь был удивлён и даже немного встревожен. Что не так?
– Я понимаю, Ричард, что ты и твои люди рвётесь побыстрее обратно на север, – начала Вала. – Я тоже стремлюсь в Лейк-Касл, он стал для меня желанным домом, поверь. Но я хочу, очень хочу увидеть ещё раз свои родные места, проведать деда и всех валлийских родственников. Ведь теперь уж я точно никогда сюда больше не приеду. Прошу тебя, Ричард. Я знаю, что это большой крюк и существенная задержка в пути. Но пойми и ты меня. Моё сердце не на месте. Я ничего не знаю о своих родных, они не имеют никаких сведений обо мне. Это плохо, это очень тяжело.
Она смотрела на мужа с такой мольбой, что сердце Ричарда не выдержало. Он понимал её. Этой женщине, которую он так любил, выпали на долю тяжёлые испытания. Она мужественно выдержала всё. И если то, о чём она сейчас просит, доставит её удовольствие, даст успокоение её душе, он готов на эту задержку. Ничего, они справятся.
– Для меня большое удовольствие доставить тебе радость, любимая, – ответил рыцарь, нежно проведя рукой по её лицу. – Я понимаю тебя. Поедем в Уэльс, если ты хочешь.
Глаза Валы благодарно засияли. Губы улыбались, а по щекам текли слёзы. Её сердце не могло вместить всей любви, какую она испытывала к этому сильному человеку, такому доброму и отзывчивому, и от этого было даже немного больно.
– Благодарю, – тихо сказала она, сжимая его руку. – Я очень люблю тебя, Ричард, и буду любить всегда, до самой смерти. Ты – единственный мужчина, который мне дорог. И мне отрадно, что ты понимаешь меня. Я счастлива.
После этого они на некоторое время уединились с хозяином постоялого двора, чтобы выяснить, как лучше и быстрей добраться до своей цели. Хозяин объяснил дорогу толково и подробно – он хорошо знал эти места.
Выйдя к своим людям, Ричард призвал их к вниманию и объявил своё решение. Они едут домой не той прямой дорогой, по которой прибыли сюда, а через Глостершир и Херефордшир, с тем, чтобы посетить родные места леди Валы, а уже оттуда через Шрузбери на Ноттингем к себе, на север. Воины, привыкшие повиноваться своему рыцарю во всём, согласно закивали головами. А капитан Шон подошёл для более подробного обсуждения маршрута. Через час они двинулись в путь, с намерением обойти Лондон по дуге и выйти к дороге на Глостер. Заходить ещё раз в большой и многолюдный город не хотелось – он был сложен для проезда большого отряда и представлял серьёзную задержку в пути.
Дорога на Глостер оказалась неблизкой, но места обжитые, и удавалось находить приличный ночлег. К концу пятого дня пути перед ними показался город, к которому они шли. Самым большим и красивым зданием здесь был великолепный собор, который, как им сказали, начали возводить ещё в прошлом веке монахи-бенедиктинцы на месте старого саксонского аббатства. Сейчас собор впечатлял своей величественной красотой. Он гордо возвышался над рекой Северн, которая была здесь шире и многоводнее, чем возле Шрузбери – она вольно разлилась по равнинной местности и как бы готовилась уже к близкой встрече с Бристольским заливом.
После ночёвки в Глостере рано утром переправились через реку и двинулись дальше на запад. Дорога шла через владения лорда Херефорда. Вала загрустила – где-то здесь погиб её отец, а она даже не знает место его захоронения и не может прочесть молитву над его останками. "Отец, отец, – прошептала она, – я помню и люблю тебя. Я очень благодарна тебе за моё счастливое детство и вольную юность. И буду любить тебя всегда".
Ближе к вечеру показалась река Уай, и вскоре над её излучиной возник на холме монастырь. Обитель святого Фрайдсуайда! Глаза Валы увлажнились, Тим бы взволнован, Иста шептала молитвы. Они пришпорили коней, и весь отряд на рысях помчался вперёд, остановившись только перед воротами обители. Выглянувшая из окошечка привратница была удивлена и даже немного напугана. Но Вала успокоила её и попросила встречи с настоятельницей. Через несколько минут мать Ранульфа возникла перед путниками, такая же статная и красивая, как и раньше. Она взглянула на Валу, перевела взгляд на Тима, снова присмотрелась к ним и ахнула:
– Господь милостивый, я едва верю своим глазам, – радостно сказала она, сияя улыбкой. – Вы ли это, леди Вала? И кто этот молодой воин? Сердце подсказывает мне, что это Тим, но поверить в это трудно.
Вала шагнула вперёд, опустилась на колени и прижалась лицом к руке матушки.
– Это я, матушка Ранульфа, – сказала взволнованно, – та женщина, которую вы спасли от страшной и неминуемой смерти. Моя благодарность вам не имеет границ. А это действительно Тим, и без него я бы не смогла спастись.
– Встань, дочь моя, – ласково сказала настоятельница, – дай мне обнять тебя. Моё сердце преисполнено радости и благодарности к Господу нашему, который сохранил вас и спас от того чудовища в человеческом облике. И представь мне своих спутников. Сегодня у тебя солидный эскорт.
Матушка Ранульфа улыбнулась. Вала же, поцеловав ей руку, поднялась и представила своего мужа рыцаря Ричарда Лорэла и его воинов. Потом указала на Исту, тихо плачущую в сторонке и подтолкнула вперёд Тима. Тот тоже преклонил колени и поцеловал матушке руку.
– Я выполнил ваше поручение, матушка, – сказал он, поднявшись на ноги. – Я помог леди, и мы дошли до самой шотландской границы. А псы Дикого Принца нас не догнали, хоть и шли по нашему следу до самого Йорка.
– Молодец, мальчик, – проговорила настоятельница, ласково глядя на юношу, который стал выше её ростом, и смотреть ей приходилось снизу вверх. – Я всегда верила в тебя и теперь горжусь тобой. Но ты стал настоящим мужчиной, Тим, ты так вырос за эти полтора года.
– Я теперь оруженосец рыцаря Лорэла, – гордо заявил мальчик, и в глазах его светилось обожание к этому могучему зеленоглазому воину.
– Замечательно, Тим. Но что же мы стоим. Сейчас я распоряжусь, чтобы ваших людей расположили на отдых, господин, а вас с женой прошу быть моими гостями. И тебя, Тим, конечно, тоже.
Вскоре и люди, и кони были накормлены и удобно устроены на отдых. А Вала с Ричардом и Тимом сидели в покоях настоятельницы. Поговорить надо было о многом.
Вала начала свой рассказ с того момента, как они с Истой в сопровождении Тима покинули сарай в поместье аббата Ансельма. Она вся была там, в своих воспоминаниях, и Ричарду было больно смотреть на неё. Любимая женщина заново переживала трагедию своего бегства с родной земли, и он поклялся себе, что никогда и никому больше не позволит причинить ей страдание. Он даст ей столько любви, чтобы хватило смыть всю боль с её души.
Матушка Ранульфа слушала внимательно, временами содрогаясь от драматических подробностей и сочувствия к бедной женщине, которую преследовали хищные псы злобного принца. Она с благодарностью взглянула на Ричарда, когда Вала дошла в своём рассказе до того момента, как он дал ей приют и защиту.
Когда исповедь Валы закончилась, настоятельница поведала о том, что произошло здесь после её побега на север. Рассказала, как принц со своей сворой явился в монастырь и обыскал здесь каждый закуток, а потом отправился в Уэстон. Разумеется, он ничего не нашёл там, зато дал время беглецам хоть немного оторваться от преследователей. Когда она получила известия от матушки Иоанны из монастыря святой Бригитты, то поняла, насколько была права, призывая беглецов в крайней осторожности. И узнала, что путь их продолжается дальше на Ноттингем. Более никаких известий уже не было. Дальнейшие действия принца тоже были ей неведомы. Оставалось только молиться, что она и делала каждый день.
Потом матушка Ранульфа поразила Валу рассказом о том, что произошло в поместье Хил-Хаус. Вся округа, говорила она, была повергнута в ужас страшными событиями, унёсшими жизнь молодого наследника и стершими с лица земли само поместье. Правда, прислугу в доме и селян не тронули, были убиты только солдаты. Никто не сомневался, что это дело рук валлийцев, хотя на обычный набег это походило мало. Лично она, матушка Ранульфа, считает, что это Мэрил ап-Томас наказал Холта де Варуна за страдания Валы и гибель её маленькой дочери. А сейчас владение перешло к младшему брату рыцаря Ноэлю де Варуну. Он пока не отстроил дом и там не живёт, но все дворовые люди, крепостные и арендаторы подвластны теперь ему.
Вала была потрясена. Дорогой дедушка, он отомстил за неё! А Ричард испытал огромное удовлетворение от жестокого наказания обидчика его любимой и ощутил сильнейшее почтение к уэльскому лорду.
Дальше разговор переключился на Тима. Настоятельница поняла, что мальчик и дальше останется с Валой и новым господином, перед которым он преклонялся. Сам Ричард очень хорошо отзывался о своём юном оруженосце и сказал, что приложит все силы, чтобы возвести его со временем в рыцарское достоинство. Это было отрадно слушать. Тим был чрезвычайно горд и полон желания угодить своему рыцарю во всём.
– Только одно не даёт мне покоя, – грустно проговорил мальчик. – Все рыцари имеют свои родовые имена, а я просто Тим. Это как-то неправильно. Я никогда не смогу чувствовать себя наравне с другими.
– Не надо огорчаться, мой мальчик, – сказала на это настоятельница. – Я сама не раз думала об этом. Судя по твоим способностям к обучению и по белью, в котором тебя нашли, твоё происхождение достаточно достойное. Кто знает, какие обстоятельства заставили твою мать отказаться от тебя. И, по-моему, она надеялась ещё тебя отыскать, потому что оставила на тебе вот это.
С такими словами матушка Ранульфа встала и подошла к высокому бюро, стоящему в углу комнаты. Она открыла маленький ящичек и достала оттуда что-то завёрнутое в кусочек шёлка. Затем подала Тиму на раскрытой ладони серебряную подвеску на цепочке – изящный медальон в форме треугольника и на нём буква F.
– Я не знаю, что это значит, мой мальчик, и никаких сведений больше не имею, – продолжила она. – Но я считаю, что ты имеешь право на эту вещицу и на родовое имя тоже. Однако единственное, что я могу предложить тебе, это имя моей семьи – Эллиот. Возьми его в знак моего признания твоих заслуг и носи с честью.
Тим ничего не смог сказать. Губы его дрогнули, он упал на колени, спрятав лицо в складках тёмного одеяния матушки, и заплакал навзрыд, не стесняясь своих слёз. Вала плакала вместе с ним, но слёзы её были светлы, и даже у Ричарда глаза подозрительно заблестели. А матушка гладила склонившуюся к её коленям вихрастую голову и тихонько говорила что-то доброе, успокаивающее.
Утром, перед тем, как двинуться в путь, Вала ещё раз поговорила с матушкой Ранульфой. Она снова выразила глубокую благодарность настоятельнице за своё спасение, а потом протянула ей на открытой ладони золотую монету.
– Это совсем немного за ту помощь, что вы оказали мне, матушка, – сказала она, – и за Тима, он стал для меня очень близким человеком. Мы с Ричардом решили, что эта монета из приданого, данного мне королём, должна послужить процветанию вашего монастыря.
Матушка ещё раз обняла молодую женщину и пожелала ей счастья. Потом она благословила их всех, и отряд тронулся в дорогу. Путь их лежал к поместью Хил-Хаус, вернее к тому, что от него осталось, – Вала хотела ещё раз помолиться на могиле дочери и проститься с ней. Доехали быстро. Лето, светлый день и хорошая охрана – как всё это отличалось от того зимнего ночного побега, когда мела метель и непонятно было, что ждёт впереди.