- Везде. В стене, в полу, в воздухе. "Ищите!", - передразнил интонацию Кендзо брат Лао.
Четверо учеников внимательно разглядывали сарай, тыкались носами в стены, ползали на карачках, но - ничего!
- Меч, Скосивший траву… - бормотал старший Зотайдо. - Меч, Разгоняющий облака… - Лао скользнул взглядом по потолку.
- Мягкотелый… "левая нога делает шаг вперёд, на север, правая рука с мечом выполняет сметание вперёд до положения перед грудью, смотреть на остриё"… Пэндао ши!
Шуинсай моментально понял. Лао рассказывает технику исполнения упражнения с мечом в китайском искусстве Багуа дао. Приём "фуюнь чжэдин". Он встал лицом к северной стене - Святая Святых храма. Вообразив, будто держит перед собой меч, взглянул на "остриё", и, сильно отклоняясь назад, крутанул кистью, завершая приём горизонтальным оборотом "меча" перед лицом…
На потолке, под самым венцом, изображающим хребет дракона, покрытый чёрной черепицей, словно в среднем хвосте Ямата-но ороти, темнел аккуратно врезанный в древесину продолговатый шов. Извлечь из щели священную реликвию теперь было делом техники. Топорики плотников оказались кстати.
Меч, опознанный как Кусанаги-но Цуруги, был прямой, заточенный с двух сторон, не особенно длинный. Шуинсай смотрел на реликвию и ждал чуда. Рассказывали всяко. Якобы этот меч, будучи телом ками, сам себя бережёт. Его нелегко вынуть из ножен, точнее, из футляра, куда его укрыла сама Аматерасу, и невозможно вынести из святилища - с вором непременно случится катастрофа. Лао вертел в руках синтай, но его почему-то не поражала молния.
- Не настоящий, что ли? - усомнился Чонг-Ву.
- А зачем так сложно прятать, если он подделка? - возразил Маса.
- Ну, как будто меч должен храниться в каком-то футляре, его ведь выносят напоказ…
- Копию и выносят. А настоящий - вот он.
- Похоже, так… - заключил Шуинсай. - Лао, как тебе, не дурно?..
Снаружи рассвело. Скоро явится священнослужитель и обнаружит воров. Но одно дело проникнуть в святое место, а как выбираться? Обратно плыть к Инуяма далеко и опасно: отсюда погонятся наверняка, а в узком русле подземного потока да против течения трудно скрыться от преследования возмущённых святотатством монахов Ацута. Прорываться через все заборы святилища напролом? Тоже опасно, зато к пристани ближе. И в самом деле, очень хочется кушать…
За дверями послышались скрип лестницы и шаркающие шаги. Синоби Зотайдо метнулись к стене, в которой были потайные ворота. А створки захлопнуты наглухо!
В святилище ворвался солнечный свет, белая фигура согбенного старика появилась в дверях. Пару минут жрец медлил войти, быть может, привыкали глаза, или терпеливо ждал, что ками подадут ему знак.
- Приветствую вас, благие предки… - прошептал старый монах. - Ты явился за своим оружием, Повелитель ветров? Я вижу святыню у Тебя в руке…
От священника разило саке. Он поставил кувшин и блюдо ароматного варёного риса у ног.
Монтаро шумно сглотнул…
Глава 11
- Ждать на втором этаже, не выходить! - строго произнёс Лао, стрельнув прищуренными глазами в ниндзя. - Проследите, куда направится жульё, когда мы с Шуи-саном их всполошим. Двигайтесь и не выпускайте из виду человека в синем эбоси. Он тут вроде старосты, только частенько связывается с местными шайками и скорее похож на плута-соглядатая, чем на честного госи. Как убедитесь, что проныра добежал к господину, возвращайтесь. На глаза им не лезьте.
Шуинсай и Лао, настроившись на серьёзное дело, спустились по лестнице, и вышли из недорогой приморской ночлежки.
- Думаешь, клюнет? - беспокоился Шуинсай. - Даже Кендзо не стал бы так рисковать.
- Ирё? Ха-ха! Да я знаю этого говнюка ещё по Ампаруа! - рассмеялся Лао. - Спесив и вспыльчив, что бык. Помнишь, ещё до того, как он подался на вольные хлеба, в наймиты, вся деревня боялась его задирать? А теперь тем более - важным стал, торгаш гнилыми овощами…
Ирё был старше братьев Зотайдо, и хотя приходился сыном досина, всего лишь дзи-самурая, держался заносчиво, лелея мечту выбиться в "большие люди". После похищения священной реликвии Лао нужно было где-то её спрятать. В самом деле, не носиться же по Хондо с краденым Мечом в руках! Усадьба-крепость Ирё подходила как раз кстати: недалеко от Ацута, охраняется не простыми наёмниками - отпетыми бандитами, преданными главарю, опытными бойцами. К тому же у Ирё был транспорт - крепкая двухмачтовая посудина, пригодная для плавания и по заливу, и по реке. Да и лишние руки не помешают, ведь Священное Зеркало весит немало - бронзовое, однако. И ещё одно соображение заставляло Лао обратиться к старому знакомцу, земляку. Он был христианином, и все его акуто также. На этом "криминальное единство" держалось крепче, чем камни его усадьбы на рисовом клею.
"Только злодеи и чародеи могут быть христианами" - сказал когда-то на совете бакуфу сёгун Ёсисада Хадзиме в присутствии братьев Зотайдо, и только христиане способны нарушить мир и спокойствие в Святилище Исэ-дзингу, где никогда не бывает траура - даже по усопшему императору дочь его, жрица, не имеет права грустить.
- Не проще ли было бы всем нам сразу войти в изакая и выбить у жуликов местонахождение их главаря? - молодой и самонадеянный, Йиро недооценивал осторожность старших, и, конечно, получил по больной руке от Монтаро:
- Зря сэнсэй Лао не стал бы ничего пояснять.
- Верно, наблюдаем, - согласился Маса, следя за входом с парой красных фонарей.
В харчевне, пропахшей рыбой, подогретым саке, варёным рисом и жареным пряным мясом, собралось не меньше дюжины наёмников-ронинов. Они все без исключения носили лёгкий кожаный доспех поверх утеплённого многослойного кимоно, любому не составило бы труда отличить их от работяг и торгашей, заглянувших попить в дружеской компании.
Появившись внутри просторного помещения, Шуинсай и Лао сразу привлекли к себе внимательные взгляды. За длинным низким столом, за которым на циновках посетители, большей частью бандиты и наёмники, ожидали обильный обед, расположился и смуглый человек в пёстром колпаке. Взор его маленьких маслянистых глаз задержался на плавном изгибе талии симпатичной молоденькой разносчицы, которая, обнажив ровный ряд белых, как жемчуг, зубов, изящно держала кувшин для саке. Основание кувшина было завёрнуто в красную парчу, а кадка, из которой вторая девушка-разносчица накладывала рис для гостей заведения Ирё - укутана в яркое полотенце, сшитое из отдельных маленьких кусочков муслина с пурпурными цветами. По обычаю таких заведений, блюдо риса было подано как угощение только что вошедшим "крестьянам" - Лао и Шуинсаю, девушка стояла рядом, ожидала их заказа.
С видом рассерженного клиента, недовольного качеством еды, Лао демонстративно плюнул на пол возле крайнего от него самурая, и сказал:
- Хозяина мне сюда, живо! Прикончу вора!
Харчевня погрузилась в мёртвую тишину, в ней кто-то закашлялся, кто-то сглотнул. Несколько секунд за столами молчали, удивлённо переглядываясь.
- Кто ты таков, чтобы разевать тут свой поганый рот? - раздался возглас из-за длинного стола. - Жизнью поплатишься, глупец!
Одни встали, схватившись за катаны, другие, поражённые дерзостью "крестьянина", по-прежнему недоумевали. Человек в колпаке-эбоси подскочил и внимательным испытующим взглядом исколесил незнакомца, пытаясь понять, опасен ли тот. Лао был безоружен - только обычный для мужчин любых сословий короткий нож висел на поясе.
- От рождения дурень, наверное… не трогай его, Мито-хан, - заключил он, и сел, отвернувшись к соседу.
Мито, плечистый, мощный воин с квадратным подбородком и высоким лбом, усмехнулся, отпив поданный суп из глиняной чашки. Взмахом руки усадил разгорячившихся сотрапезников, у которых на лицах стали появляться снисходительные улыбки.
Как ни бычился, как ни топорщил усы, никто не боялся Лао, да хуже того - сочли за лишённого ума! Хохотали не только наймиты Ирё, посмеивались и крестьяне. Никогда ещё суровый Лао не находился в столь мерзком и позорном положении.
- Спокойно, Кибиши, спокойно, - промолвил Шуинсай, улыбаясь украдкой.
Лицо старшего Зотайдо покраснело от злости, казалось, опухло от прилившей к щекам крови. Набухли веки, широко раздулись ноздри, оттопырились губы. В его низком утробном голосе чувствовалась досада:
- Вы - мертвецы!
Лао вскочил и выхватил нож. Харчевня огласилась криками испуга, отчаяния и невыносимой боли. Из неё выбежали обе разносчицы, ринулись вон крестьяне. Некоторых наёмников Лао оставил в живых, и не тронул Шуинсай.
Дагу, так звали старосту, потеряв колпак, в ужасе выскочил из окна, свалился на дорогу, как выброшенный мешок с испорченным содержимым, и, сиганув в проулок, быстро обежал хозяйственные постройки, направляясь прямиком в кипарисовую рощу. По бокам его, с испуганными глазами, сверкая обнажёнными катанами, неслись без оглядки трое наёмников.
- Кто они такие? - пробормотал Дагу, запыхавшись. - Откуда и зачем в Токонамэ?
- Господин Ирё рассердится…
Четверо двигались по тропе настолько стремительно, что слёзы на ресницах превратились в сосульки.
В лесу у озерка, взявшегося грубым льдом вокруг чёрно-бурых валунов, взбиравшихся лесенкой на крутой горный склон, стоял небольшой, но красивый, в иноземном "готическом стиле", каменный дом, обнесённый высокой бамбуковой изгородью. Увидев бледного, испуганного до смерти Дагу, охранники расступились. Алые закатные облака бросали призрачные тени на их тёмные фигуры.
- Ну, и зачем ты убил моих людей, Лао Зотайдо? Свалился, как обезьяна с дерева.
В европейской одежде уроженец Канто выглядел комично, но Ирё чихать хотел на мнение о нём этих двоих аборигенов. Трое земляков сидели в том самом заведении, спешно отмытом от японо-христианской крови нежными девичьими руками.
- Дык, это… Окуня на креветок ловят. - Лао тоже умел беседовать поговорками.
- Ишь ты! - Ирё отпил саке. - Слепые не опасаются змей?
- Не умничай, давай! - шевельнул усами Лао. - Мне проще было тебя сюда вызвать, чем разыскивать непонятно где. А твоим бандитам следовало вести себя вежливо.
- Ладно, не горячись, Кибиши. Наши отцы никогда не враждовали, и нам не пристало. Так значит, хочешь спрятать у меня что-то, а что - не говоришь? Поручишь собаке закуску сторожить? А какой интерес мне ввязываться? Если победит Тода, я ничего не теряю, если Ода - остаюсь при своём. А если узнают, что я тебе помог - головы лишусь, но прежде мне кишки вынут и на моих глазах зажарят.
- Не попадайся и не болтай - жить будешь. А не поможешь - у тебя под задом циновка вспыхнет. Ты же знаешь Кендзо!
Ирё наклонил голову вбок и долго так сидел, пристально, испытующе, но без вызова глядя в глаза Лао. Тряс сухой правой кистью… он крестился потому, что иезуит-лекарь пообещал чудо исцеления.
Мастер Шуинсай проснулся. Но вспомнил сон не сразу, а лишь когда услышал голос брата:
- До чего нынешние главари шаек трусливы и скаредны!..
Сон будоражил мысли назойливо, подобно оводу, который неизменно возвращался, сколько ни гони его прочь: сын, Шиничиро, перешёл на сторону врага и там ему гораздо лучше, чем в родном доме.
- Единственное, чем проныра поможет - странным изобретением синоби провинции Нара, позаимствованным у южных варваров. Не такие они и варвары, как слывут, верно, Хийована?
- Неплохо, - Шуинсаю не хотелось острить, одолевали тягостные мысли.
- Ты со мной, или в Ампаруа, братец? Запомнил, где хранятся хангугурайда? Надо поторопиться. Торговля заморской дребеденью в гавани Тюбу заканчивается через два дня и намбадзины, с кем якшается Ирё, отчалят. Надо успеть перетащить из города пару "крыльев" - нам с тобою, "мягкотелый" брат, придётся свалиться на Исэ в качестве камикадзе - демонами ночи. Никогда не летал с горы как батто?
- Не летал… - уныло отозвался Шуинсай. - Это ты у нас "Повелитель ветров"…
Двадцать человек выделил Ирё из своего бандитско-христианского окружения в помощь опасным землякам, но священную реликвию спрятать у себя отказался наотрез. Лао нёс Кусанаги-но Цуруги за спиной, словно простецкую катану.
В городе Токонамэ у разбойника-негоцианта имелся специальный дом, и в двери этого жилища постороннему лучше было не входить. Хозяин минка молча осмотрел шестерых пришлых, принял записку, и только убедившись в наличии особого знака, впустил гостей. Широкая дверь манила распахнуть и войти, но хозяин остановил Монтаро, ухватив за рукав. Покачал головой и указал направо - узкая неудобная створка совсем как в христианской мудрой книге вела "в жизнь", а широкие врата, оказалось, были смертельно опасной ловушкой: там, за дверью, на дне ямы неосторожного поджидали острые колья. Шаг в шаг протопали Зотайдо и ученики за хозяином дома и поднялись по приставной лесенке на чердак. И вот они, "крылья"! Два незамысловатых неказистых серых свёртка валялись на полу. Хозяин присел над ними, быстрыми экономными манипуляциями раскрыл один свёрток, словно веер, сунул распорку.
- И как летает? - спросил Маса. - Как китайский змей? Надо за бечёвку тянуть?
Только теперь хозяин разлепил губы.
- Браться так, поднимать вот так, бежать туда, - в дальней стене чердака светилось широкое окно. - Не бояться. Понесёт в сторону - подвиньтесь, куда сносит, выровняете. Спускаться - задирайте нос, но не резко - чувствуйте дао ветра.
Он показал, как нужно всё правильно исполнять и остановился на краю.
- Поняли?
- Не совсем, - усомнился Шуинсай. - Посмотреть бы в деле…
Хозяин хангугурайда покачал головой, мол, нельзя выдавать секрет этого дома случайным свидетелям. Но он ручается!
Разумеется, для того, чтобы их приняли на борт, пришлось переодеться в ронинов. Вполне обычные с виду одеяния самурая были изнутри нашпигованы снаряжением синоби - сюрикэны, заострённые короткие штыри, которые можно метать, а можно использовать для лазания, огненные хисякэны, трубка с отравленными дротиками, Чонг-Ву доверили трость с потайным крючком на бечёвке: - Рыбу ловить, - пояснил ему Лао.
Корабль торговца вышел из гавани Тюбу под флагом Оды, и замаячивший было на траверзе галеон "Принцесса Суа", разглядев его, отвалил. Галеон двигался встречным курсом, удаляясь от устья Исудзу-гава, ловя боковой ветер, дующий со стороны моря.
Горные тропы узкие, скользкие, извилистые, а кое-где крайне неровные, то резко поднимались, завиваясь под скалами, то круто обрывались. Снег в горах Кии удивительного цвета: бархатистый, розовато-белый - на склонах, и похожий на бледно-синий мох - на тропах, иногда имел твёрдую серебристую корку, по которой будто бы можно легко пройти, но вдруг оказывался очень влажным внутри и ноги глубоко вязли. Благо, отшельник Окура - один из бесчисленного множества обитателей здешних святых мест - угостил саке, и теперь во флягах булькал напиток. К развилке на Асама отряд продвигался с мокрыми ногами, но чуть хмельными головами. Пронизывающая сырость и нарастающая ярость западного ветра предвещали бурю.
Вихри с мокрой белёсой крошкой настигли отряд Зотайдо на развилке. Кружащиеся снежные хлопья неприятно застилали глаза пеленой. Двигаться вслепую стало неимоверно трудно, но мастера шли и шли, а за ними, прищурившись и наклонив головы, двигались ниндзя. Крепко запахнув тёплые накидки, мастера искали пещеру сквозь зыбкий воздух, в котором неистово ярились миллионы белоснежных частиц. Наконец нашли грот, куда и протиснулись через узкое отверстие.
Из долин с кипарисовыми, бамбуковыми рощами ветры нанесли в ущелье столько обломанных ветвей, что развести костёр не составило труда. Спокойно полакомившись снедью, которой их снабдил в дорогу кормчий господина Ирё, Шуинсай вытащил лист рисовой бумаги и развернул. Жёлто-оранжевый свет огня высветил на карте лиловым пятном залив Исэ, тонкую кривую линию реки Исудзу-гава. От реки на юго-восток располагалось святилище, а над ним, в одну ри южнее, возвышалась гора.
- Свалимся прямо в ограду! - проворчал Лао, громко втянув покрасневшим носом теплеющий сыроватый воздух пещеры. - Как варвары! Даже ноги не омыв и рот не прополоскав… Признаться, раньше я этакие вот "крылья" глазами не видел и даже не слышал о таких, - зыркнул он неприязненно на Йиро и Чонг-Ву.
- Не нравится мне эта затея, - хмуро согласился Шуинсай, покачав головой. Резкие черты его волевого лица, обветренного и погрубевшего, были неподвижны.
Чонг-Ву, скрывая тревогу под маской задумчивости, мягко пожурил обоих:
- Род Зотайдо - старинный, слишком горд и мудр, чтобы падать духом.
- Ну да, - широко улыбнулся Шуинсай. Он обнял Йиро и Маса за плечи.
Ученики вдохновенно молчали. Тени от костра бродили по их сосредоточенным лицам, скакали, дрожа, по расправленным плечам.
От мастеров, уставших и теперь сидящих в задумчивости, исходила мощная аура, которая не подпускала ни страхи, ни сомнения. Рядом с ними молодые синоби нашли в себе и силу, и волю не падать духом. Отрядом владело прекрасное чувство, рождающееся во время ладной, дружной работы. У каждого загорелся в груди особенный огонь - неиссякаемый источник… Это сама Аматерасу-омиками улыбалась им, заглядывала в души.
Буря утихла, громкий и заунывный вой превратился в протяжное пение ветра, вихри ослабели, сойдя в убелённые снегом лощины.
Первыми поднялись на ноги мастера, за ними - ученики. Общими стараниями расчистили выход от снежных наносов и выбрались на яркое солнце к лёгкому свежему морозцу. Тревога и смятение остались в гроте рядом с потухшими углями костра.
Путь по лесистым горам с нетяжёлой, но громоздкой ношей на плечах продолжался до позднего вечера. Каменные исполины принимали тысячи разнообразных очертаний, расступались, смыкались, словно Святая земля Исэ рождала миллионы непобедимых каменных воинов-полубогов. Отчётливо слоились серо-фиолетовые уступы последней горы - Асама, у подножья которой простиралась лощина, приютившая целый город построек храма Исэ-дзингу, огороженных высокими заплотами из бамбука и кипариса. Издалека, в полупрозрачных сумерках, она походила на озеро огней, рыже-красных, золотисто-жёлтых, колыхаемых ветром. Наконец лощина раздвинулась, превратившись в поросший лесом амфитеатр, где покачивались ветвями кипарисовые рощи и подрагивала щетиной жёсткая бамбуковая поросль на холмах.
По широкой тропе, идущей поперёк лощины, беспрестанно взад и вперёд бродили многочисленные отряды патрульных. Из-за длинного высокого ограждения, освещённого множеством ламп и факелов, выглядывали белые верхушки шатров и шесты с яркими знамёнами клана Оды. Из долины доносился запах жареного мяса и рыбы - слуги растапливали походные котлы.
- Готовится оборона? Ишь, как притихли!.. - со злой иронией проговорил Лао. - Со дня на день поотставшая армия Белого Тигра соединится с победоносной армией Горного Тигра, переправится сюда, хатамото и гокэнины под командой Хавасана заполонят долину и нападут на это войско.