Ирис про себя подивилась такой проницательности.
– Тот, что назвал себя графом…
– Может быть, я и видел их. А может, и нет. А может, они вели себя плохо, и я приказал повесить их на нок-рее "Королевы", – в глазах корсара затлел опасный огонек. Он явно забавлялся отчаянием и горем Ирис. Девушка подумала, не упасть ли опять на колени, но отбросила эту идею. С такими, как Волк, надо было действовать по-другому. Она была дочерью коммерсанта и не раз присутствовала при заключении торговых сделок. Альфред Нортон добросовестно учил наследницу тонкостям ремесла. Ирис взяла себя в руки, выпрямилась и спокойно спросила:
– Сколько стоит эта тайна?
Пират подался вперед, и Ирис уловила какие-то задние мысли, мелькнувшие в сощуренных глазах.
– Вы богаты? Или заплатит ваш брат?
– Моего брата это дело вообще не касается. Оно только между нами, – повторила Ирис. – Здесь, с собой у меня ничего нет. Но у меня найдется, чем заплатить вам. Это всего лишь остатки моего состояния, но, думаю, этого хватит, – Волк ждал, не торопясь с ответом, и она продолжила: – Это жемчужное ожерелье. Здесь за него дадут двадцать тысяч песо. А в Старом Свете в два раза больше. Я отдам его вам, если вы скажете, что с моими друзьями и где они.
С минуту Волк молчал, с удивлением разглядывая девушку. Потом откинулся назад. Кресло жалобно заскрипело, а Волк деланно рассмеялся.
– Да, деловой хватки брата вам не досталось. Милая, наивная девочка. Неужели вы думаете, что ваши друзья, окажись вы на их месте, сделали бы то же самое?
– Не сомневаюсь, – ответила Ирис. – Я знаю тех, кого люблю.
– Хм, – хмыкнул пират. – У меня нет вашей уверенности. Но в одном я уверен – действуя таким образом здесь, на Карибах, вы наживете себе врагов.
– Почему? – удивилась Ирис.
– Здешний народ ненавидит благородные чувства, потому что сам на них не способен, – Волк поманил ее толстым, крючковатым пальцем.
Ирис подошла еще ближе. Пламя свечи дрогнуло, и в его колеблющемся свете вспыхнули золотом ее светлые волосы. Лицо Волка осталось в тени.
– Значит, хотите спасти друзей…
– Это возможно?!
– Тсс! Не кричите. Такие дела делаются тихо. Я помогу вам, а вы поможете мне.
– Как?
– На корабле Рика есть карта. Очень мелкая. Лист пергамента стар и потрепан. Это карта острова. Все обозначения сделаны по-испански. Вы знаете испанский?
Ирис знала его как английский, но сочла благоразумным отрицательно качнуть головой.
– Хорошо, – кивнул Волк. – Чем меньше знаешь, тем дольше живешь. Добудьте мне эту карту, и я отвечу на ваш вопрос, – заметив ее движение, Волк вскинул руки. – Не отвечайте сейчас. Я понимаю, вам надо подумать. Встретимся в Кайоне. Неподалеку от рыночной площади есть кабачок "Райский уголок". Спросите Луизу Готье, скажете, что от меня. А сейчас – до свидания. И держите язык за зубами. Руки у меня длинные, а расправа короткая. Счастливого пути, мисс Мэри.
* * *
– Луиза! Где тебя черти носят?! – еще не старая, но полная женщина простучала по крепким ступеням тяжелыми деревянными башмаками.
– Луиза!
В маленьком садике скрипнула задняя калитка, и на крыльцо взбежала очаровательная девушка. Крепкая крестьянская фигура не была лишена некоторого изящества. На матовой коже лица блестели большие, влажные, как маслины, черные глаза. Черные, густые волосы были схвачены алой лентой. Она рассмеялась грудным смехом и, подлетев к женщине, расцеловала ее сердитое лицо.
– Ну, не ворчи. Я ведь уже здесь.
– Где тебя носило? Глаза горят, улыбка до ушей. Небось, опять в порт бегала? Нечего тебе там делать, сколько можно повторять. Дел невпроворот, а тебя, когда ни схватишься, нету, – проворчала Мамаша Мадлон, так звали эту особу, известную морякам всей Вест-Индии.
Луиза постаралась сделать виноватое лицо, но обмануть Мамашу Мадлон было не так легко, если вообще возможно. Содержательница кабачка обладала поистине собачьим чутьем.
– Нечего туда бегать! Сколько раз говорено… Навязалась на мою голову, видно Господь послал за грехи, – Мамаша Мадлон широко перекрестилась и направилась в дом, грохая своими башмаками.
Луиза последовала за ней.
– Ушел твой красавец, – буркнула женщина, – говорят, в Америки ушел. Люди сказали, хотел он в Америки, говорят, там простым людям хорошо живется. А что ему? Парень он оборотистый. Построит дом. Земля там не меряна… женится, детей заведет. И не вернется в это Богом проклятое место. И правильно сделает, – Мамаша Мадлон бросила взгляд на племянницу и заметила, что ее смуглая кожа едва заметно побледнела.
– Неправда, матушка, – запальчиво возразила Луиза, – длинный Том говорил, что "Сюзанна" встретила "Фортуну" недалеко от Невиса, и она направлялась к Тортуге. И если шторма не будет, а его не будет, я уверена, "Фортуна" очень скоро будет здесь. – Девушка снова улыбнулась и почти пропела: – их будет встречать вся Кайона. Сержант Дуглас из форта обещал устроить салют.
Башмаки Мамаши Мадлон загремели по темному коридору в направлении кладовки. Звякнули ключи. Заскрипела рассохшаяся дверь. Женщина наклонилась и, попеременно ругаясь и божась, принялась разбирать связки пряностей, двигать какие-то банки и перекладывать коробочки. Набрав пряностей, хозяйка свалила все это добро на руки Луизе и разогнулась, утирая лоб ладонью.
– Ну и жара. Так, говоришь, шторма не будет? – пробормотала она, скорее соглашаясь, чем спрашивая.
– Нет, матушка, – поспешно ответила Луиза.
– Ну-ну, – она снова было сунулась в кладовку, но, вспомнив что-то, повернулась к Луизе.
– Я тебе говорила и снова говорю – выброси его из головы. Девка ты видная, кавалеры проходу не дают, а этот и не глянет. Не иначе, есть у него кто. А вообще-то, – Мамаша Мадлон сунула голову в кладовку, – выдать тебя замуж, и дело с концом. Муж будет, дом, хозяйство, сразу дурь из головы вылетит.
За спиной женщины послышался сдавленный стон, шорох и странный стук. Мамаша Мадлон обернулась.
Все тщательно отобранные пакеты и кульки валялись на полу. Луиза стояла с бессильно повисшими вдоль тела руками. В черных глазах была паника.
* * *
Свежий северо-восточный ветер заставлял "Фортуну" отклоняться от курса то на запад, то на восток, двигая ее галсами по нескольку миль. Дэнни Расвен уверенно вел бриг домой, в Кайонскую бухту. Капитан Рик валялся на койке в каюте, закинув ноги выше головы, и был не в духе.
Когда шлюпка вернулась, и девушка взошла на борт живая и невредимая, он удивился безмерно. Она перекинулась парой слов с Дэнни, улыбаясь, как ни в чем не бывало, словно вернулась со званого обеда, и скрылась.
Неужели она совсем ничего не соображала? Пока он сидел тут как на пороховой бочке, каждую секунду ожидая пушечного залпа, мисс Нортон устраивала какие-то личные дела и, видимо, успешно. Она вела себя так, словно владела навыками нейролингвистического программирования за триста лет до того, как его изобрели… Рик развернулся и ушел к себе, подальше от нее и от Дэнни.
Ночь накрыла море черным плащом. Из темной пены облаков выплыла полная луна, похожая на начищенное блюдо. От нее по воде протянулась сверкающая дорожка, и бриг рассек ее форштевнем, с удивительной щедростью рассыпая лунное золото. Капитан встал. Зажег свечи, сел и склонился над картой испанского Мэйна. Но думалось плохо. В голову лезла всякая чушь, вроде того, что Дэнни, пожалуй, пора вправить мозги. Уж больно по сердцу ему эта авантюристка. О чем она все-таки говорила с Волком? Почему он отпустил ее живой?
У Рика голова трещала от вопросов, но кроме себя задать их было некому. Карта Ферье… Подставив свой борт пушкам "Морского коня", старик оказал ему сомнительную услугу. Теперь вся свора, ходившая по пятам за Ферье, ожидая, когда он сделает ошибку… теперь она, вне всяких сомнений, повиснет у него на плечах, свяжет по рукам и ногам и не даст совершить задуманное. Подумав об этом, Рик почувствовал досаду и неожиданно разозлился. Он и не предполагал, что до такой степени задет. Рик встал из-за стола, сделал несколько шагов.
Может, он действительно стал слишком мнительным и видит оскаленные пасти там, где ничего нет… Но, черт возьми, кто эта девушка? И так ли случайно ее появление на "Фортуне"?
Рик все еще ломал над этим голову, когда в дверь решительно постучали.
– Войдите, – глухо сказал он.
Кто бы это ни был, принесло его явно не вовремя. Но Джеймс Рик был слишком хорошим капитаном, чтобы срывать злость на команде. Он подавил раздражение и медленно повернулся к двери. На пороге стояла Ирис. Заплетенная наспех коса растрепалась, а серые глаза горели таким жутким воодушевлением, что, пожалуй, прожгли бы в капитане дырку, если бы он не посторонился. Рик пропустил ее, кивком указал на кресло, но она проигнорировала приглашение и осталась на ногах. Ирис сделала несколько шагов, скользнув глазами по карте на столе.
– Что случилось, мисс Нортон? – Рик вздохнул, набираясь терпения.
– Я пришла просить вашей помощи, – произнесла девушка, комкая концы тонкой шали.
– Хорошо, не руки, – тихонько фыркнул Рик.
– Мне больше не к кому обратиться, а вы сегодня проявили подлинное великодушие, и я подумала…
– Что?
Ирис замялась, подбирая слова. Капитан стоял в трех шагах от нее. Свет падал со спины, и девушка не могла видеть его лица. Только четкий силуэт, широкие рукава тонкой белой рубахи, руки, скрещенные на груди, кожаный ремень, к которому крепились пистолеты. Сейчас их не было. Перевязь со шпагой тоже отсутствовала.
Ирис впервые увидела Рика без оружия и осмелела.
– У вас есть одна вещь, которая меня интересует.
– Только одна? – Рик невольно улыбнулся. – И что это такое? Во всяком случае, графской диадемы у меня для вас точно нет.
Ирис оставила платок в покое, опустила руки и сжала их в кулаки.
– Карта острова, – ответила она.
Капитан шагнул к столу, подвинул внушительный сундучок и открыл крышку.
– У меня много карт. Есть и карты островов.
Ирис откинула со лба светлые волосы.
– Мне не нужно много, – со вздохом произнесла она, – меня интересует одна. Мелкая, на старом пергаменте. Все обозначения сделаны по-испански.
Рик с оглушительным грохотом захлопнул крышку сундучка. Выпрямился. Повернулся к Ирис. Зеленые глаза впились в ее лицо.
– Вам сказал о ней Волк?
Одно мгновение она колебалась, потом признала его право на вопрос.
– Это неважно, но… Да, он.
– А вы знаете, зачем ему нужна эта карта?
– Нет, Волк на удивление немногословен, – призналась Ирис, – но наверняка это знаете вы… раз именно вы храните эту карту? Я подумала, может быть, мы с вами сможем договориться?
– Что Волк обещал за карту? – быстро спросил Рик.
– Сведения. О жизни моего жениха и друзей.
Она смотрела, как капитан крутит головой и трет затылок, и тихо погибала от нетерпения. Наконец он взглянул на нее.
– Никак не могу понять: наивны вы, безумны или очень хитры, – произнес он. – Эта карта указывает расположение клада, который оценивают в три миллиона реалов. В легендах его называют "Большим призом Карибского моря".
Эта цифра, названная ровным тоном, сразила девушку. Оборот Торговой Компании Нортона в лучшие времена не превышал трети этой суммы. Возможно, Ирис грешила некоторой наивностью, но просить об услуге в три миллиона реалов, ничего не обещая взамен, – для этого действительно нужно было быть безумной.
– А сам о себе ваш жених позаботиться не может? – неожиданно спросил Рик. – Вам не приходило в голову, что это он должен бежать из испанского плена, искать и спасти свою невесту? Он вообще-то мужчина или надушенный костюм с длинным титулом?
– Да как вы смеете?! – воскликнула Ирис, задетая явной насмешкой Рика. – Да вы недостойны чистить ему сапоги!
Одно мгновение казалось, что в каюте сейчас разверзнется ад. Лицо Рика все еще было в тени, но по тому, как сжались его кулаки, Ирис поняла, что малость перегнула палку. Он шагнул к девушке, и она в страхе попятилась. Его резкие черты окаменели. В зеленых глазах тлело холодное бешенство. И когда он заговорил, голос показался ей тяжелым, как могильная плита:
– Меня зовут Джеймс Рик. Я – капитан брига "Фортуна". Под моим командованием ходит эскадра из пяти кораблей, и я никому! никогда! не чистил! сапоги! Вы поняли, "госпожа графиня"? А теперь убирайтесь отсюда, и чтобы до самой Тортуги я вас больше не видел.
Сказав это, капитан отвернулся, слишком взбешенный, чтобы смотреть, как выполняется его распоряжение. Но Ирис не двинулась с места. Медленно, через силу, она произнесла:
– Простите меня, капитан.
Рик метнул в девушку яростный взгляд:
– Вы еще здесь?!
– Я же извинилась! Я погорячилась, но вы сами меня на это толкнули. Вы же джентльмен. Так будьте им до конца. Простите мне эту бестактность, и продолжим разговор. Может быть, есть какое-нибудь компромиссное решение?
Рик неожиданно хмыкнул:
– Ну и ну. Право же, с вами не соскучишься. Вы хоть соображаете, что вы говорите? Я в этом не уверен. Судите сами: сначала вы, с упрямством, достойным лучшего применения, пытаетесь засунуть свою хорошенькую, но, извините, пустую голову в петлю и просто игнорируете все мои попытки удержать вас от этого шага. А потом, когда вам это удается и вы обнаруживаете, что по горло увязли в здешних интригах, вы приходите ко мне, чтобы я вас из этой петли вытащил. Согласитесь, мисс Нортон, не очень-то вы последовательны.
Ирис не возразила. Что тут можно было возразить? Но и не ушла. Про себя Рик подивился такому упрямству.
– Значит, Волк ищет клад? – задумчиво переспросил капитан.
Джеймс Рик прошелся по каюте. Пламя свечей дрогнуло и высветило тонкий профиль девушки. Она делала вид, что внимательно слушает, но думала явно о своем. Вероятно, о том, как убедить его подарить им с Волком эти самые три миллиона.
– Скажу вам откровенно, мисс Нортон, я в эту сказку о кладе не верю. Здешний народ не умеет копить деньги. По большей части это отверженные. Они живут одним днем и не думают о будущем. Его у них просто нет. Все заработанное за рейс спускается тут же, в порту. Легенды о пиратских кладах существуют со времен Цезаря. Все эти сокровища… Клады… Не искал их только ленивый, но что-то я не слышал, чтобы кто-то разбогател таким способом.
– Значит, вы решили стать первым? – вскинулась Ирис. – Если клада нет, что вам мешает отдать карту мне и спасти четыре жизни? Ведь вы же ничего не теряете.
Капитан невесело усмехнулся:
– Да, кроме жизни, пожалуй, ничего. Мисс Нортон, карту видела вся команда, и, если она вдруг исчезнет, меня повесят на рее. Я, конечно, капитан. Но в этих водах капитанский патент стоит гораздо дешевле трех миллионов.
Ирис задумчиво кивнула. Она так и не решила: лжет капитан или говорит правду. Руки девушки жили самостоятельной жизнью. Связали концы платка в узел. Развязали. Снова связали.
– Мне ведь все равно нужна эта карта, – проговорила она, глядя в сторону, – эта или похожая. Я намерена встретиться с Волком. Он – моя единственная надежда. И если вы откажетесь мне помочь, я эту карту, пожалуй, украду. Мне, в общем-то, все равно, есть этот клад в природе или нет. Мои друзья стоят дороже. Так что вы уж лучше подумайте, что тут можно сделать.
И вот тут Джеймс Рик расхохотался. Он смеялся долго, от души, так, что на глазах выступили слезы. Отсмеявшись, Рик смахнул их рукой. Подошел к девушке. Осторожно повернул ее к свету. Он рассматривал ее тонкое, овальное лицо так, словно видел впервые.
– Что с вами? – спросила девушка.
– Ничего, – ответил он, – просто за последние десять лет меня первый раз так развеселили. Пожалуй, я вам за это благодарен. Так что, – он сощурился, пряча смех, – хотите вы ее увидеть?
– Шутите? – мрачно спросила Ирис.
– Ничуть. Подойдите сюда, – Рик шагнул к столу, подвинул свечу, порылся в сундучке и развернул перед ее глазами старый, порядком потрепанный кусок пергамента с очень мелкой картой, испещренной испанскими словами и множеством непонятных значков.
– И это стоит три миллиона? – недоверчиво спросила девушка.
– Так говорят пиратские легенды, – ответил Рик, – Как видите, это шифр. Ключа к нему у меня пока нет. Может быть, его вообще нет.
Неожиданно Ирис почувствовала легкое головокружение. Клад. Настоящий пиратский клад. Как в романе! "Пятнадцать человек на Сундук Мертвеца…" А если вдруг… Она! Сама! Его найдет! И утрет нос всем этим "настоящим мужчинам", которые уверены, что женщина годится только чтобы приседать в реверансе да родить наследника своему повелителю. Повелители! Ха!
Прошло довольно много времени, прежде чем она оторвалась от карты. Очарование таинственных значков было едва преодолимым. Капитан, похоже, решил быть джентльменом до конца и проводить ее по темному коридору до каюты. У порога он остановился и с улыбкой пожелал спокойной ночи. Дверь закрылась… и вдруг Ирис услышала странный лязг. Она подбежала, прислушалась. Толкнулась наружу. Дверь не отпиралась. Истинный джентльмен, великодушный пират Джеймс Рик запер ее снаружи.
Негодяй! Но это, пожалуй, развязывало ей руки. Теперь ее не будет мучить совесть за то, что она собирается сделать. Ирис не из праздного любопытства так долго разглядывала пергамент, и на память никогда не жаловалась. Да и было бы что запоминать! Небольшой остров. С востока – скалы. Две бухты, одна – довольно коварна, похоже, непроходима для кораблей с крупным водоизмещением. Одна река. Запомнить испанские названия было еще проще: бухта Святой Марии, бухта Святой Гуаделупе, мыс Святой Иоанны – проще простого! Пергаменты в каюте имелись, в том числе и старые, много раз смытые. Тушь тоже найдется. Правда, карта пестрела различными значками. Их было так много, что Ирис не успела их даже рассмотреть, не то, что запомнить точное расположение. Но это как раз было совершенно неважно. Ведь что сказал Рик: ключа к шифру ни у кого нет. А значит, уличить ее в обмане будет некому.
Посмотрим, господа, кто кого?
Глава 7
Единственным, что чувствовал молодой человек, была боль. Она была сильной, острой, постоянной. Сначала он вместе с болью избитого тела ощущал боль униженной души, но потом эта боль ушла, и осталась только та, настоящая. Его ломали жестко. Хрупкое тело юноши еще никогда не испытывало ничего даже отдаленно похожего на эти побои. И каждый раз, очнувшись после очередного разговора с доном Родриго де Вальдоро и его "управляющим" Хосе Мартинесом, граф Эльсвик видел склонившееся над ним встревоженное лицо Мэри. Он отворачивался. С какой бы радостью увидел он другое лицо – тонкое, с прекрасными серыми глазами. Лицо Ирис Нортон, своей нареченной невесты. С горечью он признавал, что, рассказывая о Карибах, девушка ничуть не преувеличивала. Сейчас он уже не мог вспомнить всех подробностей своего пленения, но то, как спокойно и гордо она приняла свою участь, он помнил. И клялся себе, что не забудет до смертного часа. Граф Эльсвик не строил иллюзий. Он понимал, что смертный час уже близок и спасти его может только чудо. К сожалению, думал граф, чудес не бывает. А меж тем чудо было уже рядом.