Рик поднял руку, дружески хлопнул Волка по плечу, легко улыбнулся и вдруг с силой оттолкнул Ирис, и, не прерывая движения вперед, сделал что-то такое, отчего грузный Волк рухнул на спину. Рик, шагнув вперед, наступил на его шпагу.
Девушка больно ударилась об пол, на некоторое время потеряв способность соображать, и вновь пришла в себя, когда вокруг уже во всю грохотали скамейки, рушилась на пол, разлетаясь глиняными черепками, грубоватая посуда и жалобно звенели бутылки. Она потрясла головой, прогоняя туман. На полу валялись опрокинутые стулья и черепки. Волк, постанывая, держался за пах… и над всем этим ужасом возвышалась неподвижная фигура Мамаши Мадлон, которая с королевским спокойствием наблюдала с лестницы разгром своего кабачка.
Юнга, постанывая, приоткрыл глаза. И увидел над собой девушку с пистолетом. Его пистолетом. Ствол смотрел прямо в грудь.
– А ну, убирайтесь отсюда. Все! Иначе, клянусь богом, я выстрелю! Вы слышите?
Ее голос звенел от напряжения. Рик отступил назад, пытаясь удержать в поле зрения и ее, и Волка, и Мамашу Мадлон, и очнувшегося юнгу. Его шпага валялась у порога – слишком далеко.
Осторожно продвигаясь вдоль стены, Ирис подобрала второй заряженный пистолет – пистолет Джона. После взрыва ярости голос ее прозвучал неожиданно спокойно и повелительно:
– Ты, устрица! А ну, откупоривай свою раковину и убирайся отсюда, – и быстро взглянув в сторону юнги, добавила: – к тебе это тоже относится. Пошевеливайся!
Однако никто не двинулся с места. Ирис посмотрела на Рика… нет, не беспомощно, но несколько растерянно. Волк шевельнулся. Ирис быстро бросила пистолет капитану и отступила к стене, держа на прицеле юного волчонка.
– Ты слышал, что сказала леди? – спросил Рик со странной интонацией. Казалось, он что-то сдерживает в себе. То ли гнев, то ли смех. – Вон отсюда!
– Открой двери, Мадлон, – зло буркнул Волк и направился к выходу.
Покосившись на мертвеца с неуместным любопытством, девушка подошла к Рику, который, морщась, стягивал с себя намокшую от крови белую рубаху из тонкой материи, похожей на китайский шелк.
– Вас ранили из-за меня, капитан. Позвольте, я перевяжу вас. Я умею, – сказала Ирис голосом, охрипшим от недавнего крика и пережитого волнения. И, не дождавшись позволения, шагнула к нему. Опустилась на колени и осторожно коснулась раненого плеча холодными пальцами. Рик вздрогнул.
– Очень больно? – тихо спросила она и осеклась. Капитан улыбался.
– Вы сказали одну фразу, не зная ее смысла, – пояснил он. – На этих берегах есть обычай: если мужчина дерется за женщину, то он имеет на нее все права.
Ирис возразила:
– Мужчины всегда считают, что имеют право на женщину. Один – потому что отец. Другой – потому что жених. Третий – потому что женщина попала в скверную ситуацию и он – ее единственный защитник. А у самой женщины, по-вашему, никаких прав нет… Это легко понять. Но к этому трудно привыкнуть…
Она обернулась на шорох и увидела Луизу, которая только сейчас осмелилась покинуть свою каморку под лестницей, где она в страхе просидела все это время.
– Раздобудь льняную тряпку, ром и холодную воду, да побыстрее, – не оборачиваясь, приказала Ирис.
Луиза испуганно дернула бровями, побледнела от злости и унижения и, резко развернувшись устремилась назад в каморку.
Руки Ирис быстро и умело обрабатывали рану, почти не причиняя боли. И в этом чувствовалась не только легкая рука, но и сноровка. Поймав вопросительный взгляд Рика, Ирис сказала с усмешкой:
– Держу пари, вы сейчас думаете, где я этому научилась? – и, увидев его улыбку, объяснила: – Я ведь не в первый раз в море. И даже не в пятый. Раньше у отца была только одна каравелла. Он сам плавал. Мама умерла очень рано, я ее почти не помню. На берегу у нас никого не было, так что я выросла на корабле. Я помогала судовому врачу и мешала всем остальным, однако моряки меня почему-то любили.
Ирис повернулась, чтобы закрепить повязку, и Рик заметил, что светлые волосы на виске потемнели.
– Что это? Ну-ка, покажите, – голос его прозвучал неожиданно резко, как приказ. – Это же кровь. Что случилось?
Ирис поморщилась.
– Чего не случается на войне…
– Вот как? И с кем это вы воевали таким способом? Со сковородками Мамаши Мадлон?
– Вы тоже хороши, – парировала Ирис, – подставили спину какому-то мальчишке.
– Я был уверен, что вы о нем позаботитесь, – невозмутимо отозвался Рик, изобразив подобие улыбки. – В конечном счете, все так и вышло. У вас неплохо получается, мисс Нортон. Не знаю, правда, понравится ли вашему жениху, но я это оценил.
Ирис резко вскочила.
– Да как вы… – она не успела высказать все, что думала о капитане.
Насмешливая улыбка Рика и светлая стена стали вдруг стремительно гаснуть. Пол ушел из-под ног, и девушке показалось, что она заблудилась в облаке. Рик едва успел ее подхватить. Ирис беспомощно обвисла на руках капитана, словно неживая. Лицо, не успевшее загореть на здешнем яростном солнце, заливала белизна. Рик осторожно опустил Ирис на пол, быстро заглянул в медный кувшин. Там было пусто.
– Луиза! – позвал он. – Ну, где ты пропала?!
Смуглая служанка тотчас явилась на зов.
– Принеси воды.
– Зачем? – насторожилась она. – Для нее? Кто она тебе?
– Никто. Хотелось бы знать, кто она вообще такая, – Рик пристально взглянул на Луизу. – Ты задаешь странные вопросы, Лу.
– И получаю странные ответы. Зачем тебе это знать?
– Я любопытен, – коротко ответил Рик, давая понять, что больше он эту тему обсуждать не будет. Через минуту служанка появилась с ведром и, опережая Рика, выплеснула всю воду на распростертое тело.
– Луиза! – гневно воскликнул капитан, даже не пытаясь понять, откуда этот гнев.
– Не поможет, – мстительно предрекла служанка и скрылась с ведром, хлопнув напоследок дверью.
Рик опустился на пол рядом с девушкой, поднял ее голову. Осторожно отвел мокрые волосы со лба, стараясь не касаться свежей раны, чтобы случайно не занести инфекцию. Мокрые ресницы дрогнули.
Ирис почувствовала чью-то жесткую руку на своем лице. Ей показалось, что она дома, в Англии. Что эти заботливые руки – руки отца. Она открыла глаза. И встретилась с зелеными глазами Рика. Он смотрел непривычно серьезно, без раздражения и насмешки.
– Все в порядке?
– Пустите меня, – испугалась Ирис. – Сейчас же.
– Бог с вами, Ирис, я вас не держу.
Она села, дотронулась до виска. Рана саднила, но в целом чувствовала она себя неплохо. Если не считать, что второй раз за день ее заставляли принимать ванну.
– Хороша благодарность, – недовольно проговорила она и поднялась, цепляясь за стол. Рик поднялся следом.
– Я отведу вас к врачу, – решил капитан. – Здесь неподалеку живет один малый. Он понимает в этих вещах побольше моего боцмана.
– Никуда я с вами не пойду, – мгновенно ощетинилась Ирис. – Еще не хватало.
– Придется пойти, мисс Нортон, – отозвался Рик. – Такие вещи запускать нельзя. Тем более что с головой у вас и так не очень… судя по вашим выходкам.
Девушка почувствовала, что снова закипает. Эта непробиваемая уверенность пугала ее, а вернувшаяся насмешка просто бесила.
– Не много ли вы на себя берете, капитан Рик? – спросила она, с трудом сохраняя спокойствие.
– Кто-то должен о вас позаботиться, – ответил Рик. – Я уверен – у вас замечательный жених, но его здесь нет, так что придется это делать мне. Да и ваше платье… – Ирис вздрогнула и смутилась, заметив, что капитан "Фортуны" рассматривает ее потрепанный, плохо сшитый наряд. Утром она не придала этому значения, а сейчас была готова провалиться сквозь землю.
– Идемте отсюда, мисс Нортон, – сказал Рик. – Я куплю вам новое платье. В этом вы похожи, простите меня, на драную кошку.
Ирис вздрогнула от новой насмешки. Она подняла голову и попыталась принять гордый и независимый вид. Но представила, как она выглядит со стороны: мокрая, оборванная, поцарапанная… И, махнув рукой, рассмеялась.
В этот момент на пороге появился Дэнни Расвен, встрепанный несколько больше, чем обычно. Похоже, он бежал. А в руке у него…
– Это мое! Откуда вы это взяли? – воскликнула Ирис, пытаясь схватить маленький плотный конверт.
Штурман отдернул руку назад и через ее голову передал конверт своему капитану. Глаза его смотрели на Ирис осуждающе.
– Ну-ка, ну-ка… – Рик на колене развернул старый, много раз смытый пергамент и тут же, на пороге таверны, углубился в изучение.
– Где вы его взяли? – потребовала Ирис.
– Там, где вы его оставили. В почтовом ящике в доме губернатора, – ответил штурман.
– Но как вы догадались?
– У вас не было времени искать дерево с дуплом, – пожал плечами Дэнни.
– Здесь полно домов и почтовых ящиков много. Я могла опустить карту в любой!
– В любом другом доме, кроме губернаторского, письмо без указания отправителя либо выкинули, либо немедленно распечатали, – просто ответил штурман.
– Что ж, – закончив изучение, Рик свернул карту и демонстративно убрал ее в карман комзола, – могу сказать, что у вас неплохая память, мисс Нортон. Вы сделали всего пять ошибок. Специально?
– Я не собиралась наводить пиратов на ваш клад. Пусть даже он и не существует в природе, – буркнула Ирис, стараясь не смотреть на мужчин.
– Неплохо, – кивнул Рик, – даже очень неплохо. Что ж, вы заслужили маленькую экскурсию по Кайоне. Дэнни, поспешите на корабль и предупредите, что с нами все в порядке.
– А карта? – рискнула спросить Ирис.
– Я ее уничтожу. Все-таки она слишком точна. Я бы сказал, опасно точна.
* * *
В глаза пленникам ударил яркий дневной свет, и Мэри инстинктивно вскинула руки к лицу. В дверном проеме обозначился силуэт огромного цыгана. Мэри уже знала его – Хосе Мартинеса, управляющего дона Родриго, а проще говоря, бандита. Повелительным жестом мрачный человек, одетый в отрепье, отослал разряженных в бархат и шелк слуг дона Родриго, мягко шагнул вперед, и дверь грязного сарая со скрипом закрылась. Мэри торопливо поднялась. Цыган постоял, привыкая к полумраку, потом сделал еще один шаг и оказался рядом с ней. Мэри обмерла от испуга. Темная фигура Хосе дышала силой и непостижимой отрешенностью.
– Ты думала? – спросил он на плохом английском.
– Да, – кивнула Мэри в ответ. – Да, я думала, Хосе.
– Решила?
– Мне все это не нравится, – произнесла Мэри, не глядя на Хосе, – но другого выхода нет. Мое терпение доживает последние дни. Я сижу в этом сарае, как свинья в грязи. От моего платья пахнет потом, а волосы уже неделю не видели гребня. Я этого просто не выдержу… – и неожиданно расплакалась.
Цыган улыбнулся своей кривоватой улыбкой, ничуть не смягчившей черты лица.
– У тебя будет все, что нужно. Иди за мной.
– А?.. – Мэри показала глазами на своего родовитого товарища по заточению.
Он сидел у стены, обхватив руками колени, и безразлично наблюдал за цыганом и Мэри. Казалось, его ничего уже не интересует. Цыган скользнул по нему взглядом.
– Дон Родриго сохранит ему жизнь, – и снова повернулся к Мэри.
– Жизнь? Это все? А… его свобода?
– Вам мало? – цыган развернулся и еще раз, более внимательно, взглянул на Эльсвика.
Но тот этого, похоже, не заметил.
– Этого даже слишком много, – проговорил он негромко, словно отвечая на свои мысли.
Снаружи послышался шорох. Рука Хосе метнулась к ножу, но он тут же опомнился, шагнул к двери и распахнул ее ногой. Послышался сдавленный стон и глухой удар о землю. Цыган нагнулся… и быстро втащил в сарай маленького мальчика с тонким, красивым лицом, в опрятном бархатном костюмчике. Железные пальцы Хосе подняли мальчишку за ухо. Он взвизгнул и сжался, не пытаясь вырваться.
– Дон Диего, подслушивая под дверью, вы роняете звание благородного идальго, – проговорил цыган с жесткой насмешкой в голосе. Мальчик молчал, но яростный ненавидящий взгляд говорил о многом. Граф приподнял голову.
– Зачем вы мучаете мальчика? – устало возмутился он. – Кто это?
– Это? – Хосе снова криво улыбнулся. – Это в некотором роде мой хозяин. Диего Рамон Фернандо Педро де Вальдоро. Это маленькое злобное создание – настоящий дьяволенок, несмотря на четырех святых покровителей. Плоть от плоти того, кто его породил. Нежный возраст не помешал ему дважды попытаться меня убить. Он нам не помешает.
Цыган отшвырнул мальчишку в угол сарая и больше на него не смотрел. Мэри догадалась, что "управляющий" не придает ни происшествию, ни его виновнику ни малейшего значения, и про себя удивилась.
– Сеньорита, – позвал цыган, Мэри вздрогнула и подняла глаза, возвращаясь к насущным проблемам. – Иди за мной.
Девушка бросила прощальный взгляд на Эльсвика, но он уже с головой ушел в свои мысли и не заметил прощания. Мэри вздохнула и подошла к Мартинесу.
Прячась за пышной растительностью сада, они прошли по тропинке в вызывающей близости от окон Родриго и попали в маленький флигель. Тяжелая дверь бесшумно распахнулась, и Хосе слегка подтолкнул ее вперед. Перешагнув порог комнаты, Мэри тихо ахнула. Всю жизнь она провела в богатом Нортон-Хаузе, но никогда и помыслить не могла о такой роскоши. Со стен мягкими складками спускались парчовые драпировки. Ноги утопали в ласковых коврах. У стены располагался альков с бархатными занавесками, а рядом стояла молодая девушка и смотрела в окно. Ее рука лежала на грифе испанской гитары. Мэри интуитивно отметила тонкую талию, белые руки и прямую спину, не привыкшую гнуться. Хозяйка!
– Иди же, – вполголоса приказал Хосе, и Мэри с замершим сердцем шагнула в этот Эдем.
Девушка неспешно обернулась, и черные бархатные глаза, минуя Хосе, остановились на Мэри. Их взгляд был холоден и строг, но в глубине таилась печаль и тревога, которую знатная испанка хотела, но не могла скрыть. Верхняя часть ее лица: лоб, дуги бровей, тонкий прямой нос – была нежна и аристократична, а нижняя: плотно сжатые губы и подбородок – не по-женски тверда.
– Она согласна? – спросила испанка.
Мэри не поняла слов, но сообразила, что речь идет о ней. Голос хозяйки был низким и глубоким. Широкими шагами Хосе пересек комнату, опустился на колени и поцеловал край ее платья.
– Как вы приказали, госпожа.
– Беатрис, – мягко поправила хозяйка, – но эта девушка совсем не похожа на меня!
– Не беда, – ответил Хосе, – перекрасим ее волосы в черный цвет, оденем в ваше платье, и под густой подвенечной вуалью Мэри вполне сойдет за Беатрис.
– Но когда обман раскроется…
– Вы будете уже далеко, моя госпожа, – с самым почтительным видом перебил Хосе, – пещеры Сантилья укроют вас, и ваш брат ничего не сможет сделать. Даже если на его стороне будут алькад и все альгвасилы Нового Света.
– А если Родриго, как и грозился, поедет со мной? На корабле ты не сможешь выдавать ее за меня!
Хосе мотнул головой с шапкой жестких черных кудрей.
– Вам бояться нечего… Беатрис.
– Хорошо, – снисходительно кивнула испанка, – оставь нас, Хосе.
Цыган бесшумно исчез. Девушки остались одни. Беатрис опустилась на низкий диван и знаком подозвала Мэри. Некоторое время она внимательно изучала ее лицо, потом…
– Вам известно, какого рода услугу я от вас жду? – Беатрис сказала это на родном языке Мэри, с сильным акцентом, но без ошибок.
– Да… госпожа, – кивнула Мэри. – Я должна заменить вас на венчании.
– И вы согласны?
– Разве у меня есть выбор? – грустно удивилась Мэри. – Я пленница. Рабыня. Кроме того, в ваших руках жизнь человека, который дорог мне. Слишком дорог, помимо воли и вопреки судьбе. Можете быть уверены – я сделаю все, чего вы хотите.
Беатрис едва заметно поморщилась. Потом хлопнула в ладоши, и в комнате появилась молодая негритянка в платье служанки.
– Отведи эту девушку к себе, Лоа, помой, причеши и накорми, – повелительно сказала она и снова отвернулась к окну, не обращая больше внимания ни на Мэри, ни на Лоа.
* * *
Синьор Диего Рамон Фернандо Педро де Вальдоро, поскуливая, как обиженный щенок, выбрался из сарая. Ухо горело. Мальчик сощурился и процедил сквозь зубы с истинно кастильской гордостью и непримиримостью:
– Ты будешь гореть в аду, Хосе, клянусь Богом и Святой Девой Марией!
– Ох, какие страсти! – откуда-то сверху послышался задорный смех. – У тебя такие хорошие отношения с дьяволом, синьор Диего?
– Хатита! – явно обрадованный мальчик закрутил головой, пытаясь обнаружить источник звука, но вокруг никого не было.
Диего растерялся. Цыганка была где-то поблизости, но маленький испанец знал по опыту, что будет искать ее до тех пор, пока ей не надоест эта игра.
– Диего! – голос звучал вроде бы слева. Мальчик стремительно обернулся. Никого.
И снова возник веселый смех подруги.
– Ищи, Диего!
Он закрутился, как пес, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в пышной листве разросшегося сада, но зря. За спиной возвышался каменный забор, остатки былой славы де Вальдоро, слева рос непролазный кустарник выше человеческого роста, прямо перед ним лежала выкошенная лужайка, а справа высилась стена сарая.
– Здравствуй, Диего.
Мальчик крутанулся на пятке. Он мог бы и не торопиться. Цыганка никуда не собиралась исчезать. Она стояла рядом. В двух шагах. Черные глаза смеялись. Суеверный испанец быстро перекрестился, вызвав новый взрыв смеха.
– Хотел бы я знать, как ты это делаешь, – пробормотал Диего, досадуя на собственную глупость.
Цыганка пожала худыми острыми плечами.
– Хочешь – узнаешь, – увидев, как вспыхнули глаза мальчика, Хатита подмигнула. – Но не даром. Твоя тайна взамен моей. Договорились?
– Что за тайна? – насупился Диего.
– Ты скажешь мне, за что так ненавидишь Хосе, – серьезно ответила Хатита, подходя ближе, – мне важно это знать.
– За что ненавижу? – вспыхнул Диего. – Ты видела, как он обращается со мной? Может, скажешь, что за это я должен его любить?
– Нет, Диего, это не ответ, – произнесла Хатита, глядя в сторону. – Хосе грубый, но совсем не злой. Он не стал бы обижать тебя, если бы ты перестал воевать с ним.
Диего растерялся, не зная, что ответить. Этот разговор не нравился ему, но уклоняться от расспросов цыганки он еще не научился. Хатита сделала шаг навстречу мальчику. Теперь они стояли совсем рядом и смотрели в глаза друг другу.
– Если ты не хочешь говорить, скажу я. Хосе сделал то, что ты хотел, да не смог. Верно? – И так как мальчик упрямо молчал, цыганка договорила: – Он испугал твоего старшего брата. И здорово испугал.