Восемь лет родители девочки терпеливо ждали чуда. И оно произошло. Мэрил ожила, стала настоящей красавицей, а через три года ее выдали замуж за одного из состоятельнейших людей Лиля. Этот брак был бы счастливым, если бы в семье появился ребенок, но… Все беременности Мэрил заканчивались через три месяца страшнейшим кровотечением. Тогда Мэрил решила уйти от мужа, вернуться в родительский дом. Чтобы оправдать свой уход она выдумала смертельную болезнь. Для большей убедительности она пролежала в постели несколько лет, во время которых ее бывший супруг женился, обзавелся детьми. Думая, что дни Мэрил сочтены, он выделил ей богатое пожизненное содержание. Но она до сих пор жива… – Мэрил улыбнулась.
– А когда Форц снова появился в твоей жизни? – спросила Беатрис.
– Его привел в наш дом отец, – ответила Мэрил. – Он так печалился из-за моей болезни, так хотел вернуть меня к жизни, что был готов на все. Кто-то посоветовал ему обратиться к магу и чародею, который воскрешает мертвых. Когда отец привез Форца в наш дом, мы сразу узнали друг друга. Узнали, несмотря на долгую разлуку. Он, конечно, изменился, возмужал, отрастил бороду. Но его глаза остались прежними, хотя он и прятал их за стеклами очков.
Форц взглянул на меня, повернулся к отцу, сказал:
– Оставьте нас, господин Морган. И закройте за собой дверь.
Когда мы остались одни, он бросился ко мне со словами:
– Дорогая моя Мэрил, как я счастлив, что ты нашлась!
Все, что произошло потом, можно назвать безумием или затмением, но это вернуло меня к жизни. Сила любви воскресла меня, – она улыбнулась. – Форц прожил в нашем доме больше года. Это было счастливейшее время для нас обоих. Мы были одержимы друг другом, но никто из домашних не догадывался о том, что в действительности происходит за закрытыми дверями. Мы строили планы. Мы намечтали столько, что для воплощения всех наших идеей понадобилась бы вечность. Форц верил в вечную жизнь. Я – сомневалась. Тогда он решил уехать. Он сказал, что вернется лет через пять, и я пойму, что он прав. Я увижу, что он сумел остановить время, – Мэрил усмехнулась. – Его не было дольше. Я не знаю, где он был все это время, чем занимался.
Но он, в самом деле, стал моложе. Ему не дашь больше сорока, а ему – почти восемьдесят.
– Это невероятно, – сказала Беатрис.
– Но это – так, – сказала Мэрил. – Когда Форц вернулся, он показал мне амулет на своей шее, который якобы дает ему жизненные силы, замедляет процессы старения. Предложил надеть такой же амулет и мне. Я согласилась. Несколько лет он оберегал меня, но… Все когда-нибудь заканчивается. Я чувствую холодное дыхание смерти. Я знаю, что дни мои сочтены.
– Неужели доктор Форц не хочет тебе помочь? – спросила Беатрис.
– Он уже не может мне помочь, – ответила Мэрил. – Он, к сожалению, не всесильный, не всемогущий. Да, он – чародей, но при этом он – обычный человек, наделенный особыми знаниями. Но этих знаний не достаточно, чтобы стать Богом. Он это понимает, но все равно пытается обмануть себя, обмануть время.
– Скажи, Мэрил, а зачем ему понадобился наш дом? – спросила Беатрис.
– Он ему не нужен, – ответила Мэрил с улыбкой. – На наш дом претендует другой кавалер.
– Значит, история с твоим замужеством – правда? – брови Беатрис взлетели вверх.
– Не до конца, – ответила Мэрил. – Он не собирается на мне жениться. Он требует свою долю, то есть мою долю наследства. Он желает, чтобы я написала дарственную на его имя, сделав его своим наследником.
– Да кто он такой? Имеет ли он право вынуждать тебя на такой шаг? – воскликнула Беатрис. – Имеет ли он вообще какие-то права на этот дом?
– Он утверждает, что имеет, – ответила Мэрил. – Но я в этом сомневаюсь.
В дверь постучали. Тетя приложила палец к губам. Беатрис понимающе кивнула. Открыла дверь.
– Добрый день. Как ваше самочувствие? – спросил доктор Форц, появившийся на пороге.
– Я чувствую себя превосходно, – ответила Мэрил, протянув ему руку для поцелуя. Он пощупал ее пульс, покачал головой.
– Мэрил, почему вы не выполняете мои указания? Вам не следует так пренебрежительно относиться к своему здоровью.
– Оставьте ваши нотации, доктор, – простонала Мэрил. – Лучше поцелуйте меня. Вам ведь самому хочется это сделать.
– Да, – ответил он, смутившись.
– Я пойду, займусь делами, – сказала Беатрис, закрыв за собой дверь.
– Она мне поверила, Форц, – обняв доктора за шею, сказала Мэрил. – Ты рад?
– Я не сомневался в тебе. Ты – великая актриса, – ответил он, поцеловав ее в губы. – Встанешь?
– Нет, лучше ты ложись рядом, – она откинула одеяло.
Он сбросил сюртук, улегся рядом, прижался к Мэрил.
– Наша тайная связь распаляет меня сильнее день ото дня. Я безумствую рядом с тобой, Мэрил.
– Они срезали амулет, – сказала она.
– Прекрасно, – сказал он. – Прекрасно…
– Мне жалко Бет, она милая, добрая девочка, – проговорила Мэрил, разглядывая лицо Форца.
– Не думай о ней так, – сказал он. – Ее доброта может нам помешать. Ее принципы нужно разрушить, во что бы то ни стало. Дай ей задание. Пошли ее на встречу с ним. Замани ее в ловушку. Не тяни, Мэрил, яд может подействовать раньше, чем мы предполагаем. Тогда все произойдет не так, как мы задумали, – поднялся. – Мне нужно идти. Меня ждут пациенты.
– Оставь дверь открытой, – попросила Мэрил. – Я хочу слышать, все, о чем они будут говорить.
Форц поцеловал ее, ушел.
В гостиной его остановил Энтони.
– Добрый день. Что скажете? – спросил он, пожав доктору руку.
– Состояние Мэрил нельзя назвать хорошим, – ответил Форц. – Болезнь прогрессирует. Она становится агрессивной.
– Да, Мэрил ведет себя странно, – подтвердил Энтони.
– Не Мэрил, а ее болезнь, – сказал Форц с улыбкой.
– А как насчет нас с Беатрис? Мы можем надеяться на спасение?
– Конечно, – ответил доктор. – Надежда – самое важное, что у нас есть. Без надежды невозможно прожить ни дня.
– Не уходите от ответа, Форц, вы обещали найти противоядие, – проговорил Энтони с нажимом.
– Обещал, – подтвердил доктор. – Но пока не могу вас ничем порадовать.
– Вы просто не хотите нам помогать, – Энтони сжал кулаки.
– Хочу, но пока не могу, – сказал Форц. – Я честен с вами, молодой человек. Я мог бы дать вам клюквенный морс и сказать, что противоядие найдено, но не делаю этого, потому что верю, что Мэрил подшутила над вами.
– Глупая, зля шутка, – хмыкнул Энтони.
– Глупая, я согласен, – сказал Форц. – Но лучше обвинять Мэрил в глупости, чем в коварстве. Вынужден попрощаться. Меня ждут дела.
– Неприятный тип, – сказал Энтони, когда за доктором закрылась дверь.
– Ты прав, Форца не назовешь милейшим господином, – подтвердила Беатрис. – Есть в его лице что-то отталкивающее. Ты не находишь?
– Да, – ответил Энтони. – У Форца злые безжизненные глаза. В них нет света. Они какие-то стеклянные. Заметила, что он почти не моргает?
– Нет, – призналась Беатрис. – Когда он говорил, я смотрела на его губы. Они алые, как у женщины.
– Думаешь, он пользуется губной помадой? – подмигнул ей Энтони.
– Нет, – Беатрис покачала головой. – Я думаю, что они с тетушкой…
– Беатрис, подойди ко мне! – раздался крик Мэрил.
– Бегу, – крикнула Беатрис, улыбнулась. – У тетушки все под контролем.
– Ей не хочется, чтобы мы обсуждали их взаимоотношения с доктором, – шепнул Энтони. – Но я давно заметил, что между ними что-то происходит. Иди, а то Мэрил решит, что мы шепчемся.
Беатрис чмокнула его в щеку, побежала наверх.
– Я решила встать, – сказала Мэрил. – Поможешь мне?
– С радостью, – ответила Беатрис. Откинула одеяло, побледнела, увидев на кровати запонку доктора.
Мэрил взяла ее в руку, сказала:
– Ты – взрослая женщина, Беатрис, а смущаешься, как девочка, которая ничего не смыслит в жизни. Пора повзрослеть, милая.
– Я смущаюсь от того, что не люблю копаться в чужом белье, – проговорила Беатрис. – Чужие тайны меня пугают. Они, как тяжелый груз, который я должна волочить за собой, и делать вид, что все прекрасно. Прости, Мэрил, мне не хочется думать плохо ни о тебе, ни о докторе.
– И не думай, – сказала Мэрил, надевая платье. – Да, Бет, я хотела попросить тебя об одной услуге, – рассмеялась, увидев, как напряглась Беатрис. Обняла ее за плечи.
– Ты такая трогательная, такая милая девочка, Беатрис, что кажешься порой неземным созданьем, – поцеловала Беатрис в щеку. – Не волнуйся ты так. Я не собираюсь отправлять тебя на чердак в объятия Энтони. Я хочу, чтобы ты отнесла мое письмо.
– Тому человеку? – Беатрис побледнела.
– Да, тому самому человеку, – ответила Мэрил. – Я обещала, что в среду дам ему ответ.
– Среда будет завтра, – сказала Беатрис.
– Я знаю, – улыбнулась Мэрил. – Поэтому сегодня прошу тебя об этом. Он будет ждать меня завтра вечером в главной кофейне Лиля. Я хочу, чтобы ты пошла вместо меня.
– Как я его узнаю? – спросила Беатрис.
– Он будет сидеть возле окна, и на его столе будет стоять тигровая лилия, – ответила Мэрил.
– Твой любимый цветок, – сказала Беатрис с улыбкой.
– Да, – подтвердила Мэрил. – Могу я рассчитывать на твою помощь?
– Да, но мне хотелось бы узнать, что будет в твоем письме, – ответила Беатрис.
– В моем письме будет отказ, – сказала Мэрил с вызовом. – Пусть оспаривает права на наследство через суд. Пусть судится со мной, если у него хватит средств и времени на это, – усмехнулась. – Думаю, он поведет себя разумно, и не станет больше докучать нам. Идем в библиотеку. Кстати, там есть кое-что интересное для вас с Энтони.
– Значит, я могу его позвать? – в голосе Беатрис прозвучали радостные нотки.
– Конечно, – ответила Мэрил, выйдя из комнаты. – Кстати, мы с Энтони сегодня еще не виделись. Это с его стороны не очень-то учтиво. До твоего приезда он был более внимательным. Ты, Бет, на него плохо влияешь.
– Она здесь ни при чем, всему виной яд кураре, которым нас отравили, – сказал Энтони, присоединившийся к дамам.
– В самом деле? – Мэрил изобразила на лице удивление. – А мне говорили, что он ни на что не влияет, – она протянула Энтони руку для поцелуя.
– Ты выглядишь отдохнувшей, – сказал он.
– Все потому, что я провалялась в постели целый день, – проговорила Мэрил. – Иногда нужно давать себе время для таких передышек, чтобы сохранить запас жизненных сил.
– Отличная идея! – воскликнул Энтони. – Завтра буду валяться в кровати до обеда.
Когда они вошли в библиотеку, тетушка направилась к письменному столу, уселась, взяла лист бумаги, перо, сказала:
– Там на журнальном столике гравюры и портреты, которые я нашла не так давно. Думаю, вам будет интересно на них посмотреть.
Беатрис и Энтони уселись в кресла, принялись рассматривать картины и портреты. Они были написаны карандашом на пожелтевшей от времени бумаге, которая добавляла им таинственности. Беатрис с интересом рассматривала их. Ей хотелось узнать имя неизвестного художника, который зарисовал дом в разные времена года с разных сторон. Хотелось понять, зачем ему это понадобилось? Беатрис решила, что в картинах скрыто тайное послание им, живущим сегодня. Иначе, зачем было с такой точностью выписывать детали.
Летом дом утопал в зелени. На него смотрели из сада. Художник особо выделил окно на втором этаже, за шторой которого был виден размытый силуэт. Кто это? Не ясно.
Осенью на дом смотрели с фасада. Входная дверь распахнута, на крыльце корзина с яблоками. Ветка рябины прикасается к окну второго этажа. У окна стоит девушка. Она прикрывает лицо веером.
Зимой в правой части дома все окна в морозном узоре, и только одно окно во втором этаже пугает своей прозрачностью. На нем даже нет штор. Но никого за окном нет. Комната пуста. Создается впечатление безнадежности.
Весной в левой части дома все окна распахнуты настежь, а во втором этаже окно закрыто. Возле окна стоит девушка, положив обе руки на оконную раму. В ее лице – отчаяние и мольба. Девушка кажется Беатрис знакомой. Но кто она – непонятно.
Лица, написанные на портретах, еще сильнее запутали Беатрис.
– Кто все эти люди? – спросила она у Мэрил.
– Думаю, бывшие хозяева этого дома, – ответила та. – Красивые лица. Да?
– Тебе они не кажутся знакомыми? – поинтересовалась Беатрис.
– Нет. Не фантазируй, Бет, – сказала Мэрил. – Иди спать и ни о чем не думай. Тебе нужно отдохнуть. Ты выглядишь усталой.
– Нам всем пора отдыхать, чтобы выглядеть так же потрясающе, как Мэрил, – сказал Энтони.
– Ах, ты маленький подхалим, – пожурила его Мэрил. – Но не скрою, мне приятно слышать комплименты. Проводи меня, дружок, – она взяла его под руку. – Бет, возьми картины с собой, если хочешь.
– Спасибо, – сказала Беатрис, забирая картины.
– Что в них такого особенного? – хмыкнул Энтони. – Карандашные наброски, которые зачем-то поместили в дорогие рамки.
– Наверно, они имели для хозяев особую ценность, – сказала Беатрис.
– А чем они заинтересовали тебя, Бет? – спросила Мэрил, пристально глядя на Беатрис.
– Пока не знаю, – ответила та задумчиво. – Я должна их как следует рассмотреть, чтобы ответить на твой вопрос.
– Энтони, ты знал, что Бет – истинный ценитель живописи? – спросила Мэрил с улыбкой.
– Я об этом даже не догадывался, – ответил он.
– Зато теперь мы… – Мэрил охнула, схватилась за сердце. – О, я кажется переборщила с эмоциями, – простонала она, медленно опускаясь в кресло.
Беатрис помчалась за лекарством. Энтони хотел открыть окно. Мэрил остановила его.
– Не нужно этого делать, дорогой, – ее голос звучал так, словно никакого приступа у нее не было. Энтони обернулся, с удивлением на нее посмотрел. Она подмигнула ему, сказала:
– Подай мне мужской портрет. Ну, что ты стоишь, как истукан? Быстрее, пока Бет не вернулась.
Энтони подал ей портрет. Она провела рукой по лицу этого господина, усмехнулась и сунула портрет под кресло со словами:
– Там ему самое место. Незачем Бет на него смотреть.
– Почему?
– Потому что незачем, – ответила Мэрил и закатила глаза.
Вошла Беатрис с лекарство, участливо спросила:
– Что я могу для тебя сделать?
– Спасибо за заботу, Бет, мне больше ничего не нужно. Я немного посижу, а потом Энтони проводит меня, – ответила Мэрил. – Доброй ночи, дорогая.
– Доброй ночи, – сказала Беатрис, поцеловав ее в щеку. Забрала картины, ушла к себе.
Когда хлопнула дверь в комнате Беатрис, Мэрил улыбнулась:
– Теперь и мы можем идти.
Энтони проводил тетушку. Она попросила его задержаться и почитать ей Псалтырь. Он не посмел отказать. Чтение закончилось далеко за полночь. Поэтому Энтони не стал беспокоить Беатрис. Он решил поговорить с ней утром…
Беатрис долго и внимательно разглядывала картины. Отметила, что окно на втором этаже на всех полотнах одинаковое, в то время, как остальные окна везде разные. Решила, что художник хотел привлечь внимание именно к этому окну, к этой комнате. Нужно было узнать, что это за комната. Кто эта девушка, которая прячется за шторой, а потом зовет на помощь? Почему ее нет в доме зимой?
– Нужно обойти вокруг дома и отыскать это странное окно, – решила Беатрис.
Отложила картины, принялась рассматривать портреты. Отметила, что у всех людей, изображенных на портретах, одинаковые глаза: большие, выразительные, живые. Кажется, еще миг, и человек с портрета заговорит, настолько правдиво выписаны черты его лица.
– Кто эти люди? Почему они продали дом? Почему оставили эти картины здесь? – спросила она себя. Пожала плечами. – Узнаю ли я ответы на эти вопросы, неизвестно. А вот узнать у тетушки, как она нашла эти картины, можно.
Беатрис решила поговорить с Мэрил за завтраком. Но та к завтраку не вышла. Энтони тоже крепко спал. Беатрис позавтракала в одиночестве, пошла осматривать дом.
Была осень, поэтому первое окно она решила искать в главной части дома. Надела пальто, спустилась по ступеням, прошла по центральной аллее до ворот, остановилась, обернулась.
Интересующее ее окно находилось над входной дверью. Оно отличалось ото всех других окон. Кроме того, за шторой пряталась девушка. Как и на картине, она прикрывала лицо веером. Беатрис остолбенела. Минуту они с девушкой смотрели друг на друга, а потом та исчезла. Беатрис побежала в дом. Споткнулась о корзину с яблоками. Замерла.
– Мистика какая-то, – подумала Беатрис. – Когда я выходила, никакой корзины на крыльце не было. Ее не было здесь и тогда, когда я стояла у ворот. Откуда же она взялась теперь?
Беатрис вошла в дом, поднялась на второй этаж, толкнула дверь, за которой, по ее расчетам, находилась комната со странным окном. Дверь оказалась закрытой. Служанка сказала, что эту дверь никогда не открывают.
– Никогда? – Беатрис нахмурилась – Советую мне не врать, если хотите остаться здесь.
– Госпожа Мэрил открывала ее несколько лет назад, – призналась служанка. – С тех пор ключ от этой двери никто не видел. Думаю, госпожа Мэрил оставила его у себя.
– Вы не замечали что-нибудь странное в последнее время? – спросила Беатрис.
– Не знаю странно это или нет, но иногда в доме ночует доктор, – ответила служанка. – А несколько месяцев назад в дом приходил высокий господин. Они с госпожой Мэрил закрылись в библиотеке и долго не выходили оттуда. А когда он ушел, у нее начались эти странные приступы. Бедная госпожа Мэрил, мне ее так жалко, – служанка всплакнула. Беатрис разрешила ей уйти, а сама присела на корточки и заглянула в замочную скважину. Ничего увидеть она не смогла, потому что в замке торчал ключ.
– Ключ с той стороны двери?! – воскликнула Беатрис, поднявшись. – Что все это значит?
Она настойчиво постучала, подергала дверь, но никто не ответил. Тогда Беатрис решила обойти дом еще раз.
Ее догадка, что подобные странные окна расположены со всех сторон, подтвердилась. В окне, которое было прозрачным на зимней картине, не было штор. Окно зияло пустотой, и огорчило Беатрис больше, чем отсутствие девушки в весеннем окне.
– До весны еще нужно дожить, а зима не за горами, – сказала она себе. – Зима дышит нам в спины.
– Насчет зимы, не уверен, а вот то, что я дышу тебе в спину, это факт, – сказал Энтони, обняв Беатрис за плечи.
– Ты напугал меня, Эн, – проговорила она, побледнев.
– Я думал, ты слышишь мои шаги, – улыбнулся Энтони. – Я нарочно громко топал, чтобы привлечь твое внимание, а ты выискивала что-то на стенах дома. Что тебя так заинтересовало, а Бет? Почему у тебя такой озабоченный вид?
– Посмотри на окна дома, – сказала Беатрис.
– Обожаю смотреть на окна, потому что окна – это глаза домов, – сказал Энтони. – Они прекрасны. Они… – свистнул. – Вот это да! А я и не замечал, что в нашем доме есть такое фантастическое окно.
– И не одно. Идем, – Беатрис взяла его за руку, повела за собой.
– Какая-то мистика, – проговорил Энтони, разглядывая окна. – Кто подсказал тебе заняться архитектурой?
– Неизвестный художник, – ответила Беатрис. – Но, это еще не все.
Она привела Энтони к воротам, приказала обернуться и смотреть на окно во втором этаже.
– Кто это? – воскликнул Энтони, увидев девушку, прячущуюся за шторой. – Бет, что все это значит?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Идем в дом.