- И я перестала ходить в церковь,- фыркнула она.- Заключила, что меня покинули в беде.
- Не вижу, чтобы это обрекло вас на вечное проклятие,- заметил я.- На свете хватает людей, натворивших вещей куда похуже.
- Не будь у меня тогда туго с деньгами,- сказала мисс Бут-Уичерли,- я охотно помогала бы церкви, хотя бы самую малость. Но после того случая - все, зареклась на всю жизнь.- Она глотнула еще бренди.- Вот кому я хотела бы помочь, так это сиротскому приюту в Сан-Себастьяне. Тамошние сестры-благотворительницы делают великое дело. Для них все равно, рожден ли ребенок... ну, вне брака. Я побывала там однажды с моим любовником Анри, мы были просто поражены. Они добрые, не то что те священники.
- Сан-Себастьян - маленькая деревушка во Франции, если не ошибаюсь, у самой границы? - спросил я.
- Да,- ответила она.- Очень милая горная деревушка.
- Когда я в следующем году опять приеду в эти края, вы позволите мне отвезти вас туда, навестить сестер?
- О, это было бы чудесно,- просияла мисс Бут-Уичерли.- Замечательно, я буду предвкушать эту поездку.
- Договорились,- сказал я, тасуя карты.- А теперь посмотрим, кто из нас выиграет эту непочатую бутылку медицинского бренди.
Выиграла она.
И она придумала способ помочь сиротскому приюту в Сан-Себастьяне. Хотя знай она, какую тревогу и какое смятение это вызовет, думаю, не стала бы этого делать. Впрочем, все кончилось самым наилучшим образом.
...Через год я снова приехал во Францию и, как обычно, навестил Жана и Мелани. Когда после бурных приветствий мы сели, чтобы выпить по стаканчику, я провозгласил тост в честь Мелани.
- Ты лучшая хозяйка дома в мире и самая красивая женщина в Монте-Карло,- сказал я.
Она с улыбкой наклонила свою прелестную голову.
- Однако,- продолжал я,- чтобы ты не слишком задавалась, должен сознаться, что мое сердце принадлежит другой леди. А потому придется мне на время оставить вас, чтобы купить фрукты, сыр, бренди и цветы и поспешить к моей любимой, прелестной, несравненной мисс Бут-Уичерли.
- Боже! - воскликнул Жан.
- О, Джерри,- удрученно произнесла Мелани,- ты не получил нашего письма?
- Письмо? Какое письмо? - спросил я, предчувствуя несчастье.
- Мисс Бут-Уичерли скончалась, Джерри,- печально сказал Жан.- Извини, мы сразу тебе написали, зная, как ты ее любил.
- Рассказывайте...
Я услышал, что мисс Бут-Уичерли, выиграв немного денег в казино, отметила дома это событие, после чего неосмотрительно решила принять ванну. Поскользнулась, упала и сломала оба бедра, точно спички. Всю ночь пролежала в ванне, где вода с каждой минутой становилась все холоднее. Рано утром какой-то прохожий услышал слабые крики о помощи и выломал дверь. Неукротимая до последней минуты, мисс Бут-Уичерли сообразила назвать спасителю номер телефона Жана и Мелани. Я много ей рассказывал про них, и у нее не было других друзей. Жан тотчас примчался туда и отвез ее в больницу.
- Она держалась замечательно, Джерри,- говорил Жан.- Знала, что умирает, однако твердо настроилась не отправляться на тот свет, пока не сделает все необходимое. Сказала, что врач собирался впрыснуть ей морфий. "Уберите это зелье, молодой человек,- велела она ему.- За всю жизнь я ни разу не принимала наркотиков и не собираюсь теперь становиться наркоманкой". Потом настояла на том, чтобы ей помогли составить завещание. Какое там наследство - мебель да платья... Все это она завещала детскому приюту в Сан-Себастьяне.- Жан остановился, шумно высморкался.- Силы покидали ее на глазах, но мысли оставались ясными. Сказала, что хотела бы увидеть тебя, Джерри. Сказала, что ты был ее самый близкий друг. Просила извиниться от ее имени за то, что не сможет поехать вместе с тобой в приют.
- Вы привели священника? - спросил я.
- Я предлагал, но она отказалась,- ответил Жан.- Сказала, что не желает иметь дела с церковью. Отключилась на некоторое время, но перед самой кончиной пришла в себя, как это бывает, ввинтила в глаз монокль и уставилась на меня, именно уставилась. И сказала одну очень странную вещь.
Я терпеливо подождал, пока Жан смочил глотку.
- Она сказала: "Они ничего от меня не получат. Вавилонская блудница, надо же! Я Бут-Уичерли. Я им покажу". Тут монокль выпал у нее из глаза, и она испустила дух. Ты не догадываешься, Джерри, что она хотела этим сказать? - Жан посмотрел на меня, наморщив лоб.
- Догадываюсь,- ответил я.- В молодости она совершила один неблагоразумный поступок, и местный священник, вместо того чтобы помочь ей, назвал ее вавилонской блудницей. С того дня она перестала ходить в церковь. Сдается мне, под конец жизни она не связывала сиротский приют с церковью и, когда завещала все приюту, думала, что этим околпачит церковь. Рассчитывала, что это произведет сенсацию, бедняжка, церковь придет в ярость оттого, что не заполучит ее платья.
- Но ведь так оно и вышло! - воскликнула Мелани.- Сенсация была, притом самая ужасная. Мы рассказали обо всем в нашем письме.
- Повторите,- попросил я.
- Нет, дорогая, ничего не говори сейчас,- сказал Жан.- Просто мы отвезем его вечером в казино.
- Не хочу я ни в какое казино,- раздраженно отозвался я, удрученный новостью о кончине мисс Бут-Уичерли.- Без нее это будет совсем не то.
- Ты должен поехать ради ее памяти,- настаивал Жан.- Я покажу тебе кое-что, ты посмеешься и поймешь, что все в порядке.
Он говорил совершенно серьезно, но в глазах мелькала веселая искорка.
- Он прав, дорогой Джерри,- подхватила Мелани.- Прошу тебя.
- Ладно,- неохотно согласился я.- Везите и показывайте, и пусть ваши слова оправдаются.
Они оправдались.
Приехав в казино, мы вошли в игровые залы, и Жан сказал:
- А теперь осмотрись кругом и скажи, что ты видишь. Я повел взглядом по игровым столам. Очко - обычная компания, включая карлицу-цыганку, которая, судя по ее реакции, только что сорвала хороший куш. Железка - много старых знакомых, в том числе невозмутимый, как всегда, истукан. Рулетка... Этот стол окружала плотная толпа; судя по всему, там кому-то безумно везло. На минуту в толпе появился просвет, и у меня сжалось сердце. Я успел разглядеть ее... Наклонясь над столом, делала ставку мисс Бут-Уичерли, в том же малиновом бархатном платье и в той же шляпе, какие были на ней, когда я увидел ее впервые. Тут она повернула голову, и я понял, что это не мисс Бут-Уичерли, а куда более молодая женщина, лет двадцати с небольшим, с прелестным лицом и большими голубыми, как у персидской кошки, невинными глазами. Она улыбалась, говоря что-то стоящему за ее креслом красивому молодому человеку. Он смотрел на нее с обожанием и энергично кивал в ответ на каждое слово. Кто бы ни была эта особа, она присвоила платье мисс Бут-Уичерли, и мое раздражение переросло в гнев. Круг опять завертелся, толпа сомкнулась и скрыла ее от моего взора.
- Кто это, черт возьми? - выпалил я.- И какого черта она носит платье мисс Бут-Уичерли?
- Тсс,- сказал Жан.- Не так громко. Все в порядке, Джерри.
- Но кто она, эта чертова мародерша? - сердито спросил я.
- Это сестра Клер,- ответил Жан, глядя на меня.
- Сестра Клер? - повторил я за ним.
- Сестра Клер,- подтвердила Мелани.
- Вы хотите сказать, что она монахиня! - спросил я недоверчиво.- Монахиня в таком платье, за игровым столом? Вы с ума сошли.
- Да нет же, Джерри,- улыбнулся Жан,- это чистая правда. Клер - одна из сестер-благотворительниц. Во всяком случае, была одной из них, она больше не монахиня.
- Неудивительно,- едко заметил я.- Допускаю, что Католическая церковь отличается терпимостью, но даже она вряд ли стала бы терпеть в своих рядах монахиню в наряде двадцатых годов, посещающую вертеп в обществе молодого красавчика жиголо.
Мелани рассмеялась.
- Никакой он не жиголо, это Мишель, очень славный парень,- сообщила она и добавила почему-то: - Он сирота из приюта в Сан-Себастьяне.
- По мне, пусть у него будет хоть шесть отцов,- огрызнулся я.- Хотелось бы мне знать, с какой стати эта лжемонашка щеголяет в платье мисс Бут-Уичерли.
- Погоди.- Жан мягко взял меня за руку.- Все объяснится, но сперва подойди, посмотри, как она играет.
Мы подошли к игровому столу и заняли позицию напротив сестры Клер (должен признаться, в красном бархате и желтых страусовых перьях она была восхитительна). На столе перед ней лежала гора фишек, и я стал внимательно следить за тем, как она играет. У нее была дивная кожа чудесного бело-розового цвета, как у румяного осеннего яблока; огромные голубые глаза над высокими скулами слегка скошены на восточный лад. Красивой формы прямой нос, полные чувственные губы, которые часто раздвигались в улыбке, обнажая безупречные, хотя и мелковатые зубы. Улыбка озаряла все ее лицо необычным внутренним светом; глаза при этом светились так, что хоть грей ладони перед ними. В этих глазах было что-то от детской искренности и непорочности, и, сделав ставку, Клер смотрела на вращающийся круг так, как ребенок пожирает глазами рождественскую витрину.
Смуглая кожа, кудрявая шевелюра и большие добрые карие глаза парня за ее спиной (я дал бы ему лет двадцать с небольшим) придавали ему сходство с итальянским цыганом. Стройная фигура его двигалась плавно и грациозно, будто в танце. Многие женщины в зале, как молодые, так и постарше, кидали на него алчные взоры, но он видел только сидящую перед ним в красном бархате сестру Клер, и она то и дело поворачивалась к нему, улыбаясь и поглаживая страусовыми перьями его безупречный костюм. Глядя, как он разговаривает с ней, я мысленно извинился за то, что обозвал его жиголо. Передо мной был влюбленный, чувствительный молодой человек. Так же очевидно было, что сестра Клер тоже в него влюблена, хотя я допускал, что ее невинная душа не отдает себе в этом отчета. Они явно чувствовали себя вместе непринужденно и счастливо, держались так, будто во всем зале не было никого, кроме них, совершенно не замечая наблюдающую за ними толпу.
Внимание Клер было разделено поровну между молодым человеком и вращающимся кругом с постукивающим шариком. Сделав ставку, она не сводила с рулетки светлого взгляда. Словно не сомневалась в успехе. И везло ей невероятно. Она явно играла без какой-либо системы, следуя движению души, и делала ставки от пятидесяти до ста фунтов. Почти все остальные игроки следовали ее примеру. Она выигрывала в одиннадцати случаях из двенадцати; на моих глазах крупье со страдальческим видом пододвинул ей очередные фишки на сумму около двух тысяч фунтов.
- Последняя ставка,- тихо сказал мне Жан.
- Откуда ты знаешь?
- Учитывая ее сверхъестественное везение, казино заключило соглашение с Клер. За вечер она проигрывает только два раза, называет это "предупреждением Всевышнего". Если ее не остановить, может разорить казино. Когда пришла играть в первый раз, сорвала банк. Это была полная сенсация, особенно когда они выяснили, кто она,- сообщил Жан.
- Господи, да ты шутишь,- промолвил я.- Это просто невероятно.
- Истинная правда,- возразил Жан.- Ей каждый вечер неизменно везет. Для любого другого вход в казино был бы закрыт, но они узнали, что она монашенка и главный персонаж одного громкого дела. Что им оставалось делать? Общественность не позволила бы запретить ей играть. Пришлось заключить договор. Клер играет раз в неделю три часа и заканчивает, когда выигрыш достигает двух тысяч пятисот фунтов. Разумеется, казино на этом тоже выигрывает, ведь народ так и валит посмотреть на играющую монахиню.
- А как это все началось? - озадаченно справился я.- И при чем тут платье мисс Бут-Уичерли, черт побери?
- Сестра Клер сама тебе все расскажет,- ответил Жан.- Они придут к нам на ужин, так что наберись терпения. Только не вздумай смеяться, Джерри, потому что она очень серьезно относится к тому, что произошло.
- Смеяться? Я совершенно сбит с толку, какой тут смех. Когда мы вернулись в дом Шульцев, Жан налил всем троим по стаканчику, и мы вышли на широкую веранду, оплетенную бугенвиллеей с пурпурными и розовыми цветами; внизу, под горой, сверкали огни Монте-Карло, будто небрежно разбросанные драгоценности.
- Сдается мне,- рассудительно произнес я,- в вашей повести хватает пробелов. Может быть, вы заполните кое-какие из них, пока не приехала монахиня, которая сорвала банк в казино Монте-Карло?
- Только предварительные сведения,- отозвался Жан.- Самое поразительное ты услышишь из уст самой сестры Клер.
- Валяй,- сказал я.
- Родилась она в Девоншире, ее родные были католики. Когда она стала постарше, ее отец поступил на работу садовником в большой римско-католический монастырь поблизости от Вулвергемптона. Девочка трудилась вместе с ним и вскоре стала специалистом по выращиванию фруктов, овощей и цветов для монастыря, который служил также сиротским приютом, что весьма устраивало сестру Клер, страстно любящую детей. В свободное от сада время она помогала монахиням в их делах. Когда умер отец, заняла его место. Тогда-то и решила сама стать монахиней. Ну вот, однажды она где-то прочитала статью про Сан-Себастьян и деятельность сестер-благотворительниц и сразу загорелась, посчитав это знамением свыше. Клер всегда была убеждена, что у Господа приготовлена для нее работа, и нетерпеливо ждала знамения. Вот и явилось оно в виде той статьи. Она заключила, что должна трудиться в Сан-Себастьяне.
- Постой,- возразил я.- Наверно, она прочитала в журналах не одну сотню статей. Почему именно эту посчитала знамением?
Жан осторожно стряхнул белый пепел со своей сигары.
- А потому,- заметил он,- когда стоишь на коленях среди цветов, моля Всевышнего направить тебя на истинный путь, и видишь вдруг обернутый вокруг только что полученной рассады лист из журнала именно с этой статьей, только естественно посчитать это знамением, особенно если ты сестра Клер.
- Понятно,- сказал я.
- Для сестры Клер,- продолжал Жан,- камни служат указаниями, деревья и цветы - предзнаменованием. Ее бог находится повсеместно, он постоянно ее наставляет и направляет, а потому необходимо все время быть начеку, чтобы истолковать его пожелания. Понял?
- Кажется, начинаю понимать,- задумчиво произнес я.
- Она глубоко убеждена, что пребывает в постоянном соприкосновении с Всевышним; не осознав этого, ты не поймешь ее дальнейших действий. Добавь к этому ее абсолютную непорочность. Что бы она ни делала по воле Господа, это не может быть предосудительным, и она скорее пойдет на костер, чем откажется выполнять его указания.
Сестра Клер из породы мучеников, в ее жилах течет кровь святых.
Жан помолчал, наполняя наши стаканы.
- Так вот, приняв решение (а когда такой человек что-то решает, его никто не переубедит), она взялась за дело и не успокоилась, пока шесть лет назад не перебралась-таки в Сан-Себастьян. Успешно заправляла маленькой фермой и садом и находила время для занятий с младшими детьми. А затем случилось одновременно три события. Во-первых, в монастырь поступило распоряжение избавиться от половины детей - дескать, приют перенаселен. Во-вторых, Мишель потерял свою работу в Монте-Карло и вынужден был вернуться в монастырь. И в-третьих, мисс Бут-Уичерли скончалась, завещав приюту в числе прочего свои платья. Взятые по отдельности, эти события, казалось бы, никак не связаны между собой, но сложите их вместе, и если вы сестра Клер, воспримете как знамение свыше.
- Но мне по-прежнему неясно...- начал я. В это время раздался звонок в дверь.
Служанка проводила сестру Клер и Мишеля к нам на веранду, и при свете свечей на обеденном столе бархатная шляпа и платье приобрели гранатовый оттенок. Жан представил меня.
- Счастлива познакомиться с другом мисс Бут-Уичерли,- сказала сестра Клер, сжимая мою руку ладонями и ослепляя меня сиянием голубых глаз.
Я заметил, что кожа ее рук загрубела от физической работы, однако они излучали тепло и энергию наподобие той, какую ощущаешь, держа птицу в руках, сложенных чашечкой.
- Бедный, вы, наверное, были потрясены, услышав о ее кончине,- продолжала она.- Но вас должно утешать сознание, что она была орудием в руках Всевышнего и оставила по себе такую добрую память, верно?
- Понимаете,- ответил я,- Жан только-только начал рассказывать мне, как все было. Не могли бы вы поподробнее объяснить, как произошло это... э?..
- Это чудо? - подхватила сестра Клер.- Конечно, объясню.
Приняв от Жана стакан лимонада, она пригубила, потом наклонилась в мою сторону, готовясь рассказывать.
- Надеюсь, мистер Даррелл, вы не сочтете меня тщеславной особой, но с юных лет я прониклась убеждением, что предназначена Господом для какой-то особой задачи. Должна с сожалением сознаться, что я очень нетерпеливый человек, это один из многих моих недостатков, и я предпочитаю... как это говорится? Ну да - не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Однако в распоряжении Господа бездна времени, и его нельзя торопить. И еще, он должен вас подготовить для исполнения его воли, а это сразу не делается. Когда же он сочтет, что вы готовы, то подаст вам знак. Понятно?
- Вполне,- серьезно ответил я.
- Иногда знаки бывают явственные, иногда, увы, не очень, и боюсь, иные их вовсе не замечают. Мсье Шульц рассказывал вам про статью в журнале?
Я кивнул.
- Такой очевидный знак,- радостно улыбнулась мне сестра Клер.- Я будто слышала его голос.
- Могу я предложить вам пересесть к столу, пока ужин не остыл? - сказала Мелани.- Там и продолжите свой рассказ.
- О, конечно! Конечно! - воскликнула сестра Клер.- Я голодна, как полный приют детей!
Я услышал ее тихий музыкальный смех, увидел, как глаза Клер засветились юмором. Нетрудно было понять, почему Мишель влюблен в нее. Направляясь к столу, я шел рядом с ним.
- Вы говорите по-английски? - спросил я. Он коротко улыбнулся.
- Нет... совсем мало. Клер, она учит меня. Она очень хорошая учительница,- гордо произнес Мишель.
- Не сомневаюсь,- сказал я.
За столом Мелани посадила меня напротив сестры Клер.
- Пожалуйста, рассказывайте дальше,- попросила ее Мелани.- Уверена, мистер Даррелл не притронется к еде, пока все не услышит.
- Да-да, она права, сестра,- подтвердил я.
- Не называйте меня сестрой.- По лицу Клер пробежала тень.- Понимаете, я больше не монахиня.
- Простите... Тогда позволите мне называть вас мисс Клер?
- Разумеется,- радостно улыбнулась она.- Мне будет только приятно.- Она ковырнула ложкой сочную дыню и вздохнула.- Дети были бы в восторге от такого лакомства. Я должна послать им несколько дынь.
- Вы по-прежнему... э... поддерживаете связь с сиротским приютом? - спросил я, надеясь услышать продолжение ее истории.
- Поддерживает связь? - рассмеялся Жан.- Да она, по сути, содержит его!