Но глубокие снега уже тают, заливая всё вокруг, насколько хватает глаз, мутной ледяной водой. Монгольские кони словно плывут по воде. Белый скакун Повелителя Вселенной тоже словно плывёт, по колено в ледяном крошеве. Это очень вредно для коней, любой монгол знает, как это опасно…
А вот целый отряд проваливается в полынью, в какую-то безвестную речонку. И кони, и всадники барахтаются среди битого льда и один за другим исчезают под водой…
Новая река, куда шире, и сплошь забита ледяным крошевом. Начался ледоход. Как переправляться через такую реку?
Реки сменяют друг друга, и каждая последующая шире предыдущей. Монгольские кони выносливы, как дикие звери, но всему есть предел. И вот уже раздутые трупы павших коней плывут по ледяной воде, устилают путь позади непобедимого монгольского воинства.
Монгольские воины смотрят угрюмо, злобно, и только нагайка может поднять их утром в поход. Да, редкий монгольский воин вышел в этот поход на одном коне, у большинства их было по два-три, а то и четыре, не говоря уже про ханов… Но сейчас всё больше безлошадных воинов понуро бредут по бескрайним болотам, проваливаясь в ледяную жижу. И вот уже не только конские трупы усеивают путь отступающей орды, но и павшие герои-багатуры. Да, бросить своего боевого товарища на съедение воронам - большое бесчестье для монгола, но что делать, если не только на погребальный костёр, но и на приготовление пищи порой не удаётся набрать сухих дров?
Добычу приходится бросить. Сперва вырезают пленников, всех, без разбора. Потом избавляются от разного барахла. Серебро и золото, разумеется, никто не бросает, и оно уходит под воду вместе с утонувшими на бесчисленных переправах и провалившихся в бездонные урусские болота…
Повелитель Вселенной мудр, и он знает - когда нельзя спасти всё, надо спасать самое ценное. И прежде всего, разумеется, себя самого. Забрав остатки ячменя и овса, а также всех уцелевших коней, личный тумен Бату-хана отрывается от безлошадных доходяг, не способных более передвигаться, и значит, не нужных. Большинство сносят грабёж терпеливо - в войске монголов железная дисциплина, и если Повелитель Вселенной велит отдать последнего коня или, к примеру, утопиться - приказ должен быть выполнен беспрекословно. Любой, не то что словом - взглядом выразивший сомнение будет убит ханскими нукерами на месте, как собака.
И вот, наконец-то, Повелитель Вселенной вырывается из страшных урусских лесов, с несколькими отборными тысячами и кое-какой, самой ценной добычей. Бату-хан даже привстал в стременах, жадно вдыхая напоённый весенними ароматами степной воздух. Ничего, начнём всё сначала… Наберём новые тумены бесстрашных и непобедимых, и вперёд, к новым победам…
Но что это? Бату-хан разом покрылся липким, холодным потом. В степи расползаются широкой лавой, окружая его, всадники. Их много, этих воинов, и Бату-хан понимает - это собрались наконец рати уцелевших урусских князей - Киевского, Черниговского, Новгород-Северского… Нет, их не так уж и много, этих урусов, но сейчас у Повелителя Вселенной только один тумен. Его личная охрана, всего несколько тысяч воинов… Ага, а вот и недобитые Бату-ханом половцы подоспели на подмогу к урусам!
Войска сшибаются в беспощадной сече, свистят стрелы, звенит сталь мечей. На прорыв! Нет, бесполезно…
Аркан захлёстывает горло Бату-хана, и Повелитель Вселенной, выбитый из седла, волочится по земле, как мешок. Воздуха! Воздуха…
Бату-хан проснулся разом, будто вынырнул из глубокого омута, судорожно, часто дыша. Сердце неистово колотилось, отдавая в левую руку тупой ноющей болью. Сон… Это просто сон… Надо же, какой сон…
* * *
Ратибор ещё раз провёл суконкой по лезвию меча и критически оглядел его на свету. Всё, пожалуй…
Снаряжение было разложено на столе, приготовленное к походу. Кое-что из одежды и обуви поистрепалось вообще-то, ну да ладно…
Княгиня с затаённой усмешкой наблюдала за ним.
- Готовишься, Вышатич?
- Готовлюсь - серьёзно кивнул Ратибор.
Усмешка исчезла из глаз молодой женщины.
- Во Плесков наладился?
Витязь помолчал. Взял тул, туго набитый стрелами, начал выкладывать их, тщательно осматривая каждую.
- Сегодня ещё можно уйти из Новгорода. Завтра - нет.
Княгиня Лада молчала. Смотрела на него огромными тёмными глазами и молчала.
- Можно, конечно, попробовать во Плесков податься, а далее в Полоцк, или в Ригу, к немцам. Можно ещё на север, к Ладоге… Сегодня выйти, так успеем…
Он замолк, вынул точильный камень и начал подтачивать наконечник стрелы. Той самой, затупившейся о храброго татарского начальника…
- Нет, Вышатич. Хватит, набегалась я. Здесь умру, ежели судьба. Всё-таки русская земля, не чужбина.
Витязь отложил стрелу. Поглядел в глаза княгини.
- Вот что. Я тут ночью думал, как мог… Права ты. Никому ещё выжить не удалось, и нам не удастся. Как велишь, так и будет, госпожа моя. На стены-то отпустишь меня?
Лада вдруг прижалась к нему, зарылась в плечо лицом. Ратибор погладил её по волосам.
- Повиниться перед тобой хочу, Вышатич.
- В чём же?
- Плохо подумала про тебя. Подумала, что храбрый ты только, ежели выхода нет, а так… Бабой прикрылся, бежишь от ворогов, в чужую землю убежать готов, только бы шкуру спасти…
Витязь помолчал.
- Так и опять права ты. Храбрый я, коли больше никак иначе нельзя. Вот, к примеру, татар со спины бить куда сподручней. А уж ежели не выходит со спины - тогда в лоб…
Она засмеялась, и спустя пару секунд витязь с изумлением обнаружил, что смеётся в ответ. Не разучился, надо же…
- А вот насчёт помирать тут - это ты не права. Не для того столько пережили. Жить будешь!
* * *
- Да ты… Да кто ж сейчас дома-то в Новгороде покупает, Ратибор Вышатич?! Разве совсем полоумные…
Ждан Борисыч, торговый агент князя Ижеславского, смотрел на Ратибора во все глаза, явно прикидывая, насколько сильно повредился умом от пережитого вятший витязь…
- Вот я и куплю - Ратибор ухмыльнулся - Тебе-то уж должно быть известно, как всякому купчине: бери воду при потопе, а огонь при пожаре. Дешевле выйдет. Так что, поищем терем?
- Ну пойдём - купец тяжко вздохнул - Твои деньги-то…
* * *
- Сорок гривен последняя цена! Ты смотри, хоромы-то какие! - новгородский боярин, из мелкопоместных, обвёл рукой постройки. Действительно, терем был хоть куда - узорчатые, раскрашенные кровли, резное крыльцо, венецианские стёкла в свинцовых оконных переплётах, и вообще - полная чаша… За триста гривен в мирное время не купить такие хоромы.
- Двадцать четыре последняя цена. Дал бы и сорок, боярин, не жалко. Только нету у меня. - Ратибор смотрел так честно, что сомневаться в его словах было невозможно.
- Да ты… Да где это слыхано - двадцать четыре!.. Это же не изба курная, дворец!
- Эх, боярин… Сейчас что изба, что дворец - всё одно дрова. Сгорят, и как и не было ничего…
Боярин засопел носом.
- Чего ж берёшь, коли дрова?
- Тебе одному скажу по секрету… - витязь доверительно понизил голос - Княгиня Ижеславская, моя госпожа, переживает сильно. Одна осталась… Да каково ей ещё и в чужом дому, в углу тёмном… Упёрлась, не поеду дальше, и всё тут. Вот и хочу я скрасить ей остатние дни. Пусть хоть сколько-то поживёт, как привыкла.
Боярин пожевал губами, размышляя.
- Ну, на нет и суда нет. - Ратибор огорчённо поднялся - Пойдём, Ждан Борисыч, чего ещё поищем…
- А, забирай за двадцать четыре! - боярин тоже поднялся - Всё одно пропадать добру… Токмо серебро сейчас же чтобы! В обед уезжаю!
- Так с собой у нас! - витязь повеселел - Пойдём сейчас к посаднику, всё оформим, как надо, и серебро тебе прямо в руки…
* * *
- … Что скажете? Говори ты, храбрый Джебе!
В огромном шатре Повелителя Вселенной, несмотря на размеры, было душно - пахло ладаном, мускусом, горелым салом… В воздухе плавал сизый дым от чада свечей и сальных плошек, расставленных повсюду. Глухонемые слуги бесшумно скользили, обслуживая Повелителя Вселенной и его гостей. Шёл военный совет.
- Наступать надо немедленно, мой Повелитель! - названный Джебе сверкал глазами - Каждый день позволяет урусам накапливать силы, собирать воинов и укреплять стены Ноугорода. Идёт весна, дороги тают… Немедленно брать Ноугород!
- Я слышал и понял, мой храбрый Джебе - отозвался Бату-хан - Что скажешь ты, могучий Бурундай?
Сухощавый, темнолицый Бурундай помедлил, обдумывая слова. В шатре Повелителя Вселенной каждое слово стоит очень дорого…
- Опасно, мой Повелитель. Ноугород мы возьмём, но вот обратно… Обратно придётся плыть на урусских лодках, не иначе. Но с другой стороны - это же несметные богатства! Я бы рискнул…
- Я слышал и понял тебя - наклонил голову Бату-хан - Ну, а что скажешь ты, мой верный Сыбудай, хитрый, как тысяча лисиц?
Старый монгол, с рожей, не мытой от рождения, неторопливо прихлёбывал китайский зелёный чай и морщился. Он начинал ещё с самим Чингис-ханом, и авторитет его у Бату-хана был огромен.
- Я всегда желал тебе добра, и только добра, мой Бату…
Бату-хан чуть заметно поморщился. Любому другому такое обращение стоило бы ох как дорого… Но Сыбудаю порой прощалось и большее.
- Как ловят обезьян китайские горные охотники? Они насыпают в тыкву сладкий изюм, обезьяна находит тыкву, суёт туда лапу… Всё. Лапа, сжатая в кулак, обратно не лезет, а бросить изюм обезьяна уже не в силах. Даже когда видит охотника, приближающегося к ней.
Старый монгол снова отхлебнул из пиалы.
- Так вот. Ноугород - это тыква, полная изюма. Но разве мы обезьяны?
- Я слышал и понял тебя, мой Сыбудай.
Бату-хан протянул руку и ударил в большой гонг. У входа возникли ханские нукеры.
- Объявите всем мою волю! Мы возвращаемся домой!
* * *
Яркое весеннее солнце било в разноцветные венецианские стёкла, и от этого вся горница казалась необыкновенно нарядной, праздничной какой-то.
Ратибор ещё раз оглядел снаряжение, разложенное на столе. Вроде всё…
Он взял тяжёлый лук, сработанный знаменитым мастером Лесиной, согнул, уперев в пол. Лук сохранил всю свою могучую силу. Оставалось только натянуть тетиву. Тетиву тоже возьмём новую, и ещё одну в запас… Нет, две в запас…
- Готовишься, Вышатич? - княгиня Лада сидела у окна, но в окно не смотрела - смотрела на Ратибора.
- Готовлюсь - серьёзно ответил витязь, пробуя натянутую тетиву. Да, эта не подведёт…
Помолчали. Княгиня отвернулась к окну, задумчиво провела пальцем по стеклу.
- Чего это Ждан бежит сюда… Не иначе, татары подходят… Я спасибо тебе сказать хочу, Вышатич.
- За что, госпожа моя?
- За всё. Да хоть вот за дом сей - она коротко рассмеялась - Две недели поживём в достатке…
В горницу без стука ввалился запыхавшийся Ждан Борисыч. Шапку купчина где-то потерял, не иначе.
- Такие вести, матушка княгиня… Слышь, Ратибор Вышатич… Повернул назад Батыга-то, от Игнач-креста вспять подался… Живём! - и он счастливо рассмеялся, закинув голову - Эх, братцы!..
Княгиня Лада сидела, вытянувшись, как струна, и из-под закрытых век текли слёзы.
- Всё… Всё, Вышатич… Неужто всё?
Она вдруг разом обмякла, и витязь едва подхватил её, падающую с лавки. Ещё миг, и Лада уже рыдала на его груди, рыдала взахлёб, как обиженная девчонка. Слёзы лились потоками, и витязь будто чувствовал, как со слезами этими выходят из неё морозные ночи, проведённые в седле, обгорелые развалины, надетые на колья изгороди младенцы, скрюченные пальцы, тянущиеся из сугроба… Как выходит наружу накопившаяся смерть. Будет жить, теперь будет жить, думал Ратибор, а рука гладила и гладила её по голове.
- О-ой, Рати…и…борушка, не могу я-а-а!!!
- Ну всё, всё уже - витязь всё гладил и гладил её по голове - Всё уже, всё…
* * *
- Вот это грамота купчая на дом, другая такая у посадника. Послухи Ждану известны, люди честные, всё сделано по закону - Ратибор рассмеялся хрипло - Поистине, кому война, а кому мать родна. Сроду бы не купить такой терем…
Молодая женщина смотрела на него огромными, сухими глазами, без улыбки, и Ратибор осёкся.
- Вот это - он протянул ей кошель, слегка подкинув на ладони - семьдесят гривен. Себе я малость оставил, не обессудь. В дороге мало ли… А служанку тебе Ждан найти обещался…
- Далёко собрался, Вышатич?
Витязь помолчал, взвешивая в пальцах стрелу с чёрным оперением. За эту стрелу он отдал три гривны, неслыханно… Зато собака, которую тот черномазый колдун-магометанин чуть уколол кончиком этой вот стрелы, издохла, не успев гавкнуть…
- Последний наказ князя моего исполнил я. Ты в целости, жива и здорова. Осталось исполнить ещё один, госпожа.
- Какой наказ?
Он осторожно надел на стрелу длинный и узкий чулок из тонкой провощённой кожи, убрал её в тул, застегнул. Умная, сама поймёт…
- Когда выходишь? - голос у княгини сел.
Ратибор помолчал.
- Сейчас, госпожа моя. Думал взять запасного коня, да не решился. Выдаст сдуру… А на одном Серке-то догнать не просто будет… Уйдут в степь, и всё тогда… Так что не обессудь, если что не так.
Она смотрела на него огромными сухими глазами.
- Но ты вернёшься? Ведь вернёшься, да?
Ну что ему стоит сейчас сказать: "Знамо, вернусь"…
- Вернись, Ратиборушка…
- Не надо, госпожа. Права ты, опять права. Кто-то ведь должен убить Бату-хана?
06.01.07 Челябинск
Примечания
1
Вятший витязь - телохранитель князя.
2
В разведке.
3
Курсантом.
4
Стрела с широким, часто серповидным наконечником, способная наносить тяжелейшие раны.
5
Щуйца - левая рука.
6
Поруб - древнерусская КПЗ.
7
Древнее название Пскова - Плесков.
8
Свидетели.