- Не совсем так, но, в общем, да, - почти согласился господин, которого звали Мишелем. - Хорошо, я сам открою интересующее вас место.
Он быстрым движением откинул обложку и поднес развернутые страницы к лицу Марии. Она с жадностью всмотрелась в красочное изображение какого-то предмета, нарисованного на них. Затем взяла книгу в свои руки и надолго затихла над нею, беззвучно шевеля губами. Время медленно двинулось по кругу отсчитывать все три измерения. Мужчина осмотрелся, закурил и закинул ногу за ногу. Скоро его внимание привлекла группа туристов из Америки, которых можно было отличить от других путешественников по крупным габаритам, цветущим лицам и спортивным курткам, завязанным спереди на рукава. Американцы готовились совершить восхождение по лестнице, ведущей к подножию базилики Сакре Кер, они еще не догадывались, что она состоит не из одной сотни ступенек.
- Мишель, а вы уверены, что это та самая диадема работы Николо Пазолини? - наконец нарушила молчание собеседница. - Что-то я не разберу буквы под картинкой, написанные по тарабарски.
- Не мудрено, - улыбнулся господин. - Книга издана в Германии, а там привыкли латинский шрифт превращать в египетские иероглифы. Если желаете, я могу помочь вам расшифровать подпись.
- Спасибо за подсказку, я уже разобралась, - не отрываясь от страницы, отозвалась особа. Пошевелив губами, она заговорила снова. - Значит в диадему, изготовленную итальянским ювелиром, вставлены десять бриллиантов, по пять с каждой стороны и весом по пять карат. Два бриллианта по десять карат находятся спереди изделия, где оно имеет расширение. Один вверху, а другой внизу. Между ними вставлены два граната по тридцать карат каждый и два сапфира такого же веса, расположенные крест-на-крест. То есть, один гранат и один сапфир напротив друг друга, а под ними один сапфир с одним гранатом. В самую середину мастер вложил рубин в пятьдесят карат весом. Я не ошиблась в цифрах?
- Все правильно. Остается добавить, что диадема отлита из чистого золота с серебряными кружевами по верху, - подтвердил рассуждения женщины собеседник. - Весит она двести восемьдесят граммов. Об этом я тоже прочитал по немецки и успел перевести на французский язык.
- Тяжеленькая…
На некоторое время наступила тишина, прерываемая лишь усердным сопением Марии. Скоро по ее гладкому лбу поползли первые капли пота, они скатились в ложбинки между переносицей и веками и, подтолкнутые ресницами, устремились к тонким крыльям носика. Женщина машинально вытащила из сумочки розовый платочек и промокнула влагу, затем положила раскрытую книгу себе на колени, развернулась к собеседнику, продолжавшему изучать ее карими глазами с искорками в них.
- Мишель, вы утверждаете, что знаете, где находится данный раритет?
Господин со значением хмыкнул, зрачки у него заметно расширились, он перекинул ногу на ногу и ответил, не отрывая взгляда от светской особы:
- Мадам Мария, я профессиональный сыщик. Если я сумел откопать этот фолиант, скорее всего, в единственном экземпляре, потому что только в нем имеется рисунок заинтересовавшего вас сокровища работы итальянца Пазолини, то поверьте мне на слово, что в моей голове тут-же завертелись образы, так или иначе связанные с этим изделием. Кстати, в других справочниках с эскизами работ этого мастера, о диадеме нет даже упоминания, - он выдержал многозначительную паузу и продолжил. - Я утверждаю, что видел эту драгоценность всего несколько месяцев назад. Но прежде чем назвать место, где она находилась, я хотел бы задать вам один вопрос.
Неясная тень пробежала по удлиненному лицу женщины, она достала из сумочки дамские сигареты и чиркнула зажигалкой. Выпустив тугую струю дыма вверх, снова обернулась к собеседнику:
- Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить, - сказала она. - Я могла бы рассказать нашу семейную тайну, но что вам это даст?
- Ничего, - поспешил заверить господин. - Но согласитесь, имею же я право знать хоть что-то, разумеется, в пределах допустимого.
Женщина щелчком сбила пепел, откинулась на спинку лавочки:
- Видите ли, месье Марли, эта странная загадка больше сотни лет преследует членов нескольких семейств из династий де Арган, де Эстель во Франции, Ростиньяк в России и Свендгрен в Швеции, и конца ей пока не видно. Дело в том, что она связана с раритетами, принадлежащими государству и наши предки поклялись, что найдут и вернут ценности народу во чтобы то ни стало. Речь идет не только об одной этой вещи, но и о других редкостях, не менее достойных, часть из которых нашлась, другая находится в поиске. Сейчас нас интересует судьба лишь этой диадемы. Вам, надеюсь, не стоит разъяснять девиз нашей с вами республики - что принадлежит Франции, то принадлежит ее народу.
- О, прошу прощения, мадам де Арган, если здесь замешаны государственные интересы, то я ни о чем больше у вас не спрошу, - поднял руки вверх мужчина, он поспешно запахнул борта пиджака. - Я думал, что это всего лишь семейное дело герцогов де Арган.
- Так бы оно и случилось, если бы в те далекие времена не была затронута честь и других известных в Европе династий, с которыми породнились мои предки.
- Я снимаю вопрос, мадам де Арган. Деньги я получил, скрывать по этой причине от вас ничего не имею права.
- Вот и отлично, тогда у меня к вам, в свою очередь, назрел первый вопрос. Где вы видели диадему, и не могли ли вы ошибиться, что это именно она?
- В Лондоне, на аукционе Сотбис, ее выставил на продажу господин, пожелавший остаться неизвестным.
- Какова же была цена, кто изделие выкупил, и не узнали ли вы - случайно - откуда приехал тот господин?
Собеседница специально сделала упор на слове "случайно", тем самым показывая, что за вознаграждением по поводу сведений об этом человеке она не постоит. Но мужчина лишь развел руками:
- Увы, мадам де Арган, этот человек так и остался инкогнито для всех. Скорее всего, лот на аукцион выставляло подставное лицо, сам же владелец сокровища не покидал собственного дома.
На некоторое время установилось молчание, каждый из собеседников был занят своими мыслями. Наконец мадам Мария взяла в руки книгу, снова всмотрелась в рисунок:
- Во времена Франклина Рузвельта жила такая русская художница Лилиан Шуматова, - как бы издалека начала она. - Когда эта Шуматова рисовала портрет Президента Соединенных Штатов Америки, тот почувствовал страшную головную боль.
- Я слышал эту историю, - качнул головой собеседник. - Президент Рузвельт умер от кровоизлияния в мозг, а портрет, написанный мадам Шуматовой, стал стоить баснословных денег.
- Мне можно выкупить этот фолиант? - без всякого перехода спросила мадам Мария.
- Ни в коем случае, я взял его из библиотеки Бобур под свое удостоверение личности и под честное слово, - сотворил испуганное лицо Мишель. - Эта книга тоже является раритетом государственного значения.
- Понимаю, - протянула собеседница, глаза ее вильнули в сторону женской сумочки. - Но я имею право сделать из него парочку фотоснимков?
- Пожалуйста. И здесь я вам помогу.
Молодая женщина вытащила из своей сумочки миниатюрный цифровой фотоаппарат "Сони", отщелкала несколько кадров из книги в руках собеседника. Попросив его открыть титульный лист, она проделала то же самое. Затем вернула фолиант сыщику.
- Спасибо, Мишель, я вам очень признательна.
- Всегда к вашим услугам, мадам Мария, - наклонил тот голову с прекрасной прической.
- Если узнаете что-то новое о господине, выставлявшем диадему на аукционе в Лондоне, сообщите, пожалуйста, мне.
- Сегодня вечером у меня встреча с весьма информированным человеком в кафе "Ла Мейсон Розе", я постараюсь разузнать у него сведения, интересующие вас. Этот солидный коллекционер в курсе многих событий.
- Вы имеете ввиду кафе, которое находится на Монмартре?
- Именно так, мадам Мария. Розовое двухэтажное здание с кафешкой на первом этаже, оно расположено между площадью Тертр, где местные художники выставляют на продажу свои картины, и трехэтажной виллой певицы Далиды.
- Это как раз то самое место, в котором все знают про всех, - с улыбкой кивнула собеседница. - Ведь там с давних пор собираются известные писатели, художники и артисты, самые большие сплетники. Я уверена, что сегодня вечером вам повезет значительно больше.
- Спасибо, мадам де Арган. Я вам позвоню.
- Удачи, месье Марли, я буду ждать вашего звонка с нетерпением.
Палящее солнце успело перевалить на вторую половину небосклона. Серебристый "ситроен" проскочил до середины аккуратного городка Обревиль и с центральной его площади завернул налево, в одну из многочисленных улочек. Когда двух и трех этажные виллы горожан остались позади, на пути автомобиля вырос мостик через речку Эр с прозрачной водой и с водорослями, отпустившими ветви по течению. За мостиком показались очертания родового замка, построенного в тринадцатом веке. Когда-то он принадлежал известному роду французских рыцарей, последний представитель из которых погиб в России во время похода в эту страну императора Наполеона Бонапарта. Потом замок выкупила Софи де Люссон из семьи парижских дворян, она, в свою очередь, передала его с немалым при нем имуществом своему младшему сыну Пьеру де Аргану, связавшему судьбу с не менее именитой во Франции фамилией де Эстелей путем женитьбы на их дочери Сильвии. С тех пор усадьба стала принадлежать герцогам де Арган, получившим этот титул не только через женитьбу на титулованных особах, но и за прилежную службу на благо народу Франции. Дед нынешних молодых наследников имения являлся во времена Второй мировой войны правой рукой генерала де Голля, возглавившего армию сопротивления гитлеровским оккупантам.
Автомобиль подкатил к массивным воротам, которые сразу отворились вовнутрь. Машина проехала по узкому проходу в небольшой дворик и остановилась возле мраморной лестницы, ведущей в здание, сложенное из тесанных скальных пород. Вокруг возвышались серые замшелые стены, мешающие солнечным лучам их обогреть, дворик полностью освещался дневным светилом лишь в полдень. Мадам де Арган вышла из машины, передала ключи вышедшему навстречу слуге и заторопилась ко входу. Из просторного вестибюля первого этажа, уставленного старинной мебелью из красного дерева с тяжелыми медными канделябрами по углам, она по узкой каменной лестнице поднялась сразу на третий этаж и остановилась перевести дыхание возле высокой двери с ручками в виде звериных голов, начищенных до блеска. Звери в своих пастях держали толстые медные кольца, которыми нужно было постучать об их мохнатые лапы, чтобы предупредить о своем намерении войти в комнату. Это была детская. Изнутри не доносилось ни звука, видимо, Серж, муж мадам Марии, занимался с детьми, рассказывая им по русски ровным своим баритоном историю рода де Арган. Он проделывал это ежедневно, добиваясь того, чтобы они знали о своем происхождении как можно больше. Женщина взялась за кольцо, стукнув им пару раз по лапам зверей, открыла дверь и вошла в комнату. Шестилетний Захар сидел за низким столиком и рассматривал цветные картинки в русской книжке, рядом с ним пристроилась пятилетняя Анна, она не сводила больших глаз с отца, удобно умостившегося в глубоком кресле. Дети имели белокурые волосы, длинные и волнистые, и карие зрачки, доставшиеся им от предков. Еще они обладали смазливыми смышлеными мордашками с подвижными чертами, по которым вряд ли можно было определить их национальность. Скорее всего, мальчик и девочка стали детьми мира, лишь в их взглядах иногда проскальзывала та отличительная черта, имеющая полное право быть отнесенной к одной нации - к русской.
Сидящий в кресле сухопарый мужчина оглянулся на вошедшую супругу и приветливо улыбнулся. Его примеру тут-же последовали оба ученика, готовые побежать навстречу матери:
- Мы еще не закончили урок, - упредил отец их желание на русском языке. - Итак, кем был наш прапрадедушка?
- Он был терским казаком, - в два голоса ответили по русски же дети. И добавили. - Мы тоже потомки терских казаков.
- Откуда ваш пращур был родом?
- Из станицы Стодеревской, - отозвался мальчик, продолжая коситься на мать.
- Где находится эта станица?
- В России, - подсказала брату сестра.
- Захар это знает, - вежливо напомнил отец дочери. - Я прошу его ответить более подробно.
- На Кавказе, между Моздоком и Ка… Ка… - мальчик вильнул глазами теперь на своего учителя.
- …кизяром, - снова не утерпела с подсказкой девочка.
- Не кизяром, а Кизляром, - поправил отец. - Это такой маленький дагестанский городок.
- Меньше нашего Обревиля? - поинтересовался Захар.
- Когда твои прадеды жили на Кавказе, то наверное, а в нынешнее время мы не можем сравнить оба этих города, потому что нас в Россию не пускают.
- Коммунисты? - не унимался мальчик.
- Коммунисты в первую очередь, - подходя к столу, сказала Мария тоже по русски, но с милым французским акцентом, выдававшим в ней уроженку провинции Бордо. Затем она обратилась к супругу. - Серж, прости пожалуйста, если вы будете заниматься еще долго, то я пройду в твой кабинет и покручусь в Интернете. Мне кое-что надо проверить.
- По нашему делу? - посмотрел мужчина на Марию.
- Да, есть новая информация.
- Мы уже заканчивали. Если позволишь, я присоединюсь к тебе.
- Я этому только обрадуюсь.
Через несколько минут детей забрала гувернантка, и супруги направились в рабочий кабинет Сержа, который находился в другом крыле здания. Они прошли по коридору, увешанному картинами из рыцарских времен с портретами предков бывших хозяев, к которым добавилось несколько работ более позднего периода, с изображениями лиц новых владельцев замка. В родовой вотчине рыцарей ничего не менялось веками, имея свойства лишь прибавляться. Таковы были правила, навязываемые в полном смысле слова званиями и титулами претендентов на эти титулы со званиями, добивавшимся их. В кабинете Серж подключил компьютер к сети, вошел в Интернет.
- Ты должен найти сайт аукциона "Сотбис", - подвинув стул ближе, попросила Мария.
- Ты думаешь, что они сейчас предложили что-то необычное? - спросил ее супруг.
- Сегодня мне передали информацию о том, что какой-то господин выставлял на продажу диадему работы итальянца Николо Пазолини. Ту самую, которую люди ищут почти два столетия.
- Вот как! - бегая по клавишам и щелкая мышью, воскликнул Серж. - И когда это произошло?
- Несколько месяцев назад.
- А почему об этом стало известно только сейчас?
- Потому что лот выставлялся инкогнито и информация о нем тут-же была снята.
- Тогда мы опоздали, раритет давно ушел в другие руки и отыскать нового его хозяина мы едва ли сумеем. Существует правило, что имена владельцев редкостей, сохранившихся в единственном экземпляре, не разглашаются.
- Получается, что и старого хозяина мы тоже вряд ли найдем, - вздернула плечами Мария. - Но если у нас что-то выйдет, то мы сможем зафиксировать тот факт, что сокровище наконец-то выплыло из тени забвения.
- Давай попробуем.
Они долго перебирали множество документов, опубликованных на портале известной всему миру конторой, останавливаясь только на том, что им было нужно. Но все попытки оказались тщетными, даже намека не было на то, что изделие на самом деле выставлялось на продажу. В конце концов, Мария откинулась на спинку стула и обхватила затылок руками, видно было, что мысли о диадеме не покидают ее голову.
- Очень жаль, что мы не имеем возможности посетить Советский Союз прямо сейчас, - сказала она. - Многое могло бы проясниться.
- Что именно? - оставляя в покое мышь, повернулся к ней Серж, лицо которого тоже успело посереть от напряжения.
- Если ты помнишь суть нашей семейной легенды, то вначале пути из Франции в Россию твой пращур со своей невестой посетил какого-то русского дворянина в Новгороде.
- Ну и что? - массируя виски, пробурчал супруг.
- Вполне возможно, что диадема оказалась среди тех драгоценностей, которые Дарган Дарганов передал столбовому дворянину, этому князю по фамилии Скаргин.
- Ты даже фамилию запомнила, - почти не удивляясь способностям супруги акцентировать внимание на нужных вещах, отозвался Серж. - Хочу тебе напомнить, что с тех пор по России прокатилась такая волна грабежей и репрессий, что от бояр с князьями не осталось и рожек с ножками.
- Какие-то документы все равно обязаны были сохраниться, не окончательно же твои бывшие соплеменники превратились в варваров, отринувших свое цивилизованное прошлое.
- Не знаю. На экранах телевизоров нам показывают лишь кумачовый цвет советских флагов с серпом и молотом в левом верхнем углу.
Мария машинально усмехнулась и снова окунулась в свои размышления. Со стены за супругами наблюдал их дед, тот самый генерал, который был правой рукой де Голля, ставшего после Второй мировой войны президентом Франции. Фотография была черно-белая, она не могла передать радужных красок от боевых орденов и медалей, украсивших грудь старого вояки до самого генеральского пояса. Но пристальный взгляд умных глаз будто принуждал вспомнить любимую поговорку прямого родственника: любое дело нужно доводить до конца. Серж покусал нижнюю губу и потер виски пальцами:
- В твоих рассуждениях что-то есть, - встряхнулся он. - Кстати, господином, предлагавшим сокровище на лондонском аукционе, мог оказаться потомок и русского дворянина, ныне живущий, например, у нас на Западе.
- Не исключен и такой вариант, потому что из России дотянуться до английской фирмы по продаже мировых раритетов вряд ли получится, - встрепенулась и Мария.
- Наша задача немного упрощается, - прищелкнул пальцами ее супруг. - Если все так, как мы думаем, мы имеем право заняться подробными изысканиями у себя.
- Я бы не спешила вычеркивать из списков Россию, - не согласилась Мария. - Мне кажется, что именно в этой стране спрятаны корни всего. В том числе, корни мировых проблем.
- Должен тебя разочаровать, здесь этих самых проблем не просматривается. Не пройдет и десятка лет, как мы сможем пересечь границу Советского Союза, и оказаться не только на родине своих предков, но и посетить Великий Новгород, заинтересовавший нас.
- Ты это о чем? - воззрилась супруга на мужа. - Советский Союз, по моим понятиям, это монолит, рассчитанный на тысячелетия. Вряд ли коммунисты выпустят из рук мечту, к которой стремится весь мир.
- Ошибаешься, дорогая, эта мечта почти растворилась дымком от твоих дамских сигарет. Коммунизм, это миф, неосуществимый на практике, - развернулся к ней на стуле Серж. - Доказано умами воистину планетарными, а не сумасбродным Марксом с его последователями, что равенства в природе не может быть в принципе. Мы равны лишь перед Господом, имеющим право на все, в том числе на нашу с тобой жизнь.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только одно, что социалистический строй в Советском Союзе прогнил насквозь. Через пять лет, максимум, через десять мы обязательно поедем на родину моих предков.
- Почему ты пришел к такому заключению?
- Страной Советов правят одни старики, они будто по велению самой природы оказались бесплодными, не оставляя после себя преемников. Эти старики довели русских до нищеты.
- Но пять лет, это очень большой срок. За это время и здесь можно успеть сделать многое.
- Разве я предложил тебе свернуть поиски диадемы?