- Они вышли из конторки и столкнулись с дизелистом Сергеем Грннюком, который силком вел полусонного Бабу-Тима, долговязого, нескладного буррабочего. Борис удивленно сказал:
- Сергей, ты почему здесь?
- Соскучился. Не пугайся, там сверлят вовсю. Я только повидаться - и обратно. Не гони, будь другом.
- Ладно, поможешь сдвинуть "бэушку". А его зачем тащишь?
Сергей поздоровался со всеми и вновь повернулся к Борису.
-Старшой, повлияй на него.
-В чем он провинился? - встревожился Седовласый.
-Да нет, все нормально, - успокоил Сергей, - только надо, чтоб поспал, совсем утомился, а упрямится.
Луковский и уполномоченный правительства ушли к вышке, предоставляя им возможность разбираться самим.
- Ну что мне с ним делать? - комично возмущался Сергей, апеллируя к Борису. - А ну, Тимоша, не упирайся, падай в холодок, вареник! Глаза слипаются, куда ты годный!
- Я не вареник, ты вареник, - сонно огрызнулся Баба-Тим.
- Ложись-ка, братец, вон там, - строго приказал Корин, - и чтоб храпел, как насос.
- Без меня не поедете, мастер?
- Нет, конечно, - сказал Борис, - отдыхай.
Баба-Тим удовлетворенно кивнул и послушно улегся в тени за ящиками, ворча на Сергея, поскольку решил, что "вареник" - ужасное иноземное ругательство, которым дизелист бросался всякий раз, если случались неполадки в работе.
На территорию лагеря лихо въехал полицейский "джип". Из него показался Даги Нгоро при всех регалиях. Он о чем-то переговорил с Луковским и представителем правительства, затем направился в сторону конторки, с интересом оборачиваясь на ходу на вышку.
- К тебе, видать, - сказал Сергей, - может, уже переловили тех гадов, а?
- А Банго уже не вернуть... - произнес Борис. - Ну как там, готово?
Гусеничные запрягли в тележку и на лафеты, как ты велел. Остальные... мало тягла, Борь. Надо еще на подстраховку и на растяжки по бокам. Боюсь, без подмоги не утащим.
- Будет подмога. Интересно, что ему нужно?
- Скажет. Ну, я побежал к хлопцам, а то напугаю ихнего генерала своей концертной робой.
Капитан Даги Нгоро уже приезжал в лагерь однажды, поэтому они (^Кориным обменялись рукопожатием, как знакомые. Борис сразу же спросил:
- Поймали?
- Не все сразу. - Нгоро взял Корина под локоть. Отвел в сторону. - Скажите, обермастер, может быть, "сухая лагуна" - это какой-нибудь малоизвестный термин по вашей части?
- Нет, - последовал ответ. - Во всяком случае, среди нефтяников такого выражения не встречал. И от Банго не слышал. Я уже говорил Виктору Ивановичу.
Даги Нгоро снял шлем, тщательно вытер внутренний ободок платком, надел снова. Помолчал немного.
- Вам уже представился наш человек?
- А, личность, - сказал Корин, - имели честь. Личность оригинальная, но, надеюсь, сработаемся.
- Мои сотрудники находят ее скорее симпатичной, - улыбнулся капитан, - такому молодцу, как вы, грешно не сработаться с нею.
Борис пожал плечами, обронил:
- По мне любая личность красна делами.
- Прекрасно сказано, обермастер, браво! Значит, успели познакомиться. Хорошо. Оперативность - одно из главных достоинств этой симпатичной, как вы удачно выразились, личности.
-Хм, я лишь повторяю слышанное.
Капитан между тем внимательно оглядывал лагерь.
- Что-то невижу...
- Вы все о той же личности? Какие-то дела в городе. Думаю, скоро объявится. Нужно что-нибудь передать?
- Нет, нет, спасибо, - сказал Нгоро, - ничего не нужно. А вы случайно не знаете, какие именно дела в городе? - В голосе капитана слышались удивление и тревога.
- Не интересовался.
После довольно долгой паузы Даги Нгоро вдруг загадочно и доверительно изрек:
- Отныне ваша кухня расцветет. Вы помните афоризм насчет мужчины-бестии и его желудка? Даже на войне кухне придается решающее значение. Кухня - сила. - Он еще больше понизил голос, будто их могли подслушать. - А если серьезно, сугубо между нами, надеемся отыскать одну... серебряную газовую печку. Не исключено, что она сослужит вам с поваром, всем нам важную службу. Возмездие неизбежно, обермастер, обещаю. А пока желаю вам успеха.
- Взаимно, - сказал Борис, тщетно пытаясь переварить услышанное только что. Неизвестно, что он подумал о полицейском офицере после его более чем странной речи, но улыбнулся он не менее любезно и спросил: - Может быть, все-таки нужно что-нибудь передать, ведь вы проделали такой путь?
- Только привет. Прощайте.
- Всего доброго.
Даги Нгоро, озабоченно хмурясь, поспешил к своей машине.
"Что это он городил про кухню? Какой еще повар? - недоумевал Борис, глядя ему вслед. - С виду мужик как мужик... чудак".
Необходимо было собрать и привести в порядок рабочие бумаги, упаковать личный скарб, иными словами, собраться в дорогу. Корин вернулся в конторку и занялся этим, отвлекаясь от размышлений по поводу загадочного визита полицейского.
Спустя некоторое время к нему ворвался Сергей Гринюк,
- Боря! Пригнали трактора. Умора! Ими редиску сажать, а не таскать буровую. Трещат, букашки, зато много.
- Потянут, лишь бы много. - Корин выглянул наружу, довольный, что земледельцы из отдаленных мест не подвели, прибыли на своих маленьких трещотках, выполнив просьбу нефтяников.
- Дюже мелкие, - сказал Сергей, - хотя, конечно, гуртом и батька легче бить! Айда.
-Полдесятка здешних термитов - тоже тягло, - говорил Борис, шагая за дизелистом. - Я в таких случаях всегда вспоминаю, как лилипуты накрепко приковали Гулливера, пока он спал на берегу. Каких-нибудь два-три десятка волосков, а не смог и пошевелиться. Так что поставим их на растяжки, удержат вышку на любых волнах.
Тем временем владельцы прибывших тракторов уже смешались с нефтяниками, они бросали горделивые взгляды на скромно сгрудившихся в стороне соплеменников из менее имущего ближнего селения, кивали и поддакивали каждому слову Седовласого и Луковского, сообразив, что те главней прочих.
Неподвижные африканки на холмах поднесли ладони к глазам, прикрываясь от яркого солнечного света. Застывшие эти женские фигурки издали походили на часовых, отдающих честь гигантскому, невиданному доселе стальному жирафу посреди саванны.
-Дублер твой явился не запылился, - сказал Сергей, завидев идущего к ним Ника Матье. - Ковбойский артист, супермен. Здоровый бугаяка, - дизелист постучал по своей могучей груди, - я, Борь, здоровяков уважаю. Теперь нас двое среди дохлячков!
-Я тебя догоню, Серега, извини.
Через минуту Ник стоял перед Кориным.
-Мое почтение, шеф.
- Здравствуй, мастер-невидимка. - Борис крепко пожал его руку.
- Еле добрался на случайной развалюхе, - сказал Ник и вытянул палец в сторону вышки, - там что, парад фермеров?
- Ты буровые станки целиком перетаскивал?
- Не приходилось.
-Сейчас попробуешь, - улыбнулся Борис, - симфония.
-Матье невпечатлительный, - сказал Ник, - мое - ротор и монета.
-А на других впечатление производишь, - сказал Борис. - Тебе, личность, недавно официальный чин привозил собственный привет. В этакую даль, несмотря на жару. Не жалел комплиментов.
- Кретины... Гони их отсюда.
- Ты что?
- У меня нрав крутой, - сказал Ник Матье, - привыкай.
- У меня, если надо, тоже, - сказал Борис, - отвыкай.
Встретились долгими взглядами.
- Мне повезло с работой, - сказал Ник, - давно так не везло с работой. Я дорожу этим местом.
- Это хорошо, - сказал Борис.
- Вот что, шеф, я не люблю неопределенности. Я могу свалять дурака, бывало, но никто не может сказать о Матье, будто он лицемер и ничтожество. И я хочу тебе сказать, что слышал про вашего парня, которому не повезло, и очень сожалею. Но мне действительно кстати эта работенка.
- Что ж, добро пожаловать, - сказал Корин. - А сейчас мы пойдем и все вместе потащим буровую.
- А сейчас мы пойдем и свернем с тобой шею вот этой малютке! - Матье с ловкостью техасского шерифа выхватил из заднего кармана плоскую бутылку с виски, точно револьвер, подбросил, поймал, шутливо направив ее пробкой-стаканом на Бориса. - Окропим наш союз!
- Прекрасная идея. Жаль, что неосуществима. В бригаде сухой закон. Для нового бурильщика, разумеется, тоже.
- Чепуха! Кто может запретить мужчинам верные узы!
- Сами решили. Закон в бурении. От этих уз, известно, рушатся не только люди, но и дела. Забудь. Я серьезно.
Ник рассмеялся:
- Не верю, чтобы русский плюнул на выпивку. Ты, может, нездоров брюхом? Или еще что?
- Здоров, - усмехнулся Борис, - забавный ты, однако, коллега. Я не ханжа, как и наши ребята, но раз решили - железно. Да и вообще пить в нашем деле - чернее не придумаешь. На буровой мы не одни, под рукой два-три помбура, а тут еще ротор, как бешеный, пудовые ключи, свечи и все такое, сам понимаешь. Знаешь, в известном смысле жизнь подручных в наших руках.
- Нет, Кувалда Матье не аквареанин, а наковырял немало дырок в земле двух полушарий.
Пустой разговор. Короче, прибереги свою бутылку до арматуры, дружище. Если доберемся до нефти, я свою добавлю. И не одну. На общий праздник. А на буровой... предупреждаю, так сказать, именем своей ответственности, увижу пьяным - не взыщи.
Ник непроизвольно закивал, отступил на шаг, как делал всегда перед своим знаменитым ударом, и... сдержался. Поиграл желваками, сощуря глаза, постучал по своему бедру кулаком, сам себя укрощая. Сказал негромко:
-Мне было приятно целый день. Мне уже несколько дней хорошо и приятно. Было, пока не видел тебя. Жаль, что мне очень нужна эта работенка и ее монета: Кувалда совсем на мели.
В этот момент из автобуса-лаборатории вышла Светлана. Словно чья-то невидимая рука мигом разгладила резкие складки на лице Ника Матье. Синие его глаза пробежали по ней. С доброй, чуть иронической улыбкой стоял он, заложив руки в карманы, широко расставив крепкие, надежные ноги, а челюсти медленно и ритмично перемалывали резинку. Ник был красив, это уж точно.
- Вы незнакомы? Прошу. Это и есть тот самый то-ва... господин Матье, - сказал ей Борис.
- Добрый день, товарищ, - кивнула Светлана Нику, изящно тряхнувшему в полупоклоне каштановым потоком волос. И Корину: - Борис Егорович, я оставила в автобусе у Габи новую аптечку. Бедняжка... Опекайте ее. До свидания.
Ушла.
Ник выплюнул жвачку и весело заорал, воздев к небу руки:
-Красивая белая женщина в пустыне! Боже, пошли еще чудо Нику Матье! Мне здесь нравится!
В конторке раздалось громкое шипение раздвигаемых ящиков, затем оттуда показался потревоженный криком Баба-Тим.
-Кто шумит? Так спать нельзя, не хочу уже. Несколько секунд Баба-Тим бессмысленно смотрел на Ника, затем потер глаза, встряхнулся, глянул в сторону вышки, где кипела работа, и подался-туда, длинный и рукастый, словно центровой в баскетболе.
-Что за люди мелькают вокруг нас? - спросил Ник.
Спокойно и терпеливо, как няня, Корин объяснил ему, кто такие Светлана и Баба-Тим, после чего сделал последнюю попытку приобщить новенького к насущной заботе:
- Вот-вот потащим махину, уникальная прогулка на меже саванны и пустыни длиною в два с лишним дня. Идешь?
- Извини, но я, повторяю, не монтажник, а сондор-щик, его обязанность - пульт и ротор, все остальное вне контракта. С удовольствием погляжу отсюда. Пусть мне снова станет хорошо и приятно. Отменное настроение Матье - залог здоровья окружающих.
Ник расхохотался, довольный собой, уверенный, что одержал верх в словесной перепалке. К нему вернулось прекрасное расположение духа, и он дружески похлопал Бориса по плечу.
Корин подумал: "Не слишком ли часто меня похлопывают сегодня?" А вслух сказал, криво усмехнувшись:
-Ладно, личность, погляди в сторонке, внимательно погляди, авось понравится и пригодится.
С этими словами Борис бросился догонять размашисто шагавшего к буровой Бабу-Тима.
Матье подошел к навесу у конторки, отбросил крышку широкого глиняного сосуда и несколько раз подряд плюхнулся лицом в воду, распрямился, отфыркиваясь, не утираясь, не щадя нового наряда, и произнес:
-Погляжу, приятель, погляжу, дай срок... Когда Борис Корин присоединился к своим, Сергей спросил его, стараясь перекричать треск маневрирующих тракторов:
- Ну как наш ковбой?
- Свой в ба-а-альшую доску! - ответил Корин.
И оба мельком оглянулись туда, где маячил Матье.
Распахнув рубаху на груди, Ник стоял, подпирая спиной шершавый, ворсистый ствол пальмы, мокрый и теплый ствол дерева за его спиной казался плотно обмотанным старым мочалом.
Солнце коснулось горбатых дюн, нарушавших однообразие равнины лишь в одном месте, у озера. К Нику подкралась дремота.
- Уф!.. Вот и я. - Волоча пеструю дорожную сумку, появившаяся возле навеса у конторки девушка устало потянулась к сосуду и, зачерпнув ладошкой воду, тут же разочарованно вылила обратно. - Теплая, как в озере... Глоток оранжада на льду, пожалуй, не испортил бы впечатления от вашего изумительного бивуака.
- Салют, крошка, - произнес Ник, - тебя мне не хватало. Ты мне не снишься? Можно ущипнуть?
- Ужасно хочется пить.
- Увы, здесь не найти даже паршивой жестянки пива. Сухой закон. Может, вот это? - Он извлек из кармана плоскую бутылку. - Бог меня услышал, послал новое чудо. Отметим?
- Нет, я хочу воды.
- Сейчас раздобуду. - Ник нырнул в контору и вынес чашу с питьевой водой. Она напилась, поблагодарила. Ник любовался ею. - Всегда готов услужить такой маленькой беленькой девочке.
- Я - Джой.
- Джой. Чудесно. Я в восторге, - сказал он.
- Простите... вы здесь командир? Я не ошиблась? - спросила девушка в некотором замешательстве.
- Абсолютно верно. Ты одна властна надо мною, крошка Джой. Но как ты догадалась?
- Все трудятся, а вы созерцаете, как Наполеон. Вожди всегда наблюдают за сражением из шатра на возвышении, не правда ли?
- Я мастер-бурильщик.
- Слава богу, все правильно, - вдруг с облегчением вздохнула девушка. - Вас должны были предупредить обо мне. Вы знали, что я приеду сегодня?
- Чувствовал, что когда-нибудь это произойдет, - лукаво молвил он, - но, если начистоту, не предполагал, что ты окажешься такой хорошенькой. Просто красотка!
На строгом личике Джой вновь отразилась растерянность.
- Благодарю... ценю юмор, но... вы действительно мастер?
- Сроду не лгал девочкам. А ты... надеюсь, ты не станешь утверждать, будто в полумиле отсюда тебя ждет в машине ревнивый муж?
- Я не замужем.
- Такое признание делает тебя еще привлекательней.
- Не уверена, следует ли нам сразу принимать такой тон...
- Почему? Разве я настолько древний? К тому же, как и ты, ужасно одинокий.
- Не скажу, что вы древний или неинтересный, однако пора поговорить всерьез.
- Вот это по мне! - Ник намерился потрепать ее за подбородок, но Джой резко отстранила его руку.
- Не понимаю... Послушайте, вы не шутили, это вы?
- Да, черт возьми, - сказал Ник. - Это я.
- Странно, я представляла иначе.
-Ну, хорошо, будем серьезными, - Матье картинно сложил на груди руки и вновь прислонился к дереву, - только учти, и в петле, и на дыбе, и в испанских сапогах, и на костре, и у стенки, и на электрическом стуле я не отрекусь от мнения, что малютка Джой ослепительно хороша.
Тонкое, большеглазое личико девушки залилось краской, она прикусила верхнюю губу, над которой пробивался едва заметный серебристый пушок, усыпанный мельчайшим бисером выступившей от жары и смущения влаги. Взор ее блуждал в стороне.
-Что там происходит? - спросила она наконец.
-Потащим буровую установку в Аномо, - не без гордости пояснил Ник, - почти целиком. Я слежу, чтобы все было гладко.
Джой оживилась, радуясь, что разговор принимал нормальный оборот.
- Я буду поваром, вас предупредили? - Она устремила на Ника многозначительный взгляд. - Буду поваром...
- Отлично! - воскликнул он, превратно истолковав ее взгляд. - С тобой мы одолеем и голод, и жажду, и скуку! С одним условием.
-Каким?
-Ты обзаведешься самым большим из миксеров и научишься колотить "Луна-Джерри", мой любимый коктейль. Ничто так не спасает от жары, как жара в брюхе.
Матье подхватил ее сумку и направился к автобусу Габи Амель, слегка рисуясь походкой и осанкой перед девушкой, которая едва поспевала за ним, удивленно вопрошая:
-Куда вы уносите мои вещи?
-В самый комфортабельный автобус экспедиции. Женщины должны держаться вместе. Химик и кухарка, черно-белый букет! По такому случаю полагается пирушка!
-Вы сами говорили, у вас дисциплина, сухой закон, - улыбалась она, - в нефтеразведке пьют только дураки. Это опасно, я читала. Представьте себе, я прочитала массу книг о нефтяных промыслах.
Ник приостановился, посмотрел на нее с подозрением.
-Знакомые речи, - сказал он, - похоже, ты успела повидать тут кой-кого до меня.
- Нет, правда, я прочитала все, что смогла найти.
- Да? А кто был консультантом?
-К сожалению, таковой не нашелся. Так и не разобралась толком.
-Значит, без подсказки определила меня в дураки?
- Что?! Бог с вами, мастер... право, зачем вы со мной так? В нашем общем положении не до шуток и словесных упражнений. Нам бы следовало обстоятельно обсудить создавшуюся ситуацию. Я ехала сюда с надеждой на вашу помощь.
- Инцидент исчерпан, - сказал Ник, видя ее несомненную искренность.
- У вас очень странная манера шутить с незнакомыми людьми, я это сразу поняла. Странная и совершенно неуместная.
- Продолжай ценить юмор, малышка. Человечество тяготеет к смеху, а его все больше мордой об стол.
- Или мы серьезно в конце концов обсудим ситуацию, или я вынуждена буду самостоятельно...
- Момент, - прервал ее Ник, пристально всматриваясь в действия нефтяников.
Там, в ложбине, Борис Корин взмахнул сигнальными флажками, и раздался дружный рев моторов. Разом натянулись тросы. Натужно крякнув, вышка сдвинулась с места, нехотя подчиняясь усилию машин. Шесть тягачей в упряжке: один впереди тащил несущую тележку, направляя движение, по два боковых на лафетах и один сзади удерживал основной страхующий трос. Маленькие разноцветные трактора окрестных земледельцев веером ползли по бокам, поддерживая огромное, многотонное сооружение с помощью множества длинных, укрепленных на разной высоте канатов.
Задрав голову к покачивавшемуся в высоком небе кронблоку вышки, Борис пятился впереди грандиозной процессии, дирижировал ярко-красными флажками.
Сергей в роли ответного сигнальщика замыкал колонну тягачей, рядом с ним шагали взволнованные Лу-ковский и Седовласый, а далеко сзади катилась гудящая волна зрителей.
Корин не слышал, не замечал ничего и никого вокруг, кроме ажурной, двупало вытянувшейся в небо стальной стрелы и лязгающих от напряжения гусениц.
Предельно внимательны были лица водителей, словно загипнотизированных порхающими в руках командира флажками. Борис пятился и кричал на весь мир: