- Я забыла о них в ту же ночь, когда был разрушен ваш мост. Приведенные Белларионом аргументы и последовавшие затем события полностью подтвердили его правоту, так что, мне кажется, больше нет причин сомневаться в его лояльности. Он всего лишь обычный наемник, который сражается на стороне того, кто больше платит. Я склонна доверять ему хотя бы потому, что он должен отдавать себе отчет в том, насколько невыгодным для него окажется предательство.
- Да, - согласился он, - конечно, вы правы, принцесса. Вы всегда правы.
Она поднялась со своего кресла, подошла к ярко пылавшему камину и протянула руки к огню.
- Я замерзла, - пожаловалась она. - Замерзла из-за холодного ноябрьского ветра и своего вынужденного бездействия.
- Не падайте духом, Валерия, - попробовал подбодрить он принцессу. - Ничто не длится вечно. Весна настанет не только в природе, но и в вашей душе.
Она взглянула на него, и ей стало приятно, что рядом с ней находится такой большой, сильный и уверенный в себ мужчина.
- Как хорошо иметь рядом друга в такое время.
Он шагнул к ней и уверенно заключил ее в свои объятия.
- С такой женщиной, как вы, Валерия, я смогу завоевать весь мир.
- Для начала неплохо бы взять Верчелли, - услышал он за своей спиной.
Они с виноватым видом отпрянули друг от друга и увидели Беллариона, который незаметно вошел в зал и теперь насмешливо глядел на них.
- Я был бы весьма признателен вам - так же как и ее высочеству, - если бы вам удалось сделать это. Весь остальной мир может и подождать.
- Будь моя воля, мы уже завтра были бы хозяевами в Верчелли, - с вызовом, словно пытаясь скрыть свою досаду, ответил Карманьола.
- Кто препятствует вам?
- Вы. Если мы ночью пойдем на приступ…
- Ах, оставьте! - отмахнулся Белларион, - опять вы вспомнили об этом. Неужели вы никогда не научитесь верить мне на слово?! Такая атака обречена на неудачу.
- Только в том случае, если она неправильно организована.
Он вразвалочку подошел к столу и ткнул пальцем в нарисованную на нем карту.
- Если вот здесь, на востоке, на участке между городом и рекой, осуществить отвлекающую атаку, - продолжил он, - то решительный удар, нанесенный с западной стороны, может увенчаться успехом.
- Да, действительно, - медленно проговорил Белларион и задумался. - В вашем предложении имеются свои достоинства…
- Подумать только, наконец-то вы одобрили мою идею! Какое поразительное снисхождение с вашей стороны!
- …однако оно не лишено серьезных недостатков, - не обращая внимания на его реплики, продолжал Белларион. - Отряд, совершающий ложную атаку, - а он должен быть достаточно сильным, чтобы ввести в заблуждение противника, - подвергается большой опасности. Решительная вылазка, произведенная из города, может опрокинуть его в реку.
- Я думаю, до этого дело не дойдет, - поспешно ответил Карманьола.
- Откуда вы знаете?
- Все очень просто. Прежде чем осажденные организуют вылазку, начнется решающий штурм и им уже будет не до нее.
Белларион вновь задумался, но затем решительно покачал головой.
- Признаюсь, я испытываю большой соблазн согласиться с вами, но я предпочел бы не рисковать.
- Какой тут риск? - воскликнул Карманьола, приходя в раздражение от упорного сопротивления Беллариона. - Черт возьми, возглавьте сами, если хотите, ложную атаку, а я поведу за собой людей на штурм города и гарантирую вам, что еще до рассвета буду в городе и маркиз Теодоро окажется в моих руках.
- Вы гарантируете? - спросил Белларион. - А если вы потерпите неудачу?
- Это исключено. Вы сами сказали, что мой план вам нравится.
- Что-то я не припомню, чтобы я отзывался о нем именно так. Но дело не в этом: если честно, то я опасаюсь Теодоро Монферратского куда больше, чем любого другого капитана, против которого мне доводилось сражаться.
- Вы боитесь его! - усмехнулся Карманьола.
- Боюсь, - невозмутимо повторил Белларион, - и поэтому не хочу лезть на рожон. Я должен действовать наверняка, имея дело с таким опасным противником.
С трудом переборов смущение, овладевшее ею после неожиданного появления Беллариона, Валерия медленно подошла к ним. Слова Карманьолы вселили в нее неожиданную надежду на скорое окончание ее невзгод.
- Сделайте все же попытку, синьор принц! - буквально взмолилась она.
Он посмотрел сначала на нее, а затем на Карманьолу.
- Между нами говоря, вы оба немного расстраиваете меня своей нетерпеливостью. И хуже всего то, что вы категорически не желаете ничему учиться. Ну хорошо, Франческо, я не возражаю против ночного штурма. У нас есть шансы на успех, но в случае провала даже не пытайтесь когда-либо навязывать мне свое мнение, если я буду возражать против него.
Валерия рассыпалась перед ним в благодарностях, которые он воспринял с холодной сдержанностью, хотя ему показалось, что со времени их последней встречи в Касале он не слышал в ее голосе более теплых и искренних ноток, когда она обращалась к нему.
Он предоставил Карманьоле делать все необходимые приготовления к штурму, который был назначен на следующую полночь; было условлено, что сигналом к началу отвлекающей атаки послужит бой часов церкви Сан-Витторе, а через некоторое время, когда защитники крепости как следует ввяжутся в схватку с отрядом Беллариона, Карманьола поведет своих людей на решительный приступ.
В полном вооружении, держа свой заостренный на макушке шлем на согнутой руке, Карманьола явился к принцессе за ее благословением.
- Еще не настало время для благодарностей, - сказал он, когда она принялась было выражать ему свою признательность и превозносить его усердие. - Я надеюсь к утру положить к вашим ногам Монферрато, да поможет нам в этом деле Бог! И вот тогда я сам попрошу у вас награды.
Она густо покраснела под его пылким взором.
- Я помолюсь за вас, - пообещала она и положила руку на его стальной нарукавник.
Он поднес ее руку к губам, чопорно поклонился и, позвякивая шпорами, вышел вон.
А в это время Белларион во главе восьмисот всадников уже совершал глубокий обходной маневр вокруг города к его восточной стене, обращенной к Сезии.
Незадолго до полуночи они вытянулись цепью вдоль речного берега, спешились, приготовили лестницы, которые захватили с собой для демонстрации серьезности своих намерений, и стали ждать. Однако, когда до начала атаки, по расчетам Беллариона, оставалось совсем немного, где-то в расположении его войска произошло неожиданное смятение, и вскоре к нему привели перебежчика, который, как заявляли захватившие его солдаты, требовал немедленной аудиенции у их командира.
Перебежчик оказался верноподданным герцога Миланского и утверждал, что он выбрался, рискуя жизнью, из крепости с единственной целью: предупредить осаждающих, что маркизу Теодоро стало известно о запланированном штурме.
Белларион грубо выругался - редкий случай, когда он позволил дать волю своим эмоциям, но сейчас страх перед маркизом Теодоро заставил его забыть о такой мелочи, как сдержанность; еще бы, одному Богу было известно, какие контрмеры успел предпринять Теодоро! Он отдал команду садиться верхом и ехать в обход города навстречу Карманьоле, - увы, тьма и раскисшая после недавних дождей почва не позволяли им двигаться с необходимой скоростью, а часы на церкви Сан-Витторе уже пробили полночь. Они не преодолели еще и половины пути, как до них донесся шум разгоревшейся битвы.
Маркиз Теодоро позволил солдатам Карманьолы забросать фашинами ров с водой, преодолеть его и даже приставить часть лестниц к стенам, прежде чем предпринял ответные действия. Ворота в северном и южном концах города распахнулись, и армия регента двумя колоннами устремилась на осаждающих, намереваясь окружить их.
Два обстоятельства спасли Карманьолу: во-первых, Теодоро начал контратаку слишком рано, не дождавшись, пока Карманьола бросит на приступ все имеющиеся у него силы; а во-вторых, Штоффель, услышав топот приближающейся конницы, немедленно выстроил своих людей в боевые порядки и воспользовался пехотной тактикой Беллариона. Атакующая лавина наткнулась на неожиданно выросший из темноты частокол копий и, потеряв не менее двух десятков всадников, отхлынула назад.
Затем Штоффель, пытаясь избежать почти неминуемого разгрома, быстро перестроил швейцарцев в ежа, внутрь которого включил солдат из других отрядов, и продолжал успешно отбивать яростные атаки конницы.
Другая колонна нападавших, которую возглавлял сам маркиз Теодоро, врезалась в незащищенный фланг Карманьолы, легко смяла его, несмотря на все попытки Карманьолы и Беллуно организовать сопротивление, и, если бы не подоспел Белларион со своими восемью сотнями всадников, которые с ходу атаковали противника с тыла, печальная участь его кондотты была бы предрешена.
Увидев, что его неожиданная контратака сорвалась и рискует обернуться катастрофой, Теодоро немедленно велел трубить отход, и каждая из сторон, отступив, считала, что ей посчастливилось отделаться легким испугом и малой кровью.
Глава X. АРЕСТ
Как загнанная в клетку пантера, Карманьола расхаживал взад и вперед в зале, служившем когда-то арсеналом замка Квинто. Он даже не потрудился полностью снять с себя тяжелые доспехи, и его белокурые волосы все еще прятались под красной бархатной шапочкой, служившей для защиты его головы от стального шлема.
В гневных и напыщенных выражениях он разглагольствовал о предательстве перед лицом молчаливо внимавших ему Валерии Монферратской, Джанджакомо и полудюжины капитанов, собравшихся обсудить причины сегодняшней неудачи.
Принцесса сидела возле стола в большом кресле, на спинку которого опирался ее брат, а чуть дальше стояли Уголино да Тенда, Эрколе Беллуно, Штоффель и еще три капитана, чьи доспехи грозно поблескивали в свете горевших на столе свечей. Возле камина, в другом кресле, сидел Белларион, вытянув перед собой ноги в забрызганных грязью сапогах, и вполуха слушал яростную тираду Карманьолы. Он догадывался о том, что творилось в душе у этого хвастуна, обещавшего столь многое, а добившегося столь малого, и поэтому не спешил прерывать его. Однако всякому терпенью приходит конец, и в какой-то момент Белларион решил, что настала пора вмешаться.
- Словами горю не поможешь, Франческо, - заметил он.
- Это я и без вас знаю, но я не хочу, чтобы такие вещи повторялись, - напустился на него Карманьола.
- Никакого повторения не последует. Я никогда не дал бы согласия на этот ночной штурм, если бы вы не донимали меня своим упрямством.
- Все закончилось бы совершенно иначе, если бы вы действовали так, как было условлено, - взревел Карманьола, готовый возложить вину за провалившуюся операцию на кого угодно, лишь бы окончательно не уронить себя в глазах собравшихся. - Клянусь, только поэтому мы потерпели поражение. Если бы вы вовремя атаковали, Теодоро пришлось бы послать часть своих сил против вас.
Белларион никак не отреагировал на обвинение, равно как и на укоризненные взгляды своих капитанов, из которых один Штоффель, несогласный с мнением своих товарищей по оружию, не выдержал и громко рассмеялся.
- Если бы синьор Белларион поступил так, как было условлено, вас, синьор, возможно, уже не было бы в живых. Нас спасло от полного разгрома только то, что он вовремя решил изменить первоначальный план и атаковал Теодоро с тыла.
- И еще я хочу обратить ваше внимание на тот факт, - добавил Белларион, - что, если бы Штоффель не отбил атаку конницы Теодоро, а затем не перестроил своих пехотинцев в ежа, чтобы защитить вас с фланга, вы сейчас не шумели бы здесь. Мне кажется, вполне уместно было бы поблагодарить Штоффеля и должным образом оценить его действия.
Карманьола свирепо взглянул на него.
- Ну конечно! Вы всегда защищаете друг друга! Теперь нам остается только поблагодарить вас, Белларион, за неудачу, произошедшую по вашей же вине.
- Это обвинение опровергают сведения, хорошо известные вам, - не теряя самообладания, ответил Белларион.
- Да неужели? Ха! А где тот человек, который, как вы утверждали, сообщил вам о том, что Теодоро предупрежден о нашем замысле?
- Откуда я знаю? - пожал плечами Белларион. - И какое теперь это имеет значение?
- И вы еще спрашиваете? Ночью к вам является неизвестный со сведениями первостепенной важности, а вы не знаете, куда он потом делся.
- В тот момент мне было не до него. У меня имелась более срочная задача: спасти вас из ловушки, в которую вы попались.
- Почему вы не атаковали город со своей стороны, как мы договаривались?
- Если быть более точным, я должен был всего лишь сделать вид, что атакую; у меня просто не хватило бы сил успешно провести штурм города. Но, кажется, я начинаю оправдываться перед вами, - изменившимся тоном закончил он и резко встал со своего кресла.
- Боюсь, что это становится необходимо! - вскричал Карманьола и решительно шагнул в его сторону.
- Ну-у, разве что перед обвинением в опрометчивости, заставившей меня уступить вашей настойчивости и согласиться предпринять ночной штурм. Имея альтернативой просидеть несколько месяцев у стен Верчелли, я решился попытать счастья, но теперь, когда попытка провалилась, я вынужден вернуться к своему первоначальному замыслу, который возник у меня, когда мы еще только подошли к городу. Завтра я снимаю осаду.
- Вы снимаете осаду? - чуть ли не хором вырвалось у всех изумленное восклицание.
- Да, и не только Верчелли, но и Мортары.
- Но что же вы думаете делать дальше, синьор? - спросил Джанджакомо, ошеломленный услышанным.
- Это мы решим завтра на совете. Скоро утро, и я пожелаю хорошего отдыха мадонне и вам, синьоры.
С этими словами он поклонился собравшимся и направился к двери.
- Подождите, Белларион… - преградил ему дорогу Карманьола.
- До завтра, - жестким, не терпящим возражений тоном проговорил Белларион. - Я надеюсь, к тому времени вы успеете остыть и станете рассуждать более здраво. Синьоры, все, кто соберутся здесь завтра ровно в полдень, узнают о моих дальнейших планах. Спокойной ночи.
Он ушел, и за ним вскоре последовали все остальные; однако они вновь появились в этом зале не в полдень, как было условлено, а, по настоянию Карманьолы, за час до этого срока. Надо сказать, такая спешка, равно как и отсутствие Беллариона, весьма заинтриговали их, но первые же слова Карманьолы все прояснили.
Точно в назначенное им время появился Белларион и был немало удивлен пунктуальностью Беллуно, да Тенды, Штоффеля, принцессы Монферратской, Джанджакомо и других, уже собравшихся за столом и о чем-то яростно споривших. Увидев его, они, как по команде, замолчали, и в наступившей тишине Белларион почувствовал что-то неестественное и угрожающее. Однако он как ни в чем не бывало приветствовал их и, подойдя к незанятому месту у стола, поинтересовался, что они так горячо обсуждают.
- Мы уже собирались послать за вами, - ответил за всех Карманьола, и Белларион уловил в его голосе неприятные, враждебные нотки. - Мы обнаружили предателя, сносившегося с Теодоро Монферратским и дававшего ему знать о каждом нашем шаге, не исключая и вчерашнего дела.
- Что ж, неплохо, хотя сейчас это уже не имеет большого значения. И кто же оказался предателем?
Никто не ответил ему. Исключая раскрасневшегося от волнения и презрительно улыбавшегося Штоффеля и опустившей глаза принцессы, остальные в упор глядели на него, и мрачные выражения их лиц ему отнюдь не понравились. Наконец Карманьола подтолкнул к нему сложенный кусок пергамента со сломанной печатью.
- Читайте, - сказал он.
Белларион взял пергамент и с удивлением прочитал написанные на нем незнакомым почерком слова: "Его превосходительству синьору Беллариону Кане, принцу Вальсассина". Он нахмурился, и его щеки слегка порозовели.
- Кто посмел? - сурово спросил он, вскинув голову. - Кто вскрыл печать письма, адресованного мне?
- Вы лучше ознакомьтесь с его содержанием, - повелительным тоном произнес Карманьола.
"Синьор принц, мой дорогой друг, - гласило послание, - ваша незыблемая верность мне и мое тщание спасли прошлой ночью Верчелли от удара, который, не предупреди вы о нем, застал бы нас врасплох и мог закончиться капитуляцией города со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мне хотелось бы еще раз напомнить вам, что я являюсь вашим должником и вас ожидает самая высокая награда, если вы и впредь будете служить мне столь же верно, как и раньше".
Письмо было подписано: "Теодоро Палеолог Монферратский".
Белларион поднял глаза от пергамента и с презрением в голосе спросил:
- Кто изготовил эту подделку?
- Маркиз Теодоро, синьор принц, - поспешил ответить Карманьола. - Письмо написано им самим и запечатано его печатью, как подтвердила мадонна Валерия. Теперь вы понимаете, почему я осмелился вскрыть его?
Белларион недоверчиво посмотрел на принцессу.
- Это рука моего дяди, синьор, - негромко проговорила она, и их взгляды на секунду встретились.
Он перевернул пергамент и увидел на нем печать и герб с изображением оленя. Затем его лицо прояснилось, и он расхохотался; он сделал шаг назад, подтащил поближе стул и сел к столу.
- Давайте начнем по порядку. Как это письмо попало к вам, Карманьола?
Карманьола кивнул в сторону Беллуно, и тот пояснил:
- Этим утром мои часовые задержали одного шутника, появившегося со стороны города. Он настаивал на немедленной встрече с вами, но сначала его привели ко мне, и я задал ему несколько вопросов. Оказалось, что это был посыльный. Я спросил у него, какого рода послание могло быть отправлено к вам из Верчелли. Он отказался отвечать, но после того, как я немного надавил на него, он вручил мне вот это письмо, которое я поспешил передать в руки синьора Карманьолы.
- А тот, увидев печать и надпись, поспешил вскрыть письмо, и содержание написанного полностью подтвердило его подозрения, - закончил за него Белларион.
- Именно так оно и было.
Белларион облегченно откинулся на спинку стула и, презрительно окинув взглядом собравшихся, расхохотался в лицо Карманьоле.
- О Боже, Карманьола! Я иногда боюсь, что вы плохо кончите.
- Зато я точно знаю, как закончите вы, - услышал он дерзкий ответ, изрядно удививший его.
- Остальные придерживаются того же мнения? - обратился Белларион к сидящим за столом. - Неужели никто даже не усомнился в обвинениях Карманьолы в мой адрес?
- Я не согласен с ними, - возразил Штоффель.
- Я не причисляю вас к безмозглым болванам, Вернер.
- Вам будет мало одних оскорблений, чтобы оправдаться, - сердито заявил да Тенда.