Всякому пасхальцу известно, что лошади, изображенные на некоторых рельефах из тайников, были вместе с другими животными сравнительно недавно ввезены европейцами, а головы кроликов можно датировать периодом между 1866 годом и концом прошлого столетия. Деревянное весло вырезано еще позднее; рукописные тетради ронго-ронго появились после контакта с миссионерами, причем их тайно пополняли и переписывали вплоть до нашего приезда на Пасху. Естественно предположить, что другие скульптуры и мотивы тоже появились на свет после прибытия первых миссионеров. Однако такое заключение может оказаться скороспелым.
Ведь предметы, очутившиеся в тайниках после приезда миссионеров, были изготовлены до этого события - уже это показывает, что еще до начала аккультурации владельцам пещер были известны идеи и мотивы, а также готовые образцы. Вот почему мы вправе предположить, что приобретенные нами при разных обстоятельствах в 1956 году подлинные изделия теоретически можно разделить на три категории: скульптуры дохристианской поры, спрятанные в пещерах во время гражданских войн Позднего периода или при введении христианства; последующие копии этих ранних изделий, изготовленные для раздела между наследниками; наконец, новые типы фигурок, вдохновленные мотивами, которые после введения христианства по той или иной причине побудили владельцев пещер расширить свой репертуар.
Вполне вероятно, что многие из наиболее старинных, искусно выполненных и интересных по теме скульптур относятся к первой категории, а большинство остальных - более поздний плод дожившей до первых десятилетий нашего века исконной традиции. Когда анализируешь лучшие из великолепно изготовленных со всеми деталями модели камышовых судов, поневоле напрашивается вывод, что они представляют художественную традицию, корни которой уходят не только в непосредственно дохристианскую пору, но и, вероятно, в Средний период. Правда, с одним из судов связаны предания о каннибальских ритуалах, и все же трудно представить себе, чтобы в беспокойном Позднем периоде какому-либо из племен было под силу организовать достаточное количество рабочей силы для строительства судна, значительно превосходящего размерами небольшие рыбачьи лодки и одноместные камышовые поплавки, еще виденные здесь первыми европейскими исследователями. Конечно, как говорили братья Пакарати, когда вязали для нас способную плавать в открытом море четырехместную лодку, можно построить камышовый корабль любой величины, только потрудись собрать достаточно тоторы на заболоченном кратерном озере Рано Као. Но если раздираемое смутами население Позднего периода не могло вытесывать и воздвигать статуи или хотя бы поднять поверженные монолиты, весьма сомнительно, чтобы оно было в состоянии наладить строительство морских судов на триста-четыреста человек, о которых говорят предания, записанные во времена первых миссионеров (Roussel, 1869, р. 356–357; Gana, 1870, р. 31). Так что искусно выполненные модели камышовых судов с антропоморфными и зооморфными украшениями, напоминающие запечатленные на керамике камышовые суда древнего Перу, явно представляют художественную традицию времен высокой культурной активности на острове Пасхи.
И, пожалуй, не совсем справедливо объяснять стремление пасхальцев сохранять в тайне свои пещерные клады только боязнью вызвать недовольство церкви. Несомненно, другим немаловажным фактором была уже упомянутая давняя склонность и терпимое отношение островитян к кражам. В уже цитированной статье "Системы обмена на острове Пасхи" Фердон (1958, с. 144–149) рассматривает то, что он называет "стил-трейдинг", и влияние этого феномена на островную культуру. он подчеркивает, что даже в наши времена на Пасхе есть практическая нужда в пещерных тайниках:
"Это, по сути дела, единственный сдерживающий фактор, потому что, как уже говорилось, владелец не может быть уверен в сохранности ни одной принадлежащей ему вещи. Но даже тайные пещеры или клады могут быть случайно найдены другим человеком, поэтому их призваны охранять грозные духи, именуемые акуаку, способные искалечить или убить постороннего.
О том, что пасхальцы по-настоящему верят в существование и могущество таких стражей, говорит случай, происшедший на моих раскопках. До нас дошло, что один пасхалец случайно обнаружил пещеру, где хранилась деревянная дощечка ронгоронго… Я заговорил об этом со своими рабочими, и завязалась длинная, серьезная дискуссия о сопряженных с такими вещами опасностях. Пасхальцы подчеркивали, что охраняющий пещеру акуаку сильнее любого иноземца, ему и ружье не страшно. А в завершение дискуссии мой главный информатор и близкий друг объявил, что, поскольку у меня есть жена и дети, которых я, наверно, желаю еще увидеть, они, если весть о находке пещеры ронгоронго подтвердится, все равно не скажут мне об этом, потому что, если я войду в такой тайник, мне не вернуться домой живым…
Как видно, нужда в тайном, охраняемом духами "складе" вызвана практической потребностью уберечь фамильное наследство и цепную собственность, и приумножение ценной собственности, обычно в виде товаров, составляет часть культурного комплекса. Требуется очень сильный нажим или высокая степень аккультурации и утверждение денежного хозяйства, чтобы такие пещеры перестали быть тайной, и это вполне логично. В пасхальской культуре пещерный тайник - единственное надежное место, где островитянин может хранить то или иное имущество, так что если местоположение тайника станет известным и бесплотные стражи не покарают незваного гостя, может рухнуть единственная неприкосновенная охранительная система. С ее гибелью, при том, что продолжается стил-трейдинг, окажется невозможным накопление какого-либо имущества, независимо от его ценности".
Вряд ли будет преувеличением сказать, что обладание пещерными тайниками для сокрытия людей и имущества составляет одну из наиболее характерных черт пасхальской культуры. В бедственном Позднем периоде пещерные тайники играли для островитян не меньшую роль, чем знаменитые статуи в Среднем периоде. И если это явление прежде не было известно, то причина ясна: пещеры скрыты под землей, тогда как каменные исполины сразу бросаются в глаза на безлесном острове.
Часть II
Предметы пасхальского искусства
До недавнего времени полинезианисты и торговцы предметами искусства полагали, что пасхальские скульптуры легко подразделяются на немногие типологические группы стандартизованных форм, обозначаемых рапануйскими названиями. Последние археологические находки, появление предметов искусства из пещерных тайников, а также изучение неопубликованных или малоизвестных резных изделий, которые попали в музейные витрины и запасники до коммерциализации пасхальской скульптуры, - вместе все это показывает, что художественный регистр Пасхи сложнее, чем думали до сих пор.
Монолитическое искусство Раннего периода
Наши раскопки на острове в 1955–1956 годах, сочетавшиеся с изучением архитектурной стратиграфии, показывают, что известные по прежним исследованиям сотни огромных однородных торсов из карьеров Рано Рараку не типичны для пасхальского искусства Раннего периода. Все они относятся ко второму, Среднему периоду истории острова. Для ваяния Раннего периода, как мы уже видели, характерна большая творческая свобода, производились разнородные скульптуры, и некоторые типы прежде не были нам известны.
Обнаруженные Фердоном, Меллоем, Шёльсволдом и Смитом каменные статуи, совершенно отличные от обычного пасхальского типа и в большинстве случаев связанные с постройками Раннего периода или погребенные в отвалах той же поры, подробно описаны в другом месте (Heyerdahl and Ferdon, 1961, Reports 1–3, 14, 18). Там же есть описание еще нескольких, целых или разбитых, необычного типа статуй Раннего периода, которые были увезены, либо не закончены, либо спрятаны внутри кладки, либо использованы как простой строительный материал в светских или культовых каменных сооружениях следующего, Среднего периода (р. 133–135, 209, 231, 240, 248, 252, 360–362, 462–469).
Здесь достаточно напомнить, что статуи Раннего периода, в отличие от скульптур Среднего периода, не все вытесаны из туфа Рано Рараку (маэа ма-тарики). Материалом служил также твердый черный базальт, шероховатый красный вулканический шлак и другие вулканические породы из разных карьеров, включая юго-восточные склоны кратера Рано Рараку. Статуи необычного типа можно разделить на четыре главные группы:
Тип 1
К монументам типа 1 относятся четырехгранные, иногда сплюснутые каменные головы прямоугольного сечения, с округленными углами. Лицо выполнено барельефом на одной из граней, иногда на двух гранях, тогда нос - на ребре. Уши обозначены не всегда, рот маленький. Большие глаза вырезаны под изогнутыми бровями, которые вилкой переходят в нос. Обычный материал - желтовато-серый туф Рано Рараку (фото 2 а - с).
Тип 2
К монументам типа 2 относятся длинные столбы также прямоугольного сечения с округленными углами, но в полный рост; малореалистичная фигура изваяна с непропорционально короткими ногами. Руки согнуты под прямым углом, пальцы почти встречаются на животе. Найден только один завершенный образец, первоначально двуглавый; материал - красный вулканический шлак. Два других, незаконченных образца, без ног, материал тот же, обнаружены в карьерах Туу-тапу (фото 2d).
Тип 3
Тип 3 представлен замечательно реалистичной фигурой обнаженного человека, ноги подогнуты, толстые ягодицы покоятся на пятках. Колени обращены вперед под прямым углом к туловищу, кисти лежат на бедрах выше колен. Лицо смотрит вперед, чуть вверх, овальные глаза слегка выпуклы, скулы выступают. Маленький рот с поджатыми губами, подбородок украшен козлиной бородкой. Обнаружен только один экземпляр, высеченный из туфа Рано Рараку и погребенный под делювием и отвалами ниже древнейшей части мастерских (фото 3, цв. фото VI).
Тип 4
Тип 4 представлен большим количеством торсов либо из твердого, плотного черного или серого базальта, либо из красноватого шлака, но чаще всего из туфа Рано Рараку. Это явный прототип однородных статуй Среднего периода, предназначенных для аху. Статуя представляет собой стилизованный угловатый торс, обрубленный ниже чресел. Локти согнуты под прямым углом, так что кисти покоятся на животе в той же напряженной позе, как у монументов типа 2, но туловище грузное, круглое, отчетливо обозначены плечи. Иногда показаны соски, пуп и мужские гениталии. Голова округлая, с глубокими овальными ямами глазниц. Учитывая реалистичные в целом черты этой скульптуры, широкие пустые глазницы кажутся подчас неестественно глубокими, и поневоле спрашиваешь себя, в чем их смысл. На других пасхальских изображениях человеческого лица, будь то статуи или деревянные фигурки, мы не увидим просто глубоких глазниц; очевидно, речь идет о черте, присущей только монументам типа 4. Правда, у некоторых деревянных фигурок глазницы такой же формы, ширина и глубина их пропорционально тоже такая, но они во всех случаях ранее содержали инкрустацию; глазницы мелких деревянных скульптур инкрустировались белой раковиной или костью, с черными обсидиановыми зрачками. Инкрустированы глаза и у большой каменной головы Раннего периода, приобретенной Томсоном в 1886 году (фото 156 i, с. 513), а также по меньшей мере у одной очень старинной каменной фигурки с бородой (фото 160–161), которая попала в старый Бостонский музей, а оттуда в 1899 году была передана в музей Пибоди при Гарвардском университете. Каменные статуи с инкрустированными глазами известны и в других областях. Точно такой способ инкрустации - белая раковина с черным обсидиановым зрачком - применялся в древней Мексике, как для больших ста туй, так и для мелкой каменной и деревянной скульптуры; и этот же прием типичен для мелкой и крупной скульптуры хеттов. Больше того, у монументальных статуй Старого и Нового света с утраченной инкрустацией глаз те же глубокие овальные глазницы, что у пасхальских монументов типа 4. Даже если считать пасхальские статуи плодом независимой эволюции, вполне допустимо, что мастера, применявшие инкрустацию глаз в мелкой скульптуре, использовали этот прием и для статуй. И если материалом служили кружочки, вырезанные из человеческих черепов, как это делали для больших кукол паина Позднего периода (с. 112), такая инкрустация на статуях Раннего и Среднего периодов должна была давно истлеть.
У статуй Раннего периода, в отличие от однотипных образцов Среднего периода, основание часто выпуклое, даже заостренное; вероятно, их не устанавливали на ровных каменных платформах аху, а вкапывали в землю. И в отличие от статуй Среднего периода ни эту, ни другие скульптуры Раннего периода не венчал отдельно вытесанный каменный "пучок волос"; не было у них и удлиненных ушей. Три прекрасных образца монументов типа 4 были вывезены с острова, их можно видеть в Британском музее в Лондоне, в Музее Отаго в Данидине и в брюссельском Музее пятидесятилетия; все три изваяны из твердого базальта (фото 4–5).
Монолитическое искусство Среднего периода
Тип 4
Более шестисот статуй Среднего периода было осмотрено и пронумеровано Энглертом до прибытия на остров нашей экспедиции; эта цифра заметно возросла после раскопок на Рано Рараку и за счет открытия ненумерованных обломков в разных концах острова. Монументы Среднего периода все без исключения вытесаны из туфа Рано Рараку и в основном отвечают нормам монументов типа 4 предшествующего периода, с некоторыми изменениями. Главная отличительная черта всех статуй Среднего периода - вытянутые мочки ушей. Иногда они украшены насечкой. Туловище и лицо обычно более продолговатые, мы видим стройную фигуру с узкими плечами. Подбородок преувеличенно длинный, очень широкий, с острым краем; в профиль он не округлый, а клиновидный. Можно подумать, что ваятели хотели изобразить бороду, причем на некоторых статуях впечатление это усиливается тем, что от середины нижней губы вниз идет гребень. Изображение бороды не должно удивлять, если вспомнить, что в записках ранних путешественников можно прочесть о бородатых пасхальцах и увидеть иллюстрации. У всех мужских деревянных фигурок с торчащими ребрами есть козлиная бородка. Если у немногочисленных и заметно меньших по размерам каменных статуй на других островах Полинезии (Маркизы и Раиваваэ) совершенно плоский пос с очень широкими ноздрями и толстые губы, то у пасхальских скульптур для аху спинка носа длинная и узкая, а кончик большой, заметно выступающий. Вместе с узким лицом и тонкими губами это придает каменным личинам Пасхи явное сходство с европейским типом лица. Что опять-таки неудивительно, поскольку ранние путешественники подчеркивали, как похожи многие пасхальцы на европейцев.
Вопреки догадкам некоторых авторов, ни один из этих каменных исполинов не был снабжен основанием в форме кольев, позволяющим вбить скульптуру в землю. Все они плоско срезаны ниже чресел, чтобы монументы могли выполнять предназначенную им функцию: возвышаться на верхней платформе ступенчатой аху Среднего периода. Этот факт был осознан уже в прошлом веке. Гейзелер (1883, с. 13) подчеркнул, что спина истукана не подвергалась отделке, пока его не устанавливали прямо в заранее приготовленной яме у подножия карьеров. И последующие гости острова справедливо предполагали, что беспорядочно стоящие в отвалах ниже карьеров статуи просто ожидали своей очереди отправиться на аху. Однако Раутледж (1919, с. 186–187), расчистив некоторые из врытых в землю статуй на склонах Рано Рараку, обнаружила один-единственный экземпляр, чья нижняя часть заострялась наподобие кола. Эта, как стало потом очевидно, дефектная статуя явилась причиной целого ряда недоразумений, которые породили изрядную путаницу в представлениях о пасхальских истуканах. Да и сама Раутледж понимала, что речь идет об уникуме, она недвусмысленно заявляет, что единственное отличие между скульптурами на склонах Рано Рараку и теми, которые были установлены на аху, - отсутствие глазниц у первых. однако Бак (1938, с. 234), а за ним и Метро (1940, с. 293), неверно истолковав наблюдение Раутледж, заключили, что есть два принципиально различных вида статуй Рано Рараку: один - с заостренным основанием, для установки вблизи карьеров и вдоль дорог, второй - с широким плоским основанием, предназначенный для платформ аху. Правда, Бак никогда не бывал на Пасхе, а Метро не производил раскопок на острове. Наши раскопки 1955–1956 годов (Skjolsvold, 1961, р. 339–379), а также изучение всех незаконченных статуй в карьерах и поверженных истуканов в разных концах острова подтвердили правоту предположений, сделанных в прошлом веке. Между исполинами у подножия карьеров и теми, которые были установлены на аху, нет никакой разницы, кроме того, что первые являются незаконченным вариантом вторых (фото 6, цв. фото IV, V).
Один из отличительных признаков большинства статуй Среднего периода - макушка стесана так, чтобы можно было увенчать голову пукао, то есть "пучком волос". Идея эта родилась в Среднем периоде не сразу, судя по тому, что, когда прекратилось ваяние, многие пукао были брошены на пути к тем статуям на аху, которые воздвигли без такого украшения.
Глазницы вытесывали в последний момент, когда истукан уже стоял на своем постаменте.
Отсутствие глаз у частично погребенных делювием торсов на склонах Рано Рараку сбило с толку не одного наблюдателя, и вместе с ошибочным предположением, что у всех этих слепцов заостренное основание, оно привело Бака, Метро и других к выводу, что речь идет об особом виде монументов.
Статуя Раннего периода, послужившая образцом для однородных монументов Среднего периода
Археологические исследования, исторические данные и основанные на пасхальских преданиях практические эксперименты позволяют сегодня разобраться в происхождении и функциях монументов Среднего периода.
Вдохновленные мастерски выполненным на том же острове образцом скульптуры Раннего периода, ваятели Среднего периода приступили к работе с готовым представлением о том, что им нужно. Несмотря на явно враждебное отношение к народу или к религии, прежде царившей на острове (ведь они разбивали старые скульптуры и перестраивали ориентированные по солнцу культовые сооружения), они сохранили и продолжали чтить одну базальтовую статую Раннего периода, воздвигнутую на вершине вулкана Рано Као. Первоначально врытая в землю под открытым небом, статуя эта была перенесена людьми Среднего периода в одну из их собственных каменных построек в культовом центре Оронго (Ferdon, 1961, р. 250). Здесь этот истукан Раннего периода продолжал служить религиозным целям Среднего периода. И он не подвергся надруганию во время гражданских войн, оставаясь единственной общей для всех племен святыней на протяжении Позднего периода, когда многочисленные монументы на родовых аху были сброшены на землю. Причину особого отношения к статуе из Оронго, которая теперь стоит в Британском музее (Хоа-хака-нана-иа, фото 5), можно понять, если вспомнить, что она олицетворяла бога солнца или бога-творца, ей оказывали почести во время ритуалов плодородия. Все остальные статуи представляли всего лишь умерших предков, даже носили их имена, они считались частной собственностью отдельных родов, которую враждебные племена не почитали, а стремились уничтожить.
Поскольку общепасхальский культовый центр в Оронго и ого базальтовая статуя составляли ядро всей межплеменной религиозной активности на острове, естественно, что именно это изображение верховного божества стало образцом для ваятелей Среднего периода, когда они изображали королей и других знатных лиц. Недаром королевская династия вела свое происхождение от этого верховного божества и стремилась походить на него. Предполагалось, что правители в загробной жизни сами становятся богами и возвращаются к своему общему прародителю.