– Жаль, что те две пироги ушли, – вытер вспотевшее лицо Грей. – Уже завтра утром уцелевшие индейцы могут привести сюда целую флотилию.
– Вряд ли, – возразил Лорд-Висельник. – Если вождь действительно погиб, то скорее всего три ближайших дня его подданные будут предаваться неутешной скорби.
– Если бы! – мечтательно вздохнул Рольф.
– Они не знают такого понятия, как скорбь, – не согласился с ними Стив. – Эти обезьяны вообще не способны что-либо чувствовать. Тело умершего вождя они скорее всего зажарят и съедят, радуясь отличному мясному блюду.
– Вы слишком резко судите о них, мистер Норвуд. – Сидя на сундуке у мачты, Грей, единственный из четверых, занимался делом, то есть заряжал ружья. – У них своя культура, свои традиции, свое боевое искусство. А главное – свое восприятие нас как одичавших в своей жестокости пришельцев.
– Странно, что до сих пор вы не стали вождем одного из таких вот осиротевших племен.
– А еще заметьте, что не они нахлынули на Англию, Испанию или Францию, чтобы покорить их, истребляя местную цивилизацию, а именно мы ринулись на них всей мощью своих флотов, оружия и религии, пытаясь большую часть аборигенов истребить, а оставшуюся – превратить в рабов.
– Так чего вы хотите от нас? – вспылил Стив. – Сдаться им и, раскаиваясь по поводу деяний наших предшественников, ждать, пока они зажарят нас, как диких свиней?
– Кстати, капитан Рольф, мы совершенно забыли об обеде, – не стал продолжать этот спор Грей. – А ведь самое время перекусить.
– Учитывая, что теперь наш экипаж увеличился еще на троих матросов – тех двоих, что сражались на мысе, и досточтимого мистера Марра, который своим выстрелом тоже заявил об участии в сражении… Грей и вы, Норвуд, займитесь приготовлением пиршественного стола на семерых.
Как только двое новоиспеченных коков ушли, Рольф и Внебрачный Лорд приблизились к левому борту. Прямо перед ними на берегу с ружьем в руке стоял Джесс Марр. Какое-то время они молча смотрели друга на друга. Гордость мешала Марру попросить, чтобы за ним прислали шлюпку, а боязнь остаться на острове в одиночестве не позволяла посылать команде корабля свои изысканные проклятия.
– Так вы намерены присоединиться к нашему экипажу, Марр?! – спросил Рольф, сложив ладони рупором.
– Каковы ваши условия? – крикнул тот в ответ.
– Об условиях поговорим при личной встрече! Не возражаете?
– Высылайте шлюпку.
– За два выстрела в капитана мы должны были бы или повесить вас, или же, лишив оружия, навсегда оставить на острове! Но мы не мстительны! – прокричал Лорд-Висельник. – Однако знайте: команда "Нормандца" избрала своим капитаном мистера Рольфа. Вы согласны с этим нашим решением?
– Присылайте шлюпку, черт возьми!
– Только для того, чтобы повесить вас на рее? Судить всей командой и повесить?
– Так вы согласны присоединиться к команде? – спросил теперь уже сам Рольф.
– Что же мне еще остается делать?
– Такой ответ нас не устраивает!
– Тогда каких обещаний и гарантий вы добиваетесь от меня?!
Капитан вопросительно взглянул на Лорда-Висельника. Тот молча пожал плечами: дескать, поступайте, как знаете.
– Ладно, я сам сяду на весла.
– Нельзя вам идти одному, капитан. Он может убить вас уже в шлюпке.
– Может, конечно. Но кто-то же должен перевезти его на корабль.
– Лично я соглашусь идти к берегу, лишь получив ваш приказ убить этого мерзавца. Так велят мне кровь, честь и долг аристократа.
– Не будем спешить с этим, шкипер Джеферсон. Первый урок ему уже преподнесен. Теперь он знает о решении команды и вынужден будет подчиниться ему. А те двое моряков, что на мысе… ваши люди?
– Мои. С "Адмирала Дрейка".
– И они надежны?
– Будем надеяться.
– То есть и в них вы тоже не уверены?
Что мог ответить на это Рольф? Ведь с уверенностью он мог судить только о Гунне. Но время, которое боцман провел вместе с Вентом, и их совместная схватка с индейцами для бомбардира, наверное, зря не прошли.
– Я не прав. Они вполне надежные.
Том облегченно вздохнул.
– Уж очень не хочется, чтобы предводительствовать в команде вновь стал Марр. Мы ведь только угрожаем, что можем повесить его на рее. Разве не так?
– С такими решениями не торопятся.
– То-то же и оно. А вот Марр будет вешать, не расточая никаких угроз. Просто вешать и наслаждаться зрелищем.
– Вешать и наслаждаться зрелищем, – задумчиво повторил Рольф. Он и сам понимал, что появление на корабле Марра сразу же привнесет в жизнь команды определенную нервозность. А главное, еще неизвестно, как при нем поведет себя юнга Норвуд. И не присоединится ли к ним Вент. Заговор и бунт на уцелевшей, выброшенной на мель корме погибшего корабля! Чего только не случается в этом грешном, полуаристократическом-полупиратском мире! – На вас-то я по-прежнему могу положиться, лорд Джеферсон?
– На меня – да. Только на меня, судя по всему, и можете. Ибо так велят мне кровь, честь и долг аристократа.
– Тогда помогите спустить шлюпку.
24
Вдвоем они спустили шлюпку на воду, но прежде чем сесть в нее, Рольф проверил оба пистолета. В свою очередь, Том пообещал ему, что все время будет держать Марра под прицелом своего ружья. Хотя и не уверен, что заряд достанет его. Во всяком случае, до тех пор, пока он будет оставаться на берегу.
– Послушайте, лорд Джеферсон, а не приходило ли вам в голову, что можно набрать команду из одних только аристократов?
– Команда из аристократов? Вы, как всегда, небесно мудры, барон.
– Причем из элиты самых разных национальностей.
– Где даже кок, палубные матросы и юнга будут графами и виконтами?
– Почему бы и нет?
– Побойтесь Бога, барон! – тотчас же отрекся от своей похвалы Лорд-Висельник. – Забудьте о подобных мыслях. Боже вас упаси иметь когда-нибудь на борту больше трех аристократов.
– И что же такого страшного произойдет?
– А то, что судно затонет прямо у причала, так и не подняв паруса.
– Не думаю.
– Это говорю вам я, Лорд-Висельник. Оно затонет в порту, стоя на якоре и не подняв ни одного паруса, поскольку там некому будет ни поднять якорь, ни тем более – взобраться на реи, чтобы расправить парусную оснастку.
– Вот теперь понятно, – рассмеялся барон. – Корабль аристократов запросто может превратиться в корабль утопленников. А жаль.
– Но нас-то всего двое.
– Пока что. Придется внимательно следить, чтобы на нем не оказалось еще столько же.
Приближаясь к берегу, Рольф старался не смотреть на нервно ожидавшего на берегу Марра. Лишь однажды, да и то украдкой он оглянулся и увидел, что первый штурман "Нормандца" стоит, уперев приклад ружья в полусогнутое колено – в позе стрелка, нетерпеливо поджидающего, когда жертва приблизится на расстояние более прицельного выстрела. Возможно, он и в самом деле выстрелил бы, но в это время по склону холма спускались к прибрежью боцман Гунн и бомбардир Вент.
– Так вам понятны наши условия, мистер Марр? – спросил Рольф, разворачивая шлюпку. Завидев приближающихся моряков с "Адмирала Дрейка", Рольф почувствовал себя увереннее.
– Это не условия, это приговор, – проворчал первый штурман, поспешно садясь на нос, чтобы дать возможность беспрепятственно взойти на шлюпку тем двоим, что приближались.
– Почему вы так безрадостны, Марр? Это же невозможно: быть свободным человеком, скитальцем морей, ходить под парусами к таким прекрасным островам, каждый из которых способен продемонстрировать нам, что имел в виду Творец, когда вел речь о рае, – и в то же время столь безрадостно смотреть на весь этот изумительный мир.
– Я смотрел на него намного радостнее, но лишь до тех пор, пока на нем не появились вы, сэр, – это свое "сэр" он произнес с прямо-таки вызывающим сарказмом.
– А что в нем изменилось с моим появлением?
– Многое.
– Все равно кто-то должен был появиться. Не я – так другие. Не могли же вы выйти в океан только вдвоем с Лордом-Висельником, чтобы потом с плотика брать на абордаж испанский галеон. Все равно ведь нужна команда. Нужен корабль. О корабле мы, конечно, еще поговорим. Но команда – вот она. Как только присоединятся эти двое джентльменов, нас станет семеро. Согласитесь, это уже нечто похожее на экипаж небольшого парусника.
– Но меня сейчас больше интересует не команда будущего корабля, который еще только должен появиться, а право на то, что осталось от нашего "Нормандца".
– То есть на все те сокровища, что покоятся в его трюмах?
– Так вы уже знаете о них? – подался к капитану Джесс. – Вам известно, что хранится в трюме "Нормандца"?
– В общих чертах. Со слов Лорда-Висельника.
– Болтливый идиот! Жалею, что не вздернул его. Так, значит, теперь вы уже капитан "Нормандца". И только вы будете определять долю каждого? Забыв о том, что претендовать на эту долю могут всего-навсего два человека: я и этот свихнувшийся полуаристократ Лорд-Висельник… Ну, еще Стив Норвуд.
– Насколько я понимаю, вы не являетесь ни капитаном корабля, ни его владельцем. "Нормандец" уже довольно давно стал пиратом, а затем – капером, продолжавшим заниматься пиратством. Поэтому решим просто: половина первого же бочонка с золотыми монетами, который удастся извлечь, будет вашей.
– Полный бочонок. Полный. Там хватит на всех. Только полный, – нервно бубнил Марр, яростно сжимая в руках ружье. – На меньшее я не согласен.
– Эй, приятель, на что "меньшее" ты не согласен? – неожиданно вмешался Гунн, первым приблизившийся к шлюпке. – Что тут происходит, командор? Сей джентльмен, оказавшийся на берегу рядом с вами, ведет себя как-то слишком уж агрессивно, якорь ему под виселицу.
– Не твое дело, – окрысился Марр. – То, что мы обсуждаем с капитаном, мы обсуждаем только с капитаном. И ни с кем другим.
– В трюмах этого полузатонувшего корабля обнаружились бочонки с золотом.
– И все? – беззаботно ухмыльнулся Гунн. – Покажите мне корабль, в трюмах которого их не оказалось бы.
– Так вот, сей джентльмен, являвшийся ранее первым штурманом этого "пирата", требует, чтобы на его долю пришелся полный бочонок золотых монет. Как вам нравится такое решение, джентльмены?
Гунн молча вошел в воду, приблизился к носу шлюпки и, схватив Джесса за грудки, с силой потянул на себя, так что тот чуть было не вывалился за борт.
– Тебе нужен бочонок? – спросил боцман, вывернув Марра таким образом, что тот едва не касался затылком воды. – Это тебе нужен бочонок?! Я тебе его обещаю. Собственноручно заколочу тебя в нем и швырну в океан. У меня, приятель, это очень хорошо получается. На корабле, на котором мне приходилось пиратствовать, у меня была такая должность: ублажать недовольных разделом добычи. Слышал о такой обязанности боцмана?
– Слышал, – невнятно пробормотал Джесс, поняв, что прибегать к дипломатии этот гигант не станет.
– Так вот, перед тобой – лучший "ублажитель" во всей Вест-Индии.
– Прямо-таки лучший? – попробовал кисло улыбнуться Марр.
– По крайней мере, до сих пор никто из удушенных мною не жаловался, два якоря всем им под виселицу! Если другим приходится вешать, я просто беру вот так вот, – захватил он Марра за шею, – и отрываю от земли. При этом оказавшиеся в моих руках счастливчики трепыхаются не дольше, чем те, кому досталась грубая канатная петля на рее. Так что, будем и дальше делить бочонки?
– Ладно, я согласен… на ваших условиях, капитан, – полуудушенно прохрипел Марр.
Гунн взглянул на капитана.
– Отпусти его.
Гунн усадил Джесса на то же место, где тот сидел, а затем отвесил ему такую оплеуху, что алчный штурман чуть было не вылетел за борт.
– И чтобы я больше не слышал твоего поганого голоса, два якоря тебе под виселицу! – прорычал боцман. – И боже тебя упаси попасться мне под руку, когда я окажусь не в настроении. И господь тебя убереги от того, чтобы ты набросился на кого-либо из команды барона фон Рольфа, – внушал он Марру, словно проповедь читал. – И Дева Мария тебе в заступницы, если ты еще раз вспомнишь о бочонке с золотом…
"Сам Господь послал мне в команду этого Гунна, – решил капитан, с благодарностью посматривая на могучую фигуру боцмана. – Пока он на моей стороне, сила и власть на судне тоже будут на моей…"
25
Солнце уже близилось к закату, когда голодные, как волки, моряки уселись за стол. Приготовленная Греем и Норвудом похлебка состояла из гороха, бобов, раскрошенных сухарей, мелко нарезанной тушеной говядины, каких-то круп и всего прочего, что только удалось отыскать на корабле. Тем не менее она оказалась на удивление вкусной, и не было за столом кают-компании того, кто бы не попросил третьей миски добавки.
– Господа, – поднял свой тяжелый кубок с вином Рольф, когда голод был утолен и настало время превратить банальное насыщение в дружеское застолье. – Судьбе угодно было свести нас на этом осколке "Нормандца", у берегов необитаемого клочка суши, весьма справедливо нареченного Островом Привидений. В течение дня нам уже удалось отбить две атаки аборигенов, что, однако, не гарантирует нас от того, что уже утром здесь вновь не появится целая армада их суденышек.
– Два якоря им под виселицу, – прорычал Гунн, грохнув кулаком по столу.
– Если это произойдет, мы встретим их так же мужественно и достойно, как встретили тех, что нападали сегодня, – продолжил капитан, жестом руки остановив его. – Нас – семеро опытных моряков, знающих цену жизни и смерти. Поэтому мы выстоим, в конце концов выберемся отсюда и снова уйдем в открытый океан. Так выпьем же за мужество и за то, чтобы никакие враги, никакое отчаяние не растерзали нашу мужскую, воинскую дружбу!
– Честь моряка! – первым воскликнул Лорд-Висельник слова, которые теперь уже стновились боевым кличем моряков "Нормандца". Он так и предложил считать их боевым кличем.
– Честь моряка! – недружно, но мощно всколыхнуло кают-компанию.
– Мы – пираты, и нам не пристало подражать ни римским легионерам, ни рыцарям-крестоносцам, – не присоединился к этому восторгу Джесс Марр. – Мы – пираты, у нас свои законы, свои традиции.
– А что, над "Нормандцем" уже развевается Веселый Роджер? – поинтересовался Лорд-Висельник. – Мы уже объявили себя командой пиратского судна, которого, впрочем, еще не существует?
– Тост был произнесен, джентльмены, – вмешался Гунн. – И произнесен он был капитаном Рольфом, – голос его становился все тверже и напористее, а взгляд буквально вонзался в широкую загорелую переносицу Марра. – Так давайте же выпьем за сказанное досточтимым капитаном. А кому это не нравится, пусть убирается вон.
– Просто я требую ясности, – огрызнулся Джесс. – Ясности – и больше ничего. Я желаю знать, что за люди собрались в этой кают-компании, чего они хотят и за что мне предстоит сражаться. Разве я и все остальные, собравшиеся здесь, не имеют права на такую ясность?
Ни Гунн, ни Рольф не ответили ему. Все молча выпили и принялись закусывать, кто ломтиками соленой свинины, кто вяленой рыбой.
– Я понимаю, что сначала нужно захватить какой-нибудь корабль и только тогда решать, как нам поступать дальше, – вновь заговорил неугомонный Марр. Он явно был не из тех людей, которые привыкли первыми умолкать и последними вступать в разговор. К тому же он стремился показать Стиву и всем остальным, что не приемлет старшинства Рольфа, а тем более – этого свирепого дикаря Гунна. – Но все же мы пираты. Верно я понимаю?
– Хочу внести ясность, которой вы так добиваетесь, Марр, – молвил барон фон Рольф. – Прежде чем оказаться на Острове Привидений, где мне пришлось в полном одиночестве провести более пяти месяцев, я был лейтенантом английского военного флота и служил на фрегате "Король Ричард". В бою с двумя "испанцами" фрегат был сильно поврежден.
– Вы сказали: "испанцами"? – невежливо перебил его Гунн.
– Именно так.
– Никто не вызывает у меня такой ненависти, как испанцы, – грохнул кулаком по столу Гунн.
– Преследуемый врагами, – продолжал свой рассказ Рольф, – наш фрегат попал в сильный шторм, которые случаются в здешних краях довольно часто, и затонул. Только чудом мне удалось добраться до суши на небольшом плотике, связанным мною и еще двумя матросами из того, что попалось под руку. Один из моих товарищей был ранен и скончался на вторые сутки наших блужданий в океане; второй то ли уснул, то ли потерял сознание и ночью свалился с плотика. Я же привязал себя к плоту и вскоре тоже впал в забытье. Очнулся я ночью, очевидно, на пятые сутки, от того, что на меня лились спасительные струи дождя. Как оказалось, плот мой застрял на банке неподалеку от этого острова. Теперь вы знаете обо мне все, что должны знать, принимая в свое морское братство.
За столом воцарилось долгое молчание. Гунн вновь наполнил бокалы вином и предложил тост за капитана.
– Выскажется ли кто-либо из вас против того, чтобы нашим капитаном был избран лейтенант Рольф? – буквально прорычал он, воинственно осматривая собравшихся.
– Нет, – ответило несколько голосов.
– Пусть выскажется каждый. Я, Гуннар Гольд, по кличке Гунн, говорю прямо: желаю, чтобы капитаном судна был лейтенант Рольф. Что скажете вы, Грей?
– Только Рольф. Он уже показал себя в бою, уже командовал нами, отбивая две атаки туземцев. Никто не сможет усомниться в том, что мистер Рольф – опытный моряк и еще более опытный солдат.
– Тебе ли судить об этом? – проворчал Марр. – Сам-то ты со своим опытом наверняка еще и узлы морские вязать не умеешь.
– Что я умею, а чего не умею, я покажу тебе, как только представится случай, – мстительно пообещал Грей.
– Прекратите спор, – хлопнул могучей ладонью по столу Гунн. – Вы, Норвуд, согласны?
– Я плохо знаю лейтенанта Рольфа. Но он действительно командовал защитой корабля. И, как я понял, все вы доверяете ему. Поэтому я не против. – Говоря это, Стив старался не встречаться взглядом с Джессом Марром, который, конечно же, рассчитывал на его поддержку.
– Вент, ваше слово.
– Пусть командует. Там посмотрим. Настоящий капитан проверяется не на берегу, а в открытом океане.
– Это слово моряка, – скупо похвалил его Гунн. – Думаю, что и капитан Рольф может положиться на вас так же, как положился, когда пришлось вступать в схватку с индейцами, я.
– Вы, Том Джеферсон?
– По-моему, я первым назвал барона Рольфа капитаном. И пусть только кто-либо посмеет пойти против моей воли. Если только она совпадает с волей большинства членов команды, – тотчас же уточнил он. И, прокашлявшись, потянулся со своим кубком к Грею, который в это время разливал вино, как за наградой.
– И, наконец, вы, Марр?
Первый штурман "Нормандца" угрюмо молчал. Он сидел мрачный. Одна рука его сжимала рукоять торчавшего из-за пояса кортика, а пальцами второй он выбивал нервную дробь по столу, тупо смотря в обагренный лучами предзакатного солнца иллюминатор. Все остальные члены команды напряженно следили за ним, понимая, что в душе этот человек против не только Рольфа, но и вообще всякого иного претендента, ибо видит капитаном только себя. И то, что ни один из присутствующих не согласился бы отдать за него голос, нисколько не смущало его. Главным было то, чего желал он сам.
– Я все же считаю, что капитана мы можем избрать лишь тогда, когда появится корабль. Что же касается осколка "Нормандца", то после гибели капитана старшим на нем оставался я, первый штурман. И никто не имеет права оспаривать эту преемственность.