4
Кит бороздил серебряный океан.
Джек и Рэйчел остались в темной рулевой рубке, зеленые огни от приборов отражались на их лицах. Наверху вращался радар, но на экране не появилось ни одного судна. Они были одни, не считая существа впереди.
Время от времени, как бы совершая определенный ритуал, кит криками объявлял о своем присутствии, они были отчетливо слышны по гидрофону.
– Он соблюдает дистанцию, – заметил Кэмпбел. – Не думаю, что будут еще атаки, по крайней мере до тех пор, пока он не доплывет до своей цели, один черт знает, где это. Как ты думаешь, он знает, что мы настроены на него?
– Нет. Нет, он использует свой искатель направления. Джек...
– Что?
– Я хочу тебе что-то сказать. Я знаю – ты не собираешься оставлять "Бампо" и кита. Кажется, я понимаю, почему ты должен довести это до конца, и я уверена, ты нашел способ, как оставить меня в безопасном месте, когда начнется самое главное. Я пытаюсь сказать тебе... Я пойду с тобой до конца. Я понимаю, как важна для тебя эта безумная охота. Ты обещал мне, что не тронешь кита, если только не надо будет обороняться, но теперь я больше тебе не верю! Джек! Ты решил убить касатку, как только у тебя появится такая возможность и тебе не важно, сколько времени это займет. Это не просто месть, это цель.
– Продолжай.
– Это как будто все, к чему ты стремился в этой жизни, все твои страдания сосредоточились в этом ките.
– Тогда зачем мне его убивать? – тупо спросил Джек.
– Чтобы освободить себя. Убив кита, ты победишь зло. Я верно рассуждаю?
– Это было бы верно, если бы я планировал убить его, – сказал он, впиваясь ногтями в ладони.
– Ты планируешь, – твердо сказала Рэйчел. – Послушай, разве не достаточно осознать то, что ты собираешься сделать, без того чтобы доводить дело до конца?
– Нет, – сказал Джек. В конце концов он выдал себя. Ладно, Рэйчел так и так узнает, когда он высадит ее на берег.
Она покачала головой:
– Не важно. Другие заставят тебя повернуть.
– Не выйдет, Рэйчел. Но почему ТЫ здесь? Для тебя здесь нет ничего, кроме опасности, а тебе она не нужна.
– Меня волнуешь ты, вот почему.
– Лучше бы ты не говорила этого, – мягко сказал он.
– Почему? Ты что, этого не стоишь?
– Если честно – нет.
– А я считаю, что стоишь. Джек, я хочу, чтобы ты был со мной.
– Что?
– Не знаю, как можно это выразить яснее.
Кэмпбел промолчал, а потом спросил:
– Рэйчел, как долго я смогу продержаться в твоей среде? Что я буду делать? Тебе нужен парень, который работает на автозаправке, пока ты преподаешь в университете?
– А почему нет, если это то, чем ты хочешь запяться? Мне все равно, чем ты занимаешься, чтобы заработать на жизнь. Работай мусорщиком, сиди дома, не важно. Но мы сможем быть вместе в постели. Вот что для меня важно.
– А дети?
– Если это случится – конечно. Не волнуйся. Я не говорю о замужестве, это тебе решать. Разве ты не можешь понять? Я люблю тебя, Джек.
Он долго молчал, прежде чем ответить:
– Не стоит рассчитывать на меня. У меня паршивый послужной список.
– Я попытаюсь.
– Я не знаю, что со мной произойдет.
Из гидрофона доносился слабый писк.
– Кит...
– Кто знает? Я могу и не сделать этого. Ты не можешь рассчитывать на меня, Рэйчел.
– Ты знаешь, что кит может убить тебя, и все равно идешь дальше?
– Я должен, – сказал он.
* * *
Светало. Кэмпбел провел ночь в рулевой рубке. Далеко впереди материализовался плавник, он продолжал равномерное движение, не отклоняясь от прежнего курса. Чертова тварь, наверное, плывет на автопилоте, подумал Кэмпбел, наверное, плывет даже во сне.
Несмотря на солнце, в рубке было холодно. Джек потер руки, зевнул и выпрямился на стуле. Будто выждав, когда станет светло и его преследователи смогут увидеть его, кит совершил тройной прыжок и сменил курс. Сверившись по карте, Джек понял, что касатка идет по контуру побережья Лабрадора.
Куда стремится этот проклятый кит? Джек начал представлять себе поле боя, которое выбрал кит. Это может быть глубокая необитаемая бухта. Она должна быть достаточно большой, чтобы позволить киту маневрировать, и достаточно маленькой, чтобы не дать свободно передвигаться неуклюжей шхуне. Там могут быть камни, даже небольшие островки, за которыми сможет прятаться кит, чтобы неожиданно напасть на шхуну, до того как Джек успеет воспользоваться гранатами. Может, там у касатки будут союзники – другие киты. Именно так организовал бы все Кэмпбел, если бы был на месте кита. Его восхищение боевыми способностями кита продолжало расти.
Кэмпбел заметил, что они вошли в территорию айсбергов. Они бы уже встретили их, если бы не необычно теплое лето. В это время года айсберги регулярно встречаются у Ньюфаундленда и даже южнее, но радар не зафиксировал пока ни одного.
Да, на уме у кита наверняка береговая ловушка. Впереди несколько рыбацких поселков, вероятно, мало отличающихся от Саут-Харбора. Если касатка будет сохранять скорость, за этот день они пройдут мимо них.
Кэмпбел обдумывал собственный план: он подойдет поближе к необитаемой гавани и на шлюпке отправит Рэйчел и Умилака на берег. Рэйчел не захочет уходить, но он заставит ее. Умилак вынужден будет уйти, чтобы защитить ее. Может, Джеку удастся высадить их с "Бампо", пока Робишо спит. Француз не очень хорош, но это лучше чем ничего. А потом, когда Рэйчел будет в безопасности, можно будет начать последний акт. Если у Кэмпбела будет шанс воспользоваться гарпунной пушкой – он победит.
* * *
Джека разбудила сирена, через минутные промежутки времени подававшая сигнал в тумане. Рэйчел сидела в каюте.
– Проблемы? – спросил он ее.
– Не думаю. Здесь глубоко, кит, слава Богу, держится на расстоянии.
Снаружи все изменилось. Необитаемый берег был почти невидим в тумане. Джек пошел к рубке:
– Как дела, Пьер?
– Так себе, – нервно сказал Робишо. – Но мы идем к берегу. Что задумал этот дьявол?
– Я бы и сам хотел это знать. Я сменю тебя.
Джек думал о том, что кит, наверное, идет маршрутом, известным еще его предкам, которому учили молодых китов поколения за поколениями. Как у хищников, у касаток, вероятно, есть постоянные маршруты, обильные добычей.
По мере того, как они приближались к берегу, писк кита становился громче, как только он начинал стихать, Кэмпбел менял курс, пока крики кита не становились яснее. Кроме носа корабля, из рубки ничего не было видно.
– Ты не поверишь, – сказал Джек Рэйчел, когда она принесла ему кофе, – но мы проходим трудные воды между материком и островом. Следуя за китом, я могу делать это без приборов. Подумай только, как полезны бы оказались киты, если бы их обучить проводить корабли в сложных проливах.
И тут писк кита смолк. Рэйчел резко подняла голову.
– Дай-ка мне карту, – Джек на секунду оторвал взгляд от тумана и указал точку на карте. – Мы где-то здесь. Впереди прямой поворот. Кит свернул, поэтому мы его и не слышим. Через минуту он снова начнет.
Хотя он сконцентрировался на приборах, Джек все же заметил, что Робишо вышел на палубу и с мрачным выражением на лице встал спиной к морю, облокотившись на поручни. Пьер весь день ныл из-за тумана, и Джек подумал, не выпил ли он опять. Он запретил боцману до конца экспедиции притрагиваться к спиртному и даже конфисковал бутылку бренди, но была вероятность того, что у Робишо была припрятана еще одна бутылка. Но в данный момент не было времени думать об этом. Джек вернулся к приборам.
Рэйчел посмотрела в сторону. Она открыла рот и указала на выпуклость в темной воде:
– Камень!
Но камни не двигаются, а этот двигался. Кэмпбелу понадобилась лишь секунда, чтобы понять, в чем дело.
– Пьер! – крикнул он. – Осторожно! Отойди от поручней!
Но Робишо не слышал предупреждений, он не двигался, выпуклость на воде приближалась. Кэмпбел, продолжая кричать Робишо, завертел штурвал. В тумане появилось что-то черное, Робишо перелетел через борт, будто его схватили огромными клещами. Он исчез без единого всплеска.
Потом надолго стало тихо. Наконец Кэмпбел выдавил из себя:
– Секунду назад там стоял Пьер, так?
Рэйчел в шоке смотрела на него невидящими глазами.
– Так?
Она молча кивнула.
Они медленно обследовали море, но все было тщетно.
– Это был кит? – задал Джек напрасный вопрос. – Пьер упал не из-за того, что я резко повернул шхуну?
– Я видела зубы, – сказала Рэйчел.
По гидрофону вновь стал слышен писк. Кит звал за собой.
Туман постепенно рассеялся. Дальше был фьорд, и Джек решил бросить там якорь.
Рэйчел быстро читала из Библии, мужчины стояли сложив руки и склонив головы.
Служба закончилась, и Умилак спросил:
– Теперь мы пойдем назад?
– Только не я, – ответил Кэмпбел. – Здесь рядом есть город. Я высажу вас на берег. Я дам вам достаточно денег на обратный путь, а на оставшиеся найму команду. Они не должны знать, что я...
– Джек, ты должен сдаться, – твердо сказала Рэйчел.
– Нет, – сказал он, – я обещал Энни.
– Энни хочет твоей смерти?
– Я обещал СЕБЕ.
– Разве не достаточно людей уже погибло? Пожалуйста, Джек! Ты должен оставить это!
– Она права, – сказал Умилак.
– Мне очень жаль, но я должен продолжать.
– Разве ты не видишь? – сказала Рэйчел Умилаку. – Он сумасшедший, такой же сумасшедший, как этот кит. Они оба одинаковые. Ладно, я не могу оставить его. Я тоже должна остаться.
Смуглое лицо индейца не выражало никаких эмоций:
– Тогда я остаюсь с тобой.
Оставшись один в главной каюте, Джек нашел фигурку кита. Он смотрел на нее какое-то время, а потом сломал на две части.
5
И снова они плыли всю ночь, сменяя друг друга в рулевой рубке. Рассвет был ясным и холодным. Небо над водой цвета кобальта стало темно-красным. Море было пустынным, не считая одинокого черного плавника.
Рэйчел достала теплую одежду, которой их снабдили в Саут-Харборе. Жители поселка подготовили их к любым случайностям. Джек и Рэйчел почти не разговаривали, между ними осталось мало невысказанного. Шхуна продвигалась вперед в тишине, нарушаемой лишь шумом двигателя и плеском волн о корпус. И только непостижимый кит знал, куда они плывут.
Или не знал? Кит двигался в северном направлении, все дальше удаляясь от Лабрадора, но несколько раз за этот день он демонстрировал свои мощные прыжки и менял курс, будто искал чего-то в бесконечных морских просторах. Но на сотни миль к северу не было земли, и конечно, даже невероятная выносливость касатки имела свои пределы.
Кэмпбел снова подумал об айсбергах. Поздно утром на следующий день, после очередного ночного броска, он увидел один на горизонте. В бинокль айсберг был похож на брусок белого мрамора, за ним виднелись другие, более крупные, отливающие на солнце розоватым светом. Казалось, лед покрывает бесконечные квадратные мили воды.
В прозрачном воздухе казалось, что айсберги ближе, чем они были на самом деле, а к концу дня шхуна вошла в тень ледяных гор.
– Я не слышу кита, – сказала Рэйчел. – Мы здесь для очередной атаки?
– Не думаю, не средь бела дня, – Джек внимательно осматривал белые утесы, некоторые были 200 футов высотой. – Ему наверняка знакомы эти места. Он, наверное, все это время искал айсберги. Здесь он и хочет сразиться.
– Иногда киты-убийцы, прежде чем напасть, несколько дней преследуют свою жертву. Этот вел свою жертву. Но почему сюда? Почему айсберги?
– Айсберги в считанные секунды могут раскрошить шхуну. Может, это часть его плана? Во всяком случае, ледяное поле – удобное место, чтобы поиграть в смертельные прятки.
Сверху хрипло закричал Умилак:
– Он всплыл!
– Где? – спросил Кэмпбел.
– Там, видишь? – указала Рэйчел.
Кит лежал в проходе между двух массивных айсбергов. Он выпустил струйку пара, наверное, радостно. Потом, будто этого было недостаточно, чтобы объявить о своем присутствии, он прыгнул три раза и исчез между айсбергов.
– Итак, – сказал Кэмпбел, – это вызов. Жир уже на сковородке.
– Как ты можешь шутить в такой момент? Я в ужасе. Что теперь?
– Если ты спрашиваешь меня, – отвечал Джек, – старина Зазубрина собирается вздремнуть. Нам тоже следует сделать это. Я измотался.
– Ты ужасно выглядишь, – сказала Рэйчел.
– Становимся на якорь, на случай, если поднимется ветер. Завтра будет день.
* * *
Рэйчел первая встала на вахту, за ней Умилак, потом Кэмпбел. Прозвенел будильник, он резко открыл глаза. Сон был недолгим, но освежил Джека, он был готов.
Имея несколько минут в запасе, Джек лежал без движения и пытался припомнить известные схватки человека с монстром. Вроде бы в Ветхом Завете упоминается пара случаев? И в старой северной саге, она еще начинается на Б? Не Беовулф? Моби Дик? Это он не читал. Опера этого, как же его? Кажется, это был немец? Проклиная себя за невнимательность и плохую память, Кэмпбел начал вставать, но мягкая рука потянула его назад.
– Почему ты не спишь? – спросил он. – Уже почти час.
– Я ждала, когда ты проснешься, – промурлыкала Рэйчел.
– Ты должна поспать, – он положил голову на подушку рядом с ней.
– Есть вещи поважнее, – колени Рэйчел слегка коснулись его.
– О, малышка, – наполовину вздохнул, наполовину простонал Джек. – Я хотел бы...
– Я тоже. Но я хочу сейчас, – она взяла его руки и положила себе на грудь. – Если бы я была на твоем месте, я бы не стала рисковать мной.
– Пожалуйста, мы уже говорили об этом.
– Ничего не могу поделать. Я так хочу тебя. Разве ты не знаешь, как это чувствуется?
– Я чувствую тоже.
– О, Джек, коснись меня, возьми меня.
– Милая! Спрячься во мне!
Умилак сидел в рулевой рубке. Слышен был лишь тихий шепот волн. Кэмпбел споткнулся в дверях.
– Что-нибудь происходит? – спросил он.
– Ничего. Все тихо.
Джек сел рядом с индейцем и мягко приказал:
– Отправляйся спать, вождь.
– Ты все время зовешь меня вождь, – сказал Умилак. – Это как бы в шутку?
– В шутку? Зачем мне шутить? Мне сказали, что ты был вождем, разве нет?
– Ну, как бы, – сказал Умилак. Кэмпбел посмотрел на его острый профиль. Индеец слегка кашлянул. – Вождь без племени.
– Что случилось с твоими людьми?
– Когда-то они рыбачили у Саут-Харбора. Мы зовем гавань иначе.
– Да.
– Мы... они... ушли на север острова, потому что у Саут-Харбора плохо ловилась рыба, как и сейчас.
– Но ты не ушел с ними.
– Нет, я остался.
– Продолжай, – сказал Джек. – Почему?
Индеец глубоко вздохнул:
– Ну, они не хотели меня. Обвиняли меня в том, что нет рыбы.
– Тебя?
– Меня. Этот кит зовется Зазубриной из-за плавника, так?
– Так.
– Это я сделал эту зазубрину, – тихо сказал индеец.
– ЧТО?
Слово за слово, спокойно, но настойчиво задавая вопросы, Кэмпбел узнал историю Умилака. С рыбой было плохо, а Умилак должен был кормить свою семью. Между индейцами и китами началась конкуренция, касатки воровали крупную рыбу из сетей индейцев. Одна из них похитила маленького кита, которого загарпунил Умилак.
Индейцы не убивали китов-убийц, они относились к ним, как к морским богам. Но Умилак посещал христианскую школу и не верил в "дерьмовые запреты племени". Он поклялся убить следующего кита, который заберет его добычу.
Огромный кит, тогда еще молодой, подплыл к лодке Умилака. Решив, что он собирается разорить его сети, Умилак взял дробовик, прицелился и выстрелил. На плавнике появилась зазубрина.
Раненый кит напал и перевернул лодку. Кроме Умилака в ней был еще один индеец. Умилак добрался до берега, а его компаньон – нет.
После этого Плавник-с-Зазубриной не уходил далеко, и индейцы осмеливались рыбачить только на мелководье. Рыба ловилась все хуже, и племя обвинило в этом Умилака. Изгнав его, они, включая и семью Умилака, ушли в другую часть острова.
– И все эти годы ты был один?
– Да. У моего племени новый вождь.
– Ну, я бы поступил так же на твоем месте, – сказал Кэмпбел.
– Ты не индеец.
– И ты все еще обвиняешь себя?
– А ты нет? – резко спросил индеец!
Кэмпбел проигнорировал вопрос.
– Значит, поэтому ты думаешь, что если причинить касатке вред, это принесет несчастье?
– Это принесет смерть.
– Тогда почему, черт возьми, ты хочешь спасти ему жизнь?
– Чтобы спасти ее, тебя, себя. Может...
– Может?
– Может, я смогу вернуться к моим людям, если кит спасется, и мы тоже.
Умилак такой же сумасшедший, как и я, подумал Кэмпбел. Даже Рэйчел сошла с ума. Мы все спятили. Весь проклятый мир, все свихнулись.
6
Он услышал его перед рассветом, через воду, не через гидрофон, будто звук был направлен прямо на него.
Он скорее подпрыгнул, чем встал, и начал поворачивать прожектор, освещая все вокруг.
– Долбаный кит, – выругался он в ночь.
Снова звук. Джек водил лучом прожектора по воде в поисках знакомого силуэта.
Писк. Почти насмешка. Может, он говорил:
– Давай, попробуй взять меня.
– Я возьму. Я возьму, – бормотал Кэмпбел.
Луч осветил белый снег, черную воду и отыскал красную вспышку. Кэмпбел видел голову кита, показавшуюся из-за айсберга. Он прицелился и выстрелил.
Белая вселенная взорвалась хаосом звуков, отражающихся от крутых ледяных стен. В воду рухнула лавина льда. Кэмпбел услышал всплеск. Кит исчез.
Он услышал бегущие шаги, а потом испуганный, сонный голос Рэйчел:
– Что это? Что случилось?
– Я выстрелил в него! – смеясь сказал Джек. – Кажется, я зацепил старика Зазубрину!
Из темноты медленно появился Умилак. Рэйчел поплотнее запахнула халат.
– Ты ранил кита? – спросил индеец.
– Я надеюсь!
– Теперь мы возвращаемся, ладно? Путешествие окончено. Ты ранил кита, как он ранил твою сестру. Достаточно?
Кэмпбел уставился на медное, печальное лицо. Умилак был напуган.
– Возвращаемся? Никогда! Мы идем за ним!
Умилак нахмурился и ушел.
Больше этой ночью никто не спал. Рэйчел готовила завтрак, а Джек наблюдал из рулевой рубки, как с востока поднимается день.
Кита не было ни видно, ни слышно, и Джек начинал думать, что он убил или смертельно ранил касатку. Даже в этот момент его кровь, возможно, сочится в океан.
– Страдай, будь ты проклят, – громко выкрикнул Кэмпбел. – Я надеюсь, тебе больно. Я молюсь, чтобы ты сдох.
Он поднял голову и увидел, что за ним через внутреннее окно, поджав губы, наблюдает Умилак. Джек, смутившись, подумал, не слышал ли индеец его крики.
– В чем дело? – спросил Джек.
Умилак вошел.
– Я проверил горючее. Его хватит только на то, чтобы вернуться к поселку на побережье Лабрадора. Не дальше. Мы должны уходить сейчас. Если мы будем продолжать, то не сможем вернуться.
Кэмпбел нахмурился.