– Где ты остановилась? – неожиданно спросил Джек.
– В единственной здешней гостинице. При чем здесь это?
– Может, ты будешь чувствовать себя уютнее у меня на шхуне? – спросил он.
– О, ты один из ЭТИХ. Побереги себя для несчастной миссис Кэмпбел.
– Миссис Кэмпбел не существует. Была, а теперь нет.
– Держу пари, она тебя бросила!
– Ну, в каком-то смысле.
– Меня это ничуть не удивляет. Понятно, что тебя ни черта не волнует, кроме собственной персоны... Это сразу видно.
Джек вызывающе улыбнулся, продемонстрировав щербатый зуб:
– Точно.
– Какой смысл? И зачем я трачу на тебя время? Ты все равно не поймаешь касатку. Они слишком умны для тебя.
– Ты просто боишься, что я помешаю твоему эксперименту. Вот что тебя волнует.
– Ты уже помешал. Вы отогнали китов. Но это не так важно. Меня волнует то, что вы можете поранить кита сетями, когда будете пытаться поймать его. Такое уже случалось, когда китов ловили неопытные люди. Киты ведь дружелюбны по отношению к людям, даже доверчивы, если их не выводить из себя. У меня есть шанс уговорить тебя отказаться от этой затеи?
– Мы могли бы поговорить об этом сегодня вечером, – предложил Джек.
– Ты настоящий жеребец, да? – презрительно сказала она.
Рэйчел подошла к лендроверу:
– Я желаю тебе самого большого невезения в мире, Кэмпбел. Ты заслужил его.
– Иди к черту, сука, – крикнул Джек вслед отъезжающему лендроверу.
4
Бухта сужалась между мрачными, устрашающего вида утесами, которые, как ряд уменьшающихся в размерах чашек, вели к каменному волнорезу. Между краем стены и берегом был проход, а на краю берега стояло несколько домов на сваях. Выше за ними располагались цистерны с горючим, откуда вниз, к заправочной станции за небольшой стоянкой для судов, тянулись трубы. Ближе к городу был построен второй волнорез, он был сделан из прочного дерева и открывался в центре. Эта стена поднималась над водой на шесть футов и в некоторых местах была изогнута, будто океан не раз задавал ей хорошую трепку.
Вдоль маленькой гавани были построены пирсы, к ним были пришвартованы многочисленные узкие суденышки с крохотными кабинами и торчащими закопченными трубами, большинство судов следовало бы выкрасить заново. Там же стоял допотопный буксир с черным корпусом. На берегу перевернутые вверх дном, окруженные сетями, лежали плоскодонки, рядом стояло несколько строений, по-видимому, это была фабрика по разделке и упаковке рыбы.
К Энни, которая собралась ступить с "Бампо" на пирс, с криком рванулся мужчина с загорелым рябым лицом:
– Осторожнее, леди! Там не закреплены доски. Смотрите, пожалуйста, под ноги. Нам не нужны несчастные случаи, – потом он повернулся к Кэмпбелу и представился как Пьер Робишо. – Я владелец стоянки для судов, – он неодобрительно осмотрел пирс. – Вообще-то, я должен привести его в божеский вид, но они не желают входить в долю. Эти Ньюфи! Тупые, как пробка.
– Как я понимаю, вы не из них, – сказал Кэмпбел, уловив слабый французский акцент.
– Конечно, нет. Я с материка. Приехал сюда с коротким визитом столько лет назад, что не могу вспомнить точно, – и вот он я, полюбуйтесь – большая рыба в маленьком пруду. Жизнь иногда подкидывает странные штуки, выбирая место для человека. Я плохо помню, как это получилось. У меня было немного наличных, а стоянка продавалась дешево. Эх, если бы я только мог продать ее и вернуться в Квебек! Вы случайно не желаете купить небольшую стоянку для судов? – его улыбка влекла, как маяк. – Цена приемлемая.
– Боюсь, я прибыл на Ньюфаундленд не за покупками, – улыбаясь, ответил Кэмпбел.
– Ньюфаундленд, – проворчал Робишо. – Рифмуется с understand. Ньюфи сразу вас на это подцепят. Что за люди! Бывали здесь раньше?
– Нет.
– Ну, мой друг, вы поймете. Женщины, я вам скажу, теплее местного климата, но это единственная компенсация жизни на этом острове. Эх! Какой провинциальный народ! Кажется, будто оказался в другом столетии. Они такие простые люди. В основном чудаковатые, хотя некоторые – хорошие бизнесмены, например, достопочтенный мэр, вы с ним, безусловно, познакомитесь. Они не легко принимают чужаков. Да я сам после стольких лет иногда чувствую себя чужим! – Робишо нахмурился. – Я слишком континентальный человек для этих мест. Иногда мне кажется, в Штатах я скорее почувствовал бы себя дома. А, да, управляющий гаванью говорил мне, что вы из Майами, Флорида. Хорошо там, в Майами?
– Местами.
– Хотел бы я туда съездить, но как раз сейчас для меня это слишком дорого. Когда-нибудь...
– Как раз сейчас это слишком дорого и для меня тоже, – сказал Кэмпбел.
– О, ну это поправимо! Надеюсь, вы хорошо порыбачите, или мне следует сказать, поохотитесь? Такой кит должен принести кучу денег!
Итак, слухи о затее с китом уже разошлись.
– Будем надеяться, – сказал Кэмпбел.
– Если вы в чем-либо нуждаетесь, рад служить. И не верьте тому, что говорят о местных коммерсантах, таких, как я.
– А что о них говорят?
– Это рыбаки все воры, как один, а коммерсанты – все разные, – Робишо весело расхохотался.
Энни хотела осмотреть экзотическую северную землю, но Саут-Харбор мог предложить для глаз лишь окоченевшую простоту, а для фотоаппарата и того меньше. Кэмпбел составлял каталог "Чего здесь нет". Не было: музея, кинотеатра, кегельбана, супермаркета (было несколько простых магазинов), не было ресторана. Надо сказать, деловой части города не существовало вообще. В Саут-Харбор был бар, называемый местом для отдыха. В тот вечер, пока Энни и Пол оставались на шхуне, Кэмпбел обосновался в этом баре, взяв на буксир Гуса Новака.
Это место вряд ли можно было сравнить со сверкающими заведениями Майами – простой пол, покрытый линолеумом, флуоресцентное освещение, несколько столов и стульев, музыкальный автомат и бильярдный стол. Кэмпбел заказал местный напиток под названием "скрич", или "черный морской ром", но отказался отведать плавники тюленя и корюшку, которые, похоже, были стандартными блюдами в этих местах.
От сидевшего рядом неприхотливо одетого рыбака они попытались получить кое-какую информацию. Он говорил резко и на диалекте, который представлял собой комбинацию британского английского, шотландской картавости и ирландского акцента – что практически не поддавалось пониманию. Но в течение вечера Кэмпбелу удалось узнать, что хотя некоторые мужчины и работают на лесозаготовках, рыбный промысел – добыча омаров, лосося и трески – остается главным на острове. К несчастью, в последние годы с рыбой дела обстояли неважно, пустые платформы, которые видел Кэмпбел, предназначались для сушки трески, когда она была. Если вообще была.
Гус Новак обычно не пил, но в этот вечер он, кажется, решил последовать примеру своего дяди. Гус опрокидывал кружку за кружкой, и Кэмпбел начал всерьез задумываться, хватит ли старику одной бочки. Оказалось, Гус просто волновался.
– Слишком большая ответственность, – бормотал он. – Никто на борту, кроме меня, ни хрена не знает о китах, а я знаю не так-то много.
– Ты знаешь уйму сведений, Гус, а чего не знаешь, мы вычислим, – заверил его Джек.
Старик почесал подбородок. Он сбрил бороду до самых синих корней, и видимо из-за этого у него чесалась кожа. В который раз Кэмпбел удивлялся про себя тому, что борода у Новака оставалась черной, хотя сам старик был сед.
– Я знаю только одно, – сказал наконец Новак, – их легко разозлить.
Кэмпбел боялся, что Гус начнет описывать все сложности охоты на китов, и решил сменить тему разговора. Джека не переставал мучить другой вопрос, а в данный момент Новак был достаточно пьян, чтобы заговорить.
– Гус, скажи правду, что ты думаешь о моем отце? – решился Джек.
– Лучший офицер из тех, что ступали на мостик корабля. Прекрасный человек. Мне он был как брат. – Джек поощрял старика, и Гус продолжил: – Временами Билл бывал странным. У него были свои слабые места, как у всякого. Понимаешь... Я не должен так говорить, Джек...
– Все в порядке. Отец бы не возражал.
– Ну, твой отец не показывал, что у него на душе, в этом проблема. Твоя мать... тогда ты был еще мальчишкой... Думаю, она к тому времени, когда ты мог бы заметить, начала скрывать... У твоей матери тоже были с ним проблемы. Всегда чего-то хотела от него, как же это, – проявлений чувств. В общем, он оставался холоден, как рыба, как рубаха-парень, не хочу сказать, что он ничего не чувствовал, потому что он чувствовал... Но он был не очень-то хорош, когда надо было это показать. Смущался почему-то. Тогда я этого не понимал, хотя он мне о многом рассказал... Смешно, идут годы и все становится ясно.
– Продолжай, – мягко сказал Джек. – Это имело отношение ко мне?
Новак пошевелился на стуле и почесал подбородок.
– Ну, думаю, да – это как-то относилось к тебе. Твой отец много думал о тебе... считал, у тебя голова на месте... никогда не говорил тебе... дал тебе уйти... но считал, ты прирожденный моряк, каких мало, лучше, чем он... И, парень, я наблюдал за тобой в этом плавании. Не могу сказать, чем это кончится... предчутие...
– Предчувствие, Гус?
– Ага. И все равно ты лучший кэп из всех, с кем я ходил в море, включая и твоего отца.
Кэп – так Гус обращался к отцу Джека, но никогда к самому Джеку. Кэмпбел посмотрел в лицо старику, но не обнаружил и следа сарказма. Гус говорил серьезно.
Наконец Кэмпбел спросил о том, к чему он вел весь разговор:
– Скажи правду. Мой отец покончил с собой?
Гус неожиданно резко опьянел. Мутным взглядом он обвел комнату, будто старался не встречаться с Джеком глазами.
– Знаешь что? – вдруг сказал старик. – Эта компания... думаю, они пришли посмотреть на нас!
Джек развернулся на стуле и осознал, что все лица, включая лицо брюнетки в конце стойки, повернуты в их сторону. Люди продолжали говорить, но их голоса стали тише.
Из толпы вышел невысокий человек с соломенными волосами, в очках с толстыми линзами:
– Капитан Кэмпбел?
– Ну, могу показать документы, если вы об этом, – сказал Джек.
– Принимая во внимание, как далеко вы зашли, никто в этом не сомневается, – мужчина протянул руку. – Позвольте представиться. Я – Роберт Смит. Служу здесь мэром, смею вас уверить, абсолютно бесплатно, исключительно на благо и пользу обществу. Я владелец фабрики по упаковке рыбы.
– Рад с вами познакомиться, – Джек представил и Новака, но по глазам старика можно было догадаться, что тот перенесся в иную галактику.
– А это единственный служащий мэрии, который получает жалование, – с улыбкой сказал Смит. – Знакомьтесь, Эл Свейн, наш констебль. У него двойные обязанности, я бы сказал тройные, он еще собирает налоги и управляет гаванью.
Вперед шагнул коренастый мужчина в габардиновой рубашке и брюках песочного цвета.
– Как поживаете? – с готовностью спросил Свейн. – Мы встречались, когда ваша шхуна первый раз входила в порт.
– Верно. Я думал, мир в здешних местах сохраняет полиция.
– В основном, – отвечал Смит. – Но после Конфедерации 1949 года, когда Ньюфаундленд вошел в состав Канады, – мы были британцами... Вы знаете, что мы обсуждали союз с США?
– Нет, – ответил Кэмпбел.
– Некоторые жалеют, что мы не сделали этого. В общем, до того, как мы стали канадцами, во многих поселениях на острове были констебли, и Саут-Харбор не был исключением. Эл наш собственный полицейский. A RCMP... она от нас далеко.
– Эй, я только сейчас понял, что понимаю каждое ваше слово!
– Вам показался трудноватым местный диалект?
– Они говорят на языке пришельцев.
Смит рассмеялся.
– Не совсем. В большинстве своем это иммигранты или дети иммигрантов из западной части Англии – Девон, Корнуэл. Но в том, что вы говорите, есть доля правды. Когда-то – я имею в виду семнадцатый век – островом владели англичане, они запрещали чужакам обосновываться в этих местах. Хотели единолично заниматься рыбным промыслом. Но люди все равно прибывали, и коренные жители издали закон, запрещающий трубы! Они пытались выкурить пришельцев. Поэтому новички селились небольшими поселениями подальше от берега и жили там поколение за поколением. По этой причине у нас в каждом городке свой акцент. А по стандартам Ньюфи Саут-Харбор чуть ли не столичный город!
– Здесь есть все, кроме бейсбольной команды.
Смит рассмеялся:
– Город достаточно маленький, чтобы люди знали обо всем, что происходит. Ваше присутствие, естественно, было замечено. И, мне кажется, мы знаем цель вашего завтрашнего выхода в море.
Кэмпбел насторожился. Вдруг эта сучка Бэдфорд сказала местным чиновникам, чтобы они помешали охоте.
– О? – сказал Джек.
– Есть только одна причина, по которой вы купили эти сети, цепи, блоки и прочие принадлежности. Очевидно, вы хотите поймать что-то большое. Ну...
– Русскую подводную лодку, – перебил его Кэмпбел. – Мы работаем на ЦРУ, – сказал он и тут же пожалел об этом.
– Хорошей погоды и снега за спиной.
– Не понимаю.
– Ньюфаундлендская поговорка. Означает: "Удачи на твоем пути".
– Вы серьезно? – удивленно спросил Кэмпбел.
– Вы не понимаете, как в Саут-Харборе относятся к вашей экспедиции. Может, кое-кто из нас в замешательстве из-за того, что вы хотите попробовать, но вы определенно не трус. И если я говорю, что мы восхищаемся вами, я не льщу вам. Верно, ребята? – он посмотрел за спину Кэмпбела, тот оглянулся и увидел, что их окружили мужчины в старой одежде. Они закивали. Смит продолжил: – В этих местах мы не слишком часто встречаем отважных мореплавателей. Мы надеемся, вам будет сопутствовать удача в охоте на кита.
– Спасибо.
– Нам нравится идея, – продолжал Смит, – но мотивы наши не совсем бескорыстны. Вы слышали, что с рыбой у нас дела обстоят неважно. Саут-Харбор переживает депрессию. Летом у нас будут приезжие – охотники, спортсмены-рыболовы, туристы, – но их могло бы быть больше.
– Туристы? Да здесь даже нет отеля!
– Совершенно верно. Чтобы привлечь туристов, мы должны создать для них условия, а чтобы построить дома, нам необходима помощь местных властей, власти же нам ее не окажут, пока мы не привлечем туристов. Это порочный крут, но вы можете помочь нам. Мы так себе это представляем: допустим, вы поймали большого кита. Чтобы найти покупателя, вам понадобится время, которому в свою очередь тоже понадобится время, чтобы забрать кита. В любом аквариуме должны быть уверены, что о ките заботятся. Мы готовы кормить его и оказывать прочие услуги в обмен на право использовать кита как аттракцион для туристов этим летом.
– Естественно, если вы не согласитесь, – вставил Свейн, – можете ловить кита где-нибудь в другом месте: бухта Калм – частные владения. Вы не имеете права ставить там загон, но я уверен, владелец готов смириться с этим, если вы пойдете на уступки. Верно, Том?
– Ага, – отозвался мужчина в комбинезоне.
– Также существуют законы, запрещающие охоту на китов в этих местах, – мягким голосом добавил мэр. – Запрещает ли закон ЛОВИТЬ китов и относится ли это к касаткам – не знаю, я не изучал закон и не имею таких намерений. У меня слабое зрение. Когда могу, я избегаю читать, особенно печатный шрифт. Если кит будет пойман живьем, я думаю, власти отнесутся к этому как к свершившемуся факту и не станут ничего предпринимать. С другой стороны, если они ЗАРАНЕЕ узнают о том, что в территориальных водах собираются взять кита, береговая охрана будет вынуждена предпринять определенные шаги. Власти захотят получить гарантии, что с китом не будут обращаться жестоко. Сюда пришлют суда, что затруднит вашу работу...
– Хорошо, хорошо, – нетерпеливо сказал Кэмпбел. – Только помните – кит мой.
– Несомненно, тут нет никаких вопросов, – успокаивающим тоном сказал мэр. – Кит ваш и только ваш. Мы гарантируем его питание и защиту, пока вы не найдете для него места. Это все. В остальном за кита отвечаете вы. Договорились?
– Договорились, – Кэмпбел пожал протянутую руку.
Как по мановению волшебной палочки на стойке появился ряд пивных кружек, мужчины радостно приветствовали его негромкими восклицаниями.
– Удачи, – сказал мэр.
Как только Смит ушел, появился Робишо с двумя мужчинами. Кэмпбел видел до этого в толпе француза-канадца, но пока Смит не ушел, Робишо держался в тени. Затем он выступил вперед и представил двух мужчин. Высокого и худощавого звали Флойд Чапмэн, второго мужчину, среднего роста с комплекцией борца, звали Джо Клун.
Они были ровесниками Робишо, обоим чуть больше тридцати. Робишо, кажется, уже переговорил с ними.
– У нас есть небольшая идея в связи с вашим делом, – доверительно сказал он. – Флойд и Джо – два лучших рыбака в гавани. У обоих есть шхуны, хорошие, как их капитаны.
– И что?
– Ну, мы бы хотели помочь вам. Мы думаем, что сумеем это сделать с помощью шхун этих двух дорогуш, – Джек посмотрел, какую реакцию вызовет подобное определение, но реакции не последовало, видимо, это была местная терминология. – Найти кита не самая легкая работа, но будет гораздо легче, если в поисках примут участие несколько судов. И хотя никто из нас раньше не ловил кита, мы все же кое-что знаем, – улыбка, казалось, была приклеена к физиономии Робишо липкой лентой. – Мы уверены: лучший способ взять кита – отделить его от стаи и загнать в бухту. Для этого вам понадобится больше, чем одна шхуна. Три – будет в самый раз.
Кэмпбел прикинул, что в этом что-то есть, огромный кит в сети начинал беспокоить его.
– Вы хотите пойти со мной ради удовольствия? – осторожно спросил он.
– Не совсе-ем. Надо будет оплатить расходы – горючее, команда, питание, и кое-что нам самим.
– Сколько?
– Скажем, одну треть от цены продажи.
– Треть! – Джек чуть не разинул рот от удивления. Уже Рэйчел Бэдфорд подействовала на Кэмпбела отрезвляюще, а теперь он еще больше, чем раньше сомневался, что продажа кита принесет астрономически выгодную сумму. – Вы слегка загнули.
– Наоборот. Мы считаем, это дешево, так как наша помощь практически гарантирует успех операции.
– Зачем я вам вообще нужен? – подозрительно спросил Кэмпбел. – Почему бы вам самим не поймать кита?
– Потому что вас благословил мэр, – отвечал Робишо. – Потому что вы знаете, как продать кита. Потому что вы готовы. Потому что это ваша идея. И... – Робишо поколебался и продолжил: – Потому что ваша шхуна больше. Она самая крупная в гавани.
– Ну и что, я не понял, – сказал Джек.
– Ну, если кита не удастся загнать, его придется ловить в сеть, – объяснил Робишо.
– Вернулись на круги своя. Чтобы это сделать, вам нужен я. Не пойдет.
– Тогда четвертая часть? – беспокойно предложил Робишо.
– Мы пойдем одни.
Чапмэн и Клун слушали беседу, их лица ничего не выражали. По лицу же Робишо было видно, как злость борется с самоконтролем. Самоконтроль победил, и Пьер сказал:
– Я уверен, мы сможем договориться. А сейчас я хочу представить вам мою приятельницу, – он повернулся к брюнетке в конце стойки. – Жанет, – позвал Робишо.