* * *
Впоследствии Кэмпбел не мог ясно вспомнить ту ночь, последовавший за ней день, а потом вечер. Он вел шхуну обратно в Саут-Харбор. "Бампо" дала течь, накренилась и еле ползла вперед. Хоть в одном им повезло – море было спокойным. Плохая погода покончила бы с ними раз и навсегда. Сатро работал внизу с ручной помпой, но одна помпа не справлялась с поступающей в трюм водой. Через переборку Кэмпбел слышал стоны Энни.
А еще он слышал, как беседовал с ним в своей отрывистой манере Гус Новак.
– Ты не можешь вернуть меня, кэп. Я ушел полных пять саженей в глубину, как и твой отец. Смешно, мы оба закончили на дне морском. Вот где я, а не в брюхе кита. Я не вернусь.
– Это кит забрал тебя, Гус? – еще и еще спрашивал Джек.
Гус не ответил на этот вопрос, он лишь сказал:
– Не думай о ките. Просто доведи старую посудину до берега.
– О, Гус! – Кэмпбел смотрел на приборную панель, светящуюся зелеными огнями в темноте рулевой рубки. – Мне одиноко. Поговори со мной, старина. Нет, я поговорю с тобой. И почему я не дал тебе понять, как ты мне дорог, пока ты был жив? Говорили о моем отце! Наверное, я характером весь в старика. Научило это меня чему-нибудь или нет? Мы похожи на своих отцов больше, чем нам хотелось бы. Мы виним их во всем, в чем виноваты сами, и даже не замечаем этого.
– Не мучай себя. Ты не виноват, – посоветовал Новак.
ГОСПОДИ, У МЕНЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, подумал Джек. Я действительно слышу его.
– Не могу не чувствовать себя виноватым, – мысленно отвечал он Гусу. – Это я хотел поймать кита. Ты бы никогда на это не пошел. Ты знал, ты предчувствовал. Я помню твое лицо. Если бы ты не волновался за Энни и меня, ты бы никогда не принял участия в этой сумасшедшей затее. Для начала, почему я согласился на это? Потому что я не хотел вести растительное существование. Я должен был знать. У меня было это дикое чувство, что я должен сделать это... я мудак и всегда был...
– Перестань. Выпей. Так поступил бы мой дядя.
Но такая возможность представилась гораздо позже. На рассвете он завел шхуну в гавань, разбудив Робишо, который спал на стоянке. Робишо воспользовался телефоном, но для большего эффекта он дал аварийный гудок.
В городе была только одна маленькая больница на мили вокруг. Оттуда прислали старую машину "скорой помощи", которая выглядела так, будто когда-то ее использовали в качестве катафалка. Энни загрузили в машину, рядом с ней сел Пол. От стоянки до больницы можно было дойти пешком, и Кэмпбел оставался у шхуны некоторое время, чтобы убедиться, что о ней позаботятся должным образом. Собрались встревоженные аварийным гудком местные жители, семьи рыбаков, – они так и так уже были на ногах. На их лицах отражалось сочувствие молоденькой девушке. Пока не прибыл мэр Смит с констеблем Свейном на буксире, никто не интересовался, где Гус.
– Господи, – сказал Смит. – Что случилось?
– Сказать вам, что мы налетели на риф? Это то, что я сказал Робишо.
– А вы налетели на риф?
– Не знаю. Я так не думаю, – устало сказал Джек. – На карте нет ни одного.
Смит нахмурился, его глаза сощурились под толстыми стеклами очков:
– Может, остов затонувшего судна, о котором мы не знаем? Правда, после стольких лет... если только недавнее кораблекрушение...
– Не думаю, что это затонувший корабль. Глубина приличная.
Смит ждал. Кэмпбел молчал, и он наконец спросил:
– Хорошо, что это было?
– На нас напал кит, – осторожно сказал Джек.
– Что? Большой кит, о котором вы всем рассказывали?
– Да, я видел его. Во всяком случае, я так думаю. Если только я не свихнулся.
Смит глубоко вздохнул:
– Ты слышал? – спросил он Свейна.
– Понятное дело, слышал.
Смит снова повернулся к Кэмпбелу.
– Где старик? – резко спросил он.
– Ушел.
– Ушел? Уехал из города? Робишо не видел его на борту, когда вы пришли.
– Он не уехал. Он умер.
– Умер? Бог ты мой, как это произошло?
Кэмпбел опустил голову.
– Я... я не уверен. Была такая суматоха... – Он оглядел бухту, солнце уже коснулось каменистых утесов. – Может, у него был инфаркт или удар, и он упал за борт. Или...
– Или?
– Или его забрал кит.
– Кит?
– Может быть.
– Кит? – повторил Смит.
– Я думаю, это был кит. Я не уверен. Это произошло так быстро.
– Я не верю.
– Ну...
– Где вы были, когда он упал за борт?
– В рулевой будке. Гус был на корме.
– Свидетели?
– Только я.
– Дьявол. Новак был владельцем шхуны?
– Шхуна принадлежит мне и моей сестре. Легко доказать.
– У Гуса была страховка на ваше имя?
– Об этом я не знаю. Легко проверить.
– Вы действительно считаете, что его убил кит?
– Наверное. Не знаю. Было плохо видно. Просто... иначе я не могу это объяснить.
– Я могу. Запротоколируем как сердечный приступ. Нет трупа. Нет вскрытия. Понятно, Эл? Кэмпбел, я предупреждаю, если на тебя есть данные в полиции ...
– Их нет.
Мэр и констебль пошли в толпу. Голос Смита прозвучал дружелюбно:
– Вам надо где-нибудь остановиться. У меня есть идея... Обещаете, что не уедете из города?
– Конечно. Я бы не смог, даже если бы хотел. Моя сестра...
– Хорошо. Я свяжусь с полицией Майами и проверю, нет ли на вас дела.
Смит подыскал им дом, его владелица миссис Хендри удовлетворилась номинальной рентой и даже оставила старый красный грузовик. Она лишь попросила Кэмпбела кормить ее коричневую собачонку, которая, кажется, сразу прониклась к Джеку доверием.
3
В полдень тихая органная музыка заполнила небольшую англиканскую церковь. У алтаря сидели только двое оплакивающих: Пол Сатро в чистом, но помятом пиджаке из льняной полосатой ткани и Джек Кэмпбел с капитанской фуражкой в руках.
Бедняга Гус, вздохнул про себя Джек. Образ Новака уже стал расплываться в его памяти. Джек цеплялся за то, что на самом деле было лишь карикатурой на моряка – седые волосы, впалые щеки и трубка, – но Гус – это не только внешность. С его мягкими манерами, нескончаемыми знаниями по любым вопросам Новак был для Джека опорой в жизни.
"Не оставь меня в пустыне..." – мозг Кэмпбела автоматически совмещал музыку и слова.
Он все еще был потрясен тем, что произошло, в поисках отгадки он продолжал переживать случившееся заново, как будто это была недопроявленная фотография. Видел он тот силуэт или нет? Появилось из воды что-то черно-белое или нет? Возможно ли это? Когда Джек полностью восстановил картину, его мозг подтвердил: то, что появилось из воды, было головой кита с открытой пастью. Киты умеют прыгать, он видел это в Океанариуме и во время схватки касатки с акулой. Но выпрыгнуть из воды и схватить ЧЕЛОВЕКА? Если он уверен, что это действительно произошло, то что из этого?
– ... и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, – нараспев читал молодой священник.
Орган умолк, священник снял рясу и повесил ее на вешалку. Под рясой на нем была уличная одежда. Кэмпбел подошел к священнику.
– Спасибо, что без задержки отслужили панихиду. Я не видел смысла ждать. У Гуса не было семьи... – Он запнулся и горько добавил: – Нет даже тела.
Священник скорбно кивнул.
– Он был там, а в следующее мгновение его уже не было, – Кэмпбел говорил будто сам с собой, – просто исчез без следа. – У задних рядов Кэмпбел заметил Рэйчел Бэдфорд.
– Печально, очень печально, – сочувственно пробормотал священник.
Кэмпбел глубоко вздохнул и, благодарный священнику за внимание, продолжил свой монолог:
– Он обычно никогда не пил так, как пил накануне. Может, у него закружилась голова и он упал за борт? Он был уже немолод. Возможно, он переутомился. Кит напал на шхуну, в этом я уверен. Может, Гус запаниковал. Сердечный приступ, удар...
– Это ваше мнение?
– Ну... я хочу сказать, это вполне возможно, – Джек посмотрел на румяное, гладкое лицо священника. – Скажите, грех может быть совершен против животного?
– Я полагаю, что грех может быть совершен и против травинки. Но не против себя ли самого грешит человек?
– Возможно. Не знаю.
МОИ ГРЕХИ – ЖАДНОСТЬ, ГОРДОСТЬ, ХВАСТЛИВОСТЬ, неожиданно для себя подумал Джек. МОЖЕТ ЛИ ЧЕЛОВЕК ИЗМЕНИТЬСЯ? – спросил он себя, а потом задал этот вопрос вслух.
– Я думаю, да, – отвечал молодой священник. – Я не служил бы в церкви, если бы не изменился. Но как много должно произойти перемен, чтобы человек изменился? – он внимательно посмотрел на Кэмпбела. – Вы не религиозный человек, не так ли?
– Наверное, нет... Слишком много видел... Слишком много совершил... Хотя должен сказать, китобойное дело довольно необычное, чтобы сделать из кого-то верующего человека.
– Я слышал, вы считаете, что кит напал на вашу шхуну и убил вашего друга. Всем нам в это трудно поверить, капитан Кэмпбел.
Джек устало потер глаза.
– Мне тоже, и все же... Ведь большая часть Библии посвящена мести?
– В Ветхом Завете, вы правы, это главная тема. Месть Господа, – священник испытующе посмотрел в лицо Кэмпбелу. – Что вы хотите этим сказать?
– Не знаю. Я пытаюсь понять, когда достаточно.
– Достаточно? – священник был в замешательстве.
– Когда Бог удовлетворен?
– Понимаю, вы считаете, смерть вашего друга – наказание за что-то.
– Возможно, – сказал Кэмпбел.
– Если вы спросите меня, я посоветую вам забыть об этом. Странно, за смертью всегда следует раскаяние. Я не один раз это видел. Вы вините себя, спрашиваете себя, могли ли вы что-нибудь сделать, ищите неправдоподобных объяснений. Была ли ваша вина – Господь знает, но когда я сталкиваюсь с этим, я всегда советую людям думать о настоящем и постараться забыть о прошлом, насколько они это могут. Почему бы вам не последовать этому совету, капитан Кэмпбел? И немного поспать. У вас измученный вид.
– Вы правы. Я разговариваю, как лунатик, – Джек достал из кармана конверт и неловко протянул его священнику. – Это в ваш фонд моряков, или как вы там его называете, от Гуса Новака.
– Спасибо, – печально сказал священник.
Рэйчел Бэдфорд ушла, Кэмпбел видел, как лендровер проехал по улице.
– Куда это она так спешит? – спросил Кэмпбел Пола.
– Говорят, у бухты Калм раненый кит, – хмуро сказал Пол. – Ну, пожалуй, я лучше вернусь к Энни. А ты?
– Хочу посмотреть на шхуну. Сейчас они уже должны вытащить ее из воды. Да, насчет мертвого кита, не могу не чувствовать себя ответственным... – он дал Полу кое-какие указания и деньги.
– Я позабочусь об этом, – пообещал Пол.
Сатро пошел вдоль домов, окна которых смотрели в бухту, Джек с собачонкой миссис Хендри – к грузовику.
– Добрый день.
Кэмпбел обернулся и увидел мускулистого мужчину в габардиновых брюках.
– Здравствуйте, Свейн.
– Мне очень жаль, что так случилось с вашим другом.
– Он был хорошим человеком, – тихо ответил Кэмпбел.
– Ну, если мы как-то можем помочь... Люди у нас дружелюбные, вы увидите. Каждый знает, у кого какие проблемы. Этот дом миссис Хендри, он довольно уютный, но будьте повнимательнее, там на крыльце шатаются доски, и если пойдет дождь, вам понадобится пара тазов. Крыша протекает.
Несмотря на свое подавленное настроение, Кэмпбел улыбнулся:
– У нас все будет хорошо, спасибо. Да, почему такие высокие сваи? Даже в расчете на прилив, они слишком высоки.
– Ну, может случиться необычно высокий прилив, но главная опасность – штормовые волны. Они врываются в гавань. Если один дом завалится, то рухнут и остальные. Несколько лет назад, до того как построили внешний волнорез, мы потеряли в шторм половину города, – сказал Свейн. Он уставился на свои башмаки. – Вы останетесь, пока не отремонтируют шхуну и не выздоровеет ваша сестра, – это было скорее утверждение, чем вопрос.
– Правильно.
– А потом? Еще раз попытаетесь выйти на кита? – спросил Свейн.
Кэмпбел внимательно посмотрел на него:
– Вы что думаете, я свихнулся?
– Может быть, немного взвинчены, я не могу вас упрекать.
– Если я никогда не увижу этого кита, для меня и этого будет более чем достаточно.
Кэмпбел залез в грузовик и проехал несколько кварталов к стоянке судов. Ремонт "Бампо" сделает брешь в его финансах. На то, чтобы получить страховку, уйдут месяцы; если ее вообще предоставят. К тому времени они вернутся во Флориду. Он продаст шхуну, отдаст вырученные деньги Энни и уедет.
* * *
Вытащенная из воды шхуна напоминала обнаженную женщину. Двое рабочих болтались на стоянке, кажется, у них не было никаких намерений заняться хоть чем-нибудь. Подошел Робишо.
– А, Кэмпбел, – приветствовал он Джека со своей обычной улыбкой. – Хотите поговорить о шхуне? Честно говоря, я еще к ней не приступал. Особой спешки нет, так ведь?
– Думаю, да. Энни не скоро будет готова к путешествию.
– Утром я дам вам полный отчет о повреждениях.
– Хорошо, – Кэмпбел пошел обратно к грузовику, но вдруг резко остановился, глядя на бухту. – Что там такое?
– О чем вы? – спросил, повернувшись, Робишо.
– Мне показалось, я видел что-то... плавник.
– Плавник? Где?
– Теперь уже не вижу. У вас есть бинокль?
Робишо сходил за биноклем и протянул его Кэмпбелу, на его рябом лице отражалось сомнение.
– Это, наверное, было бревно, – сказал Робишо, в голосе его прозвучало сочувствие. – Друг мой, вам надо немного поспать.
Они думают, мне мерещится, подумал Джек, – может быть. Он поехал к дому Хендри, чтобы отоспаться, но передумал и повернул к узкому пляжу у бухты Калм.
4
Собаку Джек оставил в машине. Идя через дюны, он услышал странный свист кита и убыстрил шаги. Кэмпбел изумленно остановился. Внизу лежал черно-белый кит, рядом стоял магнитофон, оттуда и исходил свист. Записи Рэйчел, догадался Джек. Она стояла на коленях рядом с китом и читала вслух книгу. Кэмпбел тихонько приблизился. Громкий и чистый голос Рэйчел заглушал плеск волн:
– "Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: "Зачался человек!" День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! О! ночь та – да будет она безлюдна, да не войдет в нее веселье! Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить Левиафана! Да померкнут звезды рассвета ее. И встанут при свете их дети гордыни..."
Она подняла голову и посмотрела на него.
– Это из какой части Библии? – спросил Джек.
– Меня удивляет, что ты вообще понял, что это из Библии, – сказала она враждебным тоном, к которому он уже успел привыкнуть. – Это из Книги от Иова.
– Дети гордыни, – ровно сказал Джек. – Но Гус не был гордецом.
Рэйчел смягчилась:
– Ты любил его, да?
– Да. Я удивился, когда увидел тебя в церкви. Ты не знала его. Ты так быстро ушла, я даже не успел поблагодарить.
– Мне не хотелось разговаривать, – Рэйчел запнулась. – Я должна была быть с китом, – она посмотрела на умирающее животное. Прилив ушел, оставив самку на берегу. Из магнитофона несся свист китов. Касатка чуть вздрогнула и сама издала тихий стон. – Узнаешь ее? – спросила Рэйчел.
– Да. Как она сюда добралась? Она не могла проплыть такое расстояние.
– Ее подталкивали.
– Подталкивали?
– Толкал кит, которого Умилак зовет Плавник-с-Зазубриной. Иногда здоровые киты толкают раненых к берегу, чтобы те не утонули.
– Но почему сюда, так близко к бухте Калм?
– Когда вы строили загон, киты были рядом?
Кэмпбел кивнул, вспоминая. Да, они видели китов.
– Ты хочешь сказать...
– Я сама не очень понимаю, что я хочу сказать. Я допускаю, что Плавник-с-Зазубриной вернул тело тебе.
– ПЕРЕСТАНЬ! – в голосе Джека появилась злость. – Где детеныш? – спросил он.
Рэйчел была в замешательстве:
– Никакого детеныша не было. О чем ты?
– Детеныш был. Мертворожденный.
– Понимаю. Когда она умрет, получится – ты убил двоих! – выкрикнула Рэйчел.
– О, ради Бога, я не собирался никого убивать! – почти умоляюще сказал Джек.
– Но тебя предупреждали, не так ли? – спросила она.
– Да, но... дьявол, так получилось. Теперь я уже ничего не могу с этим поделать.
– Да, не можешь.
Поднявшаяся было злость стихла. Джек вдруг понял, что думает о том, как прекрасна эта женщина, какие у нее красивые голубые глаза и полные губы. Интересно, сколько ребят посещают ее лекции по зоологии только для того, чтобы посмотреть на профессора, подумал он.
– Я могу спросить, чем ты тут занималась? – мягко спросил он.
– Ну, я понимаю, для такого реалиста, как ты, это, наверное, покажется глупым, но я пытаюсь успокоить кита. Записи составляют ей компанию. А Библию я читаю для себя, она напоминает мне, какими глупыми бывают люди.
– Наверное, ты права, – тупо сказал Джек.
Он внимательнее осмотрел кита. Океан смыл кровь, но шкура была содрана прочной сетью, плавник почти оторван.
Касатка с трудом выдохнула, у Кэмпбела комок подкатил к горлу. Казалось, она будет умирать целую вечность.
Джек обошел огромную тушу:
– Они на буксире оттащат тело. Когда она подохнет? Черт, я надеюсь, скоро.
– Долго она не протянет, – Рэйчел встала и дотронулась до касатки. – Бедняга.
– Это замечательно, что ты так сентиментальна, но...
Рэйчел резко обернулась:
– Но ЧТО?
– Один из них убил Гуса.
Рэйчел прищурилась:
– Я слышала, что ты так говорил.
– Ты считаешь, это возможно? Кроме меня, никто так не думает.
Рэйчел колебалась и долго не отвечала.
– Да, думаю, это возможно, вероятности никакой... но возможно. Хочу спросить об этом Умилака. Он говорил, что подойдет сюда.
– Недавно в гавани я видел большой китовый плавник, – сказал Кэмпбел.
– Ты уверен?
– Думаю, да. У меня такое чувство, что он пришел за мной.
Рэйчел откинула назад белую прядь волос:
– О, перестань.
– Может злость кита-убийцы распространяться так далеко? – спросил Джек, чувствуя себя неловко.
Голос Рэйчел почти незаметно смягчился:
– Киты-убийцы ищу мести, нам об этом известно. Но идти за человеком в гавань? Я не припомню подобного случая. Ты удивляешь меня, Джек.
– Я и сам удивлен. С трудом понимаю, что происходит на самом деле, а что нет.
Казалось, целую вечность они просидели молча, наконец Рэйчел сказала:
– Вон идет Умилак. Расскажи ему о том, что ты думаешь.
Кэмпбел поднял голову и увидел идущего по песку индейца. Темное квадратное лицо было мрачным, но по всей видимости это было его обычное выражение.