С трудом оттащил Химков хрипевшего, задыхавшегося товарища от неподвижного тела португальца.
Пираты больше не показывались. Оставшиеся в живых поспешно укрылись в кубрике и завалили вход тяжелыми бочками и сундуками. Куда девалась их былая удаль! Встретив достойного противника, они оказались жалкими трусами.
Измученный борьбой Семен долго обнимал счастливого негритенка, доказавшего свою верность мореходам. С того дня Цезарь сделался полноправным членом маленькой команды брига. Когда Семен пришел в себя и поднялся к рулю сменить товарища, Химков не узнал его: угрюмое лицо Семена дышало неподдельной радостью.
- Пятерых… отомстил! - возбужденно сказал он. - А ежели они опять в трюм полезут, а мы не заметим? Прикончить бы их всех, Ваня?
- Не полезут, Дружок караулит в трюме… да и атамана у них теперь нет, - успокоил друга Химков. - Людей убивать негоже, не каты мы…
С приближением к Святому Носу ветер стал ослабевать. Море закрылось густым туманом. Мачты, паруса, такелаж - все покрылось тяжелыми каплями влаги. Берег должен быть близко, и Химков чувствовал это. Привязав снова рулевое колесо и прихватив негритенка, мореходы убрали лишние паруса. Шторм не прошел даром для брига. Химков увидел большую трещину, расколовшую грот–мачту.
- Ежели б чуть крепче ветер, - сказал он Семену, - пришлось бы нам у морского бога гостить.
Работать теперь было не в пример легче. К полдню туман стал редеть, видимость постепенно улучшалась, и скоро горизонт стал чистым и далеким.
Как–то сразу открылись плавные склоны гор Мурманского берега. Черные холодные скалы, запорошенные молодым снежком, быстро поднимались из воды; казалось, будто они несутся навстречу паруснику. Вот и Святой Нос - как знаком всем поморам этот суровый мыс! Сколько столетий встречает и провожает он мореходов в далекие плавания!
Из Горла Белого моря несло шугу, блинчатый лед. Химков направил парусник в узкую полосу чистой воды под Терским берегом.
- Благодать, тихо, словно по реке идем! - радостно обмолвился Семен.
- Верно, Сеня, тихо. А ежели б опоздали на неделю - в город не попасть. Все море в торосье одел бы мороз.
Под берегом зыбь почти не чувствовалась. Ветер стал еще слабее. Незаметно подбирался под одежду друзей холодок. Закуржавели паруса и снасти. Брызги мерзли на палубе, бриг обрастал ледяной шубой.
Химков задумчиво смотрел на восток. Проходили памятные места. Вспомнился Кровавый торос… Вспомнил отца, Наталью, верного друга Степана. Как сложится дальше судьба, что его прокормить детей?
На мостике появился негритенок. Глянув на него, мореходы не могли удержаться от смеха.
- Озяб мальчонка, - хохотал Семен, - ох, уморил!
- Чучело огородное, - вторил Химков. Обрядившись в длиннополый, до пят, капитанский кафтан, напялив на голову треугольную шляпу, Цезарь гордо вышагивал по мостику.
- Пойдем, - сказал он, схватив за рукав Химкова, - пойдем… каюта.
- Зачем в каюту? - удивился Иван. - Обед приготовил? Рано будто.
- Нет, нет, пойдем, - тянул Химкова негритенок.
- Пойди с ним, Ваня, - перестав смеяться, сказал Семен, - не будет он без дела звать.
В каюте негритенок обернулся и, весело оскалив белые зубы, сказал Химкову:
- Деньги, много.
С важным видом он открыл настенный шкафчик, где шкипер Браун хранил спиртное, и пошарил рукой по стенам. Медленно отошла в сторону потайная дверца шкафчика, открыв нишу в переборке каюты.
- Деньги, - еще раз сказал негритенок, - боцман искал…
Теперь Химков рассмотрел большую шкатулку, прикованную цепью к железному кольцу. Волнуясь, он вынул шкатулку из тайника.
- Тяжела, - пробормотал Иван, с трудом поставив ее на стол. Осмотрев и ощупав шкатулку со всех сторон, он попробовал открыть ее ножом.
- Ну и крепка, не откроешь так–то, - с сожалением сказал он, сломав стальное лезвие.
- Смотри, - услышал он голос Цезаря. В руках негритенка блестел небольшой ключ. - Здесь нашел, - ткнул он пальцем на маленький карманчик капитанского кафтана.
Едва сдерживая нетерпение, Химков открывал шкатулку. Дважды повернулся ключ, послышался серебряный перезвон колокольчиков. Когда музыка замолкла, крышка открылась, и колокольчики снова зазвенели. У Химкова зарябило в глазах от множества золотых монет. Закружилась голова. Не веря глазам, он сунул руку в шкатулку. Золото, самое настоящее золото!
"Половину Семену, - мелькнула мысль, - не будет бедовать калека. Нет, всех оделить надо, кто погиб… сирот, вдов. - Он вспомнил о негритенке: - И ему".
Цезарь, видя радость Ивана, сам от души радовался: широкая улыбка не сходила с его черного доброго лица.
Химков крепко расцеловал Цезаря в толстые губы и бросился к товарищу поделиться большой удачей.
Шкипер Браун хранил деньги не только в подвалах торгового дома "Вольф и сыновья"… Как–то раз, напившись до бесчувствия, он забыл закрыть свой тайник, и негритенок узнал секрет своего хозяина.
Время шло быстро. Вот возник перед глазами приметный мыс на Зимних горах. Мореходы снова взялись за паруса. Бриг еще сбавил ход, и вовремя - впереди мельтешил низкий берег Мудьюжского острова. Химков не отходил от руля. Извилистый двинской фарватер требовал опытной руки и напряженного внимания.
В полдень следующего дня бриг "Два ангела" встал на якорь против обнесенных лесами куполов недостроенного Архангельского собора.
Поднявшись на борт парусника, таможенные, чиновники удивились царившей тишине и безлюдью. Ни штурмана, ни матросов на палубе не было. У носового трюма прохаживался негритенок в парадной капитанской одежде, да у фок–мачты лежала рыжая лохматая собака.
Еще больше удивились чиновники, открыв дверь капитанской каюты… Двое русских мореходов, развалившись на полу, спали тяжелым сном смертельно уставших людей. Офицер таможенной стражи так и не мог их добудиться.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В октябрьский холодный и дождливый день два больших завозных карбаса медленно подтягивали к пристани иноземный парусник. Мореходы, случившиеся на берегу, с удивлением разглядывали на зеленом корпусе брига русскую надпись "Святой Варлаам".
Еще больше удивились мореходы, узнав капитана, шагавшего на шканцах.
- Гляди, никак, Химков Ванюшка! - сказал кто–то, показывая пальцем на рослого мужика с русой бородой.
- Он и есть, - подтвердили из толпы…
- И Городков Семен на руле… Да он без ноги, калека…
- Смотри, смотри, арабчонок с ними!.. Когда парусник встал вплотную к берегу и его крепко привязали толстыми веревками к сваям, пристанские матросы положили сходни.
- Разойдись! - закричали в толпу показавшиеся на палубе стражники.
По сходням спустились, окруженные стражей, семь иноземных моряков. Звеня кандалами, они медленно, потупив головы, шли мимо архангелогородцев.
Трудно описать негодование мореходов, узнавших о злодействе пиратов. Они не уставали слушать рассказы Ивана Химкова и Семена Городкова.
Весть о гибели двенадцати мореходов с лодьи "Святой Варлаам" в этот же день облетела весь город. На панихиду собралась вся морская братия. Корабельная слобода гудела, словно потревоженный улей.
Вернувшийся с промысла Амос Корнилов обвинил в гибели мореходов купца Вильямса Бака. Он вспомнил конторщика Бринера, вспомнил Питер…
Толпа мореходов грозно двинулась к дому англичанина. Но контора ловкого дельца опустела: Вильямс Бак исчез. В городе поговаривали, что купец не забыл прихватить с собой солидную сумму казенных денег.
С первыми ноябрьскими метелями Степан Шарапов привез в Архангельск Наталью. Иван радостно встретил свою невесту. Приехал из Мезени Алексей Химков.
…Мягкая рука времени сгладила горе. Богатую свадьбу сыграл Иван Химков. Целую неделю гуляли мореходы. Посаженным отцом невесты был Степан Шарапов. А негритенок Цезарь, получив свою долю золотых гиней, остался жить в новом доме своего друга Семена Городкова. Его крестили в православную веру и назвали Федором в память зуйка Федюшки.
Еремей Панфилыч Окладников, опасаясь расправы, уехал на время в Каргополь. Когда жениху рассказали о всех проделках купца, он, помрачнев, ответил:
- Придет время, сочтемся!
Вслед за Иваном, откупив заезжий двор, женился на Марфутке Петр Малыгин.
Чужие паруса не испугали русских людей, не смогли закрыть поморам путь на Грумант. По–прежнему в своих становищах мореходы готовят на промысел крепкие лодьи.
Снова настанут теплые дни, и сотни поморских судов, набрав в паруса ветра, побегут стайкой белокрылых птиц во льды Студеного моря.
МОРЯК И ПИСАТЕЛЬ
"Седовцы", "Три зимовки во льдах Арктики", "Путь на Грумант", "Покорители студеных морей", "Чужие паруса", "По студеным морям", "На затонувшем корабле", "Секрет государственной важности", "Кольцо великого магистра" - вот книги Константина Бадигина, Героя Советского Союза, капитана дальнего плавания. Уже тридцать лет этот морской писатель, крепко приверженный к морю и его людям, к истории родного русского флота, создает эти всегда интересные и всегда познавательные книги. Главной целью их является стремление показать, что мореплавание зародилось на Руси в глубокой древности. Корабли наших предков бороздили воды Каспийского, Черного и Средиземного морей. В XI веке новгородцы на ильменских лодьях покоряли неведомые просторы Балтики, доходили до острова Готланда, до Копенгагена, а в 1184 году в ответ на разбойничьи набеги сожгли тогдашнюю столицу Швеции Ситгуну.
К. С. Бадигин рассказывает о Севере, где зародилось и развивалось морское племя архангельцев, мезенцев–поморов и кормщиков, где из могучих северных стволов строились добротные, не боявшиеся грозных штормов и льдов лодьи и кочи, на которых русские моряки доходили до дальних земель, промышляя зверя и рыбу.
Эта величественная тема истории русского мореплавания красной нитью проходит через книги К. Бадигина. Писатель наблюдательный, отлично знающий древний быт Русского Севера, проникший в красоту и сочность языка мореходов, историк, вникающий в детали староверческого уклада и поморских обычаев, и, уж конечно, прирожденный моряк, кто умеет передать суровую красоту наших северных морей, - К. Бадигин создает в своих книгах верную и яркую картину тогдашней эпохи и характеры отважных ее людей, неизменно показывая их мужество, смекалку, любовь к родине и тот неуемный дух открытий, который присущ людям, кто думает о будущем своей страны. Суровый северный океан воспитал этих сынов России. Шла борьба за российские богатства, на которые зарились английские и прочие иноземные купцы и промышленники.
Кроме отдельных эпизодов, все порою необычайные приключения отважных русских людей - не вымысел и даже не исключительный случай. Подобные происшествия и опасности постоянно сопутствовали плаваниям мореходов–поморов.
Несомненно, что биография писателя сказалась и на выборе им своей темы и на глубокой любви к студеным морям. Свыше сорока лет К. С. Бадигин проплавал на кораблях советского транспортного флота. В 1935 году комсомол посылает К. С. Бадигина а Арктику. Это были годы, когда советские люди осваивали Северный морской путь. В эту великую борьбу с суровой природой со всей молодой энергией вступил и моряк Константин Бадигин. Он начал тогда плавать помощником капитана на известном ледоколе "Красин". В свое первое командование, как капитан дальнего плавания, К. С. Бадигин получил ледокольный пароход "Георгий Седов". История его широко известна: легендарный дрейф начался осенью 1937 года и продолжался три зимовки - 812 дней. Он закончился в январе 1940 года. К. С. Бадигин и его товарищи за выполнение научных исследований и проявленное при этом мужество были удостоены звания Героя Советского Союза.
Осенью того же года появилась первая книга К. Бадигина "Седовцы", а за ней вторая - "Три зимовки во льдах Арктики". И как дальний отсвет этих героических лет в повести "Путь на Грумант" дана картина дрейфа мезенской лодьи "Ростислав", застрявшей во льдах и раздавленной ими. Те же сильнейшие впечатления молодости писателя легли в основу изобразительности и морских пейзажей и штормов, и всех тонкостей мореходства, драгоценных для читателей. И понятно, что за эти годы тираж поэм о Студеном море и его людях достигает двух миллионов экземпляров.
Константин Сергеевич Бадигин родился в 1910 году. Свое шестидесятилетие он встретил в расцвете сил и таланта. Мы уверены, что К. С. Бадигин подарит своему читателю еще не одну хорошую книгу.
Писатель делает большое и нужное дело. Книги его выражают и дух русского народа, и отвагу его, и умельство в мастерстве.
Леонид Соболев
Примечания
1
Бушприт.
2
Дальше от берега.
3
Камень, покрываемый водой в прилив.
4
Маленькие каменистые островки.
5
Мысы.
6
Жир из рыбьей печени употреблялся как приправа в пищу.
7
Опрокинуть, перевернуть.
8
Гренландский тюлень.
9
Кормового среза.
10
Стадом.
11
Передняя, средняя и задняя мачты.
12
Поперечины на мачте.
13
Бревно, выступающее с носа корабля.
14
Поперечина на бушприте.
15
Косой парус впереди фок мачты.
16
Веревки, вшитые в паруса; служат для уменьшения площади паруса.
17
Юго–западный ветер.
18
Волна.
19
Наем предпринимателем работников в промысловую артель.
20
Люк, ведущий в каюту кормщика.
21
Старинный прибор для определения широты. Долгота в то время вычислялась приблизительно, по пройденному судном пути.
22
Меридиан наблюдения.
23
На западо–северо–запад.
24
Остров Эдж, входящий в архипелаг Шпицбергена.
25
Во время прилива.
26
Широкие короткие лыжи, приспособленные для передвижения по льду.
27
В разреженном льду.
28
Примерзший к берегу лед.
29
Большие торосы на мели.
30
Флюгер.
31
Ловушки.
32
Поморский гарпун.
33
Первая стадия образования льда на морс.
34
При северном сиянии.
35
Полюса.
36
Химков называл звездами спутников Сатурна и Юпитера.
37
Клыки моржа.
38
Староверы в те времена преследовались церковью и правительством.
39
Легенда записана Б. В. Шергиным.
40
Кто идет?
41
Легендарное название Северного полюса.
42
Чехол, брезент, подымаемый над карбасом или лодкой на берегу для защиты от непогоды.
43
Речные парусные суда.
44
То же, более крупные.
45
Через сто лет на этом месте возник город и порт Архангельск.
46
Мурманский берег.
47
Новая Земля.
48
В открытое море.
49
Рычаг для выхаживания якоря.
50
Судовом.
51
Большая зверобойная артель
52
Старший зверобойной артели
53
Юрки, связки сырых шкур, зверобои буксировали за кормой.
54
Наледнын промысел.
55
Весенний промысел на морского зверя в Белом море.
56
Шкафчика
57
Береговые.
58
Обломки льда, образующие подводную часть тороса.
59
Легенда записана писателем Б. В. Шергиным.
60
Опять.
61
Допрос с истязаниями.
62
Старинный почерк прямыми буквами.
63
Игуменья в беспоповском скиту.
64
Корзины.
65
Приспособление, надеваемое на ладонь, для проталкивания большой иглы при шитье.
66
Перевод с английского С. Я. Маршака.
67
Палачи.