- А эти террасы, или аху, как их называют туземцы! А эти необыкновенные, поразительные статуи! - продолжал он через минуту. - Как мог сделать эти гигантские сооружения маленький народец, находившийся на самом низком уровне культуры? Ведь некоторые из этих статуй достигают двадцати трех метров в высоту, имеют в плечах до двух-трех метров, с двухметровыми тюрбанами на головах, весят до двух тысяч центнеров! А таких аху к моменту появления европейцев насчитывалось не менее двухсот шестидесяти штук, а статуй - свыше пятисот, и все они своими гневными, угрожающими лицами обращены к океану. Не ясно ли, что эту огромную, можно сказать - титаническую, работу мог выполнить только другой, более многочисленный, гораздо более культурный и развитый народ! Чтобы разгадать все эти загадки, некоторые ученые высказали такое предположение. Этот остров в древности был гораздо больших размеров. Его населяло многочисленное племя со своеобразной, довольно высокой культурой, гораздо более высокой, чем у тех жалких племен, которых застали на острове первые европейцы. И вот настало время, когда древние рапануйцы начали замечать, что их остров медленно, но неудержимо поглощается морем. Тогда они, полные тревоги и смутных опасений, обратились к своим богам, ища у них защиты против угрожающей стихии. Они начали строить у берега моря огромные террасы и ставить на них многочисленных идолов как стражей и хранителей родной земли. Но океан продолжал неумолимо наступать, и напрасно каменные боги вперяли в него свои гневные, угрожающие взоры. Люди не теряли, однако, надежды. Лихорадочно продолжали они свою работу; высекали новых идолов, строили новые аху и воздвигали на них новые и новые ряды своих стражей и хранителей. Так продолжалось, вероятно, много десятков лет. Может быть, постепенно убеждаясь в тщетности своих надежд и в бессилии своих богов, а может быть, после какого-нибудь внезапного штурма со стороны океана в результате землетрясения, но, в конце концов, население впало в панику. Оно бросило все работы и, захватив свой скарб, устремилось к каноэ, чтобы искать спасения на другой земле. Такие переселения с острова на остров, через огромные водные пространства океана, по разным причинам, довольно часто происходили в истории заселения Полинезии. Некоторые ученые считают, что теперешние жители острова Рапа-Нуи - не остатки его первоначального населения, а пришельцы, осмелившиеся занять остров, который или перестал погружаться, или стал погружаться медленнее, незаметнее. А то, что мы открыли сегодня, большое подводное аху со статуями, должно окончательно доказать правоту теории о погружении острова…
Вот какие дела, молодой человек! Много еще других тайн для науки таит в себе этот маленький, почти пустынный островок. Всего сразу не перескажешь, Павлик, а нам пора возвращаться. Продолжать обследование этих подводных склонов я считаю теперь совершенно излишним: то, что капитан хотел знать, для меня уже вполне ясно. И это главное!
Взгромоздив на себя кучу рыболовных сетей и расположив веером за спиной священные таблицы рапануйцев и другие трофеи, зоолог и Павлик отправились домой.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Подплывая к "Пионеру", зоолог и Павлик обнаружили, что неподалеку от входной площадки стоят около десятка военных батискафов. А в полукилометре от подводной лодки темнели очертания многочисленных субмарин.
- Наши подошли! - радостно оповестил мальчика Лорд.
И действительно, когда они вошли на "Пионер" и освободились от скафандров, то обнаружили, что корабль полон гостей. По коридорам деловито расхаживали морские офицеры-подводники, время от времени чинно переговариваясь между собой.
- Крайне интересно! - шепнул зоолог. - Пойдем попробуем пробраться в кабинет капитана.
Кабинет был так же полон офицеров. Очевидно, само совещание уже подошло к концу, потому что офицеры начали потихоньку покидать помещение.
- Итак, - спросил у Воронцова Лорд, - что решили делать?
- Предложение, - улыбнулся тот, облачаясь в военный китель и снимая со стены свой легендарный меч. - Самое выгодное предложение неприятелю за всю историю морских войн.
- А именно? - еще больше заинтересовался зоолог.
- Капитуляцию, безоговорочную капитуляцию, - просто заявил капитан и, нажав кнопку на селекторе, приказал: - Всем занять свои боевые места, мы выходим.
Павлик с восторгом наблюдал в иллюминатор, как от "Пионера" отплывают в сторону своих субмарин быстроходные батискафы.
ПОЕДИНОК
Горелова разбудили гортанные выкрики матроса, заглянувшего к нему в каюту и машущего рукой на нос крейсера. Механик быстро оделся и направился в рубку капитана. Там он столкнулся с обеспокоенным Маэдой.
- Что это значит? - крикнул тот и показал указательным пальцем на горизонт.
Горелов посмотрел туда и даже присвистнул от удивления. Впереди в двух километрах от эскадры корпорации стояло около десятка военных субмарин под российскими флагами, колонну венчал "Пионер". Механик слишком хорошо знал очертания в прошлом родного корабля.
- Это значит, мой друг, - спокойно ответил он, повернувшись к Маэде, - что у корпорации нет своего флота.
- Мы можем сразиться и попробовать увести хотя бы часть кораблей, - испуганно предложил тот.
- Чушь, - пожал плечами Горелов. - Вы не успеете сделать и двух выстрелов, как от всей вашей эскадры останутся только пепел и пена. Напрасно вы так долго стояли на месте. Вы меня не послушали, упрямый человек.
- Но ведь вы обещали, что "Пионер" погиб, взорвался! - взвизгнул японец.
- Я ошибался, - криво усмехнулся механик и добавил: - К слову, вы тоже обещали спасти Анну.
В рубке зазвенел телефон. Маэда схватил трубку, с минуту послушал голос, доносившийся оттуда, и протянул трубку Горелову:
- Это вас.
Механик приложил трубку к уху и, не дожидаясь ответа, сказал:
- Я все понял, товарищ капитан. Где? Остров? А, да, вижу. Скоро буду. - И положил трубку на рычаги.
- Что-что?! - нетерпеливо спросил Маэда.
- Все очень просто. Они предлагают до вечера эвакуировать на одном из наших транспортных судов экипажи всех наших кораблей, а мне прибыть для поединка с капитаном Воронцовым вон на тот островок. - И он показал на маленький остров, возвышающийся над океаном в полукилометре от них.
- Это катастрофа! - запсиховал Маэда. - Мы не оставим свои корабли, мы лучше утопим их.
- Тогда у вас не останется ни одного живого родственника, - напомнил ему Горелов. - Мак-Лену люди тоже нужны.
- Что мне делать?! - простонал японец.
- Не дурите больше и снарядите для меня лодку, потом быстро переводите все экипажи на какое-нибудь транспортное судно, - сухо приказал механик, - а я пойду приготовлюсь к схватке.
* * *
Через десять минут катер вез Горелова в сторону выбранного острова. Со стороны "Пионера" к острову шел катер со стоящим на носу капитаном Воронцовым.
На берег они вышли практически одновременно.
- Нужно отдать должное вашей последовательности, капитан, - заявил Горелов. - Хотя я тоже не против довести наш дружеский чемпионат до его логического завершения. Все-таки финал есть финал.
- Один вопрос, - подал голос капитан. - Только деньги?
- Нет, - честно признался механик. - Много всего, ну и деньги конечно. Короче говоря, все, кроме столь любимых вами принципов.
- Тогда начнем, - предложил Воронцов и обнажил меч.
- С удовольствием, - поддержал его Горелов, и в лучах солнца сверкнул его телескопический стилет.
За схваткой наблюдали как с кораблей корпорации, так и с русских субмарин.
Сразу было понятно, что противники стоили друг друга. Их оружие рассекало теплый морской воздух с неуловимой для глаза скоростью. Ни Воронцов, ни Горелов не прибегали ни к каким гимнастическим фокусам и фехтовали, не сходя с места более шага.
Как капитан нанес решающий удар, не заметил никто из наблюдавших. О том, что Горелов проиграл, стало понятно только тогда, когда на его рубашке, в районе сердца, начало расползаться алое пятно крови, а из рук выпал стилет.
Капитан опустил меч.
- Вот и все, капитан, - хрипнул механик. - Злодей наказан, публика аплодирует, счастливый финал. Поздравляю. - И он упал на песок.
- Мне трудно в этом вам признаться, но вы были достойный противник, - ответил Воронцов и пошел к катеру.
Лежащий Горелов смотрел вслед удаляющемуся противнику, пока хватало сил, наконец он отвернул голову и взглянул в небо, на кружащих чаек.
- Потому что иной не видал… - были его последние слова.
КОНЕЦ МАЭДЫ
На рассвете капитан Маэда в традиционном костюме самурая вышел на палубу носовой части линкора и сел на заранее приготовленное покрывало. Майор Айдзава, в таком же одеянии, почтительно поклонившись, передал капитану кусунгобу - кинжал для сэппуку. Маэда принял кинжал, скинул с него ножны, приставил лезвие себе к животу и, глядя на уходящий за горизонт транспортный корабль, процитировал древнего японского поэта:
"Птица летит в небе и умирает в полете.
Прекрасна смерть всегда летящей птицы".
После чего он зажмурился и вонзил кинжал.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
"Пионер" на полном ходу скользил по океанической глади в сторону родных берегов. На носу лодки сидел капитан с этюдником в руке и тонкой кистью наносил на холст краски, пытаясь перенести на картину пурпурный рассвет, расстилающийся впереди по ходу корабля. Рядом стоял Павлик.
- "Я качался в далеком саду, на простой деревянной качели…" - напевал вполголоса капитан.
- Это же песня Горелова?! - удивленно заметил мальчик.
- Тебе же говорил отец - ничему не удивляться, - кивнул офицер, положил мальчику руку на плечо и добавил: - Это просто хорошая песня. Есть вещи, которые люди не могут переделать - преданность, красота, любовь. Запомни это, мой друг. Когда-нибудь это знание тебе очень поможет.
- Я постараюсь, - пообещал Павлик.