Сэр Джон мягко улыбнулся.
- Ты и так здорово наподдал ему. Слава Богу, что ты голоден, иначе я лишился бы сторожа. Что касается еды, то это дело поправимо. Но прежде я должен сказать еще кое-что. Первое относится к тебе, Барвик. Ты затеял грязное дело. Я не потерплю такого у меня на службе. Если еще раз случится что-то подобное, я тебя выгоню. Второе касается тебя, подлый трус. Ты оставил парня на произвол судьбы и даже не захотел позвать на помощь. Я сам займусь тобой.
С этими словами сэр Джон сбросил с себя плащ, поднял палку и принялся колотить Мартина. При этом он держал его одной рукой за ворот. Мартин извивался и скулил. Удары обрушивались на него со страшной силой, пока он весь не покрылся синяками и шишками.
- На помощь! О Святая Дева Мария! Боже Милосердный! Помогите! Сэр! Милостивый господин, отпустите меня! Отпустите!
Сэр Джон в последний раз ударил его и отбросил в сторону.
- Это тебе за трусость! - сказал он.
Джимми Барвик уже забыл свое унижение и стоял, широко улыбаясь.
Сэр Джон повернулся к Филу и посмотрел ему в глаза.
- Это была отличная схватка, - произнес он и улыбнулся. - Честь и отвага многое сделают для человека.
Он посмотрел вдаль через свои обширные земли, туда, где виднелась деревня. Некоторое время он стоял в раздумье. Остальные молча ждали. Потом он неожиданно очнулся и резко обратился к Филу:
- А сейчас убирайся, бродяга! Если я услышу, что ограблена ферма здесь или где-то еще, я подниму всю округу и заставлю их прочесать все от Северна до Темзы. Я всем расскажу твои приметы и приду посмотреть, как они повесят тебя, когда схватят.
Пока он говорил, его лицо сохраняло свирепое выражение, но глаза смеялись. Когда Фил развернулся, чтобы уйти, он бросил ему серебряную монету. Фил заметил и поймал ее налету. Ловкости ему было не занимать. Сэр Джон, казалось, тут же забыл о нем, потому что, нагнув голову и не поднимая глаз, пошел прочь. Что-то в манере этого господина задело Фила. Он посмотрел на монету в руке и быстро метнул ее обратно сэру Джону.
- Вот как?! - удивился сэр Джон, оборачиваясь.
- Я не беру деньги, которые мне швыряют, - ответил Фил.
- Так! - сэр Джон посмотрел на юношу. - Ты мне нравишься, - сказал он и улыбнулся, но потом, похоже, опять забыл о Филе, опустил голову и пошел прочь, туда, где на опушке стояла девушка.
Фил, однако, не так скоро выкинул сэра Джона из головы. Он смотрел ему вслед до тех пор, пока не запомнил каждую деталь его высокой, крупкой фигуры, каждый жест его руки и каждый поворот головы. Потом он повернулся и сам пошел прочь. Когда Фил в последний раз оглянулся, сэра Джона уже не было.
- Что он сказал про виселицу? - зашептал Мартин. Его лицо было белым, как мел, и на нем резко выделялись багровые синяки. Фил рассмеялся ему прямо в лицо. Мартин вышел из себя и сердито заворчал:
- Тебе хорошо смеяться, тебя не били. Но виселица - это не повод для глупого смеха.
Он опасливо огляделся по сторонам и побежал в ту сторону, где они только что стояли. Когда он вернулся, то в руке он держал ту самую монету, которую бросил Фил вслед щедрому господину. На эти деньги Мартин потом купил еды. Фил думал, что не проглотит ни кусочка, но тем не менее разделил трапезу. Так они пережили этот день.
- Этот сторож, Барвик - мой брат, - рассказывал Мартин вечером, когда они одиноко брели по дороге. - Он неблагодарный негодяй.
- Я знал, что он твой брат, - произнес Фил, но сейчас он не думал ни о Мартине, ни о его брате. Он думал о пожилом рыцаре в красном плаще, так изящно отделанном серебряными галунами. Филип Маршам знал только одного человека, который шутил также резко и даже грубовато, как сэр Джон, и у которого была такая же неукротимая тяга к честной игре. Этим человеком был его покойный отец.
ГЛАВА 6
"РОЗА ДЕВОНА"
Они шли на юг, пересекая холмы, и, наконец, пришли в Бристоль. По дороге они потеряли много времени, сильно устали и сбили ноги. Они уже поняли, что вряд ли нагонят худого, с которым расстались на пути в Байдфорд. Поэтому в Сомерсете они повернули на север. Вначале они долго шли по пустынной местности. Единственный человек на много миль вокруг, которого они встретили, был старик, собиравший хворост.
Они оставили позади Мэндин Хиллс, перешли через долину и, наконец, добрались до возвышенности. Оттуда открывалась широкая панорама на запад - на Бристоль, долину Эйвон и Бристольский канал.
Далеко от них в Хангройде и Кингройде корабли причаливали к берегу или уходили в море, но в портах Бристоля суда стояли, уткнув носы в прибрежную отмель. Здесь давно ждали прилива. А, как известно, приливы в Бристоле такие же непостоянные, как и отливы. Они бродили по городу, переходили из одной таверны в другую и слушали разговоры моряков о своих кораблях. После долгого сухопутного путешествия Фил снова почувствовал себя дома. Они вышли на площадь, где располагалось штрафное место, куда сажали провинившихся.
Сейчас там сидел человек в кандалах. Это зрелище порадовало Фила. Он был не настолько стар, чтобы не увидеть нечто комичное в этом. Он остановился и ухмыльнулся, глядя на беднягу. Собравшиеся вокруг мальчишки потешались над ним. Он мог лишь недовольно от них отмахиваться. Мартин тоже увидел человека в кандалах, присмотрелся к нему повнимательнее и быстро отвернулся. Он резко схватил Фила за руку и хрипло зашептал ему:
- Пойдем, мы не должны здесь показываться. Надо уходить как можно быстрее.
- К чему такая спешка? - недоуменно поинтересовался Фил. - Отличное зрелище. Давай постоим немного. Кто знает, может, когда-нибудь и нас также закуют, а этот самый бродяга от души посмеется над нами. Каждому свой черед. И это справедливо. Давай же постоим, пока наша очередь.
Он ждал, что ответит Мартин.
- Дурак! - зашипел Мартин. - Если мы останемся, нас повесят.
И Мартин со всех ног помчался в ту сторону, откуда они пришли. Филу не хотелось оставаться одному, после того, как они вместе совершили такой долгий путь. Он бросился за ним, съедаемый любопытством.
- Если верить поговорке, - кричал он вдогонку Мартину, - то грех начинается с чесотки, а заканчивается шрамами. Посмотреть на твои шрамы, которые у тебя в избытке, так они все чешутся.
- Замолчи, дурак! - взревел Мартин. - Тихо! Или я перережу тебе горло и вырву твой язык. Клянусь, я уже чувствую, что-то подстегивает меня сделать это. Это что-то расползается по мне, как лишай.
Он опять припустился бежать прочь из города. Несмотря на большой вес и неповоротливость Мартина, Фил так и не смог его обогнать.
- Эти странные разговоры о веревках и виселице. Они жужжат у меня в голове, как пчела в улье. Похоже, это действительно тебя задевает. Я в жизни не видел, чтобы такой толстяк, как ты, бегал бы быстрее. Ты так припустил, что ни одна кобыла за тобой не угонится.
- Смейся, смейся! Ты бы остановился, чтобы поглазеть по сторонам, когда за тобой по пятам уже гонится палач с веревкой?
- Да объясни же, какое отношение имеет этот бродяга в кандалах к палачу? К чему все эти бессмысленные гонки?
- Ты просто болван. Ты никогда не видел, как пляшет человек в воздухе? От этого зрелища перехватывает дыхание и холодно в желудке.
- Без причины не вешают.
- Причина? Любой человек, говорят они, может привлечь для своей защиты закон, логику и адвоката. Это верно - насчет закона. Но я видел, как один ученый человек в парике собственными руками надевал петлю на шею какому-то бедняге.
Они уже выдохлись и шли по дороге, тяжело дыша. Разговаривая, они вышли из города и спустились в долину. Мартин ни за что не хотел останавливаться, чтобы передохнуть, до тех пор, пока они не дошли до того места, откуда им впервые открылся вид на Бристоль. Они посмотрели назад - на дома, на реку, на корабли. Мартин постепенно восстанавливал дыхание. Он вытер пот со лба и присел перевести дух.
- Нам нужно идти в Байдфорд, - сказал он. Будет лучше, если мы не станем сворачивать с прямой дороги.
- Я не собираюсь идти дальше, - ответил Фил, оглядываясь назад. - В Бристоле больше судов, готовых сняться с якоря, чем в Байдфорде. Есть, из чего выбирать.
Мартин поперхнулся:
- Нет, я и слышать об этом не хочу. Пророк Даниил тоже угодил прямо в логово ко льву.
Он тяжело вздохнул и представил, что ему предстоит долгий путь через Сомерсет и Девон. Он был тучный, ленивый и неповоротливый, и идти ему было тяжело. Но вернуться назад он наотрез отказался, хоть и не объяснил почему. Филу же было все равно, куда идти, хоть он и не питал к Мартину особой привязанности. Он был молод, мир казался бескрайним, а в Англии стояла весна.
Итак, они повернули в сторону гор. Лучи заходящего солнца окрасили их в голубые и алые тона. Пастухи, которые живут в горах, знают они это или нет, живут в большей роскоши, чем иной король. Путникам предстояло пересечь суровые земли Сомерсета. Они прошли мимо рудников и направились к Уэльсу. Когда они проходили через город, то на пути им попалась виселица. Это зрелище настолько поразило Мартина, что он шел не останавливаясь и не разговаривая до тех пор, пока этот величественный знак закона не остался в доброй миле позади них.
Они проходили через Гластонбэри, где по преданию покоятся тела Иосифа, короля Артура и короля Эдгара. Потом проходили через Брвджвоутер, где к их удивлению обнаружили стотонный корабль. Когда они были в Дуивертоне, то попали на базарный день. По каменному мосту перешли через Дансбрук и оказались в Девоне.
Они шли через горы и ущелья, через леса и равнины и к концу седьмого дня пути переправились через реку Тау близ Барнстаполя. Время от времени они сбивались с пути. Моряк на суше - все равно, что хромая лошадь на ухабистой дороге. Они опять направились прямо и дошли почти до Торрингтона, прежде чем поняли, что ошиблись. Тогда спустились в долину Торридж.
Но все когда-нибудь кончается. В один прекрасный день они перешли через старинный мост с готическими арками и попали в шумный и многолюдный Байдфорд.
Прямо от реки, вверх, вела улица. Здесь располагалось здание таможни и большой порт. В порту бойко загружались и разгружались корабли. Фил сразу же устремился туда, но Мартин остановил его и покачал головой. Они свернули в сторону от реки и пошли по длинной улице, на которой стояли дома процветающих торговцев. И здесь Мартин тоже не захотел остановиться, как будто боялся увидеть знакомое лицо.
На город медленно спускалась ночь. Темными переулками они вышли к какому-то дому. Сквозь решетчатые окна пробивался тусклый свет.
Они встали на пороге под выступающим навесом, который защищал крыльцо от дождя. Мартин тихонько постучал. Ответа не последовало. Внутри не было слышно ни звука, но дверь приоткрылась будто сама собой.
- Кто там? - раздался женский старческий голос. - Здесь так темно, что я не разберу твоего лица.
- У тебя глаза ослепли. Подойди, открой дверь и дай нам войти.
- Твой голос мне знаком, но я не знаю тебя. Кто ты?
- Мы двое честных людей.
- Что? Двое честных людей? И что же, скажи на милость, честные люди делают здесь?
- Да, удар прямо в точку! Ты, старая мерзавка, не пустишь в дом Мартина Барвика?
- Так это ты? Я так и знала. Заходи, не дожидайся пока караульные тебя схватят. Ты полный дурак, что стоишь здесь и распеваешь на все лады. Хотя ничего другого от тебя и ожидать нельзя. У тебя всегда был длинный язык, в отличие от мозгов. Кто там с тобой?
- Не валяй дурака, старая мерзавка, открывай нам. Он один из нас, хотя и родился в Лондоне.
- Один из нас, говоришь? Заходи и располагайся, молодой господин. Мамаша Тейлор рада приветствовать тебя. Один из нас? Какая досада, что в порту осталось так мало настоящих джентльменов.
- Где Старик?
- Он давно в море. - Она закрыла за ними дверь. Все трое стояли в темном проходе.
- Деньги есть?
- Ни пенса.
Она тяжело вздохнула.
- Я разорюсь. Семеро джентльменов ушли в море, задолжав мне.
- Ах ты, старая плутовка! Будь у меня половина, даже десятая часть того золота, которое ты из нас вытянула и спрятала невесть где, я бы никогда больше не пошел в море. Но ты знаешь, что делаешь. А мы платим и платим. Удивительно, как это никто еще не перерезал тебе глотку.
- Да, они платят. Джентльмены не питают никаких дурных чувств к мамаше Тейлор, только любовь. Как еще они вели бы свои дела, если бы не мамаша Тейлор?
Она проводила их в небольшую заднюю комнату. Там горел огонь и закипал чайник. Своими крючковатыми пальцами она проверила все окна, чтобы убедиться, что ставни плотно закрыты. Надтреснутым, хриплым голосом она указала им на стул.
Фил предусмотрительно отметил для себя все окна и двери. Кто знает, когда придется бежать из этой гостиницы? Мартин обратился к нему:
- Старая ведьма отлично продает товар. Никто не знает, как ей это удается. Что бы ей ни привезли - бочку контрабандного спирта темной ночью или овечью шерсть откуда-нибудь из Дартмура - можно просто выложить все перед ней и отправляться восвояси. Она все сделает лучше, чем ты сам. Да, человеческая жизнь и честь намного надежнее в ее руках, чем в руках любого магната в Англии.
Она фыркнула, давая понять, что слышит его, но не обращает внимания на его слова, достала из шкафа еду и выложила на стол перед камином. Потом вышла и вернулась с большой кружкой пива, покрытого сверху густой пеной.
- Вина нет? - Возмутился Мартин. - У мамаши Тейлор нет вина? Ну-ка, старая карга, принеси нам первоклассной выпивки.
Она визгливо засмеялась и сказала:
- Это пиво из Фрош-Селвуда.
- Послушай, я хочу настоящей выпивки, а не пива. Всем известно, что только джентри, и то престарелые, пьют пиво вместо португальского или французского вина. Но я желаю только хорошего вина или чего-нибудь крепенького.
- Тот, кто хочет отправиться в море с утренним приливом, должен лечь спать трезвым. Иначе у него ничего не получится. Это отличное, редкое пиво.
Ее спина с годами сгорбилась. Лицо было покрыто сотнями морщин. На нем резко выделялся нос, похожий на рыбу, пытающуюся вырваться из сети. Она была очень старая и очень хитрая. В ее маленьких, холодных глазах было что-то жесткое, что нельзя выразить словами, но Мартин полностью доверял ей во всем. Даже у Фила возникла странная уверенность, что на нее можно положиться.
Она часто бросала на Фила свой взгляд, быстрый и цепкий, но ни говорила ни слова. Он тоже молчал. Первым заговорил Мартин, после того как утолили голод:
- Послушай, старая ведьма, ты ведь все здесь знаешь. Где нам найти безопасное судно? Ты знаешь, нам можно доверять. Но только не думай, что у нас есть деньги.
Он усмехнулась про себя.
- Дай подумать. Старик ушел в море и наступило затишье. Вы опоздали.
- Мы прошли длинный путь и заблудились.
- Есть два судна - "Нестор" и "Эссей". Они скоро отчаливают. Одно - в Ливерпуль за солью, другое - в Ирландию за шерстью.
Мартин поставил перед собой кружку с пивом и многозначительно почесал затылок. Старуха, заметив это, ухмыльнулась.
- Да, вас хорошо знают в Ливерпуле. Давай поищем что-нибудь другое. Есть еще "Роза Девона". Она только что пришла из Плимута. Я слышала, она никогда раньше не стояла в Байдфорде. Ее капитан пришел из Дорсета.
- Как его зовут?
- Кэндл.
Мартин саркастически рассмеялся.
- Громкое имя. Но я не знаю его, значит, можно рискнуть? Куда он держит путь?
- Он отправляется за треской на Ньюфаундленд. - Старуха видела, что Мартин колеблется. - Думаешь, бесполезное плаванье? Нет, это хороший шанс для джентльмена, чтобы узнать торговые дела. Кто знает?
- Твоя правда, мамаша. Кто знает? - Мартин постучал пальцами по столу. - Ты можешь нам это устроить?
- Нет, но могу помочь.
- Мы согласны, - сказал наконец Мартин. - Но сейчас спать. Мы здорово устали в дороге.
Они улеглись на большой кровати в комнатке под соломенной крышей. Когда они уже засыпали, удобно устроившись на мягкой пуховой перине, Мартин позвал Фила:
- Парень, мы отправляемся на "Розе Девона".
Фил, который уже почти спал, пошевелился и поднял голову.
- Любой порт годится в шторм, - пробормотал он. Потом собрался с мыслями и спросил:
- Что значат все эти разговоры про джентльменов и кто такой Старик?
- Вполне понятный вопрос.
В комнате было темно, как в склепе, но Фил уже хорошо изучил Мартина и по голосу понял, что на его красном, мясистом лице появилось хитрое, лукавое выражение.
- Ну, - продолжил Мартин, после некоторого молчания, - джентльмены, это немногие моряки, которые всегда держатся вместе и останавливаются здесь, когда заходят в порт. Все они - отличные, честные ребята, знакомство с которыми сделает честь любому. Я надеюсь, что в один прекрасный день ты станешь одним из нас, Фил, мой мальчик, и тогда я расскажу тебе больше. Что касается Старика, то по счастливой случайности ты уже встречался с ним. Помнишь того худого, с которым я повздорил на дороге в первый день?
- Да.
- Это и есть Старик. Его настоящее имя Том Джордан.
Мартин заснул первым. Фил лежал на широкой кровати в маленькой комнате и думал о том, что произошло с того момента, как он бежал из пивной Молли Стивенс. Он потрогал кинжал, который получил от Коллина Сэмсона, вспомнил черноволосого человека с огромной книгой, который поведал ему свою грустную историю, подумал о Мартине и Томе Джордане по кличке "Старик", вспомнил гостиницу и пожилую пару. Все это казалось таким нереальным - и Нэлли Энтик, и сэр Джон Бристоль. Он заснул, думая о Нэлли и сэре Джоне. Ему приснилось, что он женился на Нэлли и теперь сам содержит таверну, и что туда приехал грубовато-добродушный рыцарь в обличий старого джентльмена из Литтл Гримсби, а с ним - кучер, который гонялся за фазанами по двору гостиницы.
Ранним утром мамаша Тейлор позвала их завтракать. Стол ломился от изобилия вкусной еды, какой они не видели уже много дней. Старуха, сгорбившись, сидела у огня на невысоком стуле с круглой спинкой. Ее маленькие глаза следили за тем, как они едят. Ее морщины подрагивали и она улыбалась, глядя, как они опустошают тарелку за тарелкой.
- Ты хорошая старуха, мамаша Тейлор, хоть и водишь дружбу с дьяволом, - сказал Мартин. - Ты берешь большие деньги, но никогда не скупишься на угощения.
- Джентльмены не просто так любят мамашу Тейлор, - прошамкала она. - Чем может женщина, чья красота уже давно покинула ее, удержать мужчину, как не едой, которую она выставляет перед ним на стол? Это секрет счастливого брака, Мартин. И да пошлют тебе небеса жену, которая знает это так же хорошо, как знаю я!
- Красота! Что ты, старая карга, знаешь о красоте? Красота мимолетна. Ты разузнала про наше дело?
Она довольно рассмеялась над его грубой шуткой.
- Я послала гонца. Разыщите "Розу Девона" и сами сделайте все, что нужно. Все будет в порядке.
- Откуда этот славный капитан Кэндл ожидает своих людей?
- Скажи капитану Кэндлу, что ты и этот красивый неразговорчивый молодой джентльмен прибыли из Мерси. Ваше судно "Гордость Ланкашира" стоит нам на ремонте, а вас прислал господин Стефан Гэнгли.