Вагонетка двигалась осторожно, и Рынин заметил, что через небольшие интервалы в стенах грота имелись металлические двери. Одна из них была открыта, и он увидел полуосвещенный зал, по бетонному полу которого от двери также были проложены рельсы, уходившие куда-то в глубь зала.
По стенам тянулись оцинкованные провода и трубки разной толщины. На высоте человеческого роста встречались неглубокие зарешеченные ниши, с рубильниками и кнопками.
Вагонетка медленно докатилась до конца пути. Здесь на рельсах стояла легкая ферма из дюралюминиевых трубок. Внутри фермы вилась лесенка, ведущая наверх. Такая же ферма стояла и на рельсах противоположной платформы грота. Вверху, под сводами, обе фермы соединялись подвесным мостиком. Все это сооружение можно было передвигать по рельсам вдоль грота, обеспечивая возможность осмотра и ремонта свода в любом месте.
Вагонетка остановилась, и все вышли на платформу.
- Мы в устье, если можно так выразиться, - сказал Штейн. - Тут ворота в океан…
Действительно было слышно, как набегающие волны плескались, ударяясь о тяжелый металлический щит, запирающий выход из грота в бухту.
- Показывайте то, что надо! - приказал Реттгер.- Океан меня сейчас не интересует. Я хочу видеть, что здесь у вас случилось!..
- Вот, смотрите! - Штейн указал вверх. Там, в сводах, зияло отверстие, более полуметра в диаметре. - Обрушилось…
Реттгер долго всматривался в темную глубину отверстия.
- Это опасно для подлодки? - спросил он обеспокоенно.- Может быть, ее надо вывести отсюда?
- Нет, господин штандартенфюрер! В данном случае никакой опасности для лодки нет! - заявил Штейн. - Эту дыру мы быстро заделаем.
- Когда случился обвал?
- Два часа назад. Я позвонил вам немедленно.
- А не распространится этот обвал на соседние области свода?
- Сейчас такой опасности нет. Но что может быть в Дальнейшем, - сказать не могу,
- А кто может сказать?
- Это надо глубоко исследовать..,
- Кто должен это сделать?
- Забираться в такие отверстия лично я не могу, господин штандартенфюрер. С моей комплекцией это трудно.
Реттгер сердито посмотрел на Штейна. Тот добавил:
- Наш остров, господин штандартенфюрер, вулканического происхождения и сложен из пород разных эпох. Карстовые образования, типичные совсем для других районов, здесь широко распространены. Множество пещер, целые лабиринты их имеются в возвышенностях острова. В этих вопросах я разобраться не могу и не знаю, что предпринять, чтобы предотвратить опасность обвалов в наших сооружениях. Вот если бы господин Рынин взялся осмотреть это, тогда все было бы ясно!
- И у вас имеются основания опасаться распространения обвалов в будущем? - беспокойно спросил Реттгер.
- Да. На новом строительстве обвалы участились. Вчера задавило многих.
- Сколько? - спросил Рынин.
- Ну кто же здесь ведет счет мертвецам! - пренебрежительно махнул рукой Штейн.
- Пустое, Рынин! - вмешался Реттгер. - Нехватки в людях не будет! Это не страшно. Страшны сами обвалы.
Рынин отвернулся и, успокаивая себя, стал рассматривать подводку цепей и тросов к щиту. Он даже нагнулся над водой, заглядывая вниз,
Реттгер поморщился.
- Можете, Рынин, даже нырнуть. Глубина здесь достаточная, чтобы не вынырнуть. Вы лучше смотрели бы и слушали то, что касается вас.
Не обращая внимания на грубый юмор Реттгера и его недовольство, Рынин продолжал внимательно разглядывать систему управления щитом, стараясь разобраться в ней и запомнить ее.
Реттгер повернулся к Штейну:
- Продолжим разговор в вашем кабинете!
- Пожалуйста, пожалуйста, господин штандартенфюрер!
Обратный путь прошел в молчании. Молча вошли в кабинет.
- Вот что, инженер Штейн! - мрачно заговорил Реттгер, усаживаясь за стол инженера. - Покажите нашему гостю оранжевую папку.
Штейн встал, прошел к сейфу и неуверенно начал возиться с ключами…
- Ну, доктор Рынин, с чего вы думаете начать? - спросил Реттгер.
- Я начну с исследования. С сегодняшней дыры, пожалуй… Но, прежде чем начать, я должен договориться с вами кое о чем.
- Это что, предварительные условия, что ли?
- Может быть, полковник..,
- Говорите, что вы хотите.
- Мне будет нужна рабочая сила.
- Этого добра вы получите сколько надо!
- Не то, полковник! Мне нужно будет немного - человек пять.
- Ив чем же дело?
- Эти люди должны быть одни и те же. Им предстоит кое-что освоить. Они должны быть постоянными.
- Хорошо. Эти люди будут прикреплены к вам на постоянную работу. На какой срок?
- Месяца на три.
- Сегодня же люди будут у вас. Кого вы хотите? Англичан, французов?..
- Этих людей укажу я, полковник!
- Мы русских сюда не допускаем! - со злобой сказал Реттгер.
- Вы забываете, полковник, что я русский!
Реттгер промолчал. Потом с раздражением сказал:
- Очевидно, вы хотите облегчить положение каких-то ваших знакомых. Вероятно, с этого судна…
- Может быть, полковник. Ну и что, это для вас так разорительно?
Реттгер прищурился.
- Ладно. Но предупреждаю: они будут при входе и выходе тщательно обыскиваться и находиться постоянно при конвоире. Утром-доставляться сюда, а на ночь - обратно в лагерные казармы.
- Против этого я не возражаю, полковник.
- Напишите мне их фамилии.
Рынин повернулся к Штейну:
- Разрешите… листочек бумажки и карандаш.
- Пожалуйста.
Рынин взял бумагу и написал: "Шерстнев, Кузьмин, Муратов, Степанов, Парменов".
Реттгер принял бумажку и спросил:
- Что еще?
- Больше ничего.
- А относительно себя?
- Лично мне ничего не нужно.
- А о вознаграждении вы не желаете условиться заранее?
- Нет.
- Учтите, Рынин, и у меня тоже есть условие: около вас всегда будет охрана.
Рынин промолчал.
Теперь Реттгер повернулся к Штейну:
- Ну что вы там возитесь, черт возьми?!
Штейн, с толстой папкой в плотном оранжевом переплете, поспешно подошел к столу.
- Передайте папку доктору Рынину! - приказал Реттгер.
Штейн растерялся.
- Господин штандартенфюрер! Осмелюсь напомнить, что материалы эти строго секретные.
- Выполняйте мое распоряжение! - раздраженно сказал Реттгер. - И учтите: доктор Рынин будет здесь работать, а чтобы сделать все по-настоящему, он должен знать, что и как сделано до него.
Немец все еще стоял не двигаясь, почтительно слушая.
- Разве я не ясно выразился? - наливаясь яростью, поднялся Реттгер из-за стола. - Секреты здесь охраняете, а своды начинают рушиться!..
Испуганный Штейн торопливо сунул Рынину оранжевую папку и, тяжело отдуваясь, застыл в ожидании дальнейших распоряжений.
Реттгер направился ,к двери.
- Я уезжаю! - сердито бросил он на ходу. - За вами, Рынин, машина придет к восьми часам. А вы, инженер Штейн, поставьте ему стол для работы в вашем кабинете. Персональная охрана его также будет здесь!
- Слушаюсь, господин штандартенфюрер!
Штейн грузно бросился провожать Реттгера. Рынин остался один. Он взглянул на оранжевую папку, которую держал в руках. На обложке стояла лаконичная надпись:
"ОПЕРАЦИЯ ЖЕЛЕЗНЫЙ КЛЮВ"
Гриф над этой надписью гласил: "Секретные документы государственной важности". Рынин знал, что эта формула означала высшую степень секретности в немецком делопроизводстве. Но какое значение это имело, когда физическое уничтожение Рынина, по миновании надобности в нем, Реттгер заранее предрешил?..
"Раскрывая папку с этими материалами, я подписываю себе смертный приговор, - подумал Рынин. - Ноя должен все знать, чтобы лучше действовать…"
Рынин открыл папку, а в кабинет вошел его угрюмый -конвоир и молча уселся на стуле у двери.
В ЛАБИРИНТЕ НАД ГРОТОМ
Рынин потребовал, чтобы для его рабочей бригады было приготовлено отдельное помещение, с большим столом и принадлежностями для чертежных работ, а также все необходимое для обследования карстовых лабиринтов: электрические фонари, веревки, мел, компасы, часы, геологические молотки и три кирки.
Все требования Рынина были немедленно выполнены. Помещение выбрал сам Вильгельм Штейн. Оно находилось в стороне от служебных кабинетов сотрудников Управления. Дверь его выходила в вестибюль, около тоннеля, где постоянно стоял часовой.
На следующее утро, под конвоем автоматчика, в распоряжение Рынина прибыли все выписанные им пять человек. После тщательного обыска при входе, дежурный эсэсовец провел прибывших в приготовленное для них помещение и приказал:
- Ждите здесь!
Встреча Рынина и Шерстнева была очень сдержанной. Оба понимали, что осмотрительность сейчас требовалась прежде всего. Молодежь настороженно молчала. Один Кузьмич невозмутимо разглядывал подземное сооружение.
- Эти двое, - Рынин указал на Шерстнева и Кузьмича,- останутся здесь, в помещении… А эти трое будут моими подсобниками во всех разведочных и иных работах, требующих физической силы.
- Хорошо, доктор Рынин, - согласился Штейн. - Они присланы в ваше распоряжение, вы ими и командуйте. Но с кем же будет конвойный? Он-то один!
- А это уже решайте вы, - сказал Рынин.
Штейн задумался.
- Конвоир останется здесь, у двери, в вестибюле! - решил он.- А трех, которые будут с вами, мы поручим вашему охраннику.
- Ну вот и решено все, - согласился Рынин.
- А когда вы приступите к работе, доктор?-поинтересовался Штейн.
- Сейчас же. Прежде всего надо обследовать отверстие обвала, на всю его глубину. А потом придется изучить карстовые образования в районе строительства.
Через десять минут Рынин со своими помощниками уже находился в гроте. Штейн сразу же ушел, сделав какие-то указания дежурному эсэсовцу, который стал размеренно прохаживаться по платформе, не выпуская из вида русских.
Тем временем молодежь придвинула фермы с подвесным мостиком под самое отверстие, и Рынин со Степановым поднялись наверх. По раздвижной лестнице Рынин забрался внутрь отверстия. Оно было обозримо на глубину около трех метров. А выше следовала какая-то пустота.
Вскоре Рынин спустился на мостик.
- Вот что, Сережа, полезай теперь туда ты и попробуй забраться повыше без лестницы.
Степанов поднялся в отверстие и полез дальше, опираясь руками и ногами й ячеистые стены. Вот он и вовсе скрылся в темной дыре, а затем оттуда послышался его шепот:
- Борис Андреевич… Поднимитесь сюда…
Рынин опять забрался внутрь отверстия. Луч электрического фонаря осветил вверху возбужденное лицо Степанова.
- Здесь пещера, Борис Андреевич!
- Большая?
- Нет, маленькая… Но она уходит куда-то… И от нее несколько ходов в стороны.
- Хорошо, Сережа. Подожди…
Рынин спустился на мостик и позвал к себе Муратова и Парменова. Хмурый Кребс с автоматом остался внизу, а ребята живо поднялись к Рынину.
- Вот что, друзья, стойте здесь и время от времени делайте вид, что вы тихонько разговариваете со мною, будто я нахожусь в дыре. И следите: если сюда станет подниматься наш охранник или сюда вернется толстый эсэсовец, начальник, - ты, Женя, поднимись по лестнице в дыру и крикни вверх погромче, чтобы я услышал. Я буду там. Понятно, что вам надо делать?..
- Ясно, Борис Андреевич. Надо делать вид, что вы в дыре, а вас там не будет.
- Правильно.
Рынин снова забрался по лестнице внутрь отверстия, а затем с помощью Степанова поднялся выше, в пещеру. Осмотрев ее, он спросил:
- Ты, Сергей, с компасом обращаться умеешь?
- Элементарно, Борис Андреевич… Как все. Специально не обучался.
- Но ориентироваться сможешь?
- Да.
- Вот компас. Смотри сюда и слушай внимательно. Попробуй вот по этому направлению проникнуть по лабиринту как можно дальше. Конечно, все эти ходы ломаные. Поэтому следи: ушел правее - следующий поворот выбирай левее…
- Понятно, Борис Андреевич. Ориентируюсь я хорошо. В лесу ни разу не заблудился.
- Это не плохо, но здесь все серьезнее. Запоминай дальше: считай шаги…
- Чтобы потом определить расстояние?
- Да. Но только - приблизительно. Ну, с этим все. Надевай компас на руку. Так… Теперь слушай дальше… Естественно, тебе надо видеть свой путь. Вот тебе второй фонарь.
- А зачем мне два, Борис Андреевич? Тут такие батарейки, что и Одного хватит на несколько часов.
- Молчи и слушай. Один фонарь повесь на грудь, а этот положи в задний карман. Он - на запас. Мало ли что может случиться: упал, разбил. А в темноте вернуться невозможно. Вообще, если останешься вдруг без света, - сиди на месте. Иначе мы тебя не сумеем найти. А чтобы самому вернуться, - держи вот это.
Рынин подал Степанову несколько палочек мела.
- Тоже с запасом. Это очень важно. По направлению своего движения делай на стене мелом стрелки. И чтобы они были острием в одну сторону. .Условимся, что стрелки будут всегда острием вперед, по ходу твоего движения отсюда… Запомнил?
- Да. Острием вперед, по ходу моего движения отсюда…
- Так, слушай дальше…
- Борис Андреевич, если бы вам пришлось инструктировать Тома Сойера, он никогда бы не заблудился со своей Бекки в пещере индейца Джо.
- Если бы он руководствовался такими советами, Сережа, - не было бы на свете чудесной книжки… - Рынин улыбнулся, но озабоченность сразу же вернулась к нему.
- Теперь учти еще вот что: лично я далеко отойти от этой дыры не могу. Может случиться даже, что я вынужден буду спуститься вниз. Ты тогда будь осторожен. Прежде чем спускаться, посмотри в дыру, послушай… Понял?.. Нам важно, чтобы враги ничего не узнали об этом лабиринте над гротом.
- Все ясно, Борис Андреевич.
- Ну, в добрый путь! Впрочем, постой! Еще одно: шагай осторожно. Не прыгай. Это - чтобы не было шума и чтобы случайно не провалиться тебе на голову часовому-подводнику.
- Я все понял, Борис Андреевич.
- Последний тебе вопрос: не страшно? Если страшно, - не стесняйся сказать.
Степанов нагнулся и скрылся в темноте.
Рынин подошел к дыре, наклонился над ней и тихо спросил:
- Ну как там, друзья, - все в порядке?..
- Пока порядок, Борис Андреевич, - вполголоса сказал в дыру Муратов.
Рынин начал осмотр ближайших ходов и, чутко прислушиваясь, занимался этим, пока не вернулся Степанов. Выслушав его обстоятельный отчет, Рынин дал ему новое задание:
- Теперь, Сережа, пройди, насколько только сможешь, вот по этому направлению… В сторону… И еще раз - будь осторожен.
По новому направлению Сережа шел быстрее. Идти было трудно. Приходилось задевать за острые выступы стен, ударяться головой о низкие своды. Душный воздух и одиночество начали угнетать сильнее. Стало казаться, что вот-вот рухнет позади и заживо похоронит. И уже не придется больше увидеть солнца и голубого неба, не вдохнуть чистого воздуха.
По-настоящему страшно стало Сереже, когда он чуть ли не шагнул в темную расщелину. Он инстинктивно отшатнулся от нее, отступил. Из расщелины ударило в лицо тяжелой, затхлой сыростью. Чтобы узнать глубину, Сережа бросил туда камень, и он несколько раз ударился о стены, прежде чем плеснулся на воде.
Ширина расщелины была немногим более метра. Ее можно было легко перепрыгнуть, но сковывал страх. Если противоположный край расщелины обрушится от прыжка, - он, Сергей, полетит туда, в эту душную тьму, будет захлебываться черной водой, в которой, наверно, плавают какие-нибудь скользкие гады.
Сережа с трудом успокоил разыгравшееся воображение. Конечно, можно уже и возвращаться: он прошел далеко. Но пережитый страх не позволял этого сделать. Надо было преодолеть свою слабость. Стиснув зубы, он перепрыгнул на ту сторону и пошел дальше.
Вдруг что-то живое, ползающее, юркнуло между ног. Похолодев от омерзения, Сережа метнулся вперед и почувствовал, что чуда-то проваливается. Он выбросил вперед руку и весь сжался, в ожидании падения и боли. Но боли не последовало. Был только сильный удар в пятки. Рука уперлась в стену. Фонарь сорвался с груди, ударился о камни и погас. И в то же время свет был: серый, тусклый, он исходил из круглого отверстия впереди. .
Продолжая держаться за стену, Сережа свободной рукой вытащил запасной фонарь, нажал кнопку и увидел, что находится в просторной пещере. Впереди был выход из нее. И оттуда вливался скупой свет и холодный чистый воздух…
Сережа подобрал фонарь, прошел к выходу и осторожно вылез из пещеры.
Перед ним было глухое ущелье. Ни одного живого существа. Слева слышался шум прибоя, справа был виден крутой поворот ущелья куда-то к северу.
Сережа проверил направление по компасу, внимательно заметил место и вернулся в пещеру. Теперь надо было торопиться обратно. Борис Андреевич наверняка уже беспокоится. И мало ли что могло там случиться за это время!.. На плечах у каждого из них теперь постоянно висела вероятность любой неожиданности - неприятной и страшной…
Сережа осторожно тронулся в обратный путь.
…Вечером, перед тем как новых помощников Рынина конвоир увел в лагерь, Рынин и Шерстнев улучили возможность поговорить с глазу на глаз. Оба они остались очень довольны. Неожиданно открылась возможность решить важную задачу, которая до сих пор не поддавалась решению…
В КОМЕНДАТУРЕ ГЕСТАПО
Борщенко и Шакуна вызвали в комендатуру.
Шагая по каменистой дороге, Борщенко с беспокойством раздумывал, зачем он понадобился вместе с Шакуном. Неужели предстоят новые расспросы о его прошлом? В конце концов он запутается и тогда расправа с ним будет короткой! Провалится и его важная миссия. Начнут таскать затем еще и других товарищей…
Шакун, на ходу заглядывая в хмурое лицо Борщенко, по привычке разглагольствовал:
- Я ведь о тебе, Павел, все написал, все как есть! Полный рапорт…
Борщенко насторожился.
- Что ты написал обо мне и кто тебя об этом просил?
- Наш обер Хенке. Я так тебя разрисовал, - закачаешься!
- Когда ты это писал?
- Сразу, как ты появился… На второй день. И настоящую фамилию твою тогда вспомнил.
Теперь Борщенко стало ясно, откуда майор взял фамилию Бугрова и почему он по-своему перевел ответ Борщенко полковнику. Вот, оказывается, в какую бумажку все время заглядывал Реттгер… Но что еще мог вспомнить Шакун?..
- Рассказывай мне всю свою писанину, от начала и до конца! - потребовал Борщенко. - Может, напутал там что-либо нечаянно?..
Пока дошли до комендатуры, Борщенко вытянул из Шакуна в подробностях и с комментариями все содержание его рапорта.
Обогатившись, таким образом, еще некоторыми новыми фактами из биографии своего двойника, запоминая даты, имена, Борщенко вошел в комендатуру более уверенным в себе.
Дежурный гестаповец тщательно проверил документы явившихся и приказал:
- Вот здесь сидите и ждите!
Они уселись на скамью, приставленную к стене, у выхода, и стали ждать.
Борщенко сидел молча, мысленно систематизируя сведения, полученные от Шакуна, а тот, не решаясь беспокоить своего хмурого спутника, попытался завязать беседу с дежурным гестаповцем, которого знал.
Гестаповец коротко бросил: