ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Дельфины узнают правду
1.
С начальником охраны лаборатории и Острова майором Масаси Кэндо Степан Бакшеев столкнулся в коридоре, соединяющем жилые помещения со служебными.
Степан разыскивал Аритомо Ямада, намереваясь рассказать ему о подводном приключении и последних словах Тиэми Тода.
- Вы торопитесь, господин Бакшеев? - улыбаясь, спросил Масаси Кэндо.
Степан остановился.
- Я задержу вас ненадолго, для вашего же блага, господин доктор. Дело в том, что вы неудачно выбираете места для прогулок. Мне сообщили, что вас задержали мои люди. Считаю своим долгом предупредить, что если бы это произошло ночью, я не имел бы чести разговаривать с вами сейчас. Охрана получает фотографии всех обитателей острова, они узнали вас в лицо и предложили повернуть назад. Ночью же мои люди обязаны стрелять в любую тень, появившуюся за пределами лаборатории и океанариума…
- Понимаю, господин майор. А сейчас я могу быть свободным?
- О да, конечно!
Майор Масаси Кэндо поклонился и, продолжая улыбаться, скрылся за поворотом коридора.
"Вот вы и предупреждение подучили, господин Бакшеев, подумал Степан. - Теперь держите ухо востро!"
Он продолжал разыскивать Аритомо Ямада, заглядывал повсюду и размышлял о зловещем намерении Косаку Хироси.
"Неужели это правда? Может быть, ей померещилось? Зачем Косаку Хироси убивать меня? Приказ Накамура или происки Масаси Кэндо? Но убрать меня можно и менее сложным способом. Нет, очевидно, я нужен им. Тогда Косаку Хироси представляет иные силы и вынужден действовать втайне и от майора, и от профессора. В тайне от всех. Но кто стоит за ним? Или девушка ошиблась?"
Эти мысли настолько заняли Бакшеева, что он не заметил показавшегося в боковом проходе Аритомо Ямада.
- Наконец-то! - воскликнул Аритомо Ямада. - Я узнал, что вы вернулись, но нигде не мог отыскать вас.
- Я тоже искал вас, - сказал Степан.
- Нам нужно поговорить.
Они прошли к бассейнам океанариума и остановились у кромки одного из них.
- Эти-то, наверное, не выдадут нас профессору Накамура и майору Масаси Кэндо, - грустно улыбаясь, сказал Бакшеев, кивнув на дельфинов.
Увидев у стенки бассейна людей, дельфины остановили все занятия и прислушивались к человеческим словам, высунув головы из воды.
- Если бы мы могли поговорить с ними так, как говорит Накамура, - с горечью сказал Аритомо Ямада. - Но вы, Степан, кажется, получите такую возможность…
- Я? - переспросил удивленно Степан. - Каким образом?
- Сейчас расскажу. Но прежде о хозяине радиопередатчика. Я знаю его.
- Кто же он?
- Когда вы были на дне бухты, я выбрал удобный момент, вышел на берег бухты и спрятался за обломками скалы. С собой я взял морской бинокль. И вот через полчаса из воды показалась человеческая фигура в скафандре. Неизвестный огляделся по сторонам, подошел к камню, достал из-под него рацию. И тут он сбросил мешавшую ему маску. В бинокль я хорошо рассмотрел его лицо.
- И кто же это был?
- Косаку Хироси.
2.
Когда Тиэми Тода вошла к нему в комнату, Косаку Хироси незаметным движением набросил край покрывала на обложку лежащей перед ним книги - томика Нагаи Кафу - дабы не обнаружить перед девушкой своей привязанности к эротической литературе.
- Я очень рад твоему визиту, Тиэми Тода, - заговорил Косаку Хироси, поднимаясь. - В последнее время ты совсем позабыла обо мне. Почему ты избегаешь моего общества?
- Я ненадолго, Косаку Хироси, - сказала девушка. - Может быть, мне не следовало приходить сюда.
- Ну что ты, Тиэми Тода! Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Я опечален тем, что твои глаза перестали лучиться, когда ты обращаешь их в мою сторону.
- Ты умеешь красиво говорить, Косаку Хироси, и, признаюсь, твои слова всегда задевали мое сердце. Но я перестала тебе верить. Скажи, за что ты хотел убить этого человека?
- Что с тобой, Тиэми Тода? О чем ты говоришь?
- Ты прекрасно знаешь о ком и о чем. Ты свалил скалу сегодня.
- Ах, ты про этого русского… Я давно заметил, что он нравится тебе, но не думал, что до такой степени. Ты даже обезумела от своих чувств к нему, Тиэми Тода. Для меня это большой удар. Уверяю, тебе показалось.
- Отвечай на мой вопрос, Косаку Хироси.
- Тебе просто померещилось. У меня и в мыслях не было ничего подобного.
- Померещилось? Хорошо, пусть будет так. Но…
- Ты хочешь что-то сказать, Тиэми Тода?
- Я напомню тебе нашу старинную притчу. Притчу о соловье, не хотевшем петь песни. И спросили: "Что делать, когда соловей не поет?" Набунага сказал: "Если соловей не поет, я его убиваю". Хидееси сказал: "Я его заставляю". И Иэясу Токугава ответил: "Я жду". Прощай, Косаку Хироси.
Тиэми Тода вышла. Косаку Хироси вытащил из-под покрывала спрятанный от глаз девушки томик Нагаи Кафу и злобно швырнул его в угол.
"Проклятая девчонка! - подумал он. - Она может выдать меня, и тогда все пропало. А я уже на полпути к цели. Конечно, покушение на этого русского можно подать как следствие ревности, все-таки он потенциальный враг нашей империи, но… Мне не хотелось бы иметь личные счеты с этим медведем. Да, Масаси Кэндо нельзя настораживать, и медлить нельзя. Сегодня же… Нет, сегодня не успею, тогда завтра… Да, завтра передам Гофману, чтоб субмарины были готовы к походу на остров. Примерные координаты мне уже известны, а потом, когда субмарины подойдут, я дам им пеленг".
3.
Все было так же, как и в тот день, когда Степан Бакшеев впервые сел в кресло, напомнившее ему кресло из парикмахерской. Поблескивающая многочисленными лампами аппаратура, экраны с пульсирующими кривыми, меряый гул и два кресла подле пульта с тумблерами и кнопками.
- Прежде чем мы приступим к основной задаче, я должен сказать вам несколько слов.
Профессор Накамура пристально посмотрел на Бакшеева, затем отвел взгляд и протянул руку к стене.
- Как вы уже знаете, - сказал он, - я разрешил Аритомо Ямада рассказать вам обо всем. Мне удалось расшифровать "язык" дельфинов и вступить с ними в связь. Она поддерживается с помощью вот этого аппарата. Рассказывать о его устройстве не имеет смысла. Оно очень сложное и действует по принципам, пока еще не известным современной науке.
Степан Бакшеев молчал. Он думал о судьбе инженера Уэда и о том, что ему предстоит сделать через несколько минут.
- Вам, специалисту, нет необходимости объяснять, какие возможности открываются перед человеком, сумевшим привлечь этих животных на свою сторону, - продолжал тем временем профессор Накамура. - Но сейчас идет война, и мне не до подводных кладов или океанографических исследований. Мы используем дельфинов во время морских сражений как санитаров. Они подбирают матросов и офицеров, упавших в воду, спасают раненых, доставляя их на специальные госпитальные суда. Гуманная роль, не правда ли?
Профессор Накамура с улыбкой посмотрел на него. А Степан вдруг вспомнил те мгновения, когда "Имандра" подверглась атаке, и теперь понял, что торпедировали их обманутые дельфины…
- Но в последнее время животные избегают сотрудничества с нами, - сказал профессор Накамура. - Необходимо принять определенные меры. Я пришел к мысли, что одной из таких мер будет беседа о коммунистических идеалах. Да-да, не удивляйтесь. Ваши взгляды близки этим животным. Откровенно говоря, я их не разделяю, по для пользы дела считаю возможным такой обмен информацией. Сейчас вы будете "говорить" с Фист-кых, Старшей Матерью. Это глава дельфиньей семьи. Я сказал "говорить", но это понятие весьма условно. Когда установится контакт и вы услышите "голос" Фист-кых, начинайте мысленно отвечать ей, напрягая всю волю, чтобы сосредоточиться на одном и не отвлекаться по иному поводу. Вы готовы?
- Да, - ответил Степан.
- Прекрасно, - сказал профессор Накамура. - Для первого раза вы назовете себя. Потом расскажете об основных принципах коммунизма и объявите, что вы Главный коммунист планеты.
- Но это не так, - возразил Бакшеев.
- А какая разница? Ведь здесь, на острове, вы единственный большевик, а остров настолько изолирован от внешнего мира, что сам превратился в отдельный мир. И здесь вы - Главный коммунист, Бакшеев, равно как и я - Старший Самурай. Садитесь, пожалуйста, в кресло. Я буду сидеть рядом и "слушать" вашу беседу. На первый раз - принципы, во второй беседе вы должны будете убедить Фист-кых, что принципы эти обязывают их беспрекословно выполнять наши указания, в этом, мол, их долг перед Человечеством. Приступайте.
Бакшеев сел в кресло, Накамура спросил в микрофоя, готова ли к беседе Фист-кых, и, получив утвердительный сигнал, опустил на голову Степана электронный колпак.
Раздался мелодичный звон. Бакшеев перестал ощущать свое тело, ему почудилось, будто он растворился в окружающем пространстве, и только его мозг продолжает жить, напрягаясь от непривычной работы. Степан твердил слова, какими он хотел встретить Фист-кых, он боялся сбиться, мучительный страх проникал в мозг, мелодичный звон продолжался, Степан увидел себя как бы со стороны, и тогда возникли слова:
"Это ты, Старший Самурай?"
- Нет, нет! - закричало где-то внутри Степана. - Это я, Степан Бакшеев.
И сразу он сообразил, что его имя ничего не говорит Старшей Матери, оно попросту не укладывается ни в одно из тех понятий, что переданы ей профессором Накамура. Наступила тишина, глубокая, тяжелая тишина, Фист-кых молчала, и Степан лихорадочно собирал мысли, чтоб стереть ими тишину, заполнившую пространство между ним и разумным существом из Океана.
- Я - другой человек, - произнес, наконец, Степан, - и хочу говорить с тобою, Фист-кых.
И еще он подумал, как здорово, что в свое время он в совершенстве овладел японским языком. Ведь дельфины общались с людьми только по-японски.
- Мое имя Степан, - сказал Бакшеев.
- Я слушаю тебя, Степан, - откликнулась Фист-кых. - Говори, я слушаю тебя, - повторила она.
И Степан стал говорить, вернее, мысленно произносить слова, какими он хотел поведать Фист-кых подлинную историю человеческого рода, не приукрашивая и не сгущая краски, историю, подчас жестокую и не делающую чести человечеству. Но она была, эта история, и люди не могут от нее отказаться. Другое дело - будущее. Люди живут ради него, и каждое столетие приближает их к такой жизни, какая единственно достойна человека. И если сейчас идет страшная война, люди убивают друг друга, то начали эту бойню те, кто хочет будущего лишь для одной группы населения Земли. Как если бы дельфины-гринды напали на дельфинов-афалин и уничтожили их под предлогом того, что им, гриндам, стало тесно в Океане. Тяжело рассказывать об этом, потому что война - позор человечества, но собратья по разуму должны знать правду. На Земле есть люди, они учат других, как навсегда избавиться от этого позора, и он, Степан, принадлежит к их числу…
Бакшеев заторопился. Он знал, что разговор слушает профессор Накамура, старался строить мысли так, чтоб не вызвать у него подозрений. Степан знал и то, что через несколько минут Аритомо Ямада отключит профессора от общей сетп и даст сигнал… И тогда он, Бакшеев, сумеет сказать Фист-кых самое главное, но в его распоряжении всего несколько мгновений…
Вот он, сигнал!
Торопясь, Бакшеев сообщил Старшей Матери самое главное и услыхал далекий, замирающий, с оттенком глубокой боли голос:
"Нас обманули… Мы видели мертвых людей среди обломков и терялись в догадках. Значит люди умеют лгать?"
- Нет-нет! - закричал Степан. - Старший Самурай не такой, как другие! Он плохой человек, враг остальных людей!
"Я сообщу Совету Старших Матерей. Как встретиться с тобой?"
- Уходите! Все уходите! Здесь ждет вас опасность!
"Мы уйдем вместе, - донеслось до сознания Степана, вместе уйдем…"
Завертелся оранжевый шар, разбрызгивая искры. Он вертелся все сильнее и лопнул наконец, осыпав Степана радужными осколками.
Когда он открыл глаза, то увидел перед собой искаженное злобой лицо профессора Накамура. Профессор широко разевал рот и размахивал руками. Степан понял, что Накамура кричит, но до его слуха не доносилось ни единого звука.
"Оглох, наверное, - подумал Бакшеев. - Успел он услышать или нет? Кажется, успел. Иначе, чего ему так бесноваться?"
Он скосил глаза и увидел рядом трех охранников с автоматами в руках. Поодаль стоял майор Масаси Кэндо.
"Попался, - подумал Степан. - Меня успели засечь… Но о чем кричит профессор?"
В голову пришла мысль о преимуществах глухого, которого разносят в пух и прах, он улыбнулся, и Накамура, увидев это, вдруг подпрыгнул, затопал ногами, размахнулся и сухоньким кулачком неожиданно больно ударил Степана.
Степан дернулся, инстинктивно напрягся, намереваясь ответить, но сдержался…
И вдруг почувствовал, что он слышит.
- …Животное! Да, превращу вас в животное! - визгливо кричал профессор Накамура. - И ваших приятелей, этих тварей, тоже!
Очевидно, перед этими словами профессор Накамура разъяснил причину своего негодования, но Бакшеев не слышал начала разговора и очень сожалел об этом, так как не мог установить, что известно и чего не знает Накамура.
- Заприте его, - приказал профессор майору Масаси Кэндо. - И не спускайте с него глаз. Эти большевики умеют проникать сквозь стены. Уберите же его! - пронзительно завизжал он.
4.
Подводные лодки уходили ночью.
Одна за другой, с промежутком в тридцать минут, отошли таинственные субмарины от причалов Вильгельмсхафена, главной базы германского подводного флота, расположенной на левом берегу устья реки Везер. Оставив с правого борта остров Гельголанд, обе подводные лодки направились в сторону английского канала, где во французском порту Шербур их ждали еще две субмарины.
Отряду подводных лодок предстоял тяжелый поход - пересечь по диагонали Атлантику, спустившись на юг до мыса Горн, а затем сложный переход через Тихий океан, с заправкой в тайных базах, то там, то здесь разбросанных по островам Полинезии.
В ночь, предшествующую выходу субмарин из Вильгельмсхафена, флагман отряда, фрегатен-капитан Отто Шрайбер, был вызван в Берлин, на улицу Тирпицуфере, 74. Его принял в своем кабинете начальник одного из отделов абвера генерал Лахузен.
- Послушайте, фрегатен-капитан, - сказал Лахузен, - вашей операции придается такое значение, что напутствовать вас хотел лично адмирал Канарис. Но, к сожалению, шеф срочно вылетел на Восточный фронт, так пожелал сам фюрер. Мне поручено передать вам, что руководство абвера разделяет мнение гросс-адмирала Деница о ваших высоких командирских качествах. Однако не забывайте, фрегатен-капитан, о том, что вы не только моряк, но и разведчик. Никаких необдуманных действий по дороге туда, как ни велико было бы искушение пустить на дно парочку-другую кораблей противника. Помните, что удачное проведение порученной вам операции позволит нам отправлять на дно десятки и сотни вражеских кораблей, сделает нас подлинными хозяевами в мировом океане. Все инструкции вами получены. Избегайте излишних радиопереговоров. Информация о переходе только с условленных пунктов на Огненной Земле, с острова Пасхи и по завершении задания. И еще. Пользуюсь случаем передать вам привет от вашего брата Генриха.
- Где он, господин генерал? Я не видел его около двух лет…
- Он там, куда вы направляетесь. Может случиться и так, что вы встретитесь. Толька не задерживайтесь в пути. Обстановка в мире постоянно меняется, а нам нельзя опаздывать. Промедление разведчика равносильно его гибели, фрегатен-капитан. С нами бог!
5.
- Мне нужна хорошая яхта с небольшой и надежной командой, - сказал Генрих Раумер, корреспондент берлинской "Фелькишер Беобахтер" в Японии, доктору Адольфу Гофману-Таникава.
- Не слишком подходящее время для морских прогулок, отозвался резидент. - Куда вы собрались, Раумер?
- В гости к профессору Накамура.
- Вы шутите?
- С чувством юмора у меня всегда было неладно. По крайней мере, во время общения с коллегами по разведке. Вот малая толика юмора в самом существе задумываемой операции - это совсем другое дело. Юмор здесь придает ей элегантность и интеллектуализм. Итак, вы поможете найти мне яхту? Разрешение на выход в море у меня есть…
- Вы намерены вернуться? - спросил Гофман-Таникава.
- Все зависит от того, как справится с порученным заданием ваш препаратор…
- Патологоанатом, - поправил доктор.
- Именно он. Прошу меня извинить за недостаточную откровенность, дорогой Адольф, но вы согласитесь, что чем меньшее число людей будет знать о цели моего выхода в море, тем лучше для сохранения тайны. И вам так спокойнее…
- Резонно, Генрих. Я, собственно, и не допытывался… Это хорошо, что вы довольны Косаку Хироси. И я рад за него и за вас. А главное - за дело, которое, судя по всему, успешно продвигается вперед. Будет у вас яхта, Генрих…
- Спасибо. Что еще вы приготовили по тому вопросу?
- Ряд научных материалов о работах ученых самых различных стран по дельфиньей проблеме. Я старался составлять эту подборку как можно осторожней. Наш интерес к дельфинам может навести кое-кого на далеко идущие домыслы.
- Вы правы, Адольф. Давайте-ка посмотрим вместе, что вы раздобыли. И я возьму все с собою. Мне это может пригодиться в самое ближайшее время.
Адольф Гофман-Таникава молча протянул Генриху Раумеру, известному в Берлине как старший лейтенант абвера Генрих Шрайбер, синюю коленкоровую папку.
- Все здесь, - сказал он.
Раумер развязал тесемки и поднес к глазам первый листок.
- "На греческой монете, выпущенной около 2500 лет назад, - вслух прочитал разведчик, - был изображен человеческий глаз, в поле зрения которого дельфин…"
Гофман-Таникава улыбнулся.
- Издалека вы начали, Адольф, - заметил Раумер.
- Скажу больше, - отозвался резидент абвера, - я предложил бы считать этот знак символом нашей операции. Открытие профессора Накамура в поле зрения германской разведки… Ваше мнение, Генрих?
- Вы романтик, Адольф… В определенной мере это не лишнее качество для разведчика. Но только в определенной мере… Не больше. Ваше предложение будет приятно шефу. В своем рапорте я непременно подчеркну информацию о монете древних греков. Но пойдем дальше. Это что?
Он стал читать вслух:
- "…Они плавают быстрее всех, выпрыгивают из воды на огромную высоту, они приветливы и любят человека. Уже этого было бы достаточно, чтобы заинтересоваться дельфинами. Но есть и еще один фактор. Предполагают, что дельфины умеют говорить, во всяком случае, они общаются друг с другом, и при этом их средства общения гораздо сложнее, чем известные нам средства общения других животных.
Недавно на заседании Американского акустического общества было сообщено о новых экспериментах.
Исследование многих тысяч различных "звуковых обменов" между человеком и дельфином позволило ученым прийти к выводу, что этот последний издает целый ряд звуковых импульсов, соответствующих по частоте колебаний импульсам человеческого голоса. По их мнению, существует возможность установить-связь между человеком и дельфином с помощью приемопередаточных устройств с одинаковой гаммой частой. Ученые заявляют также, что дельфины имитируют "окраску" гласных и частотный контур интонаций человеческой речи.